ЮЖНО КАЗАХСТАНСАКЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ 49 страница

— Скоро пройдёт, — посмотрел на меня Добран Глебыч. — Ты просто давно не ел. Пойдём к столу.

Вскоре мы вместе со всеми нашими оказались в соседней комнате, уселись за праздничный стол и с удовольствием отдали должное тому, что было поставлено перед нами на белоснежной скатерти. Надо сказать, что блюда виднелись разные. Но из мясного на столе я увидел только наши сибирские пельмени. Все остальные яства были в основном рыбными и, если можно так сказать, почти вегетарианскими.

— Откуда у вас пельмени? — поинтересовался я у сидящей со мною рядом Светлады. — Это ведь чисто сибирское блюдо.

— Оно такое же сибирское, как и наше, — улыбнулась она мне. — Посмотри, в каком они тесте! В ржаном. И потом, в них говядина и свинина, как и у вас.

Но не успели мы договорить о пельменях, как в зале опять раздались звуки музыки.

— Это начался праздничный концерт, — перевела разговор на другую тему Светлада. — Надо скорее кончать с едой и идти в зал.

— А что там будет?

— Сначала общие выступления каждого хутора, потом различные семейные номера. Ты скоро увидишь.

— Кстати, и тебе видно придётся выступить, — повернулся, смеясь, ко мне Добран Глебыч. — Будешь защищать честь поселка, где ты живёшь.

От его слов я растерялся.

— А если у меня не получится?

— Ты что, петь или плясать не умеешь? Придумаешь что- нибудь. Всё, пошли! — скомандовал старейшина, обращаясь к своим домочадцам. — Мне скоро за гудок. Музыка, песни, веселье!

Растерянный я поплёлся за Добраном Глебычем.

«Вот влип, так влип! — думал я про себя. — Им что, танец умирающего лебедя отплясать? Это, пожалуй, смогу, в своё время кончил балетную школу. Или, может, прокаркать своим отвратительным голосом: «Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут...» Что бы придумать?»

А в этот момент перед моими глазами разыгрывалась сцена не то народного плясового балета, не то пантомимы. Два соперника в шапках набекрень по-петушиному отбивали дро- бушки и, кружась, наскакивали друг на друга из-за молоденькой красавицы. И чем они больше петушились, тем больше в них разочаровывалась прелестница. Кончилось тем, что она убежала к третьему, неведомо откуда взявшемуся, а эти двое, усевшись на пол и сняв шапки, стали чесать себе затылки. Вся это сцена вызвала в зале взрыв хохота. Потом последовал другой номер, на этот раз шесть женщин, став в кружок, пропели частушки. Пели они хорошие русские частушки без грязи и пошлости. В них говорилось о местных областных ворюгах. Кто, где и что украл. Как они уничтожают народное хозяйство Беломорья и какие пишут в Москву отчёты.

— Послушать бы всё это вашим чиновникам, — шепнул я на ухо рядом сидящей Ярославе.

— Думаешь, что-нибудь изменится? — прошептала она мне. — Всё так и останется. Холоп, добравшийся до власти, страшнее атомной бомбы. Та вокруг себя всё разрушает, а этот в масштабах всего общества.

— А зачем тогда такие частушки?

— Весь этот концерт для нас самих. Чтобы наше молодое поколение видело, в каком мире ему предстоит жить.

Следующий номер был тоже плясовой. Разыгрывалась сцена из жизни поморов. Как я понял, события происходили на далёком острове, куда попали рыбаки во время бури. Чтобы спасти от тяжёлых льдов корабль, его пришлось вытянуть на берег. А потом приёмами пантомимы и народного плясового балета была показана зимовка. Менялась музыка, менялись одна за другой картины. Вот наступила полярная ночь. Но люди не оказались в темноте. На помощь пришло полярное сияние. При его свете жизнь продолжилась. Вот поморы ремонтируют зимовье. Вот идёт борьба с белыми медведями и похороны погибших товарищей. И, наконец, приход солнца, весны и обратная дорога домой. Всё это было обыграно четырьмя мужчинами. И настолько талантливо, что после такого спектакля новое представление наладилось не сразу. Чтобы успокоить людей потребовалось время. Потом одна за другой стали звучать народные северные песни. Я услышал и великолепные соло, и дуэты, и трио. Но чаще всего поморы пели песни хором. И звучали песни великолепно! Но чем больше я слушал их песен, тем глубже осознавал, что их я нигде не слышал. И вообще никто этих песен на Большой Земле не знает. Ни музыки, ни слов. И, наконец, до меня дошло, что я столкнулся с неизвестным никому пластом нашей русской культуры. А когда стали петь и обыгрывать древние бьглины, я вообще не поверил своим ушам и глазам. Былины поморов рассказывали о чём-то своём. Изредка в них упоминались новгородские богатыри и герои, но события, о которых в них рассказывалось, происходили не на Земле Великого Новгорода или Киева, а где-то ещё. Далеко за горизонтом, на каких-то царственных островах. На сказочном Ириладе, Грастиаде и острове Огненном росли сосновые леса, там текли реки и простирались светлые озёра.

