Священник Максим Обухов, 12/06/2001

Датой образования Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ) как особой юрисдикции считается начало 20-х годов прошлого столетия, когда русская эмиграция оказалась в полной изоляции от основной массы гонимых верующих на Родине. В это трудное время от тела Русской Православной Церкви (РПЦ) отделились Польская, Финляндская и некоторые другие Церкви. Об этом написано и сказано много, на этот счет существуют разные мнения. События 20-х годов постепенно становятся все дальше и дальше от нас, уже почти не осталось живых свидетелей, а факт раскола остается налицо и объединения двух частей Русской Церкви так и не произошло.

В дополнение к существующему разделению между РПЦ, российским государством и РПЦЗ возникли имущественные споры. После революции значительная часть заграничной недвижимости Российской империи досталась Зарубежной Церкви - это храмы и соответствующие земельные участки по всей Европе и на Святой земле. После распада Советского Союза Российская Федерация "вспомнила" о своей церковной собственности за рубежом и предъявила претензии на том основании, что РФ является правопреемником СССР и, взяв на себя его долги, имеет право и на его имущество. Зарубежная Церковь в свою очередь настаивает на своих правах, не признавая за РПЦ правопреемственности дореволюционной Церкви. В разных странах имущественный вопрос решается по-разному - так, в Палестинской автономии правительство Арафата признало право на собственность бывшей Российской империи за РФ, а германское правительство признает это право за РПЦЗ.

Ситуация осложняется еще и тем, что за последние годы в России выросла целая иерархическая структура, организованная "зарубежниками" из отколовшихся от Московского Патриархата приходов и священников, которая по своему вероучению, богослужению и другим внешним атрибутам ничем не отличается от Русской Православной Церкви, с той разницей, что "центр управления" ее находится в Вашингтоне. Она называется "Русской Истинно-Православной Церковью" (ИПЦ) и включает более ста приходов. В выпускаемых ею изданиях РПЦ называется не иначе, как Московская Патриархия (хотя Московская Патриархия - это находящийся в Москве офис Патриарха, и РПЦ можно называть Московским Патриархатом, но никак не Патриархией). ИПЦ вообще не считает Русскую Церковь Православной, как, впрочем, и другие поместные Церкви - Болгарскую, Греческую, Сербскую; в частности, официальный источник "Истинно-Православной Церкви" сообщает, что РПЦ является "церковным управлением, образованным в 1943 году по распоряжению Иосифа Сталина с целью показать союзникам существование прав и свобод в СССР и убедить их открыть второй фронт в период второй мировой войны, а также чтобы мобилизовать духовные силы народа для защиты отечества и вместе с ним самой диктатуры". Результат появления "ИПЦ" был парадоксальным: он привел к наибольшему вреду не для РПЦ, а для самой Зарубежной Церкви, которая стала терять в России тот авторитет, которым обладала в советские времена. Говорить о том, что РПЦ нанесен большой ущерб нельзя, кроме простой жалости к тем прихожанам, которые оказались вовлеченными в этот раскол. Сама же Русская Православная Церковь успешно преодолела и обновленческий раскол, и Советскую власть, и "застойный период, и несостоявшийся раздел ее на Украинскую и собственно Российскую часть. Не удалось отколоть от нее и те епархии, которые оказались в Ближнем зарубежье. На сегодня РПЦ - самая большая Православная Церковь в мире.

Если коснуться идеологических разногласий между двумя юрисдикциями, то суть претензий РПЦЗ к МП сводится к ряду обвинений в "сергианстве", экуменизме и других отступлениях от истины Православия. Противоположная сторона обвиняет РПЦЗ в неканоническом рукоположении священников и епископов на чужой территории, раскольнических и провокационных действиях в 20-е годы, неготовности к диалогу. Сторонники лозунга "Все на борьбу с Московской Патриархией" даже создали сайт в Интернете, посвященный обличению грехов Русской Церкви. На нем представлены фотографии из газет: "епископ сфотографирован с муллой", "Патриарх беседует с ксендзом", "Патриарх беседует с Зюгановым",- свидетельствующие о "вероотступничестве" МП.

Что же понимается под "сергианством"? Точного определения этого понятия не существует, и каждая сторона по-своему трактует недавние события русской истории. Наиболее радикальные зарубежные сторонники конфронтации с МП утверждают, что при Патриархе Сергии произошло отпадение от Православия в ересь, тогда как сторонники сближения считают, что Патриарх Сергий в своей декларации не касался вероучительных вопросов, а лишь пытался прекратить преследование Церкви со стороны советской власти. Внутри самой РПЦ также существуют разные оценки деятельности Патриарха Сергия, бывшего главой гонимой Церкви в течение короткого и весьма тяжелого периода ее истории. Но разница во взглядах не мешает их носителям принадлежать к одной Церкви и не вызывает никаких внутренних противоречий.

