Глава 21. Энни никогда не слышала ничего прекраснее этих слов, произнесенных слабеньким запинающимся голоском.

Энни никогда не слышала ничего прекраснее этих слов, произнесенных слабеньким запинающимся голоском.

 

«Я тут».

 

Нельзя же такое испортить…

 

- Ливия, - прошептала Негодница. – Это правда ты?

 

- Угу.

 

- Я думала, что я одна, только с Энни.

 

- Я тоже тут.

 

Вновь обретенный голосок девочки от долгого молчания приобрел легкую хрипотцу.

 

- Тогда мне уже лучше, - засопела Негодница. – Ты боишься?

 

- Угу.

 

- Я тоже. Как же я рада, что теперь не одна.

 

- Тепель нет.

 

Ливия не могла хорошо выговаривать «р», и это звучало так мило, что сердце Энни сжалось.

 

- Ты хочешь еще побыть здесь или пойдем уже домой? – спросила Негодница.

 

Долгая пауза.

 

- Не знаю.

 

Энни обуздала тревогу и заставила себя подождать. Отсчитывались долгие секунды.

 

- Негодница? – наконец послышалось. – Ты еще тут?

 

- Я тут думаю, - откликнулась Негодница. – Наверно, тебе нужно посоветоваться с кем-нибудь взрослым. Ничего, если я пошлю Энни найти тебя, ладно?

 

Энни ждала, боясь, что сильно нажимает. Однако Ливия тихо ответила:

 

- Ладно.

 

- Энни! – громко позвала Негодница. – Иди сюда, пожалуйста. Ливии нужно с тобой поговорить. Лив, я очень замерзла и пойду-ка поищу горячий шоколад. И какой-нибудь соленый огурчик. Встретимся позже.

 

Энни пробралась вокруг камня, моля бога, чтобы Ливия снова не онемела от ее появления. Малышка все еще сидела, прижав коленки к груди. Опустив голову и пряча лицо за волосами.

 

Энни не была уверена, может ли слышать Джейси, что ее дочка в безопасности, но боялась окликать подругу из опасения, что девочка дернется и свалится.

 

- Привет, дурашка, - сказала Энни.

 

Ливия наконец подняла головку.

 

Что заставило ребенка, боявшегося темноты, залезть сюда? Только что-то глубоко ранящее. Ведь когда Энни нашла малышку на пляже, та скорее была недовольная, чем испуганная. Что-то после этого случилось, не появление же Тео…

 

И тут Энни точно все поняла.

 

Несмотря на то, что зубы выбивали дробь, а на пологом выступе нельзя было удобно устроиться, Энни подтянулась. Закрепившись, насколько могла, она обняла малышку. Ливия пахла туманным океаном, младенческим потом и шампунем.

 

- Знаешь, что мне сказала Негодница? – спросила Энни.

 

Ливия отрицательно помотала головой.

 

Энни подождала, не обращая внимания на впившийся в плечо острый угол камня, держа девочку, но не говоря ничего.

 

Наконец Ливия шевельнулась под рукой Энни.

 

- Что?

 

О, этот голосок! Такой миленький сердцу слабый голосок.

 

 

- Негодница сказала, что ты забралась сюда, потому что слышала, как мы с Тео спорили. Вот почему она разозлилась на меня. Потому что мы спорили при тебе, а споры между взрослыми тебя пугают.

 

Почти незаметный кивок в плечо Энни.

 

- Потому, как твой папа делал больно мамочке, и потому, как умер твой папа.

 

Энни старалась насколько могла произнести это, как самый прозаичный факт.

 

- Я боялась...

 

Душераздирающий всхлип.

 

- Конечно боялась. Я бы тоже испугалась. Негодница сказала, что нужно тебе объяснить: когда взрослые спорят, это вовсе не значит, что случится что-то плохое. Вот как спорим мы с Тео. Мы любим спорить. Но никогда не сделаем друг другу больно.

 

Ливия задрала голову на Энни, обдумывая ее слова.

 

Энни могла бы забрать ее и побрести к выходу, но мешкала. Что еще она могла бы сказать, чтобы исправить нанесенный вред? Энни провела большим пальцем по щеке девочки.

 

- Иногда люди ругаются. И дети, и взрослые. Например, мы с твоей мамочкой сегодня спорили. По моей вине, и я собираюсь просить у нее прощения.

 

- Ты и мамочка? - переспросила Ливия.

