Глава 24. Тревога Энни нарастала. Барбара беспомощно глянула на остальных

Тревога Энни нарастала. Барбара беспомощно глянула на остальных. Наоми провела рукой по коротко стриженным волосам, оставляя на них след, подобный кильватеру. Затем выступила вперед:

 

- Энни отдала коттедж не по своей воле. Мы ее вынудили.

 

Удивленный гул пробежал среди слушателей. Энни вскочила на ноги.

 

- Никто меня ни к чему не принуждал. Я хотела отдать вам коттедж. А теперь… если не ошибаюсь, тут пахнет кофе? Объявляется перерыв.

 

Никакой собственностью она не владела, и прав объявлять перерыв у нее не было, но желание отомстить пропало. Да, женщины поступили плохо и теперь мучились из-за своего поступка. Но по сути они же не злые. Просто матери и бабушки, которые так стремились удержать семьи вместе, что перестали различать где добро, а где зло. Несмотря ни на что, Энни переживала за них и как никто знала, как легко любовь заставляет людей делать глупости.

 

- Энни… - Властность Барбары понемногу к ней возвращалась. – Мы все решили, что надо это сделать.

 

- Не надо, - возразила Энни. И затем повторила еще выразительнее: - Правда, не надо.

 

- Энни, сядь, пожалуйста. – Вот теперь Барбара и правда пришла в себя.

 

Энни плюхнулась на стул.

 

Барбара вкратце рассказала о договоре между Эллиоттом Харпом и Мэрайей.

 

Тильда вцепилась в края своей ярко-красной куртки и начала:

 

- Мы приличные женщины. Надеюсь, вы все об этом знаете. Мы думали, что если найти новое здание для школы, дети перестанут уезжать.

 

- Это позор для ребят – учиться в трейлере, - подала голос какая-то женщина с заднего ряда.

 

- Мы убедили себя, что цель оправдывает средства, - сказала Наоми.

 

- Это я все затеяла. – Луиза Нельсон тяжело оперлась на палку и посмотрела на дочь, сидевшую в первом ряду. – Галеанн, ты ведь не возражала жить здесь, пока школа не сгорела. Мне было невыносимо думать, что вы с Джонни уедете. Я прожила здесь всю жизнь и у меня хватает мозгов, чтобы понять: без семьи я тут не протяну. – Голос Луизы был слаб от возраста, и все присутствующие затихли, чтобы ее расслышать. – Если вы уедете, то мне придется отправиться на материк, а я хочу умереть здесь. Вот и стала думать, что же предпринять.

 

Наоми снова провела рукой по волосам, оставляя второй след.

 

- Мы все как с ума посходили. –Никого не щадя, она подробно поведала, что они натворили. Описала, как отменяли заказы Энни, вламывались в дом. Все.

 

Энни все сильнее вжималась в стул. Они выставляли ее одновременно и героиней, и жертвой, а ни одна из этих ролей ей не нравилась.

 

- Мы ничего не разбили, - встряла Джуди с сухими глазами, но сжимая платок.

 

Наоми описала, как они подвесили куклу в петлю, как нарисовали на стене угрожающую надпись... и наконец, как стреляли в Энни.

 

Барбара опустила глаза.

 

- Я это сделала. Самое худшее – и виновата я.

 

- Мама! – ахнула Лиза.

 

Мари поджала губы.

 

- Я придумала сказать Энни, мол, с Тео Харп несчастный случай, чтобы она уехала с острова с Наоми. Я порядочная женщина и никогда еще так себя не стыдилась. Надеюсь, Господь меня простит, потому что я себя не прощу.

 

Энни пришлось отдать ей должное. Может, Мари и ханжа, но ханжа совестливая.

 

- Энни поняла, что происходит, и вывела нас на чистую воду, - продолжила Барбара. – Мы умоляли ее молчать, чтобы никто не узнал, но она не стала ничего обещать. – Барбара подняла голову выше. – В воскресенье я пришла к ней снова просить сохранить нашу тайну. Энни могла послать меня куда подальше, но не стала. А вместо этого заявила, что отдает нам коттедж, просто так. Что он принадлежит острову, а не ей.

