Список студентов группы 6101б,
Лес, лето, может быть, пикник или, скорее, конец пикника. Мякишев с Аней, Горелов с Зоей; Сима собирает ягоды, Оля и Сережа гоняются друг за другом.
Мякишев. Ну? Что ты все время как в воду опущенная?.. Молодая, красивая... Аня. Я красивая?.. Мякишев. Стала бы в одно прекрасное утро голышом перед зеркалом и сказала себе... Аня. Вставала, не помогает. (Мякишев смеется) Чему ты-то радуешься? Мякишев. А радуюсь, да и все! Обрати внимание, кого ни спросишь: как жизнь? — все начинают канючить: то, се, так себе. А черти тут как тут и — слушают! Аня. Кто? Мякишев. Черти, черти! Обыкновенные. С рожками, с хвостиками... услышат, что ты ноешь, и сразу: ага, ослаб! можно брать!.. Ребяты! Этому добавить! Аня. Тебе напекло, что ли? (Трогает его лоб.) Мякишев (задержав ее руку, продолжает). А вот я отвечаю: жизнь? Прекрасно! Все отлично! И черти сразу в отпад! Ме, бе, ножки дрожат. Бодрый, мол, живой, паразит, возни с ним не оберешься... Что ты смеешься, дурочка? Я тебе точно говорю. Ты попробуй... Аня. Интересно. Мякишев. Что? Аня. Ты смеешься, а глаз у тебя гру-у-устный! Мякишев. Неужели заметно?
Смеются.
Сима. Бобик, нá еще ягодку... Ну, чего ты? Скучный какой... Устал? Ты не уставай. (Кормит.) На, Бобик, на, сладкий мой... А хочешь, полежи? (Шепчет.) Хочешь к Симе на ручки? Борис (озирается). Сим! Сима. Ну а чего ты? Ты из-за ребеночка своего расстраиваешься? Пройдет. Они, маленькие, всегда болеют. Приедем — проведаешь... Устал ты. Хочешь, вмиг скроемся? Убаюкаю, моего сладкого, утешу, моего неутешного. Я ведь вся — для тебя.
Уходят. Горелов танцует с Зоей под транзистор.
Горелов. Надо вам кончать эту историю. Я всегда говорил: это добро добром не кончится. Нашли себе забаву. Игра в Олю... Молчишь? Зоя. Она нам стала как своя. Я вообще терпеть не могла, когда чужие люди в доме, но с Ольгой... Горелов. Кончать, я тебе говорю. Пока не поздно... О, благодарю за прекрасный танец!.. Зоя (делает книксен). Правда, тут недавно встала ночью. Смотрю, как она спит. Дышит не так, пахнет не как мой ребенок... И взрослая же совсем. (Как бы одергивая себя.) Нет! Она ведь не виновата... Горелов. Но и ты не виновата. Никто не виноват, что он пахнет так или иначе, красив он или урод... Никто не виноват в своем рождении — мысль! Но и никто не виноват, что один запах для него родной, а другой... а от другого — аллергия! Тоже мысль! Зоя. Не в этом дело. Скажи, а у нас подают в суд за клевету? Горелов. Что? Мне бы ваши заботы! Зоя (вдруг кричит, раздраженно). Оля! Сережа! Сколько можно! В ушах звенит!.. Извини, Витя. Горелов. Вас понял. (Подходит к Мякишеву.)
А Аня — к Зое. Дети валятся на землю и лежат, отдыхая.
