Культ искупления греховИтак, еврейские племена были скотоводами и в упоминаемую С.А.Токаревым кочевую эпоху (доегипетский и допалестинский периоды) они пасли стада, кочевали, поддерживали скотоводческие патриархальные культы — разновидность древнего анимизма с элементами фетишизма и идолопоклонничества. Но после египетского плена с образованием первого еврейского государства в захваченной Палестине они вынуждены были приспосабливать свои древние скотоводческие племенные обычаи к оседлому образу жизни и даже приучаться к земледельческим культам. Однако, древние скотоводческие традиции с их родовыми патриархальными анимистическими культами настолько глубоко вошли в культуру еврейских племён, что их следы не только весьма хорошо видны в Ветхом Завете, но и стали достоянием “христианской” новозаветной традиции, смешавшись с сугубо оседлыми земледельческими культами древности и преобразившись в крупнейшие религиозные мифы о Боге. О скотоводческих истоках одного из самых известных праздников иудеев и “христиан” пишет С.А.Токарев:
«К весьма древней эпохе восходит, несомненно, скотоводческий культ. С ним связано, в частности происхождение древнего праздника Пасхи, который вначале был чисто скотоводческим праздником — весенним жертвоприношением первого приплода стад [148]. Робертсон-Смит[149] правильно обратил внимание на тотемическую основу этого жертвоприношения. Впоследствии к первоначальной Пасхе примешались совершенно иные элементы — черты земледельческого культа. Со скотоводческим культом были связаны и некоторые образы духов и богов, слабые следы которых сохранились в тексте Библии, несмотря на тщательное редактирование его иерусалимскими жрецами. Сюда относится, например, мифологический образ Азазела, в жертву которому в определённые моменты приносили козла; этого козла Азазела (в русском переводе Библии — «козла отпущения») изгоняли живым в пустыню, «возлагая» на его голову все грехи народа (Лев. 16:7-19, 20-22). [150] Этот обряд с козлом отпущения, который считался как бы искупительной жертвой за грехи и преступления всего народа, хорошо проанализирован Дж. Фрэзером[151] в его «Золотой ветви», где собрано и много других аналогичных обрядов у разных народов. В ту эпоху существовало, видимо, много представлений о разных духах, слабые следы этого сохранились в Библии. В Исходе (12:23) упоминается «дух-губитель», который истребляет всех первенцев египетских и щадит первенцев израилевых».
«Козёл опущения» постепенно превратился в «агнца отпущения» и эти два животных, обрекаемые на смерть ради жертвы “Богу” или духу — соседствуют в Ветхом Завете, связаны непосредственно с праздником Пасхи и содержательно означают одно и то же — способ отведения грехов грешного народа подальше от того места, где народ проживает, на кого-то другого:
Ветхий Завет, Левит, глава 16 7 И возьмет двух козлов и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; 8 и бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения; 9 и приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех, 10 а козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения [и чтоб он понес на себе их беззакония в землю непроходимую]. Ветхий Завет, Исход, глава 12 21 И созвал Моисей всех старейшин [сынов] Израилевых и сказал им: выберите и возьмите себе агнцев по семействам вашим и заколите пасху [152]; 22 и возьмите пучок иссопа, и обмочите в кровь, которая в сосуде, и помажьте перекладину и оба косяка дверей кровью, которая в сосуде; а вы никто не выходите за двери дома своего до утра. 23 И пойдет Господь поражать Египет, и увидит кровь на перекладине и на обоих косяках, и пройдет Господь мимо дверей, и не попустит губителю войти в домы ваши для поражения.
Как известно, в первые века новой эры, в эпоху становления библейского христианства, Иисус Христос как правило обозначался в виде агнца. Агнец был главным символом “христианства” первых семи веков, и лишь гораздо позднее появилось изображение распятия, заместив собой изображение агнца. Также известно, что ветхозаветный «пророк» Исаия задолго до эпохи Христа якобы предсказал жизненный путь последнего, который в Новом Завете впоследствии был записан в строгом соответствии с “пророчеством” Исаии. В этом “пророчестве” Исаия (ещё раз подчеркнём: задолго до эпохи Христа) перенёс широко известную в иудейской среде «доктрину искупления грехов народа» с помощью «козла» или «агнца» отпущения (в честь которой празднуется иудейская Пасха) — на грядущего праведника. Каждый, кто знает новозаветный рассказ про жизнь Иисуса Христа, может сравнить его с ветхозаветным “пророчеством” Исаии — «доктриной искупления грехов народа» (выделения жирным наши): Ветхий Завет, Исаия, глава 53 1 [Господи!] кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня? 2 Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. 3 Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. 4 Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. 5 Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. 6 Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. 7 Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. 8 От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. 9 Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. 10 Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. [153] 11 На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет. 12 Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу [154], за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.
