Глава VIII. – Что, полицейская свинья, доволен?

– Что, полицейская свинья, доволен?

Кэм открыл глаза, очертания предметов постепенно становились четче. Ярко-красный балахон с капюшоном практически скрывал фигуру, однако голос, несомненно, принадлежал этой девице – Винни. Кэм с трудом покачал головой из стороны в сторону, чтобы немного прийти в себя. Он попытался дотронуться до висков, где толчками билась кровь, но не смог пошевелить руками. Руки были скованы в запястьях и цепью длиной около метра прико­ваны к каменной глыбе в стене. Опираясь о стену, Кэм медленно поднялся. Ноги его тоже были крепко связаны в щиколотках прочным кожаным ремнем. Они были голые, как и весь он.

Рядом с ним безмолвно, будто в состоянии транса, стояли прикованные к стене две молодые девушки. Их ноги были свободны.

В комнате, которая, вероятно, представляла собой часть огромного сарая, была только Винни. Из охраны – никого. Алтарь, если это был он, располагался на плат­форме, которая находилась в середине одной из стен. Стена была задрапирована шелковой материей, крупные складки ее спускались до самого пола. Комната освеща­лась факелами, установленными в специальных держателях на стенах. Резкий удар ладони по щеке, отозвавшийся пронизывающей болью во всем теле, прервал его наблюде­ния.

– Я тебя спрашиваю.

Несмотря на множество молоточков, больно стучавших в голове, Кэму удалось пошутить:

– Тебе нравится задавать вопросы, не правда ли?

– Может быть, но, я смотрю, легавый, это нравится и тебе. Часть твоей работы, не так ли? Задавать вопросы и передавать ответы начальству. Пользуясь вот этим, да?

Кэм равнодушно взглянул на свой передатчик в ее руках. С таким же безразличием он отметил для себя, что передатчик разбит.

– Удобная маленькая штучка,– сказала девица.– Очень удобная, если у тебя есть возможность ее использо­вать. Тебе просто не повезло, что Харви не отходил от тебя. Ладно, все равно эта штука уже ничего больше не передаст, так что не о чем тебе и волноваться.

Кэм заставил себя рассмеяться:

– Тогда и тебе нечего терять время. Как я вижу, две мои подружки, судя по всему, совершенно ни о чем не вол­нуются. И я не буду.

Она злорадно улыбнулась.

– Не волнуются, потому что не понимают, что умрут сегодня ночью, обе. И ты вместе с ними. Я тебе больше скажу. Я с нетерпением жду этого зрелища, я его просто предвкушаю. Ты представить себе не можешь, как я его жду. Вон та малышка – ты, кажется, ее знаешь – будет первой, и ты увидишь все представление. Ох, и весело

будет!

– Наверно, раз ты так говоришь.

– Можешь не сомневаться, мистер. Тебя, верно, инте­ресует, почему ты еще жив? Это я так захотела – чтобы ты увидел, что будет с ней. И с тобой. Что касается этих двух, они вряд ли что-нибудь поймут. Скорее всего, они даже боли не почувствуют. Но ты-то прочувствуешь все, все увидишь и услышишь. Полус хотел дать тебе иглу, как и другим, но я сказала – нет. Из-за тебя у меня были боль­шие неприятности, и я хочу, чтобы ты заплатил за это.

– Ты уже получаешь удовольствие, издеваясь надо мной перед этим вашим представлением. Хотя я помню, когда-то у тебя были совсем другие мысли насчет меня.

Ее маленькие глазки вспыхнули.

– Думаешь, я хочу попробовать твоего тела? Так вот что я тебе скажу, братишка. Я могу заполучить любого в этой общине и в любое время. Понял?

Кэм не удержался от насмешки.

– Насколько я знаю, ты входишь во Внутренний Круг или как там, к черту, вы его называете. Не сомневаюсь, твои сексуальные успехи объясняются прежде всего этим, а не твоей неотразимостью.

Сработало. Нож блеснул в руках Винни, когда она бро­силась на Кэма. Инстинктивно и почти мгновенно он ухва­тился обеими руками за верхнюю часть каменного алтар­ного монолита, перенес вверх всю тяжесть тела, отчего оно выгнулось дугой, и произведя ногами обманное круговое движение, выбил стальное лезвие из ее руки. Ногами, дей­ствующими подобно гигантским ножницам, он захватил голову девицы и удерживая ее стальными мышцами своих бедер, резко дернул нападавшую вниз, на край каменной глыбы. Послышался треск шейных позвонков. Все было кончено.

