Рассеяние и мессианизм«Следующая эпоха истории еврейской религии — это эпоха диаспоры, то есть рассеяния. Рассеяние — расселение евреев за пределами Палестины — началось ещё в годы ассирийского и вавилонского завоеваний (VII – VI вв. до н.э.); в эпоху эллинизма много евреев жило в Египте, Сирии, Малой Азии и в других странах Средиземноморья. Массовая эмиграция евреев имела место после разгрома первого и особенно второго восстания евреев против римского владычества (66-70, 132-135 гг. н.э.). После разрушения Иерусалимского храма Титом Флавием (70 г.), после разрушения самого Иерусалима (133 г.) у евреев не осталось традиционного культурного центра[222]. Так сложились новые исторические условия, существенно повлиявшие на изменение религии. В диаспоре возникла прежде всего синагогальная организация европейских общин. Синагога (от греческого synagoge; буквально сходка, собрание) представляла собой молитвенный дом и в то же время сосредоточение общественной жизни, своего рода орган общинного самоуправления. Руководили синагогой экономически сильные члены общины, во главе её стоял архисинагог — из светских лиц. Синагога имела свою казну, своё имущество и доходы, в том числе из пожертвований членов общины, занимались благотворительством, чтобы крепче держать в своих руках неимущих членов общины. Синагоги стали возникать, видимо, в эллинистическую эпоху: самое раннее упоминание о синагоге (близ Александрии в Египте)[223] относится ко второй половине III в. до н.э. Синагоги были не только в диаспоре, но и в Палестине, в том числе в Иерусалиме. Но особенно большое значение они приобрели после разрушения Иерусалимского храма, так как центр тяжести религиозной жизни иудаизма был перенесён именно на синагоги [224]. Вторая характерная перемена состояла в значительном усилении взаимовлияния религиозной идеологии иудаизма в эллинистической религиозно-философской мысли. Поселившиеся в странах эллинистической культуры евреи, как правило, переходили на греческий язык (в самой Палестине, частью в Сирии, Вавилонии, они говорили по-арамейски, а собственно еврейский язык ещё с III в. до н.э. исчез из быта [225], сохранившись только как книжный и богослужебный язык[226]). Очень показательно, что все книги Библии были в III-II вв. до н.э. переведены на греческий язык; это так называемый Перевод 70 (или 72) толковников — Септуагинта. Перевод был выполнен по почину египетского царя Птолемея II и, очевидно, в основном для нужд многочисленного еврейского населения диаспоры, уже не понимавшего по-еврейски, а также для неевреев, видимо интересовавшихся их религией. Появление греческого текста Библии содействовало сближению еврейской и эллинистической религиозной философии, а отсюда возникают синкретические религиозно-идеалистические системы (Филон Александрийский, позже — гностицизм[227]), которые оказали существенное влияние на выработку христианского учения. Но в самом идейном содержании иудаизма появились существенно новые черты, порождённые политическими и социальными условиями жизни. Уже несколько веков евреи не имели политической самостоятельности, находясь под чужеземной властью. Народ не раз поднимал восстания, но они в лучшем случае приводили лишь к временному успеху (восстание Маккавеев в 165 г. до н.э.). В эпоху римского владычества усилившийся чужеземный гнёт вызвал ещё более частые и упорные восстания, жестоко подавляемые завоевателями. В этой обстановке усилилась вера в сверхъестественную помощь для освобождения от угнетателей, вера в избавителя, мессию, национального вождя, который придёт, чтобы спасти еврейский народ от иноземного гнёта[228]. Эта идея мессианизма, широко распространившаяся особенно в римскую эпоху, была существенно новой чертой в еврейской религии (в более раннее время мессиями — помазанниками — назывались реальные цари, как свои, так и чужие). Идея эта оказала глубокое влияние на возникновение христианской идеологии». Действительно, в библейском христианстве Иисуса Христа называют «Мессией». Историю возникновения мессианского движения в иудаизме мы только что увидели. На базе доминирования доктрины «богоизбранничества» (рассмотрена в предыдущем разделе), которая стала стержнем иудаизма — именно в еврейской среде (а ни в какой другой), в которой древний расизм был приписан единому Богу, лишь и могла возникнуть идея мессианства. Ведь уверенность в своём «богоизбранничестве» позволила евреям породить другую уверенность, что Бог должен обязательно именно им, а не кому-либо другому помочь в избавлении от чужеземного владычества. Последнее и является проявлением расизма, выразившегося в идее мессианства. Согласно Библии, «Мессией» Иисуса из Назарета назвали иудеи, увидя в нём помазанника Божия. Мессианская идея спасителя постепенно перешла из иудаизма в библейское христианство. Сами же иудеи, сначала приняли Иисуса за Мессию (Христа-помазанника), затем попытались его убить, а после якобы крёстной смерти и воскресения некоторые из этих же иудеев стали создавать первые “христианские” общины, «посыпая голову пеплом» и называя якобы воскресшего Иисуса — Мессией (Христом). Таким образом еврейский расизм (идея «богоизбранничества»), соединившись с доктриной искупления грехов (см. соответствующий раздел настоящей книги) и древним культом смерти-воскресения — породил мессианскую доктрину библейского христианства. Последняя, войдя в Новый Завет, стала вреднейшим средством увода психики верующих от анализа своих действий в настоящей жизни — к бессмысленной слепой вере в приход Мессии (первое пришествие, в результате которого Иисус якобы искупил грехи народов до второго пришествия; и во второе пришествие, когда Иисус якобы должен окончательно разделить людей на грешников и праведников). Поэтому “христианская” иерархия, неся в толпу верующих чушь о мессианской роли Иисуса Христа для всех “христиан” — поддерживает древнейший иудеохристинский расизм: “христиан” даже иногда называют «богоизбранным народом» № 2. На эллинистическом Востоке нехристиан называли греческим словом «народы» (в противопоставление иудеям). В переводе на русский слову «народы» соответствовало слово «языки»[229]. Отсюда и понятие «язычники», то есть — «не христиане». Но из этого вошедшего в Библию названия всех «нехристиан» «народы» по умолчанию приравнены к некоей низшей категории, нежели “христиане”. Если этой логике умолчаний следовать до конца (рассматривая всю Библию как единое целое), то, приняв “христианскую” веру, народ теряет свой статус «народа» (со всеми национальными особенностями), обретая статус «богоизбранного народа» № 2 (после «богоизбранного народа» № 1 — иудеев). Иными словами, народ, крестившись в библейскую веру становится космополитической толпой жертвенных агнцев, поступающих в распоряжение вышестоящего «богоизбранного народа № 1». Иисус не был «Мессией», как это принято считать в библейском учении. Он, будучи человеком-праведником, предлагал иудеям и народам лучшую праведную жизнь, отличную от той, которой они существовали, находясь в ветхозаветных заблуждениях. Иудеи же приняли Иисуса за сверхъестественного национального вождя (иногда его даже называли «царём иудейским»: как в старину называли царей Мессиями), могущественного мага, который без каких-либо усилий с их стороны (без изменения их нравственности и мировоззрения) чудесным образом предоставит им освобождение от иноземных властей и даст свободу лишь за то, что они «богоизбранный народ»[230]. Так в иудаизме, а затем и в “христианстве” появилась библейская эсхатология. Сама же космогоническая эсхатология к тому времени была широко известна во многих восточных религиозных системах.
«С учением о мессии была тесно связана и другая, тоже новая идея — эсхатологическое учение о грядущем веке. В более раннюю эпоху евреи мечтали только о восстановлении самостоятельного царства, о свержении иноземного ига. В поздней литературе, в частности в Талмуде, появляется идея будущего блаженства в каком-то ином мире, идея грядущего века — олам-хабба, где праведники получат заслуженную награду. Появляется и смутная вера в загробную жизнь, в воскресенье мёртвых, совершенно чуждая прежней эпохе. Эти идеи конца мира, воскресенья мёртвых, загробного воздаяния зародились, вероятно, под влиянием маздеистского учения».
Эсхатология мира (учение о «втором пришествии» Христа-Месии) вошло в библейское христианство с помощью иудеев, как логическое продолжение иудейского «богоизбранничества» в Новом Завете. Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), где описан алгоритм «второго пришествия», скорее всего написан иудеем-шаманом (которых называли «пророками») — как трансляция иудейской эсхатологии со сложившегося к тому времени эгрегора (то, как иудеи поняли приход Мессии). Либо это вообще умелая подделка посвящённых под «пророческое» откровение. Но именно в Апокалипсисе (последняя глава Библии) объединились: иудеохристианский мессианствующий расизм, доктрина искупления, доктрина воздаяния, и прочие мерзости Библии — как будто кто-то посвящённый хотел подвести итог всей библейской религиозной “философии”. Нужно ещё знать, что эсхатологическая доктрина и почти всегда сопутствующая ей доктрина посмертного воздаяния явились стержнем весьма загадочной иудейской «секты» ессеев[231] — иудеев-аскетов, не признававших официальную храмовую верхушку Иерусалима и веривших в приход Мессии. Ессеи появились во II веке до н.э. и их деятельность напрямую связана с первыми “христианскими” общинами[232]. Иными словами, ессеи оказали огромное влияние на содержание религиозной системы библейского христианства: они явились средством переноса из иудаизма мессианства, доктрины искупления, воздаяния и т.п. в раннее “христианство”, а затем и в Новый Завет.
|