 

Еще больше людей повернулись к Энни, и она заерзала на стуле.

 

- Сперва мы обрадовались, - сказала Тильда, - но чем больше обсуждали случившееся, тем труднее становилось смотреть друг другу в глаза. И тем больше нас мучила совесть.

 

Джуди высморкалась.

 

- Как нам смотреть друг на друга, день за днем, смотреть на наших детей и в глубине души знать, что мы сделали?

 

Барбара расправила плечи:

 

- Мы знали, что содеянное будет грызть нас до конца дней, если мы во всем не сознаемся.

 

- Покаяние хорошо для души, - чопорно подтвердила Мари. – Поэтому мы и решили рассказать вам правду.

 

- Мы не в силах исправить то, что натворили, - сказала Наоми. – Все, что нам остается, - быть честными. Можете ненавидеть нас, если сочтете правильным.

 

Не в состоянии больше терпеть, Энни вскочила:

 

- Единственный человек, у кого есть право вас ненавидеть, - это я. Но я не хочу, значит, и остальные не должны. А теперь давайте прекратим уже это собрание, сейчас же.

 

- Секундочку, - подал голос Букер Роуз, не обращая внимания на заявление Энни.

 

Объявили перерыв, после которого Энни хотела просто убраться отсюда, но ее окружила толпа людей, желающих поговорить с ней, поблагодарить ее, попросить прощения. Местные игнорировали бабушек, но Энни не сомневалась, что худшее для них позади. Островитяне еще не один день станут пережевывать случившееся, но они были суровыми людьми, ценившими изобретательность, пусть и не в благих целях. Долго остракизм не продлится.

 

* * *

 

Когда Энни вернулась на судно, море разгулялось, а на горизонте сверкнула молния. Похоже, ночь выдастся дикой – прекрасное отражение того кошмара, в который Энни попала по приезду сюда. Завтра к этому времени она уже уберется с острова. Хоть бы Тео не заявился попрощаться. Это будет слишком.

 

Волны омывали палубу, но Энни еще не собиралась уходить в каюту. Хотелось полюбоваться, как шторм набирает силу, на его свирепость. Энни нашла припасенные на случай непогоды вещи - огромная куртка пахла мышами, но прикрывала до середины бедра - стояла на палубе и смотрела, как сверкают молнии. В городе не заметен переменчивый ритм природы. Только когда гроза приблизилась, Энни спустилась вниз.

 

Каюта то освещалась, то темнела, то снова светлела, а шторм обрушился на остров. Когда Энни дочистила зубы, ее уже подташнивало от качки. Она растянулась на койке не раздеваясь, даже влажные джинсы не сняла, и терпела столько, сколько могла, но тошнило все сильнее, и стало ясно, что ее вырвет, если она так здесь и останется.

 

Энни схватила мокрую оранжевую куртку и вылезла обратно наверх. Дождь захлестывал сквозь открытую часть рубки, но за возможность подышать свежим воздухом плата невелика.

 

Качка продолжалась, но желудок успокоился. Постепенно шторм пошел на спад, и дождь стих. Где-то грохнула ставня. Решив, что сильнее, чем есть, уже не вымокнет, Энни выбралась на пристань, посмотреть, не сломалось ли чего. Судя по тому, что можно было рассмотреть во всполохах, от ветра поломались ветки, а еще сорвало несколько кусков черепицы. Чтобы не переплачивать за электричество, никто не оставлял свет на крыльце, но сейчас кое-где он горел – похоже, не одной Энни не спалось.

 

Оглядываясь, она заметила странный отблеск в небе, где-то на северо-востоке в районе коттеджа. Свет мерцал, точно пламя костра.

 

«Это не костер. Это пожар».

 

Первое, о чем Энни подумала, - коттедж. После всего случившегося в него теперь ударила молния. Все. Больше никакой новой школы или денег от аренды. Все усилия пошли прахом.

 

Она слазила на судно за ключами, а секунду спустя уже бежала по доку к рыбацкому домику, у которого припарковала машину. Дождь превратил дорогу в кашу, неизвестно, как далеко она сумеет проехать на «КИА», но попытаться стоило.

