Глава 22. Радость моего Возлюбленного

 

Я бы мог поделиться и многими другими причинами, по которым я люблю моего Возлюбленного, если бы объём этой книги позволил мне выразить и перечислить все эти мысли и открытия. Для этого потребовалось бы много книг, как писал Иоанн:

 

Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь. (От Иоанна 21:25)

 

И всё же я хочу поделиться особой причиной, по которой я избрал моего Возлюбленного и понял, что Он лучше всего, что я мог бы иметь в этом мире.

 

Сегодня многие христиане, говоря о любви Божьей, исповедуют следующую идею:

 

Любовь исходит от того, кто любит, и то, что любят, любят любовью. (Августин. Трактат о Троице. Том 8-й. Augustine. De Trinitite “On the Trinity” Book VIII)

 

Это определение любви, которую принято считать свойственной Троице, приводит к следующему представлению:

 

Если Бог воистину в самой Своей сущности является Богом – «Любовью» (Иоанна 3:16, 1-е Иоанна 4:8), тогда нам следует рассмотреть некоторые последствия этого факта. Мог бы Тот, Кто существовал от вечности, и Кто сотворил нас по Своему любвеобильному подобию, мог ли этот Бог воистину называться и быть Любовью, если Он существовал только как одно-единственное существо? Разве любовь, особенно божественная любовь, может существовать как-то иначе, как только если Сотворивший вселенную состоял бы из нескольких Личностей, и излучал «любовь» в Своей божественной множественности от самых предвечных времён?... (далее идёт цитата Брюса Метсгера)

 

Унитаристы соглашаются с утверждением о том, что «Бог есть любовь». Но эти слова – «Бог есть любовь», не имеют никакого реального значения, если Бог не представляет собой по крайней мере две Личности. Любовь может проявляться только от одной личности к другой. Если бы Бог бы одной Личностью, то перед сотворением вселенной Он не мог бы быть «Любовью». Ибо если любовь является сущностью Бога, то Он должен был иметь хотя бы один объект для Своей любви, и иметь его вечно. Более того, совершенная любовь возможна только между равными. Как человек не может удовлетворить и реализовать весь свой потенциал любви в своих взаимоотношениях с животными, так и Бог не может удовлетворить и реализовать Свою любовь, любя только человека или животных. Он бесконечен, и поэтому Он должен был вечно иметь такой же бесконечный объект Своей любви, такую же вечную, но отдельную от Него самого Личность, со-вечную Личность, равную Себе Личность, или, используя христианский термин, Сына. (Троица. Уидден. Moon and Reeve, стр.115, 116)

 

Во-первых, взглянем на сам текст, который приводится в этих аргументах – 1-е Иоанна 4:8: «Бог есть любовь». Те, кто придерживается учения о Троице, желают показать нам, что фраза «Бог есть любовь» ссылается на три Личности равного статуса, Которые любят друг друга. Но когда мы читаем эти слова в их прямом и непосредственном контексте, мы находим там нечто другое.

 

Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1-е Иоанна 4:7-12)

 

Читая этот отрывок, я вижу, что Иоанн показывает любовь Бога в том, что Он отдал Своего Сына на смерть за нас. Итак, в конце 8-го стиха апостол называет Бога «любовью», а затем расширяет это определение, показывая его в том, что Бог отдал Сына. Разве последовательность в использовании этого отрывка не побуждает нас признать, что Бог, упомянутый в 8-м стихе – это тот же Бог, о котором сказано в 9-м, 10-м и 11-м стихах? Разве не явствует из этого текста, что Бог в 8-м стихе – это Отец, и что Его любовь открылась в том, что Он отдал Сына?

 

Ещё я хотел бы упомянуть о том, что греческое слово «любовь» в данном тексте – это слово «Агапэ». Моё понимание слова «Агапэ», основанное на изучении этого понятия, заключается в том, что эта любовь не ищет для себя что-то дорогое и ценное, а наоборот, наделяет других чем-то дорогим и ценным. Бог, отдавая Своего Сына, делится с нами чем-то дорогим и бесконечно ценным, и поэтому Его можно воистину называть «Любовью-Агапэ». Но когда мы смотрим на любовь, описанную в учении о Троице, мы видим, что этот Бог нуждается в объекте, равном Себе, чтобы выразить Свой потенциал и способность любить. Этот вид любви на самом деле ищет чего-то для себя и пытается восполнить свою нужду. Такое описание любви не соответствует любви «Агапэ». А значит, эта любовь – другая любовь.