Зоя. Ни о чем не могу думать: будто пиявки к голове присосались... Аня. Эта баба свое дело сделала: она тебя отравила. Если б я была писательницей... Зоя. А ты знаешь, что она у Симы брошку украла? Да-да! Вроде взяла поносить, а отдать забыла... Ты не забывай, в какой обстановке она выросла. Мать пьяница, в бане работает, отец неизвестно кто, отчим тоже... А как она врет? Да и бросалась ли она под поезд? Аня. Зоя, ты что? Зоя. Не знаю. Встает с петухами, храпит, слюнявит палец, когда читает, — не выношу. Утащила брошку. Как сорока — хвать все, что блестит. Есть не умеет, за столом сидеть не умеет... Упрямство! Все делает по-своему. В деревне все хорошо, правильно, а в городе нет. Всех учит... Аня. Зоя, ну как тебе... Она встает и работает, она храпит и стыдится, что храпит, я же знаю. Она при чем, что не выучилась как следует читать? Не умеет сидеть за столом! Интересно! Сами-то умели? Когда мы-то научились, вспомни! А что она всех учит — так это забавно. Зоя. Не знаю, не знаю. Аня. Ну, Зоя. Зоя. И как нарочно, какую книгу ни возьму... или тут по телевизору... что за пьесы сочиняют, совсем с ума сошли: ему сорок — ей восемнадцать, ему шестьдесят — ей двадцать... Аня. Ну уж это-то тут при чем? Совсем!.. Давай я ее к себе заберу на несколько дней, отдохни... Зоя. Это — выход? Слепая? Посмотри. (Показывает на Олю, которая издалека глядит на Мякишева.) Нет, не могу, для меня это слишком... Аня. Простая ты наша. 3оя. А что? Я простая. Вся моя роль. Аня. Ну и не психуй. 3оя. Господи, как все хорошо-то было.
Сережа пристает к Оле, щекочет ее травинкой. Оля отмахивается.
Оля. Не липни, сказала! Как комар! Эх! Уплыву вот скоро, как облачко! Воротишься, а меня уж нету! Что смотришь? Не век у вас вековать, не малютка... Сережа. Чего-чего?.. Оля. Ну тебя!.. Все одно не поймешь!.. (Зовет.) Сима! (Встает и уходит.)
Сережа — следом.
Горелов (Мякишеву). По-моему, твоей жене намекнули тоже... насчет Ольги... Мякишев. Кто? Она тебе сказала? Горелов пожимает плечами. Что ж она мне не говорит?.. Горелов. А ты говорил? Кстати, а почему ты ей не сказал? Мякишев. То-то я смотрю, она такая... Она ведь теперь замучается. Что за гадость! Ну, и что она? Горелов. Я думал, нет тайн между мужем и женой, все говорится. А оказывается, разговор между мужем и женой, как музыка — без слов? Мякишев. Как две музыки. Горелов. И обе без слов? Я говорил: это добро добром не кончится. Хочешь сберечь семью — кончай игрушки. Мякишев. Что она тебе сказала? Горелов. Она ничего не сказала. И не скажет. Но я тебе говорю.
Выходит Борис, нервно усмехается, закуривает, почти наталкивается на Горелова.
О, еще один экземпляр!.. У тебя, брат, такой вид, будто ты Симу в лесу зарезал. Борис. Это идея. (Мякишеву.) Володь, вы не скоро? Если я один поеду? Горелов. Спасайся кто может? Борис (без улыбки). Да там ребенок болеет. Горелов. А, извини. Раз ребенок... Дети — наше будущее. Борис (усмехается). По-моему, дети — наше прошлое. Мякишев. Езжай, конечно. Езжай. (Встает, хочет идти к Зое.)
В это время выскакивают снова Сережа и Оля, крутятся вокруг Мякишева, как вокруг столба. Сережа виснет на отце. Оля тоже. Мякишев их стискивает, поднимает обоих, визг, шум.
Зоя (кричит). Володя! Оля! Прекратите!
Все застывают от этого крика.
Аня. (тихо). Зоя! Зоя!.. Зоя (Мякишеву). Ты не соображаешь? Не маленькие уже, в самом деле.
Пауза. Всем неловко, и Зое больше всех. Мякишев и Оля глядят друг на друга. Оля краснеет. Мякишев отворачивается. Оля убегает.