 

В домах вспыхивал свет. Энни заметила грузовик, отъезжавший от дома Роузов. Барбара сидела на пассажирском сиденье, значит, вел Букер. Машина без проблем пробиралась по грязи.

 

Энни бросилась к ней и хлопнула ладонью по крылу, пока Роузы не уехали. Грузовик остановился. Барбара разглядела Энни, открыла дверь, подвинулась, не задавая вопросов – значит, они тоже увидели зарево пожара. Капли дождя стекали по куртке Энни.

 

- Это коттедж, я знаю.

 

- Не может быть, - возразила Барбара. – Только не после всего, что случилось. Не может быть.

 

- А ну успокойтесь обе, - приказал Букер, выезжая на дорогу. – Там сплошной лес, а коттедж невысокий. Скорее уж, молния в дерево угодит.

 

Энни молилась, чтобы он оказался прав, но в глубине души не верила в чудо.

 

Грузовик давным-давно попрощался с амортизаторами, а из дыр на приборной доске торчали провода, но он ехал по грязи лучше, чем смогла бы машина Энни. Чем дальше они пробирались, тем ярче становилось оранжевое зарево в небе. В городе имелась лишь одна пожарная машина, да и то старая и нерабочая, как сообщила Барбара. Букер свернул на дорожку, ведущую к коттеджу. Горизонт очистился, и стало ясно – горит не домик. А Харп-Хауз.

 

Первая мысль, мелькнувшая у Энни: Тео. Затем – Джейси и Ливия.

 

«Господи, хоть бы они были целы».

 

 

Барбара вцепилась в приборную доску. С неба дождем сыпались искры. Машина влетела на подъездную дорожку. Букер припарковался подальше от огня. Энни выскочила и побежала.

 

Пожар неистовствовал, жадно пожирал деревянные перекрытия, впиваясь огненными когтями во все новые части дома. Груды газет и журналов, что хранились на чердаке, послужили отличным топливом, крыша уже сгорела, виднелся лишь скелет дымохода. У подъездной дорожки сжались Джейси с Ливией. Энни кинулась к ним.

 

- Все произошло так быстро, - начала объяснять Джейси. – Словно в доме что-то взорвалось. Я не могла открыть дверь – что-то упало и ее заблокировало.

 

- Где Тео? – крикнула Энни.

 

- Выбил окно и выпустил нас.

 

- Где он сейчас?

 

- Он… он вернулся в дом. Я крикнула ему, чтобы не лез туда.

 

Желудок Энни сжался. В доме нет ничего такого ценного, чтоб рисковать жизнью. Если только там не остался Ганнибал. Тео никогда не бросил бы ничего, о чем заботился, - даже кота.

 

Энни рванула к дому, но Джейси крепко схватила ее за рукав рыбацкой непромокаемой куртки:

 

- Ты туда не полезешь!

 

Она права. Дом огромный, а Энни понятия не имела, куда пошел Тео. Остается ждать и молиться.

 

Джейси подхватила дочь на руки. Энни смутно сознавала, что подъехали люди, и Букер говорит, мол, дом не спасти.

 

- Хочу к Тео! – заплакала Ливия.

 

Энни услышала пронзительное ржание испуганной лошади.

 

«Я же совсем забыла про Танцора».

 

Но когда она повернулась к стойлу, туда уже бежали Букер и Даррен Маккинли.

 

- Они его вытащат, - сказала подошедшая Барбара.

 

- Тео в доме, - огорошила ее Джейси.

 

Барбара в ужасе прикрыла ладонью рот.

 

Воздух был горячим и полным дыма. Упала еще одна балка, вызвав сноп искр. С растущим страхом Энни в прострации наблюдала за пожаром с дорожки, а перед глазами вставал образ пылающего Торнфилд-холла, Джейн Эйр, вернувшейся к ослепшему Эдварду Рочестеру.

 

 

Слепота – это не страшно. С этим Энни смогла бы жить. Только бы Тео уцелел.