 

- Меня кое-что расстроило. Но вот в чем дело, Ливия. Если ты всякий раз будешь пугаться, когда услышишь, как кто-то спорит, то будешь бояться очень часто, а никто из нас не хочет, чтобы ты боялась.

 

- Но Тео так гломко кличит.

 

- Я тоже. А я очень зла на него.

 

- Ты можешь застлелить его из пистолета, - предложила Ливия, пытаясь разрешить ситуацию, которая была слишком сложной для нее.

 

- О, нет, я бы никогда не стала стрелять. – Энни пыталась найти другой выход. Поколебалась. – Могу я рассказать бесплатный секрет?

 

- Угу.

 

Энни прислонилась щекой в макушке Ливии.

 

- Я люблю Тео, - прошептала она. – А я бы никогда не полюбила того, кто пытался меня обидеть. Впрочем, это не значит, что я не могу на него злиться.

 

- Ты любишь Тео?

 

- Это мой бесплатный секрет, запомнила?

 

- Запомнила. - Нежный звук дыхания малышки раздавался в ушах Энни. Ливия заерзала. – Можно, я тоже скажу бесплатный секлет?

 

- Конечно.

 

Энни собралась с духом, боясь того, что сейчас услышит.

 

Ливия повернула голову и посмотрела на Энни:

 

- Мне не понлавилась песня Негодницы.

 

Энни рассмеялась и поцеловала ее в лобик.

 

- А мы ей не расскажем.

Счастливое воссоединение матери и дитя вызвало бы у Энни слезы, если бы она так сильно не замерзла. Тео утащил ее на пятно слабого солнечного света и тщательно осмотрел ссадины. Она стояла перед ним, одетая лишь в оранжевую кофточку и белые трусики, мокрые шерстяные носки сложились как оригами вокруг лодыжек. Энни, вытолкнув Ливию через трещину прямо в руки Тео, обнаружила, что промокшие джинсы набухли, мешая пролезть самой, и пришлось их стянуть.

 

Тео осмотрел длинную царапину, тянувшуюся через весь живот, вкупе к ней другие порезы и синяки, правой рукой придерживая Энни за ягодицы, чтобы она не увильнула, но ей и не хотелось.

 

- Ты вся порезалась. – Он стянул парку и завернул в нее Энни. – Клянусь Господом, я постарел лет на десять, когда ты туда залезла.

 

Потом притянул ее к груди, туда, где Энни была очень рада остаться.

 

Джейси была так благодарна, что напрочь забыла про гнев на спасительницу и, наконец оторвав взгляд от дочки, успела сказать:

 

- Я перед тобой в вечном долгу.

 

Энни безуспешно пыталась прекратить стучать зубами.

 

- Может, ты еще погодишь благодарить... когда услышишь, почему Ливия… залезла в пещеру.

 

Она неохотно оторвалась от уютной груди Тео и подошла ближе к Джейси и Ливии, но он потащился за ней.

 

- Можешь поговорить с Джейси позже, - заявил Тео. – А сейчас тебе нужно согреться.

 

- Через минуту. – Джейси сидела под прикрытием валуна с Ливией, свернувшейся у нее на коленях, обе были завернуты в пуховик Энни. Энни посмотрела на Ливию: – Лив, боюсь, я не смогу рассказать так, как надо, лучше ты объясни мамочке сама.

 

Джейси не слышала, как говорила дочка, и явно была сбита с толку. Ливия ткнулась лицом ей в грудь.

 

- Все хорошо, - заверила Энни. – Можешь ей сказать.

 

Но станет ли? Теперь, когда они покинули пещеру, не потеряла ли Ливия желание говорить? Энни плотнее закутала малышку в пуховик и подождала, надеясь, моля Бога.

 

Слова, которые наконец-то послышались, прозвучали приглушенно, куда-то в грудь мамочке:

 

- Я испугалась.

 

Джейси ахнула. Обхватив ладонями щеки дочки, она повернула ее маленькое личико к себе и изумленно всмотрелась в глазенки:

 

- Лив…

 

- Потому что Энни и Тео лугались, - продолжила Ливия. – И я испугалась.

 

Проклятие, сорвавшееся в сердцах у Тео, было слишком искренним, чтобы вышел шепот.

 

- Ох, ты, Боже мой… - Джейси снова притянула дочь в крепкие объятия.