— Что это за острова? — невольно спросил я Ярославу.

— Ириладом когда-то называли Новую Землю, — шепотом ответила она.

— Но ведь она известна как Филиподия.

— Был остров Ирилад, потом стали его называть Ирипод, позднее из него и сделали голландцы Филиподию.

— А Грастиада?

— Это архипелаг Северная Земля, огненный остров — современный Котельный. Ты лучше слушай, а спрашивать будешь потом.

И я весь превратился в слух и внимание. А былина сменялась былиной. Одни события плавно переходили в другие. Я услышал о северных портах и городах в устьях великих сибирских рек. Про караваны кораблей, уходящих на восток и на запад. Передо мной развернулся целый неведомый мир. Жизнь медленно умирающей северной цивилизации. Былины пели и женщины, и мужчины. Пели под тихий аккомпанемент гуслей и рожка. И музыка создавала особый звуковой фон, который вызывал в сознании незабываемые образы. В последней былине, которую пропел пожилой мужчина из какого-то неизвестного мне хутора, говорилось, как с островов вверх по Северной Двине на ладьях ушло войско на помощь Великому Новгороду.

— Неужели это о тринадцатом веке? — снова не выдержал я.

— О тринадцатом, — кивнула головой Ярослава. — Во время великой борьбы с Западом.

— Неужели ваши воины с островов сражались на льду Чудского озера?

— Они участвовали и в освобождении Пскова, но ты опять задаёшь вопросы. Хватит задавать, лучше смотри и слушай.

Но вот молодая женщина запела о новом жестоком похолодании, о гибели на Ирипаде оленей от бескормицы и о том, что море превратилось в ледяную равнину. Она рассказала, как собрались на совет старейшины, и было решено покинуть остров. Былина об исходе на юг оказалась последней. Когда женщина её закончила, в зале воцарилась на некоторое время тишина.

Воспользовавшись передышкой, я спросил:

— Почему ваши былины никто не знает? Здесь в среде потомков новгородцев были записаны былины киевского цикла, но не северного?

— Заметь, даже не новгородского, а всё о «ласковом» князе Владимире, о богатырских заставах юга и о знаменитой дюжине витязей.

— Вот-вот! Это мне и интересно! Почему так?

— Всё просто, сказители всегда говорят о том, что от них хотят услышать. Интересует вас киевский цикл, вот и слушайте его. Спрос породил предложение. Если бы захотели услышать о северской Руси, они записали бы былины не киевского цикла, а Черниговского. У нас на севере, не важно, у деревенских или у хуторских, так принято. О чём нас спрашивают, то мы и рассказываем, и ничего лишнего.

— Так получается, что былин записано совсем немного?

— Да и то все они поздние. Потому что работали с ними по Архангельским сёлам, а не у нас или на Терском берегу у поморов.

Но тут снова заиграла музыка, и я увидел, что возглавляет новый оркестр наш Добран Глебыч.

— Пришло наше время, — остановила мой новый вопрос Ярослава. — Как видишь, выступают хутор за хутором. Скоро нам всем на сцену и тебе тоже.

— Мне-то за что?

— А ты что, не наш? Пока мы выступаем, что-нибудь придумаешь.

Видя, что я опять растерялся, Ярослав улыбнувшись, сказала:

— Ты же хорошие стихи пишешь. Прочти что-нибудь своё. Но только своё.

— А как ты узнала, что я пишу стихи? — опешил я от услышанного.

— Да об этом все знают! — засмеялась жена Добрана Гле- быча.