5. Сережа. Побег
Милиционер ведет Олю обратно. Милиционер. Пойми ты, дикая: не повинишься — у-у! А так — виновата, виновата, и все! И отпустят — или обратно! Оля (кричит). Заладил! Куда обратно-то? Виноватая я... Ему теперь из-за меня-то что будет? Эк куда метнули-то! Куда метнули! Так глазки свои и щурит! Правду, Олечка, правду! А какую правду-то? Одна я виноватая, господи, все от меня!.. Пусти! (Бежит.) Милиционер (нелепо отступает, теряет фуражку, ловит, спотыкается). Стой! Дура! Хуже будет! (Свистит, бежит за ней.)
Милиционер (гремя ключами, ведет через сцену Олю, видимо, в туалет). Ты эту голодовку свою и молчанку кончай! Видал, молчит целый день! Хороший совет даю, учти: виновата, и все! Виновата, виновата, ну, виновата! Это ты в рожу-то плю... то есть в лицо ей плюнула, не она тебе. Тебе добра хотели, а ты как верблюд: плю! Так что — виновата, виновата, ну, виновата! А то утром укатают, то есть оформют на пятнадцать суточек, и амбец! Слышишь, что ли?
Оля ощетинивается. Ну-ну, бабуся! Тебе как лучше хотят... Стой! Не сюда!..
Уходят.
_________________________________________________________________________________________ Снова квартира Мякишевых. Хмурый Сережа с завязанными ушами. Отогнув бинт, прислушивается к громкому разговору из прихожей. Входят Зоя, тетя Соня, Мякишев — он по-домашнему, в шлепанцах, с газетой.
Мякишев. Значит, это еще утром, а сейчас... Тетя Соня. Утром, утром, я-то хотела зайти, сказать, да уехала к дочке, у ней с зятем — ой-ей-ей, о господи!.. Мякишев. А сейчас десять вечера. (Смотрит на Зою.) А если она не у Ани? Зоя. Я не сторож. Она стала уходить, приходить когда захочет, а у меня ребенок болен, между прочим... Сережа, сейчас закапаем — и спать. Не делай вид, что ты не слышишь. Мякишев. Но от этой милиционерши в юбке можно всего ждать. Зоя (не отвечая мужу, Сереже). Горло полоскал? Сережа, я тебя спрашиваю!.. Тетя Соня. Еще на лестнице меня обогнала. Я — Оля! Оля! — а она через три ступеньки... Зоя. Извините, тетя Соня, нельзя на кухне поговорить? Сережа болен. Уши — это не шутка. Тетя Соня. Ой, Зоенька, это вы меня извините, ухожу, ухожу... Сереженька, деточка, зайчик бедненький, вы только подумайте! Мякишев. Зоя... Зоя (обрывает). Дай мне уложить ребенка. Мякишев. Ладно, дышите глубже. (Выходит, пропустив вперед тетю Соню.)
У Зои в руках пузырек, пипетка, вата, она одно берет, другое роняет.
Зоя. Черт! (Сереже.) Ложись. На правый бок. Ты слышишь? Сережа. А если она не у Ани? Зоя. Что? Кто не у Ани?.. Вас еще не спросили! Ляг! Сережа. Ты закричала — она и ушла. Зоя. Проклятая пробка, прямо не знаю! Как они эти пробки делают! Человек умрет десять раз, пока откроешь!.. А как с вами не кричать? Я сто раз говорила: не трогать карты. Других игр нет? Сережа. Если другие надоели? Это я ее попросил, я, ты сама знаешь! 3оя. А черт, в самом деле!
Входит Мякишев в плаще и кепке. Мякишев. Я схожу Ане позвоню.
Пауза. Мякишев ждет. Хочет идти. Зоя. Ну, проклятье какое-то! Мякишев подходит, забирает пузырек. Постучи к Симе, может, она у нее... У Мякишева — немой вопрос. Ну... Я тут утром накричала на них... Сережа. Пап, ты найди ее! Она уедет, она говорила! Зоя. Куда она уедет! Сиди! Мякишев. Когда говорила? Сережа. Говорила. Уедет!