Что касается проблемы экуменизма, то стороны зачастую не учитывают отсутствие в Церкви окончательного мнения на его счет, вследствие чего каждый вносит в этот термин свое понимание и под словом "экуменизм" иногда скрываются совершенно разные понятия. Русская Православная Церковь, будучи фактически государственной религией в своей стране, не может не выполнять особых функций, вытекающих из этого статуса. Естественно и очевидно, что официальные контакты с представителями других конфессий, особенно традиционных, ею практиковались и будут практиковаться. Но подобное общение с инославными имели и святые, в том числе столь почитаемый Зарубежной Церковью святитель Тихон. Что же касается объединения всех вер в некую мифическую "сверхрелигию", то РПЦ в подобных мероприятиях никак не участвует и участвовать не собирается.

Есть также много и других сложностей во взаимоотношениях между Церквами, но существует мнение, что нынешнее разделение обусловлено не столько событиями 20-30-х годов или богословскими разногласиями, сколько сегодняшней политической ситуацией. Не стоит забывать, что послереволюционные и сегодняшние Россия и Америка (а в США находится большинство приходов Зарубежной Церкви) - совершенно разные страны. (Довольно характерная деталь - положение с церковной литературой, которое изменилось с точностью до наоборот: если раньше духовную литературу привозили из-за рубежа, то теперь приходы Русской Зарубежной Церкви наполнились книгами, изданными в России.)

Чтобы понять, что происходит сегодня в РПЦЗ, необходимо представить себе условия, в которых живут русские эмигранты. Это уже не те люди, которые уехали, спасаясь от репрессий и уничтожения. Современная русская эмиграция представляет сложную смесь из потомков выходцев из России, зачастую с трудом понимающих по-русски, не говоря уж о церковнославянском, без которого немыслимо православное русское богослужение; довольно многочисленной русскоязычной еврейской диаспоры; русских, приехавших на Запад за "хорошей жизнью", совершенно чуждых Православию и русской культуре, но все еще говорящих по-русски; и русскоговорящих представителей других народов бывшего СССР, которые в глазах американцев все равно остаются русскими.

В то же время уже вдали от Родины некоторые из них приходят к вере. При всем этом существует ядро, полностью сохранившее веру, национальную самоидентичность, традиции и многое другое, чего не хватает даже русским, живущим в России.

Все эти группы вполне представлены в РПЦЗ и оказывают друг на друга влияние, которое еще усиливается в условиях географической удаленности от Родины. Но в то же время РПЦЗ не представляет русскую эмиграцию полностью. Так, в Америке, кроме нее, есть приходы Американской Православной Церкви (Orthodox Church of America, OCA), а также Московского Патриархата. OCA является как бы продолжением бывшей Алеутской епархии Русской Церкви, получившей полную самостоятельность и статус поместной Церкви. Саму РПЦЗ не признают Поместные Православные Церкви, а OCA и приходы Московского Патриархата находятся в евхаристическом общении с другими Церквями. Кроме трех "русских" юрисдикций, существуют приходы иных Православных Церквей: Болгарской, Сербской, Румынской и др. Всего в США около 2 млн православных, многие из них - русские. Имеется также множество неканонических юрисдикций, в которых неискушенному человеку трудно разобраться. Эта пестрая картина дополняется коренными американцами, австралийцами и европейцами, перешедшими в Православие. В частности, видный иерарх РПЦЗ, архиепископ Берлинский и Германский Марк (Арндт), ключевая фигура, стоящая на позициях воссоединения,- коренной немец. Наличие обращенных из других конфессий - безусловно положительное явление, но нередко бывает и так, что протестант, перейдя в Православие, приносит с собой свой образ мышления. Влияние инославного, инородного и иноязычного окружения дополняется тем, что местное законодательство, в отличие от российского, не приспособлено к жизни православных приходов. Так, например, в США приход с легкостью может отделиться от своего епископа и перейти к другому, или сменить юрисдикцию.