 

Агапэ всегда противопоставляется любви «эрос», которая даже не упомянута в Новом Завете, хотя была очень распространена как понятие в греческой философии. Любовь «Эрос» может относиться и к плотской похоти, но в контексте эллинистической мысли она принимает форму духовной любви, которая устремляется к тому, чтобы достичь высочайшей добродетели. Эрос – это желание иметь и наслаждаться (нужда или желание обладать другим); Агапэ же простирается к самым недостойным. Эрос ищет ценность (ищет равных), в то время как Агапэ создаёт ценность (делает других равными). Агапэ – это дар любви, в то время как Эрос – это нужда в любви. Эрос проистекает из потребности, которая требует удовлетворения. Агапэ же сама представляет собой изобилующий источник божественной благодати.

(Бог Всемогущий: Сила, Мудрость, Святость и Любовь. Дональд Блеш. 2006 г. Стр.147)

 

Хотя для многих адвентистов покажется неожиданной мысль о том, что любовь Божья описывается словом «эрос», тем не менее, в Римской Католической Церкви такое понимание очень распространено.

 

Бог – это абсолютный и незыблемый источник всего живого; но этот вселенский принцип творения – Логос, исконная причина – в то же самое время является любящим существом со всей страстью, присущей истинной любви. Эрос настолько возвышена, облагорожена, и в то же время настолько очищена, что становится единой с Агапэ.

(Папа Бенедикт IX. Энциклика за 2005 год «Deus Caritas Est “God is Love”)

 

В этом одно из существенных отличий между учением о Троице и учением об Отце и Сыне. И я хотел бы обратить особое внимание на этот важный пункт.

 

Троица ищет равных, а Отец создаёт равных.

Невыразимо печальная реалия учения о Троице заключается в следующем: если совершенная любовь может существовать только после того, как она найдёт равного себе, тогда ничто меньшее, чем равный Богу, никогда не сможет быть объектом этой любви. Если мы воспринимаем Бога как три Личности равной силы и власти, любящих друг друга, тогда мы никогда не сможем в этом восприятии стать достойными их совершенной любви. С этим пониманием Бога мы становимся обречёнными искать такие пути и средства, с которыми «открылись бы глаза наши», и мы бы стали подобны богам (Бытие 3:5), чтобы быть достойными Божьей совершенной любви. Учение о Троице помещает меня на такое основание, где я вынужден пытаться стать подобным Всевышнему, чтобы завоевать эту совершенную любовь.

 

Сладкая реальность моего Возлюбленного заключается в том, что всё было дано Ему в руки Отцом.

 

Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. (Иоанна 5:26)

 

Если Бог дал Своему Сыну иметь жизнь в Самом Себе, то разве это не является выражением любви-агапе? Бог-Отец наделяет ценностью Своего Сына и делает Его равным Себе. Разве не об этом говорит Иоанн в своём первом послании? –1-ое Иоанна 4:8? Поскольку моему Возлюбленному было всё дано Его Отцом, то созерцая Сына Божьего, я смотрю на Того, Кто наделил Его всем этим. Я уже не представляю себе Того Сына, Который находит принятие Отца на основании того, что Он равен Ему, а представляю себе Того Сына, Который стал равным, потому что был принят.

 

Я знаю, что мой Господь Иисус Христос унаследовал всё, что имеет Отец, и имеет всю полноту божества по причине этого наследия, и что благодаря этому наследию я могу слышать любящие слова Отца, Который обращается к Своему Сыну. Слова «Отец» и «Сын» имеют смысл и значимость только благодаря этому наследию, которое любовь «Агапэ» поддерживает, а любовь «эрос» отвергает.