Такие вот “пророки”, самым известным из которых стал ветхозаветный Исаия, не только поддерживали в «народе» дух так знакомых и милых сердцу евреев патриархальных культов с участием «козлов отпущения» — они показывали «народу», что нужно делать, если вдруг в обществе появится праведник. Готовя Христу, задолго до его прихода, путь согласно доктрине «козла отпущения», через ветхозаветных “пророков” типа Исаии, «мировая закулиса» пыталась обеспечить себе “безопасность” от вторжения в их культуру праведника, несанкционированного со стороны верхушки глобальной знахарской иерархии. А «народ», с радостью принимал такой подход к тому, кто пытался нарушить древние приятные традиции, с помощью которых успокаивались все немощные, больные, заблудшие, преступники и прочие грешники — ничего не меняя в своей жизни. Очень удобен древний обычай как бы “очищаться” с помощью очередного «козла отпущения». Задолго до того, как доктрина посмертного воздаяния (доктрина рая и ада) стала главенствующей (успокаивающей естественное стремление людей к справедливости на Земле) в основных «авраамических» религиозных системах — особенно в “христианстве” и исламе — во многих регионах мира была широко распространена древнейшая доктрина искупления грехов, выражаемая вначале в племенных культах, а затем ставшая централизованной доктриной, культивируемой от имени единого Бога. До начала главенствования воздаятельной доктрины — искупительная доктрина была, пожалуй, одной из главных, тех, которые стимулировали религиозную жизнь людей, мешая им естественным образом менять себя, свою нравственность иллюзиями лёгкого «отпущения грехов», якобы магически отводимых избранным “козлом” одним махом для целых племён и народов. М.А.Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» умело отметил эту древнейшую иллюзию, вошедшую (точнее — умышленно вставленную) религиозным стержнем веры в библейское христианство. Как известно, роман М.А.Булгакова представляет собой «роман в романе», так его называют за двойной сюжет: один касается современной автору Москвы, а второй — времён Иисуса Христа. История булгаковского Иешуа не соответствует библейской истории Иисуса Христа. Мало того, в романе одной из главных фигур является Воланд-Сатана, который действует в пределах Божиего попущения: прежде чем кого-либо из людей наказать своим злобным распоряжением, он осведомляется о нравственности этого человека, о его вере, и лишь потом, если ему попадается весьма злонравный тип (или несколько людей), он позволяет своей свите творить с ним то, что им захочется. Не видя этой булгаковской морали, люди восторгаются поступками Сатаны и его свиты[155], не замечая также, что в своём романе М.А.Булгаков тихонько высветил сатанизм библейской доктрины искупления грехов. Главным помощником Воланда-Сатаны (или Антихриста, как принято говорить в церковной терминологии) является Азазелло — так М.А.Булгаков мастерски показал сатанинскую сущность библейского христианства, основанного на искупительной доктрине [156]. Именно Азазелло свёл безвольного и неудачливого Мастера с Сатаной, который, отпустив ему все грехи [157], по просьбе Маргариты отправил обоих на покой, подальше от мирской жизни. Пасха с её доктриной отпущения грехов, войдя в библейское христианство, внесла в него злобный, внутренне (психологически) трусливый и весьма примитивный дух иудаизма — первобытные заблуждения кочевых скотоводов с довольно свирепыми нравом и соответствующими этому нраву характерами племенных духов и богов. Характер и религиозные стереотипы племенных еврейских скотоводов, их племенных богов, патриархальных духов и других пережитков древности вошли в совокупный “образ” еврейского Бога — после того как еврейским культиваторам-священникам (левитам) удалось централизовать племенные культы и внедрить в иудейской среде монотеизм (к середине I тысячелетия до н.