Пауза. Зоя отвернулась. Мякишев сдерживается.
Мякишев. Понятно. (Открыл пузырек, отдает.) Я сейчас. (Уходит.) Зоя. Все, ложись! (Капает.) Сережа. Мимо! Мимо течет! Не хочу! Зоя. Прекрати сейчас же! Сережа. Не надо мне ничего. (Отбегает, плачет.) Зоя. Не выводи меня! (Швыряет пузырек, садится и сидит, тоже едва удерживая слезы.)
Входит Аня. За ней — Горелов. Одетые, с улицы.
Аня. Привет! Что это у вас? Зой! Уже знаете? (Горелову.) Дверь закрыл? Дверь открытая стоит... Сереж, привет!
Сережа хочет спросить Аню.
Зоя (быстро). Сережа, иди спать, я сказала! Аня. Вы что такие? Зой! А Володя где? (Сострадательно.) Я решила заехать, думала — он уже здесь. Часа два назад позвонил. Я говорю: не слоняйся, поезжай к нашим. Зоя (не понимая). Кто? Аня. Ты ничего не знаешь, что ли? (Понизив голос.) Умерла. Девочка-то.
Зоя в оторопи. Сережа прислушивается, но не слышит.
Да, представляешь. Четыре дня в реанимации, и ничего не смогли сделать... Зоя. Боже! У Бориса, что ли? Аня. Да что с тобой? Зоя. О господи! Аня. Борьку жутко потрясло, я даже не ожидала... что он так любит дочку... Зоя. Да, ужасно. Горелов. Где хозяин-то?
Ему не отвечают. Сережа. Аня! Оля у тебя? Аня. Оля? (Машет головой.) А что такое? Сережа (Зое, кричит). Я тебе говорил! (Плачет.) Зоя (кричит). Прекрати сейчас же!
Аня и Горелов переглядываются. Звонок. Горелов выходит.
Не могу, в гроб они меня вгонят!.. (Сереже.) Прекрати слезы!.. Как же так-то? Девочка-то?
Возвращаются Горелов с Симой.
Сима. У-у, у вас тут народу! Я потом. Зоя. Что, Сима? Сима. Да Володя заходил... Можно на минутку?
Зоя встает, выходит с Симой. Аня — за ними.
Горелов. Что ж ты, братец, на мать так орешь? Хорошо ли это? Сережа. Хорошо! (Выходит.)
Горелов берет газету, читает. Входит Мякишев.
Мякишев. Так. Час от часу не легче... Привет! Горелов (сочувственно). Здорово.
Пауза. Мякишев. Такая милая была девчушка... Племянница... Потому что не нужна никому стала, вот и умерла.
Входят женщины. Зоя — последней. Аня. Двенадцатый час. (Горелову.) У них Ольга еще пропала... (Мякишеву.) Володя! Надо же что-то делать. Мякишев (Ане, резко). Что? Аня. Что ты так? Я ничего. Сима. Ума не приложу, где это она может быть? Горелов. Наверное, под поезд бросилась.
Повисает пауза, от которой Горелову делается не по себе. Извините. (Отходит в сторону.)
Теперь здесь Борис. Он сидит в центре, вокруг атмосфера участия.
Борис (закуривает и тут же гасит сигарету). Не могу. Что-то с горлом. Аня. Это нервное, пройдет. Сейчас дам тебе чаю. Сейчас вскипит. Горелов. Ему бы коньяку стакан. Да, Борис? Сима. Я найду. Водочки. Будешь, Боря? Борис пожимает плечами. Горелов. Неси, Сима, неси.