 

У Энни слезы радости, наполнившие глаза Джейси, вызвали подозрение, что до той не дошел смысл слов малышки, а лишь чудо ее голосочка. Теперь, когда эмоции били через край, пришла пора избавиться от покрова тайны, которым Джейси накрыла прошлое, и вскрыть наросшую на ране корку.

 

 

Энни черпала мужество от стоявшего за спиной Тео, который служил ей защитой и опорой.

 

- Возможно, ты не знаешь, Джейси, но любые споры взрослых напоминают Ливии, что случилось между тобой и ее отцом.

 

Радость Джейси рассеялась. Рот исказился от боли, но Энни настойчиво продолжила:

 

- Когда она услышала, как мы с Тео спорим, то испугалась, что я могу его застрелить, поэтому залезла в пещеру и спряталась.

 

- Ливия, Энни бы никогда этого не сделала, - горячо отозвался Тео.

 

Джейси зажала ушко дочки ладонью, символически закупоривая. По тому, как она жестко сжала рот, стало видно, что благодарность, испытываемая к Энни, поблекла.

 

- Мы не должны об этом говорить.

 

- Ливии нужен этот разговор, - мягко настаивала Энни.

 

- Послушай Энни, - заступился Тео в необычайном порыве веры. – Она в этом деле знает толк.

 

Ливия затрясла головой, скорее машинально. Подойдя сзади, Тео сжал Энни за плечи. Его поддержка означала все.

 

- Мы с Ливией и Негодницей обсуждали, как напугал Ливию ее отец, - сообщила Энни, - и как ты его застрелила, хотя и не нарочно. – В предостережении стыли мозги. – Может, Ливия даже немного обрадовалась, что ты застрелила ее отца – я знаю, что Негодница-то рада, – и Ливии нужно поговорить об этом и с тобой тоже.

 

- Негодница? – переспросила Джейси.

 

- Негодница тоже ребенок, - сказала Энни, - поэтому она понимает Ливию лучше, чем иногда взрослые.

 

Сейчас Джейси скорее была сбита с толку, чем рассержена. Она вгляделась в личико дочки, пытаясь понять, но до нее никак не доходило. Ее беспомощность напомнила Энни, что Джейси так же глубоко ранена, как и Ливия.

 

Без психотерапевта под рукой характер актрисы-неудачницы закалялся в театральных мастерских, заставляя понимать, каким должно быть человеческое поведение. Энни дала себе поблажку – прислонилась теснее спиной к Тео, не столько ради опоры, сколько ради душевного спокойствия.

 

- Негоднице хотелось тоже понять кое-что, - начала она. – Может, она сможет сесть завтра с вами в кружок, и мы обсудим то, что случилось.

 

Энни помнила, что ее «завтра» на острове Перегрин сочтены.

 

- Да, я хочу увидеть Негодницу! – оживилась Ливия с энтузиазмом, который отсутствовал у ее матери.

 

- Идея великолепная, - поддержал Тео. – А теперь, думаю, настало время всем пойти погреться.

 

Ливия пришла в себя гораздо быстрее взрослых и слезла с коленей мамочки.

 

- Ты покажешь лаковины, котолые нашел для моего домика феи? – спросила она у Тео.

 

- Угу. Но сначала мне нужно позаботиться об Энни. - Он задрал голову, глядя на вершину утеса: - Хочешь прокатиться?

 

Так Ливия в конечном итоге очутилась у него на плечах, когда они стали взбираться по лестнице наверх.

 

Как только Энни и Тео снова очутились в коттедже, Тео наполнил ванну, которая уже ей не принадлежала, и оставил Энни одну. Она вся была в ссадинах и морщилась, садясь в воду, но к тому времени, как вышла из ванны и облачилась в халат, уже согрелась. Тео сам переоделся в сухое – в джинсы с прорехой на колене и черную футболку с длинными рукавами, которую перестал надевать с тех пор, как она после стирки Джейси в машине села так, что обозначала каждый мускул на груди, что ему лично не нравилось, хотя Энни оценила по достоинству. Он подлечил порезы, все с обычной своей беспристрастностью. В масштабах одного дня столь многое изменилось. Энни потеряла коттедж, обвинила невинного человека в попытке навредить ей, обнаружила свои корни и помогла спасти маленькую девочку. И над всем этим преобладало осознание, как сильно она любит мужчину, которого не может иметь.