Не стоит сбрасывать со счетов и то, что прихожане Зарубежной Церкви находятся в ином информационном пространстве, не содержащем никаких положительных сведений о России. Образ врага, который рисуют западные СМИ, не может не влиять и на самих русских. Невозможность реально оценить условия и обстоятельства жизни за границей уменьшает наше взаимопонимание. Мы сами плохо представляем себе, как живут эмигранты, но и они через несколько лет после отъезда зачастую имеют мифическое представление о ситуации в России. Степень врастания в американское и западноевропейское общество наглядно иллюстрирует следующий факт: почти все невольные изгнанники были абсолютно уверены, что вернутся в Россию, как только представится эта возможность; многие после войны так и поступили, хотя знали, какой опасности себя подвергают. Теперь же, после долгожданного крушения коммунизма, количество вернувшихся исчисляется единицами. Вряд ли наберется двадцать человек, которые решились бы вернуться на Родину, а ведь уезжали сотнями тысяч! Это вполне естественное явление, о котором упоминается не в осуждение, а чтобы показать результат процесса ассимиляции.

Положение РПЦЗ осложняется тем, что ее приходы потихоньку вымирают, растворяясь среди иноязычной среды, а приток новых иммигрантов не наполняет храмов. Многие на Западе понимают, что существующее разделение пагубно сказывается как на православной миссии за рубежом, так и на интересах РПЦЗ, духовно отделенной от России искусственными преградами. Автор этих строк со всей уверенностью утверждает, что церковный народ в Зарубежной Церкви давно готов к воссоединению с Церковью в России, где возрождение Православия идет невиданными в истории темпами.

Основное препятствие видится в существовании партии непримиримых внутри РПЦЗ. Эта немногочисленная группа церковных деятелей, зачастую состоящая из бывших протестантов, считает, что в Русской Церкви нет благодати и ее таинства не имеют силы. На языке церковных канонов это означает, что если таинства РПЦ недействительны, то ее члены не имеют ни истинного причастия, ни миропомазания, ни священства и т. д. Поэтому если какой-либо ее священник или епископ захочет перейти в "истинное Православие", то он должен быть рукоположен заново. Русские священники из РПЦЗ не могут служить и причащаться в российских храмах, и, наоборот, российские священники не могут сослужить с "зарубежными", несмотря даже на дружеские личные отношения.

По такой логике православные американские православные священники должны прилететь в Россию на "Боинге" и заново окрестить все население нашей страны, неправильно крещенное "сергианами". Крайние проявления этого радикализма совпадают с вероучением секты "Богородичный центр". Прикрываясь знаменем новомучеников Российских, сторонники радикальной партии забывают, что новомученики и исповедники принадлежали именно к той самой "Московской Патриархии", которую они так любят клеймить. К сожалению, эта агрессивная группа пока влияет на положение дел в РПЦЗ и тормозит не только процесс воссоединения, но даже простой диалог. В то же время никак нельзя приписывать подобные взгляды большинству верующих РПЦЗ. Так, святитель Иоанн Максимович и иеромонах Серафим Роуз, возможно, два наиболее авторитетных деятеля РПЦЗ, никак не принадлежали к этой категории и соершенно по иному относились к Российской Церкви.

Говоря об отношениях между МП и РПЦЗ, нельзя не учитывать и политического положения в США, наличие там сил, крайне не заинтересованных в объединении. Сам по себе возврат РПЦЗ в Русскую Православную Церковь неизбежно увеличил бы политический вес России в США. Трудно судить, насколько американские власти влияют на Зарубежную Церковь и ее епископат, но то, что это влияние есть, отрицать не приходится. Прихожане и духовенство Зарубежной Церкви имеют определенные обязанности, каждый перед своей родиной - Америкой, Австралией, Канадой, Францией. А знакомые с реалиями жизни за рубежом знают, что никакой безграничной свободы там нет и в помине и любой рядовой гражданин прекрасно понимает, что существует нечто, чего никогда нельзя делать и чего никогда нельзя говорить, даже если это прямо не запрещено законом. Если говорить об интересх США по отношению к РПЦЗ, то, скорее всего, их наиболее устраивает тот вариант, когда РПЦЗ будет сохранять свою "русскость" и в то же время непримиримость по отношению к РПЦ, создавая источник нестабильности в виде контролируемой оппозиции.

Рамки, в которых живет гражданин "свободного мира", гораздо уже, чем у россиянина. Несмотря на всю кажущуюся свободу слова, на Западе есть зоны, абсолютно закрытые для критики. Так, неписаный закон так называемой "политической корректности" заставляет США молчать по поводу того, что их союзница Саудовская Аравия преследует на своей территории христианство - отправление христианского обряда в этой стране есть уголовно наказуемое преступление; или по поводу того, что еще более дружественная им Турция грубо нарушает права человека, про которые турки, похоже и не слышали. В то же время правительство США агрессивно защищает интересы американских религиозных организаций, развивших бурную деятельность в России. А то, что американские секты сами нарушают права человека, никого не интересует.