Ошарашенный я стал копаться в памяти, чтобы рассказать? Дело в том, что своих стихов наизусть я почти не знал. А то, что помнил, было не очень-то праздничным. А между тем, импровизированный концерт нашего хутора уже начался. Женщины пропели и станцевали хоровод-метелицу. Потом последовал музыкальный номер, где опять солировал гудок. От его звуков у меня, как и в первый раз, начались ведения. Может, и не только у меня, потому что после того, как музыка стихла, зал ненадолго оцепенел. Следующий номер разрядил обстановку. Это были забавные любовные частушки. Они рассказывали, как деревенский парень влюбился в девушку с хутора, и какой он был по сравнению с ней нескладный и неладный. За частушками Добран Глебыч с друзьями-соседями спел древнюю песню поморов о походе на Грумант. От голосов мужского квартета захватило дыхание. И музыка, и слова произвели на меня очень сильное впечатление. В сознании всплыли такие образы, от которых по телу прокатилась дрожь. Но я всё ждал, когда Светлана со Светладой и с девушкой-соседкой исполнят потрясающий танец любви. И вот, наконец, я его увидел, только танцевали танец не три девушки, а семь. И от этого спектакль только выиграл. Ошарашенный увиденным я долго не мог прийти в себя. И в этот момент меня подтолкнула в бок Валентина.

— Готовься, сейчас твой выход.

— Мой?! Неужели так скоро?

— Давай вперёд, здесь все свои, чтобы ты не придумал, всё будет и понято, и принято!

И в этот момент Светлена объявила, что гость из Сибири познакомит сидящих в зале со своим творчеством. Взяв себя в руки, я вышел на середину зала и стал читать песнь о гибели Ретры:

— Кровь течёт, что вода,

Плещет красной волною,

Стрелы воздух секут,

Им не видно конца,

Трубы приступ поют В тон христианскому вою,

И в сраженье у стен Рвутся наши сердца.

От жестоких слов зал притих. Мне были видны серьёзные лица людей. Их глаза смотрели на меня, и я почувствовал, что сидящие на скамейках начинают видеть образы. И успокоившись, я продолжил:

— Ретра-град, ты ласкал своим светом,

Ты хранил наш союз, ненавидел попов.

Град любви и надежд, гордость стойких венетов.

И теперь ты в кольце разъярённых врагов.

Шлем с крестом рассечён,

Не уйти от булата,

Меч вскрыл панцирь опять,

Подо мною тела!

Это воинство тьмы,

Их встречает расплата За насилие, кровь И другие дела.

И вдруг неожиданно зазвучала музыка. Мне стал аккомпанировать наш хуторской оркестр. Я отчётливо услышал перелив струн гуслей и хриплый приглушенный стон гудка. Как

это могло произойти, я не думал. Просто читал и читал дальше:

— Ретра-град, ты встречал нас цветами,

Бурно радость делил, неудачи прощал.

И в нужде, и в трудах, и в сраженье был с нами,

И сынов своих ты, как отец, понимал.

Рог быком проревел,

Призывая на стены.

И тевтоны опять Поднялись на валы,

Снова яростный штурм,

Но не дрогнули вены,

И тела латинян Полетели во рвы.

Ретра-град, ты родным был венетам,

Твои храмы хранят мудрость прошлых времён,

На века, навсегда, сердцем вена воспетый,

Ты останешься в душах у русских племён.

Но враги у ворот,»

Бьют по створам тараны,

Башни к стенам ползут,

Обливаясь водой.

Холодеют сердца И кровавые раны.

Неужели умрём,

Русов город-герой?

Ретра-град, мы тебя не оставим,

Сердце наше с твоим, город света, слилось.

И в последнем бою твоё имя прославим.

Жаль, никто не узнает, что нам довелось.

Стены пали, и нет Больше тёмным преграды,

И столица горит,

Слышен крик матерей.

Но секиры, мечи Пожирают отряды Латинян ненавистных С гербами зверей.

Ретра-град, к нам пришёл Бог победы!

Радегаст на коне и парит над тобой,

Тьму мечами крушит и поёт громом веды,

И ты в небо летишь соколицей святой.

И сейчас не найти Это место, град славный,

Где стоял ты один Против тысяч врагов.

Про последний бой злой,

Лютый бой и неравный Сложит песни народ Из восторженных слов.