Сима и Аня выходят. Борис. Может, мне туда вернуться? Эти последние дни мы как-то с ней по-человечески... Хотя нет... Мякишев (извинительно). Посиди. Я сейчас только отлучусь на полчаса. (Зое.) Все равно надо же что-то выяснить... Борис. Ты насчет Ольги? Давай я с тобой. Мякишев. Сиди. Ну, если она ушла!.. Горелов. То скажи спасибо. Мякишев. Да хватит, в самом деле! Уже ничего вот так просто сделать нельзя? Как же в войну, в голодуху, люди по десять человек детей брали и растили? Что ж мы, ничего не можем? Что ж нас, ни на что не хватает? Нет! Я ее нарочно буду здесь держать! Плетите что хотите! Противно! Просто противно! Горелов. Брось. Придет она. Милиционерша напрямую задала ей все вопросы, девчонка очумела и ходит где-нибудь, рыдает в чужих подъездах...
Входит Сима. С одним стаканом. Забирает графин, наливает только Борису.
Борис. Спасибо, Сима. Что ж все мне? Мякишев. Выпей, выпей, как лекарство.
Борис пьет, водка обжигает его, Сима отводит его в сторону, усаживает.
Горелов (смотрит на часы). Завтра вставать рано... Кстати, она ничего там такого не может сказать? Ну что ты так смотришь? Чего в жизни не бывает... Мякишев. Ты все-таки урод, Витя. Горелов. А что уж ты так строг? Может, и мыслей тебе грешных никогда не приходило? Мякишев. Мысли приходят и уходят. Горелов. Но некоторые овладевают нами. Мякишев. А некоторым мы не даем нами овладеть. Входят Зоя. Зоя (мужу). Ты не ушел? Мякишев смотрит на Зою: мол, тебя не поймешь. Зоя. Не хватало, чтобы с ней что-то случилось! Еще на пятом этаже надо спросить, у Любы.
Мякишев, Зоя выходят. Горелов торопливо надевает пальто.
Горелов. Я, грубо говоря, отвалю. Финиш. Аня. Интересно. Я тоже иду. Горелов. А ты побудь... Вон Борис... У тебя тут Борисы, Оли, Володи... Аня. Дурак. Домой ты меня можешь завезти? Ты шутки перестал понимать. Если бы я была писательницей... Горелов. То написала бы роман «Идиот». Он написан. Аня. Чего ты хочешь? Горелов (шепотом). Чего ты хочешь? Хотя... ваши хотения известны! Аня. Интересно! Горелов. Если тебе так необходимо оформление наших отношений, если доказательством, так сказать, чувств у вас считается штамп в паспорте... (Задыхается.) Обязательно надо спать в одной постели? Жить в одном номере в гостинице? Носить — почему-то! — чужую фамилию? Какие там есть еще завидные преимущества у так называемых законных жен? Пожалуйста! Пожалуйста! Хоть завтра! Вам же важна бумага! Аня. Остановись! А то я подумаю — ты делаешь мне предложение.
Входит Зоя, ведет Симу.
Аня (вдруг, Зое). Слушай, я решила: пусть Ольга... я ее к себе возьму. Я одна и, похоже, буду одна... Сима. Нет, пусть ко мне идет. Квартира пустая. На фабрику устрою. Рядом поставлю, сама выучу. Тетя Соня. Куда вам? Молодые, своих нарожаете! Хочет — пусть у меня живет... Собачку и ту забрали! Дочку мучит, собачку мучит! Аня. Я серьезно говорю. Сима. Да ко мне пойдет. Рядом. Зоя. Какие все добрые! Хорошо говорить...
Входит Мякишев. Машет головой: мол, Ольги нет.
Мякишев. Надо уложить его, пусть у нас поживет. (Осекается. Смотрит на Зою.) 3оя. Конечно. Пусть. Безусловно. Только мне придется пожить в другом месте. (Выходит.) Аня. Володя?.. Мякишев. Все нормально. Вбегает Зоя. Зоя. Володя! Сергей... Его нет! Я так и знала! У него же уши!.. (Рыдает.)
6. У Филаретовой.