 

Тео готовил на гриле сэндвичи с сыром. Пока он клал изрядный кусок масла на сковородку, в сердце Энни маятник часов отстукивал время, которое им осталось провести вместе.

 

- Я позвонил Эллиотту, - сообщил Тео. – Как только узнал, что тебя обманом заставили покинуть остров.

 

Она теснее запахнула халат.

 

- Дай догадаюсь. Синтия уже в курсе, благодаря Лизе Маккинли, и они готовят коктейли, чтобы отпраздновать.

 

- Прямо в точку. За исключением одного. Лиза звонила, только никто не стал праздновать.

 

- Правда? Я удивлена. Неужели Синтия уже не рисует планы превратить коттедж в подобие Стоунхеджа?

 

- Я приложил все усилия, чтобы изменить его решение. Запугивал. Делал все, чтобы сохранить тебе коттедж на то время, которое ты захочешь. Однако выяснилось, что Эллиотт внес в соглашение изменение, о котором никто из нас не знал.

 

- Какое изменение?

 

- Коттедж не вернется семье. - Тео отвлекся от сэндвичей и посмотрел на Энни. – Он уйдет под попечительство острова.

 

Она тупо уставилась на Тео.

 

- Не поняла.

 

Он отвернулся и шлепнул с ненужной силой сэндвичи в скворчащее масло.

 

- В конечном итоге ты теряешь коттедж. И представить не можешь, как мне жаль.

 

- Но почему Эллиотт изменил условие?

 

- Я не знаю деталей, рядом была Синтия, но Эллиотт совсем не рад, во что она превратила Харп-Хауз. Полагаю, он хотел быть уверенным, что коттедж останется, каким был, а не попадет к ней в руки. Поэтому отец за ее спиной обратился к адвокату и внес изменения.

 

Голова шла кругом.

 

- Мэрайя никогда не упоминала об этом.

 

- Она и не знала. Очевидно, никто не был в курсе, кроме попечительского совета острова. - Их прервал шум подъезжающей машины. Тео вручил ей лопаточку: - Присмотри-ка.

 

Пока он шел открывать входную дверь, Энни пыталась собрать все вместе, но мысли прервал незнакомый мужской голос у двери. Через пару секунд Тео просунул голову в кухню:

 

 

- Мне нужно идти. Требуется врачебная помощь. Теперь тебе не стоит переживать, что кто-то вломится, но все равно закрой двери на замок.

 

Когда он ушел, Энни уселась за стол, взяв сэндвич. Тео положил на хлеб хороший чеддер с капелькой любимой крупной коричневой горчицы, но Энни так устала, что не могла ни есть, ни думать.

 

Следующее утро застало ее с ясной как прежде головой. Она одолжила у Джейси «субурбан» и поехала в город. Коллекция разношерстых грязных пикапов перед домом Барбары Роуз свидетельствовала, что кружок вязания по понедельникам уже в сборе. Прошлым вечером, прежде чем уснуть, Энни долго размышляла и теперь, не позвонив в звонок, вошла в дверь.

 

Гостиная была забита мягкой мебелью и безделушками. Любительские картины маслом с изображением лодок и бакенов висели на стенах вместе с полудюжиной фарфоровых тарелочек с цветочным рисунком. На всех столиках стояли семейные фотографии: Лиза, задувающая свечи на торте, Лиза с братом открывают рождественские подарки. Еще больше снимков внучек Роузов.

 

Барбара командовала собранием из красно-золотистого кресла-качалки. На диване сидели Джуди и Луиза Нельсон. Наоми, которой следовало к этому времени быть в море, преспокойно восседала на стуле. Мари, как всегда с постным видом, заняла легкий стульчик напротив Тильди, сменившей модный гардероб на бесформенные спортивные штаны. Никто из компании не вязал.

 

Барбара вскочила так поспешно, что кресло ударилось о стену, от чего задребезжала тарелка с изображением пары щенков золотистого ретривера.

 

- Энни! Вот так сюрприз. Полагаю, ты услышала про Филлис Бейкли.

 

- Нет, я ничего не слышала.

 

- С ней ночью случился удар, - сообщила Тильди. – Муж Бен повез ее на материк, и Тео поехал с ними.

 

Так вот почему Тео не вернулся в коттедж. Однако Энни приехала в город не затем, чтобы найти Тео. Она пристально глядела на женщин, выигрывая время, и наконец задала вопрос, ради которого явилась сюда:

 

- Кто из вас пытался меня застрелить?