Ретра-град, ты ласкал своим светом,

Ты хранил наш союз, ненавидел попов.

Град любви и надежд, гордость стойких венетов.

И теперь ты паришь в царстве Русских Богов.

Когда стихотворение кончилось, музыка несколько секунд ещё играла. Но вот, наконец, она стихла и, поклонившись залу, я ушёл на своё место. Пока я не сел, зал молчал. Потом раздались возгласы одобрения и овации.

— Молодец! — похвалила меня Валентина. — Видишь, получился настоящий номер. Посмотришь, на твои стихи наши подберут музыку.

Через два часа, когда импровизированный концерт хуторских коллективов подошёл к концу, и все присутствующие в зале опять оказались за праздничным столами, ко мне подошла Радмила со своей подругой.

— Я хочу вас познакомить, — улыбнулась мне красавица.

— Её звать Дарина, она тоже пишет прекрасные стихи. Здесь на её произведение прозвучало несколько песен.

Я взглянул на Дарину. Девушке было лет семнадцать-во- семнадцать, не больше. Она отличалась какой-то особой северной красотой, от которой во все стороны расходилось непонятное мне сияние. Больше всего меня поразили глаза девушки: огромные, серые, необыкновенно умные и открытые.

— Мне понравилось твоё стихотворение, Белослав. Пожалуйста, если не трудно, напиши мне его, — протянула Дарина мне свою крепкую красивую руку. — Хочется переложить его на музыку.

— Ладно, напишу, — улыбнулся я девушке, но откуда ты знаешь моё второе имя?

— Мне его сказала Радмила. Тебя здесь все так кличут.

— Лихо здесь у вас, человек может и не знать, как его назовут! Совсем как у индейцев.

— Но ведь это справедливо, — сказала Дарина. — Какое имя, таков и человек. По имени сразу понятно, с кем имеешь дело.

— Но я не видел вас на сегодняшнем концерте! — перевёл я разговор на другую тему.

— Наше выступление завтра вечером, сразу после игр, — сверкнула своими огромными глазами Радмила.

— Что, ещё и завтра будет концерт? — удивился я.

— Каждый вечер! Сейчас, — посмотрела девушка на свои наручные часы, — все пойдём спать, уже поздно. Через восемь часов подъём и сюда, на завтрак. Потом у нас начнутся игры, а когда стемнеет, отправимся на ужин, а после него начнётся новый концерт. И так до конца праздника.

— Так сколько же у вас приготовленных номеров?

— Да мы их особо не готовим, — улыбнулась очаровательной улыбкой Дарина. — Придумываем что-то на ходу. Так интереснее.

Когда девушки ушли, и люди стали расходиться по своим домикам на отдых, ко мне подошла Светлена и сказала, что хранитель хочет меня сегодня увидеть.

 

 

Закон времени

И

нтересно, что старик надумал мне рассказать? - размышлял я, идя к его домику. - Наверное, что-то важное, если нашёл время на аудиенцию».

Когда я постучал и вошёл в жилище, старый Белослав под- кладывал дрова в свою печку.

— Проходи и располагайся, как дома, - обернулся он ко мне.

Я молча уселся на лавку и стал ждать.

— Как тебе наш праздник? - спросил меня хранитель, усаживаясь рядом.

— Сказка какая-то, все люди заняты творчеством и каждый стремится им поделиться с другими. Я не увидел ни одного дешёвого выступления...

— Многие номера готовятся годами, а многие идут, как говорится, с чистого листа. Но такой творческий порыв, пожалуй, самый ценный. Он относится к общим законам Мироздания. Тебе необходимо эти законы понять, осознать и научиться ими пользоваться. А сейчас речь пойдёт о законе времени. Когда ты осознаешь, как он работает, многие вопросы отпадут сами собой. И до тебя дойдёт, что битва генетически измененных космических рептилий с нами, людьми, ими проиграна. И теперь закон времени работает не на них, а на возрождение человечества. Что же собой представляет этот закон? Попробую тебе его объяснить. Принято считать, что наш мир четырёхмерен. Три вектора, которые определяют объём, и еще вектор времени. Но дело в том, что последний вектор стоит как бы особняком. Он не связан с точкой связи векторов. Мы просто знаем, что он существует, и все объем-

ные конструкции нашего мира двигаются по этому вектору. Современные физики-классики время пытаются объединить с пространством, считают, что это, по сути, одно и то же. В какой-то степени так оно и есть, но только в нашем трёхмерном мире.

