Глава 7. Открыв глаза, я попробовал оторвать голову от спинки кресла, но видимо сделал это слишком резко и чуть ли не вскрикнул от резкой боли

…Открыв глаза, я попробовал оторвать голову от спинки кресла, но видимо сделал это слишком резко и чуть ли не вскрикнул от резкой боли. Голова будто была налита свинцом, и при каждом неловком движении напоминала о вчерашней пьянке резкими ударами внутри черепной коробки. Пять таблеток «цитрамона» исправили мое тяжкое положение, и через сорок минут я мог спокойно осмотреть вчерашнее место происшествия. На мгновение показалось, что по квартире прошлось монголо-татарское иго. Повсюду были осколки стекла, поломанные стулья, аквариум также попал под раздачу и рыбки, не выдержавшие столько часов без воды, лежали мертвыми тельцами на ковре. Даже компьютеру не удалось избежать злой участи – после ударов ногой изрядно помялась правая стенка, и материнская плата была сломана пополам.

Вот уже второй час я сижу на кухне и тупо смотрю на чашку уже остывшего зеленого чая. Как будто пытаясь найти в нем ключ к решению всех моих проблем, будто все причины были в нем. Необходимо было срочно пойти на улицу и проветриться. Через десять минут я уже выходил из подъезда во двор. Недавно прошедший дождь наполнил воздух влагой, и легкие с наслаждением вдыхали запах свежести. Я направился к ближайшему магазину за пивом, дабы привести мысли в порядок. Продавщица была приятной на вид и в общении девушкой. Но первое, что мне бросилось в глаза – это значок на ее груди, на котором было написано: «Алина Захарова – кассир продавец». Поблагодарив ее, я вышел из магазина. Моя цель стала ясна как никогда…

Сегодняшний сон рассказал мне о многом. Я, наконец, таки все вспомнил. Все до мельчайших деталей… Я даже вспомнил дом, в котором она жила. И плевать что от моей станции до Ленинского проспекта идти три часа пешком, я шел к Алине… На самом деле я даже не был уверен что она живет там до сих пор, но это была моя единственная зацепка. Пленяющая мечта поглощала мой разум…

Что же произошло? Наверное, я сдался, и перестал бороться за то, чем дышал. Мой мозг пытался стереть воспоминания, которые мне вредили, которые терзали мою душу, но у него это так и не получилось, он лишь спрятал их подальше, куда-то глубоко в подсознание. Как бы я ни хотел забыть эти дни из своей жизни, они все равно всплыли, дали о себе знать. Самым последним стало воспоминание нашего единственного свидания…

…«Я пытался узнать, когда же у нее будет свободный день, чтобы встретится, и она сказала что может найти время завтра. Этого «завтра» я ждал всю ночь. Я основательно готовился к нему, даже написал ей стих, который стал одним из последних. В тот день мы с Пашей и Настей пошли в кино на очередную часть «Бэтмена». Фильм прошел «на ура», и после его окончания мы стояли возле кинотеатра, курили и обсуждали разные интересные моменты. Через три минуты позвонила Алина и сказала, что мы можем встретиться на ВДНХ, она как раз туда поедет отвозить курьерский заказ. Наверное, в тот момент у меня все было написано на лице, и поэтому Пашка с неподдельной радостью решил меня поздравить. По дороге домой у меня все внутри горело, тело пробирала мелкая дрожь. Наконец-то момент, которого я так ждал, настал! Дома я стал подготавливаться к предстоящему событию. Ведь это было первое свидание в моей жизни, и поэтому не должно было быть никаких косяков и непредвиденности. Она позвонила в назначенное время, и я быстренько вышел из дома. Сначала я ей хотел подарить лилии, которые росли у нас в саду, но те еще не распустились, и я сомневался, что стоит ей их дарить. По неопытности мне пришлось купить букет белых роз, и я поехал навстречу своей возлюбленной…

Я ждал ее около метро минут семь, но это время только увеличивало частоту биения сердца. Я предвкушал ее появление, и это добавляло больше сладости к моменту ее появления. Когда она выходила на улицу, то весь мир остановился. Вокруг не было людей, только эта девушка с ангельским ликом и божественной красотой. Я вручил ей цветы, после чего она сама расцвела как цветок, которого до этого не видел ни один смертный на всем белом свете, и мы пошли в маршрутку. По дороге мы перебрасывались короткими фразами, вроде: «Как дела? Как настроение?». А также именно здесь я узнал, что она через две недели уезжает в Болгарию. Спустя десять минут мы подъехали к месту назначения, но фирма, в которую ей нужно было попасть, уже закрылась. Алина немного расстроилась, но ничего не поделаешь, и мы пошли обратно к остановке, так как ей нужно было ехать отвозить документы обратно. Это место было особенное, потому что как раз здесь я прочитал ей стих, который писал намедни ночью. Он растрогал ее настолько сильно, что в смущении она закрыла руками лицо, после чего я подарил ей рукописный вариант. Больших слов у меня не нашлось, возможно, я не ожидал такого эффекта… На последок, возле метро, я ей признался во всех своих чувствах, терзающих меня, и на этом мы попрощались.

Когда она уехала, я ей периодически писал, а также отправил свой предпоследний стих, написанный для нее. Но всему хорошему однажды приходит конец. Я узнал, что во время поездки она нашла кого-то другого... Я хотел забыть ее, и никогда не вспоминать, просто выкинуть из своей головы. И после нескольких попыток восстановить с ней контакты, я решил похоронить заживо все чувства, все воспоминания, связанные с этим человеком»…

Как я и предполагал, в этом доме она уже давно не живет, и после нескольких часов обратного пути, наедине с бутылью «Оболони», я вернулся домой разбитый и уставший до смерти. Теперь я каждый день выходил на поиски Алины, иногда даже ночевал на улице. Я не сдавался ни на минуту, в отчаянии бродил по московским улицам, пристально вглядываясь в лица прохожих, пытаясь разглядеть черты столь знакомые мне... Я забыл про жену, про детей, про работу. А на самом деле даже не знал, жива она или уже нет…

Эпилог

Прошло 5 лет. Очень многое поменялось. Я, наконец-то нашел Алину. Она ко мне постоянно приходит и уходит… Мы с ней вместе ходим гулять в парк, ночью смотрим на луну и звездное небо, много общаемся, смеемся, не смотря на косые взгляды людей… И плевать что это всего лишь мое больное воображение…