Quot;Я" В НЕЗАПАДНЫХ КУЛЬТУРАХ

Основная единица незападной культуры — «биполярное отношение Я-другой, рождающееся из социальных процес­сов или процессов взаимоучастия» (см.: Gibbs, Schnell, 1985, p. 1074). Шведер и Боурн (Shweder, Bourne, 1989) описали такое биполярное Я как социоцентрически-органическое в отличие от эгоцентрически-конвенционального Я запад­ной культуры. «Будучи связанными во взаимозависимой системе органической культуры, ее члены проявляют актив­ный интерес к жизни друг друга, влияют на жизнь других и подвергаются влияниям с их стороны» (Shweder, Bourne, 1989, p. 132). «Я рассматривается при этом как исходно со­циальное и если не определяемое контекстуальными влия­ниями, то по крайней мере проницаемое для них» (Miller, 1988, p. 273).

Я в незападных культурах определялось и в терминах границы между Я и не-Я, и в терминах локализации власти и контроля (Heelas, Lock, 1981). Таким образом, для выявления незападной установки по отношению к Я использова­лись такие термины, как «контроль поля» или «децентрали­зованная неравновесная структура» (Sampson, 1985).

Существует «большое многообразие в том, как трактует­ся понятие Я» (Tedeshi,1988, р. 19) в незападных культурах. Упорядочить это многообразие помогает параметр индивидуализм-коллективизм, который выделяется многими теоре­тиками в качестве наиболее важного и значимого измерения культурных различий; в коллективистических культурах, по сравнению с индивидуалистическими, «принадлежность к группе является более важным фактором для формирова­ния Я-концепции» (Gudykunst, 1988, р. 169).

Каждая из культур, перечисленных ниже в алфавитном порядке, «представляет Я скорее как образуемое социаль­ным контекстом, а не индивидуализированным психологи­ческим ядром» (Miller,1988, р. 273): африканская (Akbar, 1984; Asante, 1983; Baldwin, 1986; Holdstock, 1987); балинезийская (Geertz, 1974); гахуку-гама, Новая Гвинея (Sweder, Bourne, 1989); запотек, Мексика (Shweder, Bourne, 1989); индийская (Bharati, 1985; Miller, 1988; Shweder, Bourne, 1989; Sinha, 1984); исламская (Harre, 1981); китайская (Но, 1985; Hsu, 1985; Tuan, 1982; Weiming, 1985;Yang, 1988); лохорунг, восточный Непал (Hardman, 1981); маори (Harre, 1981; Smith, 1981); марокканская (Geertz, 1974); оджибва, Север­ная Америка (Hallowell, 1976); чейенская (Miller, 1988); чевонская, Малайзия (Howell,1981); эскимосская (Harre, 1981); яванская (Geertz, 1974); японская (Azuma, 1984a,b; De Vos, 1985; Doi in Johnson, 1985; Kimura, 1971; Kojima, 1984).

Даже если отказаться от универсалистского подхода, следует выявить общий фактор, лежащий в основе подхода к Я в большинстве культур мира. Таким общим фактором представляется социоцентрическое, или включенное Я, а не ограниченное, или деятельное Я. Тем не менее на Западе в исследованиях Я были установлены собственные стандар­ты, которым приписывали роль универсальных критериев (подобно тому, как это произошло и во многих других сфе­рах). Более того, существует большое разнообразие мнений и в тех культурах, которые придерживаются социоцентрической концепции Я. Очевидно, что перечисленные выше культуры имеют широкую географию распространения и что даже внутри одной географической зоны могут наблюдаться культурные различия. Также следует сказать, что при опре­делении Я должны быть приняты во внимание такие пе­ременные, как модернизация (Triandis, 1988), иерархизированная групповая принадлежность (например, касты и социальные классы) (Gudykunst, 1988) и доминирование маскулинного аспекта в культуре (Hofstede, 1980).

Во многих культурах, таких, как африканские и культура маори, подвижность границы между Я и «другим» характери­зует не только индивида, семью или общество, но также физи­ческую и метафизическую реальности. В других культурах, например в Индии, эта подвижность имеет отношение к миру людей, но изначально она относилась к взаимоотношениям индивида с метафизической реальностью. В то время как индуизм трактует устойчивость Я как иллюзию, китайское конфуцианство помещает человека и, следовательно, его Я в центр сообщества других. Инуитская культура обнаружи­вает сходство с индуистской в том, что значимость индивида как такового нивелируется, но в то же время, как и в конфу­цианстве, подчеркивается роль индивида как части сообще­ства (De Vos, Marsella, Hsu, 1985; Shweder, Bourne, 1989).

Понятие Я со времен Джеймса прошло длинный путь развития. Однако, если мы собираемся строить понятие Я на основе предвосхищений Джеймса, мы должны принять во внимание и незападные подходы к Я, хотя они и не пропи­саны в принятых на Западе формализованных контекстах. Пуанкаре (см.: Jahoda, 1988) указывает на важность астроно­мии и геологии в углублении нашего понимания физическо­го мира. Он пишет:

«Совершая длительные и далекие путешествия во вре­мени и пространстве, мы переворачиваем наши привыч­ные представления о мире, и эта ломка представлений очищает наш взгляд на мир, позволяя нам лучше понять малейшие изменения вокруг нас, в том маленьком уголке мироздания, где мы живем. Мы лучше узнаем этот уголок благодаря путешествиям в далекие страны, с которыми мы никак и ничем не связаны» (р. 95).