— Надо признать, что мы живём в трёхмерии, а четырёх- мерие - совсем другой уровень. Как же время связано с нашим пространством? Это самый загадочный вопрос и на него современная физика ответить пока не может. Поэтому придётся тебя познакомить со знанием древних по этому вопросу. Учёные Орианы видели в векторе времени особую матрицу развития не только всего материального, но и всего, что относится к событийности. По их мнению, вектор времени никаким вектором не является. Это упорядоченная система, от которой зависит развитие трёхмерности. Другими словами, все события, происходящие в нашем мире, могут происходить только в рамках определённого цикла времени. Тогда они обретают реальность. В противном случае, если временная матрица не совпадает с ходом событий, то события остаются в мире ирреального. Они никогда не произойдут. Почему случается именно так, а не иначе? Потому что при совпадении временной «ячейки» с «ячейкой» определенного события происходит своеобразный энергетический пробой. Энергия из более высокой мерности перетекает в мерность, которая ниже. В нашем случае из четырёхмерного пространства в трёхмерное. Именно эта энергия и превращает виртуальное в ту реальность, которую мы наблюдаем. Почему так происходит? Ориане и это хорошо знали. Наши предки вывели математическое уравнение временных циклов, которое описывает определенную ячеистую структуру, благодаря которой можно рассчитать обеспечение энергией тех или иных событий. Можешь себе представить уровень знаний погибшей цивилизации? Жаль, мало у нас времени. Хочется показать тебе эти расчеты. Ту математику древних, о которой современная наука и не догадывается. Но ничего, если ты останешься у нас до весны, я тебя познакомлю и с этим пластом знания. А сейчас ты услышал от меня пусть и не много, но оно вполне отражает действительность. Ты, я думаю, понимаешь, почему в народе говорят, что всему своё время. И никак иначе.

— Значит, без энергетического подключения, или вброса, ничего не происходит?

— Да, именно это я тебе и хочу сказать. Суть, я вижу, до тебя дошла. Плохо то, что тёмные закон времени тоже хорошо знают. И великолепно им умеют пользоваться.

Хранитель на минуту замолчал, потом, вздохнув, продолжал:

— Они рассчитали, что если удар по европейской Руси нанести в конце XI века, то он увенчается успехом. Именно поэтому тёмные так и торопились с христианизацией. Старались через гражданскую смуту максимально ослабить Русь. Но чтобы понять произошедшее, надо перенестись в VIII век. Как раз тогда в Прикаспии и была построена Хазария. Для чего из распавшегося так называемого тюркского каганата иллюминаты организовали иудейское царство? С одной стороны, для транзитной торговли китайским шёлком. И это видимая сторона медали, другая же ее сторона - военная. Для того, чтобы всегда имелась армия против Руси на востоке. Именно Хазарский каганат во время завоевания Руси Западом должен был обрушиться на неё с востока. Всё у них было рассчитано. И Великий Олег, восстанавливая Русь после угорского погрома, все их планы, конечно, понимал. Проживи он ещё лет пять, и хазарам бы не поздоровилось. Но христиане своим восточным союзникам помогли. После того, как жрец-воитель поставил на колени Византию, для тёмных стало ясно, куда Олег направит свой новый поход. Кто его убил, не важно. Главное, что правитель Руси был нейтрализован. Игоря же Ольга держала на коротком поводке. И убили князя после дагестанского похода не древляне, а её люди. Всё это можно найти в скандинавских летописях. Но, в конце концов, к власти на Руси прорвался Светослав. Князя поддержал народ и жрецы. Только Ольга не сдавалась. Есть сведения, что она предупреждала о намерениях князя-воителя и хазар, и греков. Но закон времени работал тогда на Русь. И походы Светослава на Хазарию увенчались успехом. Фактически уничтожением Хазарии Светослав разрушил все их далеко идущие планы. И тёмные оказались в роли отыгрывающейся команды. Понимая, что временные рамки завоевания Руси остались позади, они сделали ставку на сатанинское число тринадцать. Теперь уже без учёта закона времени решено было вести завоевание Руси с середины XIII века. Для обеспечения будущего своего похода на Русь крестоносцы и сокрушили в 1204 году Византию. Чтобы обезопасить себе тылы и пополнить для ведения долгой войны казну Ватикана. Кроме того, их армии завоевали пруссов и в устье западной Двины, на границе с Русью, построили город- крепость Ригу. Но, как говорят, человек полагает, а бог располагает. Понятно, что все эти приготовления велись без учёта закона времени. Оно, как я уже сказал, было упущено. Когда сатанисты закончили все приготовления, и Папе Римскому осталось только сказать «фас», из-за Урала в Европу в блеске своей славы пришла Русь Сибирская. Что произошло, тебе известно. Орда в короткий срок уничтожила на европейской Руси прозападную пятую колонну и объединила под своим началом все русские земли. А потом пошла против запада в наступление. Крестоносные, готовые для завоевания Руси армии одна за другой были разгромлены. Война, как ты знаешь, велась не на нашей земле, а на земле противника. В руины превратилась Венгрия, Польша, часть Австрии, Сербия, Хорватия... Ордынские воины вышли к Адриатике. Ещё немного и началось бы завоевание Италии и Франции. Римский Папа Иннокентий IV бежал из Ватикана к французам. Что заставило Орду повернуть назад, неизвестно. Это уже другой вопрос. Мы сейчас говорим о законе времени. Вот что значит его упустить! Не помогла крестоносцам и сакральная цифра тринадцать. К тому же после ухода из Европы войск Орды, там началась эпидемия чумы. Болезнь выкосила половину её населения. Такой же сбой у сил Запада произошел в Ливонскую войну и во время Великой смуты. Казалось, все у католиков получилось: поляки захватили Кремль! Предатели-бояре пригласили на царство польского королевича Владислава. Но вот беда! Сначала упёрся Смоленск, а потом на Руси появилось сразу два ополчения. Первое - казачье, второе - народное во главе с Мининым и Пожарским. Упущенное время давало о себе знать. Ничего ни у поляков, ни у шведов не получилось. Западу, чтобы сокрушить Русь, всегда не хватало совсем чуть- чуть. Но для Руси этого чуть-чуть было достаточно, чтобы остаться независимой. Как видишь, закон времени жёсток. Всё у них было продумано, всё рассчитано. Но каждый раз сказывалась нехватка энергии. То же самое произошло у сатанистов и в XX веке. Сталин отлично знал закон времени и понимал, что благодаря Светославу он работает на Россию. Вот почему Иосиф Виссарионович был всегда уверен в победе. Даже тогда, когда других охватывали сомнения. Примером тому служит его поведение во время Великой Отечественной. К тому же Иосиф Виссарионович знал и себе цену. Будь он другим, новая стратегия тёмных, я имею в виду захват ими власти в

России в начале века, вполне могла привести их к успеху. Для того троцкизм и был раскручен. Но на его пути, как известно, встал Сталин. И на полвека притормозил развитие собьггий. На полвека! Это громадный срок. Опять тёмными время было упущено. Снова его надо было догонять! Тогда акт отчаяния заставил их сделать ставку на Гитлера. Та же ошибка, что и в XIII веке. Они никак не могут понять, что не деньги, тем более фальшивые, решают всё и вся, а общие универсальные законы Мироздания. Вот уже тысячу лет по отношению к России они состязаются с упущенным для себя временем. Всё пытаются его наверстать. И всё больше вязнут во временной трясине.

— Ты хочешь сказать, что у нас есть шанс?

— Конечно, - улыбнулся волхв. - А почему его не должно быть? Главное - надо понимать, что происходит. По их планам Русь должна была пасть в XI веке, а в XVI с лица земли должен был исчезнуть последний русский. Но что мы видим? Нас не так мало, и мы продолжаем жить! Теперь ты знаешь, что такое закон времени, и как им можно пользоваться во благо.

— Благодаря тебе знаю.

— Вот мне и удалось кое с чем тебя познакомить, - посмотрел мне в глаза специалист по законам Мироздания. - Всё остальное домыслишь сам. У тебя это получится. На сегодня разговор окончен. Иди и хорошенько отоспись. Завтра день испытания.

— О чём ты? - не понял я.

— Увидишь! - засмеялся белоголовый рассказчик.

 

 

Русский мяч

О

задаченный я направился к себе в домик. Когда я в него вошёл, то увидел, что в избушке хорошо натоплено, и все домочадцы спят. Осторожно, чтобы никого не будить, я скинул с себя верхнюю одежду и стал укладываться на своё место. К моему удивлению Милонежка не спала. Девочка-подросток лежала с открытыми глазами и о чём-то думала.