Кабинет Филаретовой. Утро. Филаретова — за столом. Милиционер, Мякишев, Зоя, Аня. Филаретова (по телефону). Ладненько. Как что будет — звони сразу, я на месте. Зоя (видимо, не в первый раз). Найдите моего сына. Аня. Зоя, Зоя! Филаретова. Ищем, вы видите? Хотя это и не входит... 3оя. Я вас прошу: найдите! Аня. Зоя! Филаретова (Мякишеву). Вы лучше уведите свою жену, успокойте. Милиционер (зевает). Все-таки соблюдайте, гражданочка... Аня по знаку Мякишева ведет Зою. Зоя. Я никуда не пойду. (Выходит.) Мякишев. Думаю, ее можно понять. Филаретова. Можно-то можно, только осторожно... Я не забыла, как ваша жена меня здесь гадюкой обзывала... (Милиционеру.) Как вот люди устроены! Случится что — каждый думает: только у них у одних такое! А вот оно (хлопает по стопке папок) — тыща такого! Уж такие драмы лежат! А заниматься никто не хочет! Милиционер (зевает). Алла, я пойду, я ж после дежурства... Филаретова. Сейчас пойдешь. Найти-то надо. (Мякишеву, продолжая.) Ни у кого на детей не хватает. Мякишев. Я, по-моему, попробовал лично... Филаретова. Что? А-а... Именно, попробовал!... Спасибо. (Милиционеру.) Чуть глаза за него не выцарапала! Соленцова-то! Я только слово вымолвила... (Мякишеву.) Не надо на меня так смотреть! Эти взгляды, знаете, мы видали! И наша проверка, между прочим, незаконченная, да-да! Мякишев. За такие проверки надо, знаете, ноги выдирать. Филаретова. Ух ты! Слыхал? Ноги! А руки-то не коротки?.. Они культурные очень, воспитанные. Малолеток воспитывать. А те — людям в лицо плевать. Смотрят друг на друга. Мякишев сдерживается.
Звонит телефон. Да?.. Я, я. Ну?.. (Слушает.) Ясно, ясненько... На звонок выходят Зоя и Аня. Поняла-поняла. Конечно... слава богу... Спасибо, Борис Борисович, сочтемся. (Смеется.) Ну!.. (Кладет трубку.) Нету! (Почти радостно.) В сводке ночных происшествий не числятся, не обнаружены... 3оя. А Сережа? Как это не обнаружены? Филаретова (Мякишеву). Объясните ей. Мякишев. Зоя, это хорошо, что нет в сводке происшествий... Милиционер. Могу быть свободен, Аллочка? (Зевает.) Зоя. Что хорошо, что? Она же!.. (Плачет.) Аня. Зоя, Зоя!.. Идем. (Уводит Зою.) Филаретова (милиционеру). Иди. (Мякишеву.) Для вас же стараешься. Что она у вас, того?.. Мякишев. Хорошо, извините... Что нам дальше делать? Филаретова (пожимает плечами). Ищите, сюда звоните. Мякишев. Да, спасибо... (Списывает номер.) Филаретова. Да найдется. Что уж панику-то такую подняли! (Вдруг.) А вы сами-то ее не спрятали, Соленцову? А то бывает: от наказания спрячут, как дезертира, а потом вид делают, что ищут... Так мы не построим. Мякишев оторопел. Бывает. Все на свете бывает... Ладно. Найдем — мы теперь с ней будем разбираться, не вы! Вы поигралися, и хватит! Мякишев. Что это значит? Мы ее обратно... Филаретова. Да зачем она вам? Чего вы вообще-то ее брали? Скажите вы мне! Мякишев. Да что ж такое! Я вот спрашиваю: неужели мы до того дошли, что просто так, по сердцу, ничего сделать не можем? Помочь. Пожалеть. «Зачем? Почему?» Да ни за чем! Сам не знаю! В войну, в голодуху, люди по десять чужих детей растили! Теперь одного, своего, вырастить не можем!.. Филаретова. Вот именно! Поэтому вас и спрашивают: чужих-то еще зачем? Что-то, значит, тут есть! Не по доброте же только?.. Мякишев. Да как же не по доброте-то? Филаретова. Да так! Кто поверит! Которые по доброте — тем не справиться, а кто может — не возьмет! Мякишев. Да как это? Как? У вас свои дети есть? Филаретова. Это к делу не относится. Звоните. Прошу. (Пропуская Мякишева вперед.) Уходят.