э.). Поскольку к моменту принятия канонов иудаизма, (а тем более “христианства”) большинство племён и народов вели оседлый образ жизни, древнейший еврейский скотоводческий культ «козла отпущения» объединили с широко известным и не менее почитаемым во многих народах культом «смерти и воскресения» богов, связанным с посевом и всходом растений. Оба культа — и скотоводческого жертвоприношения весеннего первенца, и первых всходов растительных культур — были приурочены к древним весенним праздникам. Их связали с Пасхой, что должно было оказаться милым сердцу потомков древнеегипетских “жрецов”, поддерживавших у себя «народный» культ «смерти-воскресения» Осириса. В библейском христианстве культ «козла отпущения» связали с культом «смерти-воскресения» Агнца и с обрядом инициации, известным из первобытных шаманских традиций. Так “христиане” получили обряд крещения, в ходе которого каждый крещаемый не только присягает Агнцу (инициируясь в члены церкви), как бы умирая и воскресая в новом качестве, но и как бы избавляется от прошлых (в том числе и “первородного”) грехов. Все “христиане”, верящие в доктрину искупления грехов за счёт жертвы, на которую якобы пошёл Иисус Христос, воскреснув на третий день (в честь чего празднуется “христианская” Пасха — новозаветное эхо иудейской ветхозаветной и родоплеменной скотоводческой Пасхи) — поддерживают в обществе жестокий дух иудаизма, приравнивая праведника Иисуса Христа к скотоводческому «козлу отпущения»[158] Азазеле. Через эту доктрину «отпущения» церкви имени Христа пасут свои покорные стада людей, психика которых вовсе не блаженна (как сказано в Новом Завете). Эти люди бессознательно — жаждут праведной жертвы ради своего мифического спасения, и они реально внутренне злобны, суеверны и трусливы, какими и были древние бедуинские племена семитов, исповедующие культ «козла отпущения». Из всего этого можно сделать ещё один практический вывод: в современном обществе можно достаточно просто обнаружить весьма большой слой людей, которые постоянно по жизни пытаются списать свои страхи, неудачи, неприятности и т.п. жизненные катаклизмы на других людей, выбирая тех — в качестве «козлов отпущения». Есть даже такие люди (они как правило берутся за дело, но не могут его довести до конца в силу ряда своих неразрешённых психологических причин), которым постоянно через определённые промежутки времени требуется очередной «козёл отпущения», чтобы вместе с ним отвести от себя подозрения в нечистоплотности мыслей и дел: подобно тому, как в древности евреи отправляли такого «козла» в пустыню умирать. В Средние века католическая церковь находилась в постоянном поиске всё новых и новых «козлов отпущения», называя их «ведьмами» и «колдунами» и устраивая периодические «охоты на ведьм» — для того, чтобы отвести от себя гнев толпы, запугать толпу, которая была недовольна низким качеством управления со стороны церкви (по сути рабством). Дух иудаизма прочно вошёл в библейское христианство, а через него и в генетику людей, бессознательно проявляясь в психике последних и в наше время в его разнообразных алгоритмах. Но если отбросить весьма наглядные крайности зверств псевдохристианских церквей в Средние века и некоторые примеры поведения людей в наше время, то останется не столь заметная, но весьма немаловажная роль «козлов отпущения», которую принимают на себя все “христиане”, присягающие на верность церквям. Ведь крещение это — обряд «смерти-воскресения», некое подобие «искупительного подвига» якобы Иисуса Христа. В процессе обряда человек как бы умирает, якобы избавляясь от «первородного греха» (чушь, которую несёт церковь) и как бы воскресает частицей церкви имени Христа. Так и получается из людей библейская паства, а пастырем становится церковь, взяв на себя “полномочия” судить, которые приписаны в Библии воскресшему Иисусу Христу.
Библейские принципы управления толпой (как толпу-паству выпасают церковные пастыри, уподобив её библейскому жертвенному агнцу, либо козлу, которого ведут на заклание) заметил А.С.Пушкин, описав их в нижеприведённом стихотворении:
Свободы сеятель пустынный,
Паситесь, мирные народы! Ярмо с гремушками да бичь. [159]
Желание переложить ответственность за какую-либо неприятность в жизни на «козла отпущения» (в вышеуказанном смысле) является психическим рецидивом общебиблейской доктрины искупления и одновременно с этим — признаком нечеловечного типа психики. Человеку должно быть свойственно спокойно и своевременно анализировать возможности и причины своих неудач в самом себе, оглядываясь в прошлое и рассматривая свои намерения на будущее, опираясь при этом на Бога, который есть, а не злиться на окружающих, выискивая среди них «козлов отпущения», с помощью перевода обвинения на которых можно самоуспокоиться на какое-то время.
|