Он оттолкнулся от алтаря и выпустил тело. Оно пере­катилось через глыбу и рухнуло на пол лицом вверх. Потухшие глаза уставились в потолок. Изо рта вывалился прикушенный язык.

Теперь необходимо рывком выдернуть цепь из стены. Легко сказать! Цепь заканчивалась толстым стальным штырем, вкрученным глубоко в камень и залитым сверху какой-то массой, похожей на эпоксидную смолу. Штырь как бы врос в стену. Сама цепь была из стальных звеньев толщиной около дюйма. Однако в каждой цепи есть слабое звено, по крайней мере так говорят. А вот о чем не гово­рят, подумал Кэм, так это о том, как это слабое звено обнаружить.

Ему понадобилось не менее полутора минут, чтобы убе­диться в бесполезности своей затеи. Его вены напрягались, как туго натянутые канаты, стальными буграми вздува­лись мускулы... Нет, этим путем к спасению не придешь.

Он внимательно осмотрел замок на ушке штыря. Кэм умел обращаться с замками и контейнерами. Но любому профессионалу требуются инструменты, у него же не было ничего. А что если попробовать повиснуть на цепи – может быть, тогда замок сломается?

И тут он услышал, как кто-то подошел к двери.

Полус Алистер остановился, прежде чем войти в комнату. На него опять нахлынуло чувство тревоги, то чувство, что подсказывало ему: надо убираться, пока все хорошо, пока не поздно. Человека, которого привела Винни, оказался полицейским, в этом он не сомневался. Уже одно то, как он дрался! Пятеро из его Семьи мертвы. К счастью, все свидетели – будущие жертвы не в счет – входят во Внутренний Круг. Простые члены общества не должны знать, что один человек – пусть даже очень силь­ный и хорошо тренированный – сумел убить двух высших посвященных, носителей. Власти Семьи!

Первым желанием Полуса сразу после схватки было немедленно умертвить великана. Один из ближайших его помощников уже занес кинжал для смертельного удара, однако Винни остановила его, заявив, что ей хотелось бы посмотреть, как будет корчиться мексиканец во время ритуальной церемонии, полностью осознавая ужас своего положения, чтобы он понял, каково это – идти против Семьи. Полус мог бы приказать сделать по-своему, но предпочел промолчать. Винни еще та сука: умная и злопа­мятная. Он много раз подумывал, как бы отделаться от нее, но каждый раз признавался себе, что побаивается ее. Да, все так смутно... Он чувствовал: происходит что-то необычное, опасное для него. И сейчас, перед тем как войти, он еще раз огляделся.

Странная была ночь, не такая, как всегда. Бледная луна заливала все вокруг холодным мертвенным светом. Высоко в небе быстро неслись облака, но вокруг Фермы ни малейшего движения воздуха. Что-то должно было слу­читься, но что?..

Он вздрогнул и попытался отогнать наваждение. Дело есть дело. Он всегда все проверял сам перед началом цере­монии. Он был вынужден делать это лично, так как только он один знал все детали ритуала. Для всех остальных цере­мония должна казаться чудом, волшебством. Конечно, некоторые из Внутреннего Круга наверняка догадывались, что все это надувательство и ловкость рук, но уважали его методы. Все, кроме Винни.

Он открыл дверь и увидел ее. И окаменел от удивления. Она лежала на спине, с выражением недоверия на без­жизненном бледном лице. О!..

Полус Алистер вскрикнул. У него внутри все оборва­лось, когда его голос, отразившись от потолка и стен огромного помещения, срезонировал и ударил по барабанным перепонкам. Затем до него дошел другой звук, другой голос:

– Будь осторожен, Полус, чтобы с тобой не случилось то же самое.

– Ты? – Он протянул трясущийся палец в сторону скованного пленника.– Это сделал ты? – У него не укла­дывалось в голове, как этот человек мог убить Винни – она всегда была осторожна, а цепь так коротка.

Кэм заговорил, тщательно подбирая слова и стараясь как можно точнее имитировать интонацию Князя Дракулы.

– Ты сам призвал на этот дом духов уничтожения, Полус Алистер. Да будет он уничтожен, когда появится знамение.

У Полуса закружилась голова, задрожал голос:

– Н-н-нет... Ты обыкновенный легавый и больше никто. Ты должен был умереть, и умер бы, если бы не Винни.

В ответ раздался громоподобный хохот.

– А кто руководил ею? Кто остановил занесенную ею руку с кинжалом, кто?

