Не претендуя совершенно на сколько-нибудь исчерпывающий ответ, заведомо невозможный в пределах данной статьи, укажем лишь основ­ные штрихи происшедшего перелома.

При сравнении способа установления пропорциональности заслуг и наград в древних обществах и в новых, первое, что бросается в глаза, это тот факт, что в древности критерий оценки был не индивидуальный и не равный. Тот или иной поступок индивида оценивался не сам по себе, а в зависимости от того, к какой группе принадлежал этот индивид. Иными словами, мерой достоинства индивида была не совокупность его личных качеств и заслуг, а характер той группы, членом которой он был. Ьсли эта группа занимала вершину общественной лестницы, если она оыла окружена ореолом, все ее плюсы, весь ее свет и все ее привилегии падали и на долю ее члена, как бы скверен и незначителен сам по себе пи был этот индивид. И наоборот, если группа занимала низы, бесправ- ым был и ее член, хотя бы он был "семи пядей во лбу". Человек касты Раминов всегда был и оставался брамином (исключая редчайшие слу- аи). Судра же, при всех своих заслугах, не мог выйти из своей касты и не _к ^г никогда сделаться брамином. Каждый из них был прикреплен своей касте (или группе), как индивид он был ничем, а подлинная его ло}^{НОСть оп}Р^еделялась высотой социального положения той группы, из Ном ^котоР°й ^он вышел. Раб всегда был рабом, а господин — господи-

' между тем и другим всегда была пропасть, все ^рвЬ1й> будь он храбрейшим и мудрейшим (вспомним Эпиктета), и_ЗГл^Же был "вещью", и в первые времена рабства ничто не могло Пепс^ДИТ - "^{ечать его} позорного происхождения. Второй был и оставался Рсоной", хотя бы он был "полной бездарностью" и моральным

ничтожеством. Первый рождался и умирал бесправным, второй ро* ся господином и умирал таковым. Их личные свойства были ни прв*^ и не ими определялось то количество жизненных благ, которое выпа им на долю в жизни. Это количество определялось их принадлежнос*^⁰ к той группе, к которой они в силу ли рождения или иных ус_л ^TbI? принадлежали. Иными словами, аршином, которым измерялась в ности величина заслуг того или иного индивида, были не их личные зас^**" и фактические свойства, а характер и социальное положение той гр^^и (рода, касты, сословия), членами которой они были. ^^ы

Отсюда легко понять и две следующие особенности старого поряди 1) наследственность привилегий или бесправия и 2) религиозно-юридиче кий характер общественной дифференциации древнего общества.

Так как группа живет долго и не исчезает с одним поколением все, кто родились в ней, механически делались "сопричастниками" ^ свойств. Сын брамина или патриция механически наследовал достоинст­ва и привилегии своего отца, своей группы. Сын рабыни, раба или судру механически становился рабом или судрой. Разбить эти барьеры не было сил. Они были не только фактом, но и правом. Каста от касты от­делялись не только в силу факта, но и в силу религиозно-юридических санкций. Смешение групп было запрещено и объявлено смертным гре­хом и преступлением.

Говоря образно, древняя общественная дифференциация напоминала дом с наглухо отделенными друг от друга квартирами, резко отличав­шимися друг от друга по богатству и роскоши. В одних — было изобилие благ, в других — нищета, болезни и позор. Индивид, родив­шийся в богатой и "высшей квартире", становился баловнем судьбы; раб же, родившийся в рабском подвале, становился "изгоем" и рабом. Вход из одной квартиры в другую не допускался, как не допускается переселе­ние из рая в ад. Все сообщения были замкнуты наглухо, и на страже стояли религия, право и общественная власть, вооруженные всеми сво­ими аппаратами, огнем и мечом и богатым арсеналом земных и небес­ных наказаний.

Рассматривая с этой стороны предыдущую и современную системы оценки заслуг и распределения наград, мы не можем не видеть между ними громадной разницы. Различие это состоит в том, что теперь степень заслуг индивида определяется уже не его принадлежностью к той или иной группе, а его личными свойствами, его индивидуальными заслугами. Несмотря на существующую до сих пор массу пережитков старого порядка, общая тенденция развития такова. И индивидуально, и социально, как общее правило, мы теперь ценим "добра молодца" не по батюшке, не по племени, не по городу, не по роду-корени и сословию", а по нему самому. Нам теперь решительно не важно — лой или черной кости" он, дворянин он или сын пролетария, а ^ваЖ1^ — кто он и что он сам по себе, что он сделал и какие заслуги прина ^ лежат ему лично. Если таковые есть — будь он "эллин или иудей, р<* или свободный", — мы их признаем. Если нет — будь он сын владетель^ ного князя или сиятельного принца, — для нас его титулы ^11ИЧег0^_//- прибавят. А это значит, что критерий оценки заслуг теперь стал дивидуальным и равным. Мерка в принципе одна и та же для всех. она была и не индивидуальна, и не равна. Если судра совершал ^ма _gce шее преступление — ему грозила страшная смерть. Для брамина зке ^ было дозволено. "Пусть царь никогда не губит брамина, хотя ® совершил все преступления", — читаем мы у Ману. И наоборот, ^ привилегированный совершал маленький подвиг — его ждали изо'о.. ные награды и почести. Человек же низов мог "срывать звезды с н

ако, не получить ничего. Награды получал не он, а его господин, и, оДН принципе мерка одна и та же. "Декларация прав человека ^ТеПеРжданина" во Франции и "Табель о рангах" у нас были погранич- И _сТолбами, указывающими на границы старого и нового порядков. ЦЫ* _право в принципе гласит: "кто сделает то-то и то-то", получает о кто совершит такое-то преступление, будет так-то наказан незави- ^t°"Vot его происхождения, рода и племени. Мерка индивидуальна Единообразна для всех.

Обращаясь к нашему образу, можно сказать, что современная ооще-наядифференциация похожа на казенный дом с казенными квар­ками. Но отличие от предыдущей картины здесь в том, что эти артиры сообщаются друг с другом, и нет, по существу, ни религиоз- KBix ни правовых барьеров. Сегодня роскошную квартиру занимает Ндин, а завтра ее же может занять "обитатель подвала", если он выпол­нил ряд условий и сделал ряд "подвигов". Рождающиеся в пышных апартаментах теперь могут перейти в подвалы, и наоборот — из подва­лов попасть во дворцы и замки. Все, в принципе, зависит от индивиду­альности и личных качеств.

А отсюда само собой следует: 1) Исчезновение наследственности привилегий или бесправия (падение каст, сословий и вообще правовыхстатусов). 2) Падение религиозно-юридической основы общественной диф­ференциации.

В силу первого сын тайного советника может (в принципе) оказаться человеком без чина, и наоборот — сын прачки — министром и тайным советником. В силу второго — грань между группами (сословиями или классами) теперь только фактическая, а не юридическая. Переход из одной в другую не запрещен и возможен. Общественно-государственные должности не наследственны и не являются монополией избранного сословия. Доступ к ним в принципе открыт для всех.

А все это означает, что личность освободилась от опеки группы, рода, племени, касты, сословия и мало-помалу сбросила с себя все эти пеленки. Теперь она — самоцель, выступает таковой и оценивается как таковая же.