 

Что-то потерлось о лодыжки. Энни опустила взгляд и увидела Ганнибала. В панике она схватила кота. В эту самую минуту Тео сражается с огнем в попытках найти любимца, понятия не имея, что он уже спасся.

 

Букер и Даррен с трудом вывели Танцора из конюшни. Они надели ему что-то на голову, чтобы закрыть глаза, но перепуганное животное чуяло дым и вырывалось.

 

Упал еще кусок кровли. В любой момент дом мог рухнуть. Энни ждала. Молилась. Сжимала кота так сильно, что тот протестующее взвыл и стал вырываться.

 

«Надо было сказать Тео, что я его люблю. И к черту последствия. Жизнь слишком драгоценна. Любовь слишком драгоценна. А теперь он никогда не узнает, как его любили – не с удушающим фанатизмом или безумными требованиями, а так, что сумели отпустить».

Из дома показалась фигура. Сгорбленная, бесформенная. Энни побежала навстречу. Это был Тео. Он что-то тащил в каждой руке и отчаянно ловил ртом воздух. Сзади взорвалось окно. Энни подбежала, попыталась помочь Тео. Его ноша ударила ей по ногам. Энни попыталась забрать то, что у него в руках, но он не давал.

 

Подскочили какие-то мужчины, оттолкнули Энни в сторону и потащили Тео на свежий воздух. И только тогда она разглядела, что же он вынес из горящего дома. За чем вернулся. Вовсе не за котом. За двумя красными чемоданами. Тео вернулся, чтобы спасти ее кукол.

 

Энни едва верила собственным глазам. Тео полез в этот ад, чтобы вытащить ее дурацких любимых кукол. Энни хотелось накричать на него, зацеловать до потери дыхания, заставить пообещать, что больше он такой глупости не сделает. Однако Тео вырвался от спасителей и побежал к коню.

 

- Мой феечный домик! – закричала Ливия. – Хочу посмотлеть феечный домик.

 

Джейси попыталась ее утихомирить, но слишком много обрушилось на четырехлетнюю малышку, и она не внимала доводам.

 

«Тео я сейчас помочь не могу, так может, получится утешить Ливию?»

 

- Ты забыла? – Она коснулась щеки малышки и притянула ее ближе. – Сейчас ночь, феи как раз там. Им не нравится, когда люди их видят.

 

Рыдания сотрясали Ливию.

 

- Я хочу их посмотлеть.

 

«Далеко не все наши желания исполняются».

 

Пожар не добрался до домика фей, но тот участок сильно пострадал.

 

- Знаю, милая, но они встречаться не хотят.

- А можно… - всхлипнула Ливия. – Можно, ты отведешь меня туда утлом? – Энни замешкалась, и малышка снова расплакалась. - Хочу посмотлеть феечный домик!

Энни глянула на Джейси, которая выглядела такой же измученной, как дочь.

- Там сейчас огонь и опасно, - пояснила Энни. – Я отведу тебя утром.

Ливия успокоилась, пока ее мама не предложила переночевать в городе. Тогда истерика возобновилась.

- Энни сказала, что отведет меня утлом к феечному домику! Я хочу остаться здесь!

- Почему бы вам втроем не переночевать в коттедже? – предложил раздавшийся сзади хриплый мужской голос. Энни обернулась. Тео выглядел так, будто вырвался из ада. Голубые глаза сверкали на перепачканном в саже лице. Он протянул Энни кота: - Возьми его с собой, ладно?

Не успела она ответить, как Тео ушел.

* * *

Барбара подвезла Энни, Джейси и Ливию в коттедж. Энни сперва занесла в дом Ганнибала, затем забрала из кузова грузовика чемоданы. Все остальное, хранившееся в Харп-Хаузе, сгорело: одежда, шарфы Мэрайи, Дневник мечтательницы. Зато у нее остались куклы. А еще – рисунки Нивена Гарра, лежавшие между плотными картонками на дне каждого чемодана. А самое главное – Тео был жив и здоров.

Сноп искр озарил небо, словно дьявольский фейерверк.

Харп-Хауз рухнул.

* * *

Энни уступила кровать Джейси с Ливией, сама устроилась на диване, а студию оставила для Тео, но к рассвету он так и не вернулся. Она подошла к окну. Там, где недавно возвышался Харп-Хауз, теперь остались только дымившиеся руины.