Несмотря на все препятствия, РПЦЗ на последнем соборе сделала определенные шаги по сближению с РПЦ, которых давно ждали, хотя об объединении говорить пока рано. Как могут складываться отношения между двумя юрисдикциями в дальнейшем? В ближайшие год-два значительного успеха в их развитии не ожидается - до тех пор, пока не произойдет смены поколений церковной иерархии за рубежом (хотя партия "непримиримых", безусловно, останется). Сегодня положительным фактором являются многочисленные контакты рядовых мирян на уровне простого общения. Это помогает преодолеть многие предрассудки по отношению друг к другу.

Возможен такой ход событий: если объединения Церквей не произойдет, в эмиграции вырастут четвертое, пятое поколения прихожан, говорящих по-английски, приток обращенных в Православие американцев будет нарастать и РПЦЗ окончательно отделится от России, может быть, даже изменит название, превратившись в одну из рядовых американских православных юрисдикций, утратив статус русской, как это произошло с отделившимися в свое время от РПЦ приходами в Финляндии. Если позиция наиболее радикального крыла усилится, а его радикализм возрастет, возможно, это вызовет отток прихожан и духовенства из Зарубежной Церкви, более лояльно относящихся к Московскому Патриархату. При таком развитии событий численность РПЦЗ сильно уменьшится и возникнет угроза ее вырождения.

Усиление радикального крыла может произойти за счет антирусски настроенных американцев. Но могут усилиться и позиции настроенного на сближение большинства - в силу того, что ряды "зарубежников" пополняются недавними выходцами из России, которые по отношению к РПЦ настроены совершенно по-иному и гораздо лучше знают реалии российской жизни. Есть также надежда, что российское правительство и администрация Президента РФ поймут значительные политические преимущества объединения с Зарубежной Церковью, которое усилит рычаги влияния российского государства на Западе, и предпримут дипломатические усилия по преодолению раскола. К сожалению, до сих пор в российской внешней политике не учитывается и не используется такой мощнейший и надежнейший козырь, как русская диаспора, тогда как страны, имеющие развитую диаспору: Армения, Израиль, Китай,- давно поняли ее стратегическое значение и извлекают из нее все возможные выгоды. Почти полное игнорирование существования русской диаспоры во всех уголках мира - один из серьезных просчетов российской внешней политики. При наличии реальной поддержки из России она могла бы превратиться в инструмент, приносящий как политические, так и экономические дивиденды стране.

Русская Зарубежная Церковь, несмотря на свою малочисленность (число прихожан РПЦЗ и РПЦ относится примерно как 1:1000), могла бы войти в Русскую Церковь как экзархат со значительной степенью автономии, по типу Украинской Православной Церкви. Это, безусловно, вызовет определенный духовный подъем, усилит позиции Православия на Западе. Возможно, при попытке воссоединения МП и РПЦЗ обострится уже существующее противостояние между двумя группировками в РПЦЗ, выступающими за и против сближения. При этом события могут развернуться двояким образом: в лучшем случае РПЦЗ преодолеет надвигающееся разделение внутри себя самой, в худшем - малочисленная партия непримиримых уйдет в раскол, примкнув к маргинальным группам вроде "Российской катакомбной церкви" или греческих старостильников.

Как ни странно, но препятствия к сближению возможны и в России. Появившаяся в ней ИПЦ, подчиненная Зарубежной Церкви, о которой упоминалось выше, несмотря на свою малочисленность, может оказаться существенным тормозом в развитии отношений и влиять на положение дел в обеих Церквах. Ее существование уже сильно ударило по престижу РПЦЗ в России. Большинство священников новой церковной структуры - "перебежчики", совершенно не настроенные ни на какой диалог с Московским Патриархатом, которые делают и будут делать все от них зависящее, чтобы объединения не произошло. Внутри РПЦ к противникам объединения относятся так называемые "обновленцы", для которых сближение с довольно консервативным духовенством РПЦЗ будет означать ослабление их влияния.

Но несмотря ни на какие препятствия, как идеологические, так и политические, сегодня все готово к процессу сближения, а то, пойдет он или нет, зависит в основном от групп влияния внутри РПЦЗ, и время, по-видимому, работает в пользу России.

 

Ирина Шмерлина