 

В данных драгоценных словах Отца к Своему единородному Сыну я нахожу также и уверенность в своём усыновлении. Божья любовь «Агапэ» проистекает через Сына на меня и обращается ко мне.

 

И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. (Матфея 3:17)

 

Слова, сказанные Христу на Иордане: “Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение”, обнимают собой человечество. Господь говорил их Иисусу как представителю каждого из нас. Несмотря на все наши грехи и слабости, мы все же не отвергнуты Богом как недостойные, потому что “Он облагодетельствовал нас в Возлюбленном” (Еф. 1:6). Слава, которая почила на Христе, — залог того, что Бог любит нас, свидетельство силы молитвы: Бог слышит наш голос, наши прошения принимаются в небесных обителях. Грех разобщил Небо и землю, нарушил связь между ними, но Иисус вновь соединил землю с Царством славы. Его любовь объяла человека и достигла небес. Свет, осиявший нашего Спасителя с небесной высоты, освещает и нас, когда мы молим о помощи, чтобы победить искушение. Тот же голос, который обратился к Иисусу, говорит каждому верующему: “Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение”. («Желание веков», стр. 113)

 

Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. (1-е Иоанна 3:2)

 

Именно полное наследие Христа открывает Отцовскую любовь «Агапэ» к Своему Сыну. Если Христос не принял это наследие, то мы не можем быть уверенными в том, что Бог любит Своего Сына любовью «Агапэ». Если Сын обладал всей силой и властью Сам и просто отдал Себя, то в таком случае Отец, признавая то, что Сын уже имеет, любил бы Сына любовью «филео». Но Отец говорит, что Он имеет к Своему Сыну любовь «Агапэ». И эта любовь может проявляться только через наследие, полученное Христом. Только отдавая всё Своему Сыну, Отец мог воистину любить Его любовью «Агапэ», ибо только в таком случае мы можем быть уверенными в том, что любовь Божья не основывается ни на каких качествах Сына, которые принадлежали бы Ему. И именно эта любовь «делает нас свободными».

 

Посредством Агапэ, дарованной Христу, я могу полагаться на слова из вышеуказанного текста (Матфея 3:17), потому что Агапэ наделяет меня ценностью, побуждая меня верить в то, что я Его сын через Христа, тогда как «Эрос» осуждает меня, поскольку она ищет ценности, которую я вовсе не имею. Агапэ обращается ко мне с полной уверенностью, когда я читаю:

 

… иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. (Иоанна 20:17)

 

Отец Иисуса – это мой Отец, и Бог Иисуса – это мой Бог. Все это я имею через Христа, этого уникального Сына Божьего, Который Сам по Себе представляет собой величайший пример любви «Агапэ» для всей вселенной, который только вселенная может созерцать. Вот почему Отец возвеличивает Своего Сына и даёт Ему имя превыше всякого имени. Христос Иисус – это высочайшее откровение Божье Агапэ.

 

Долгие годы учение о Троице коварно лишало меня радости познания того, что я могу быть воистину любимым Самим Богом. Равный и со-вечный статус членов Троицы внедрил в мой ум тонкую мысль о том, что Бог сперва ищет ценности в объектах Своей любви и желает иметь дело с равными. Теперь же я могу с полнотой радости засвидетельствовать вам о том, что открытый мне в Писании Единородный Сын освободил меня от этой страшной лжи! И теперь я могу видеть своего Небесного Отца как имеющего совершенную любовь ко мне и наделяющего меня всеми богатствами небес, ибо Он отдал Своего Сына на смерть за меня. Мне уже не нужно искать возможности «быть подобным Всевышнему», чтобы получить любовь. Его совершенная любовь «Агапэ» – это всё, что мне нужно, чтобы оставаться довольным в этой вселенной, для которой я был создан.

 

Итак, в Иисусе Христе радость моя полна и совершенна. Когда я смотрю на своего могущественного Князя и вижу Его облачённым в любовь Его Отца, в любовь «Агапэ», я восхищаюсь и восторгаюсь. Я нахожу покой душе своей и познаю на деле, что иго Его благо и бремя Его легко.