Появилась, потирая глазки, Ливия в пижаме.

- Пошли к феечному домику.

Энни рассчитывала, после вчерашнего малышка проспит допоздна, но единственный, кто еще остался в кровати, – это Джейси. Еще Энни думала, что Ливия забудет про домик фей. Зря надеялась.

Энни попыталась мягко объяснить, что во время пожара кто-то мог нечаянно наступить на домик, но Ливия стояла на своем:

- Феи бы не дали. Пойдем посмотлим, Энни? Ну пожалуйста!

- Боюсь, тебе не понравится.

Ливия сморщилась.

- Пойдем!

К вечеру Энни вернется на материк, а у малышки вместо хороших воспоминаний о ней останутся неприятные.

- Ладно, - неохотно согласилась Энни. – Бери курточку.

Сама она уже надела слишком короткие брюки-дудочки Мэрайи и черный свитер. Накинув вчерашнюю пропахшую дымом куртку, Энни оставила Джейси записку. И уже выведя малышку на улицу, вспомнила, что не покормила ее – хотя в кухне особо поживиться нечем. Однако когда Энни предложила вернуться и позавтракать, Ливия наотрез отказалась. А спорить духу не хватило.

Кто-то подогнал «субурбан» Джейси к коттеджу. Энни пристегнула Ливию и поехала. Машина Тео так и стояла на верху утеса. Энни припарковалась рядом, помогла малышке выбраться и, крепко держа ее за руку, повела наверх.

Горгульи и каменная башня уцелели – а еще конюшня и гараж. Однако от самого дома ничего не осталось, кроме четырех кирпичных дымоходов и части лестницы. За руинами виднелся океан. Дом больше не закрывал обзор.

Забавно, что Ливия первой заметила Тео, ведь Энни больше ни о чем и думать не могла. Малышка вырвалась и побежала к нему, размахивая слишком длинными рукавами пижамы:

- Тео!

Он был весь в грязи. Небрит. В слишком маленькой синей куртке, видимо, одолженной кем-то из мужчин, и джинсах, порванных на икре. Сердце Энни сжалось. После всего, через что Тео прошел, после всего, что ему пришлось сделать, он сидел здесь, скрючившись в грязи, и ремонтировал феечный домик Ливии.

Он послал малышке усталую улыбку, которая быстро увяла.

- Из-за пожара феи разозлились. Смотри, что они устроили.

- О, нет. – Ливия уперла руки в бока, словно взрослая. – Они очень, очень плохие.

Тео посмотрел на Энни. Грязь залегла в морщинках вокруг его глаз, а одно ухо было полностью черным. Он рисковал жизнью, спасая ее кукол. Так в его духе.

- Ты просидел тут всю ночь, - мягко сказа Энни. – Воздавал почести павшему дому Харпов?

- И смотрел, чтобы искры не перекинулись на конюшню.

Теперь, когда жизни Тео ничто не угрожало, порыв открыть свои чувства уступил место суровой реальности. Ничего не изменилось. Она не станет жертвовать его спокойствием ради возможности выговориться.

- Танцор в порядке?

Тео кивнул.

- Я отвел его обратно в стойло. Как наш кот?

Горло перехватило.

- Отлично. Лучше, чем ты.

Ливия изучающее осмотрела его работу.

- Ты сделал доложку. Феям понлавится.

Тео построил новое жилище ниже и шире и вместо каменной дорожки выложил из кусочков стекла полукруг перед входом. Он протянул оставшиеся стекляшки Ливии.

- Давай, я поговорю с Энни, а ты сама доделаешь.

Малышка принялась за дело. Энни пришлось сжать кулаки, чтобы не погладить Тео по щеке.

- Ты идиот, - сказала она с нескрываемой нежностью. – Кукол можно заменить. Тебя – нет.

- Я знаю, как ты ими дорожишь.

- Тобой я дорожу больше. - Он склонил голову набок. - Я присмотрю за Ливией, - быстро сказала Энни. – Иди в коттедж, выспись.