– Винни, только она, и ты здесь не при чем! Ты не мог ничего сделать! Ты был без сознания!

– Я не сказал, что это был я, Полус Алистер.

– Кто же?

– Возможно, ты еще увидишь. Винни увидела, и это было последнее, что ей пришлось увидеть.

Кэм модулировал голосом. Он постарался устроиться поудобнее на дальнем конце каменной алтарной глыбы и полностью расслабиться. Его лицо было спокойно, что совершенно не соответствовало его истинным чувствам. У игры, затеянной профессором Хармоном, могло быть два исхода, у него – только один. Да, Кэм Санчес спасет свою шкуру этой ночью, если сделает все, как надо. Или поте­ряет ее.

А пока нужно настроиться и подготовить себя к тому, что должно произойти.

Еще несколько минут он с удовольствием наблюдал, как Полус Алистер приходил в себя. Он стоял, приоткрыв рот, глядя попеременно то на Винни, то на Кэма.

У входа послышались голоса. Один голос принадлежал парню по имени Харви.

– Полус! – воскликнул Харви.– Мы слышали твой крик!

Парень, вошедший вслед за Харви, с изумлением возз­рился на распростертое на полу тело.

– Что это с ней?

Когда Полус повернулся к ним, на его лице не было и

следа волнения.

– Это был крик той, что лежит перед вами. Харви бросил испуганный взгляд на Кэма:

– Это он сделал?

– Это я убил ее,– ответил Полус.– Она предала Семью. Она привела этого человека на Ферму и заплатила за это своей жизнью. Как и Крикет. Что касается тебя,

Харви...

– Полус!

– Тебя я пощажу. Но с условием. Ты расскажешь всей пастве, что здесь произошло. Ты останешься жить, но будешь неустанно напоминать всем, что здесь произошло. Ты останешься жить, но будешь неустанно напоминать всем, что случится с каждым, кто хоть в мыслях затаит что-то против Семьи, кто сделает какую-нибудь глупость или просто разозлит меня. Ты все понял?

– Да, Полус.

– Хорошо. А теперь возьмите то, что осталось от Винни, и перенесите в дом. Пусть все придут посмот­реть на нее перед началом церемонии. Ну, пошевеливай­тесь!

Они кинулись исполнять приказание. Кэм едва удер­жался от саркастического смеха: ему хотелось увидеть, что еще осталось в запасе у Полуса Алистера.

К его удивлению, Полус даже не взглянул на него. Вер­ховный Жрец обошел каменный алтарь, держась, однако, ^;на внушительном расстоянии от прикованного Кэма. Затем, убедившись, что в зале никого нет, отвел в сторону занавес. За ним оказались грубо обработанные столбы, установленные вертикально. Они служили опорой для стены. Едва уловимое движение руки Полуса Алистера не осталось, однако, незамеченным Кэмом. Часть стены отошла в сторону и стала видна ниша с рычагами.. Полус проверил их все, один за другим. При этом пламя факелов, укрепленных на стенах, то разгоралось сильнее, то ослабе­вало, меняя свой цвет от ослепительно-красного до блед­но-зеленого, мертвенно-холодного, света. Наконец, насту­пила полная темнота, потом факелы снова загорелись. Еще одно касание рычагов – и сверху, с потолка, раздались приглушенные раскаты грома, послышалось завывание ветра.

Все было продумано до мелочей, все было впечатляюще убедительным.

Полус дотронулся до рычага еще раз. Одна секция стены отъехала в сторону. В образовавшийся проход скользнул Верховный Жрец. Панель бесшумно вернулась на место и закрыла отверстие. Одновременно закрылась ниша с рычагами.

Кэм остался один. Неплохо, очень неплохо, подумал он.

Внезапно освещение в зале вновь стало меняться – от яркого до едва мерцающего. Опять послышались звуки грома и ветра. Очевидно, где-то снаружи существовала дублирующая система рычагов.

Чистой воды шарлатанство, однако... Результаты, мож­но не сомневаться, были неплохие. Все срабатывало от одного движения Полуса Алистера, восседающего на своем троне и обозревающего сверху своих подданных.

Кэм надеялся увидеть собственными глазами крах его могущества.

Боковым зрением Кэм зафиксировал какое-то движе­ние. Он взглянул в эту сторону и попытался поднять руки.

– Не надо,– сказал он,– не надо!