— Ложись скорее, — шепнула она мне, — а то папа проснётся.

Когда я лёг, девочка, прижавшись ко мне, тихо прошептала:

— Завтра побереги себя. Мы все будем переживать, если тебя нечаянно покалечат.

— Ты можешь объяснить, что завтра будет? Я же ничего не знаю.

—Завтра с обеда начнётся игра в русский мяч.

—Ну и что?

— Это похуже, чем регби. Наша игра не может окончиться вничью. Обязательно нужна победа. А победить, ой, как сложно. Иногда с обеда играют весь день и даже ночь напролёт. Победитель выявляется только под утро следующего дня. Для такой игры сестры тебя и лечили.

— А я думал, что будет кулачка.

— Она тебя ждёт, только кулачка групповая. Настоящий бой. Сам увидишь, жестокая свара! Запрещены удары головой, по лицу, локтями и удушения. А всё остальное будет... Но главное не драка, а игра. Понимаешь, победить очень почётно. Прошлый год наша команда проиграла. И над нами целый год смеялись... Завтра всё узнаешь, а сейчас давай спать.

Закончив разговор, девочка-подросток заботливо накрыла меня одеялом и притихла.

«Так вот, оказывается, что? — дошло, наконец, до меня. — Всё дело в игре, а не в кулачных поединках! Наверное, они тоже будут, но самое основное испытание на прочность — игра в старинный русский мяч. Что же, раз надо, значит, надо! Думаю, с правилами меня познакомят, а там, как повезёт!

И что бы назавтра не быть сонной мухой, я заставил себя уснуть.

Меня разбудил Добран Глебыч.

— Ну, что, Ар-Белослав, сегодня у нас день испытаний. Давай-ка вставай, и я тебя познакомлю с тем, что нас всех ждёт на льду озера.

— Кое с чем меня Милонежка вчера познакомила.

— Ах, она проказница! — смеясь, возмутился отец девочки.

— Как она смела? Значит, не спала, тебя дожидалась, чтобы опередить родимого батьку! За такой проступок ей накрывать на стол.

— Я живо! — засмеялась девочка, спрыгивая с лавки. — Вы только печку растопите.

Когда, приведя себя в порядок после сна, мы всем своим скопом уселись за стол, Добран Глебыч, обращаясь ко мне, сказал:

— Ты сегодня, Ар, не только увидишь забытую ныне нашу древнюю русскую игру в мяч, но и сам сможешь в ней участвовать. Конечно, если захочешь! — и глаза старейшины лукаво заблестели.

— Я уже захотел, хотя Милонежка меня вчера изрядно напугала.

— Наверно, дочка, для того ты и не спала? — улыбнулся девочке отец.

От слов помора Милонежка покраснела.

— Нет, папа, я не собиралась пугать Белослава. Наоборот, я его подготовила к тому, с чем ты его сейчас познакомишь.

— Мне хочется вот что тебе сказать, Ар, — повернулся ко мне помор. — Не британцы изобрели футбол, а скорее всего, бореалы или даже ориане. Эта игра архидревняя. Ей много тысяч лет. Только древний футбол не такой, каким мы его знаем. Он несколько иной. Во-первых, мяч можно брать в руки и нести, во-вторых, можно его пинать, толкать, словом, делать с ним, что угодно, лишь бы он двигался в нужном направлении.

— А куда он должен лететь? — задал я интригующий меня вопрос.

— Каждая команда отбирает мяч себе. Не в ворота противников, как в футболе, а наоборот. Мяч должен попасть за «свою» черту. Чтобы его отобрать, иногда и прибегают к кулакам, пинкам и борцовским приёмам. Игроков на драку провоцирует азарт. Кончено, дерутся без жестокости.

— Милонежка мне сказала, что головой не бьют и локтями по лицу тоже.

— Не бьют и по глазам, и по горлу. Но это не означает, что тебя так не ударят. Всё может быть. Понятно, что специально по глазам никто тебя бить не станет. Но случайно могут и задеть. Поэтому будь внимателен, везде успевай! Игра обычно идёт до победы одной из команд, поэтому она может длиться сколько угодно. Теперь ты понимаешь, какой должна быть выносливость?