7. Горелов Прихожая в доме Ани. Большая фотография Мякишевых втроем, счастливых, улыбающихся. В кресле, одетый, спит Горелов, у ног его телефон. Открывается входная дверь. Аня впускает в квартиру Зою и Мякишева. Аня. Сейчас первым делом кофе сварим... У меня кавардак, не обращайте внимания. (Видит Горелова.) Интересно. Горелов просыпается. Все трое глядят на него. Горелов. Привет! (Смотрит на часы.) Черт, неужели одиннадцать? (Вскакивает.) Как же я проспал! Идиот! С этими вашими делами! Чего вы на меня? Я честно, я ночью прямо хотел ехать... но мы звонили... Зоя, извини... он меня измучил... вот (трясет бумагой) телефоны всей Москвы!.. Аня. Почему ты здесь оказался? У меня? Горелов (перед зеркалом). Черт, бриться надо! Аня. Что ты здесь делал? Горелов. У тебя какая-нибудь моя рубашка найдется? Чистая? Мне на итальянскую выставку сегодня — как я проспал?.. Зоя. Я, кажется, понимаю, Витя! Горелов. Нечего понимать. Ты, главное, не волнуйся. Зоя. Господи! (Садится.) Горелов. Я вчера, когда вышел, прихожу на стоянку такси у метро, а там Сергей... Что я мог сделать? Домой он — наотрез! Я с детьми не умею. Аня. О боже! Горелов. Ну, я думаю: люди чужих подбирают, уж нашего грех не подобрать. Я говорю: домой, он — наотрез. К Ане, и все! Как помешанный! Ну, у меня ключи-то есть... (Ане.) С тобой мы тоже как-то разговор не закончили... Зоя бросается в комнату. Аня. Как ты мог! Мы всю ночь... по всем милициям... Горелов. А я?.. (Опять показывает бумагу.) Он заставил меня звонить по всему городу. Жуткий парень! Заснул уже в четыре часа... (Мякишеву.) Уверял, что ваша бедная Козетта здесь, у Ани, появится... (Ане.) Все дороги ведут в Рим, можешь гордиться. Аня. Я горжусь. Выходит Сережа, одетый, в чем спал; за ним — Зоя. Сережа. Ну, а где же она?.. Где? Где Оля? Горелов. Вот так все время... Зоя. Сережа, перестань, Оля уехала. Домой. Она же тебе говорила... Сережа. Уехала? Почему? Папа, разве она уехала? Пап!.. Зоя. Уехала. Я знаю. Мякишев. Что ты знаешь? Зоя (Сереже). Одевайся. (Мякишеву.) Что она доброе дело сделала. Сережа. Па! Ну пап! Мякишев. Видишь, мама говорит. Значит, уехала. Сережа. Ну как же она так уехала? Разве так уезжают? Пауза. Аня. Интересно. Горелов. Очень. Просто если бы я был писателем... (Кладет Ане руку на плечо, она ее спокойно снимает.) Сережа. Ну почему?.. Аня, почему? Ему не отвечают. Входит Милиционер. Милиционер (читает). «На ваш запрос, от пятого ноября сего года, сообщаем, что Соленцова Ольга, проживающая поселок Буденновский, 19, в настоящее время находится по своему месту жительства. Участковый первого отделения милиции четвертого райуправления капитан Буянов...» Возникает шум быстро идущего поезда. Мякишев рванулся было к двери, но удержался. Список студентов группы 6101б,
|