Снаружи, как раз со стороны той стены, внутри кото­рой располагалась ниша с рычагами, Полус открыл вто­рой, внешний блок управления, замаскированный листвой близко посаженного кустарника. Осторожно осмотревшись и убедившись, что на вершине холма с этой стороны сарая никого не видно, он выполз из колючих кустов. Все шло хорошо. Конечно, каждый раз проверять все самому надоедает, но Великий Жрец предпочитал все делать сам. Это было гарантией того, что никто больше из членов организации не сможет повторить его трюки, и, следова­тельно, занять его место. Никто, кроме Винни.

Винни! Ужас, охвативший его когда он увидел ее лежа­щей на полу, с устремленным вверх безжизненным взгля­дом, обрушился на него с удвоенной силой. Боже, как она выглядела! Должно быть, все-таки ее убил этот громила. Но каким образом? Ведь у него не только руки – даже ноги связаны ремнем. И все же она мертва, и умерла страшной смертью – стоит только взглянуть на ее лицо. И если это сделал не этот тип – то кто еще? Этот громила спросил его: «Кто остановил ее руку с занесенным кинжалом?» Он упомянул духов уничтожения: «Ты призвал их на этот дом». Но их нет – этих духов уничтожения, вообще нет никаких духов! Это суеверия, только идиоты верят во все это!

Бледная луна сегодня, как никогда, похожа на первоз­данное светило. Облака на ее фоне напоминают таинствен­ные скалы и валуны, будто ожидающие легкого толчка, чтобы обрушиться на землю грохочущим, смертоносным

водопадом.

Здесь, внизу, на всем лежит печать тишины, все словно застыло в немом вопросе: неужели природа совершит ошибку, неужели победят силы разрушения?

Нет, он не позволит воображению взять над собой верх! v Сегодня, после церемонии, он примет окончательное реше­ние. Видимо, придется уйти, оставить этих людей. Может быть, он уйдет сегодня же. А почему бы ему не прихватить с собой трех своих милашек!? Он скажет им, что община больше не нуждается в его руководстве, она может жить самостоятельно, а он направляется в другое место, где снова будет выполнять свою высокую, благородную мис­сию. Всё. Хватит сомневаться. А не будет ли поздно, Полус?

Та часть его сознания, которая задала этот вопрос, ответа не получила.

Вдруг из сарая раздался такой вопль, что у него похо­лодело внутри.

– Не надо,– пытался успокоить девочку Кэм Санчес. В ее остекленевшем взгляде стало пробуждаться что-то у осмысленное. Действие наркотика ослабевало. Возвра­щающееся сознание явило ей весь ужас ее положения. Она увидела свои скованные руки, другую несчастную рядом, мужчину в цепях. - >

– Не кричи, это не поможет.– Тут до Кэма дошло, что вид обнаженного мужчины, да еще такого огромного, как он, вряд ли мог успокоить этого ребенка. Наверняка она никогда не видела голых мужчин и сама не раздева­лась перед ними. Не говоря уже о шоке, который испытала эта девочка, увидев себя в цепях в незнакомом темном

помещении.

Она кричала пронзительно, долго. Постепенно крик перешел в поток невнятных, отрывистых слов. Некоторые из них можно было разобрать: «Убийство! Они убили... о-о-о... его голова... Топор... Ружье... Ее лицо... Все... мертвы!»

Она говорила и кричала так страшно, что Кэм Санчес даже почувствовал облегчение, когда Полус Алистер вот­кнул ей в плечо шприц, и наркотик начал потихоньку дей­ствовать. Вопли перешли в плач и дрожь, затем во всхли­пывание, потом в бормотание и, наконец, в шепот. Вскоре она затихла, оцепенев.

Полус повернулся к Кэму, взглянул на шприц, потом на своего могучего бритоголового пленника.

– Попробуй,– сказал Кэм. Угроза прозвучала нед­вусмысленно.

Полус слабо улыбнулся.

– Что ж, Винни получила то, что хотела. Теперь и я хочу, чтобы ты умер осмысленно, чтобы ты кричал от боли и ужаса до последнего момента.

Во взгляде, каким он смотрел на Кэма, чувствовалось удовлетворение, на губах играла улыбка, свидетельствую­щая о том, что он принял решение и вполне собой владеет.

– Послушай, ты, громила. Если ты сам не заметил, так я тебе скажу: здесь происходит только то, что хочу я.

Он развернулся на каблуках и направился к двери. Провожая его взглядом, Кэм подумал, не сказать ли ему о том, что все произойдет не так, как он хочет, и даже не так, как думает. И еще Кэм подумал о том, что самое глав­ное сейчас – спасти этих девчонок и самому выбраться отсюда.