- Позже. – Тео обвел взглядом руины, потом снова посмотрел на нее: – Ты правда сегодня уезжаешь? - Энни кивнула. - Ну и кто из нас идиот?

- Вбежать в горящий дом и уехать на материк – не одно и то же.

- И то и другое – большая дурость.

- Не думаю, что для меня эта поездка – дурость.

- Может, для тебя и нет. А вот для меня – точно.

Он устал. Конечно, ему не все равно, что она уезжает. Но беспокойство – не любовь, и Энни не станет совершать ошибку, возомнив, будто Тео решил открыть ей свое сердце.

- Если не станешь искать очередную чокнутую, все с тобой будет в порядке.

Его улыбка, усталая, но искренняя, застала Энни врасплох.

- Наверное, я должен обидеться, что ты так о них отзываешься.

- Но не обижаешься?

- На правду не обижаются. Пора мне повзрослеть.

- Да не о том речь, - возразила Энни. – Просто смирись с тем, что не можешь спасти всех, кто тебе небезразличен.

- Как хорошо, что тебя спасать не надо.

- Вот уж точно.

Тео потер рукой челюсть.

- У меня есть для тебя работа. Оплачиваемая.

Поняв, куда он клонит, Энни попыталась его отвлечь:

- Я знала, что хороша в постели, но не знала, что настолько.

Тео вздохнул.

- Сжалься, Антуанетта. Я сейчас слишком устал, чтобы с тобой пререкаться.

Она сумела закатить глаза.

- Как будто когда-то был в силах.

- Ты можешь выполнять эту работу из города.

Он собирался предложить ей место из жалости, а на это Энни пойти не могла.

- Я слышала про секс по скайпу, но как-то не прониклась.

- Я хочу, чтобы ты проиллюстрировала книгу, над которой я работаю.

- Извини. Даже будь я иллюстратором, а я не иллюстратор, все равно не умею рисовать выпотрошенные трупы.

Ладно, ее несло. Вместе с ее сердцем.

 

Тео вздохнул.

- Всю неделю я почти не спал и не помню, когда последний раз ел. В груди болит. В глаза как песка насыпали. Я обжег руку до волдырей. А тебе охота шутить.

- Руку? Дай посмотрю.

Тео убрал руку за спину.

- Сам разберусь, но сперва хочу, чтобы ты меня выслушала.

Он не собирался отступать.

- Нет смысла. У меня уже больше работы, чем могу потянуть.

- Энни, раз в жизни можешь не спорить со мной?

- Возможно, когда-нибудь, но не сегодня.

- Энни, ты оголчаешь Тео. – Оба понятия не имели, что Ливия следит за разговором. Малышка выглядывала из-за ног Тео. – По-моему, тебе надо лассказать ему свой бесплатный секлет.

- Ни за что! – Энни угрожающе посмотрела на нее. – И тебе не советую.

Ливия посмотрела на Тео:

- Тогда ты ласскажи ей свой бесплатный секлет.

Он замер.

- Энни не захочет его слушать.

- У тебя есть бесплатный секрет? – спросила Энни.

- Да, - фыркнула Ливия со всей важностью, на которую способна четырехлетка. – И я его знаю.

Теперь уже Тео одарил ее угрожающим взглядом.

- Пойди набери шишек. Да побольше. – И указал куда-то в сторону деревьев за беседкой. – Вон там.

- Позже, - не выдержала Энни. – Надо возвращаться в коттедж. Вдруг твоя мама проснулась.

Личико Ливии помрачнело.

- Не пойду!

- Не устраивай Энни сложности, - сказал Тео. – Я доделаю феечный домик. Ты его потом посмотришь.

Огонь уничтожил привычный мир Ливии. Она не выспалась и рассердилась так, как только способен перевозбужденный ребенок четырех лет.

- Не пойду! – закричала она. – А лаз вы не даете мне остаться, я ласскажу ваши бесплатные секлеты!

Энни схватила ее за руку:

- Нельзя рассказывать чужой бесплатный секрет!

- Ни в коем случае! – вторил Тео.

- Можно! – возразила Ливия. – Они же одинаковые!