Сесилия Ахерн 7 страница

Он прислоняется к стене ниши, но не приближается.

– Я не так терпелив, как был когда-то.

– Ты никогда не был терпеливым.

Это единственное, что не изменилось.

– Я всегда был таким ревнивым?

– Не знаю. Ты сейчас ревнуешь?

К чему? У меня ничего нет, к чему можно было бы ревновать. Ни семьи. Ни друзей. Ни Блейка.

– Бесконечно.

– Ха.

– Иронично, знаю. Но кое-что переживет даже смерть. Особенно чувства. Они привязаны к душе. Вы люди, кажется, никогда не можете отпустить их.

– Ну, ты пытался заставить меня убить Блейка до тех пор, пока, наконец-то, тебе это не удалось. – Я произношу слова сухо, без обычной злобы.

– Сейчас определенно хуже. Теперь я хочу сделать это сам.

Он делает глубокий вдох, и я понимаю, что линии на его лице не единственное, что изменилось. В его глазах появилось чувство, не совсем ревность, а что-то более печальное.

– Остин?

Он закрывает глаза.

– Я обожаю звук своего имени на твоих устах.

Я улыбаюсь, пока он не смотрит. Прошлой ночью, когда я пыталась вынудить Остина поцеловать меня, это было не более, чем безумная попытка мести. Способ, чтобы забыть боль и самой причинить ее. Но теперь я не могу перестать думать о том, как его тело ощущалось на моем, как губы слегка касались моей шее. Меня бросает в дрожь, и я закрываю глаза, стараясь блокировать образ в своей голове.

– Что ты ищешь? – спрашивает Остин.

Я сосредотачиваюсь на причине, по которой я разыскивала библиотеку. Исследование.

– Что такое Сбор?

– Ты видела Лайама?

– Джо. И гиллу. Я никогда не видела его прежде. Он был с парнем, которого я знаю с Р.Д.

– Один из Сынов? Я не должен был оставлять тебя…

– Остынь. Просто парень из школы, который проводит лето, путешествуя по Европе.

– Который абсолютно случайно проезжает по ирландской глуши неделю спустя после открытия врат? С гиллой?

Действительно звучит странно, но почему бы и нет? Брейден – ирландское имя, вполне понятно, почему он хочет увидеть землю своих предков. Дерьмо. Брейден связан с Ирландией. Со всем этим.

– Если он не Сын, то кто?

– Больше проблем.

– Киллиан убил других потомков полубогов, когда получил свою собственную силу. И Блейк протестировал бы Брейдена на ген Киллина там, в Р.Д. Он не чистокровка.

– Седьмые Дочери и Сыны Киллиана – все, что осталось от полубогов. Но боги не были единственными волшебными существами, удостоившими нашу родину своим присутствием. Они также не единственные, кто страдал, когда Милезийцы заточили магию под землю.

– Гиллы?

Он кивает.

– Гиллы всегда связаны с силой. Они с легкостью сливаются с людьми, так как могут подчинять человеческие эмоции и создавать воспоминания, но они предпочитают окружать себя магией. Так чтобы им не приходилось претворяться.

– Ты тоже можешь использовать внушение.

– Не так, как они. Гиллы могут создавать мысли и чувства вообще из ничего, но они не любят этого делать. Я же могу только усилить те чувства, которые уже существуют.

Это объясняет, почему Остин не смог меня заставить желать его после того, как я связала свою душу с Блейком.

– А Хейли?

Она почти утопилась под воздействием Остина.

– У нее больше проблем, чем ты думаешь.

Я усаживаюсь на край кожаного дивана.

– Бедная Хейли. Я знала, что дома дела обстояли плохо, но никогда не представляла.

Наконец, Остин выходит из ниши и проходит в комнату.

– Гилла нужен Сынам, чтобы передавать их историю. Многое теряется за семь поколений. Это взаимовыгодное сотрудничество.

– Но не все гиллы служат Сынам. Мик был здесь, служа тебе, а парень, которого я видела сегодня, был с Брейденом.

– Тысяча лет – долгий срок. Даже для гиллы. Особенно для гиллы. – Остин смотрит мимо меня на картину, висящую на стене возле кровати. Мрачный рисунок ангела, заколотого в спину ножом улыбающимся, красивым мужчиной. – Друзья умирают. Привязанности меняются.

– Брейден – не гилла.

У Джо, Мика и парня из паба, у них у всех похожее телосложение, они высокие и худые. Но что-то было еще. Все в поведение Мика и Джо – размеренное и взвешенное. Брейден же слишком кокетливый. Слишком живой.

– Думаю, что нет.

Остин садится на диван возле меня. Его бедро слегка касается моего колена. Его прикосновение не наполняет меня приливом жара, как это происходит с Блейком, но оно приятно.

Я стараюсь собраться с мыслями. И сосредотачиваюсь на историях, которые рассказывала мне бабушка о древней Ирландии.

– Фейри?

– Бабушкины сказки.

– А что тогда?

– Может быть, келпи. Хотя больше похоже на фуа[13], если он здесь для Сбора.

– Помоги мне разобраться.

– Келпи – водяные лошади. Темные твари, завлекающие людей к их смерти. Предстают в виде лошади, а затем увозят человека на дно моря.

– Мило.

– Они не проявляли активности с тех пор, как Милезийцы начали свой крестовый поход против магии. Они предпочитают не высовываться, нежели рисковать быть обнаруженными и преследуемыми наверху. Фуа же более опасны. Они регулярно смешиваются с людьми. И они скорее воспользуются шансом, если будут считать, что смогут получить для себя выгоду из сотрудничества с богами.

– Что они такое?

– Более усовершенствованная форма водного животного. Они могут принимать людское обличие, но их истинный вид – тело лошади с хвостом кита. Они среди самых прекрасных созданий. И самых зловещих. Они питаются людскими эмоциями, но предпочитают кормиться магией. Если они здесь, то по приглашению Лайама.

– На Сбор?

Остин кладет руку между нами, но не касается меня.

– Он открыл врата и распространил зов. Другие так же ответят на него. Они просто не знают этого. Если он призвал фуа, то намерен объединиться с ними. Возможно, он предложил им определенное место в новом мире.

– Он создает армию.

Я вытягиваю пальцы, пока не чувствую мизинец Остина на диване возле меня. И провожу пальцем от его ногтя к костяшке.

– Седьмые Дочери оказались небольшим разочарованием. – Он смотрит на наши руки туда, где я касаюсь его.

Он берет мою руку в свою, одаривая той кривоватой улыбкой. Его взгляд устремляется к гигантской кровати.

– У меня прежде никогда не было здесь девушки.

Я отнимаю руку.

– И все еще нет.

– Разве? – Его глаза впиваются в мои.

Я стараюсь игнорировать жар, приливший к моим щекам. Мне все еще нужны ответы, а у Остина они есть. Во всяком случае, это то, что я сказала себе, когда не сразу же покинула его комнату.

– Итак, Сбор предназначен, чтобы собрать нас всех в одном месте?

– Лайам намерен ускорить события. Он заставит нас сражаться. Скоро.

– Могут ли фуа уничтожить Сынов?

Я кладу руку на колени, обхватывая ее другой. Все что угодно, лишь бы удержаться и снова не придвинуть ее на сторону дивана Остина.

Остин берет локон моих волос и накручивает на свой палец. Пока он убирает волосы с моей шеи, костяшки его пальцев слегка касаются моей кожи.

– Не в одиночку. Но они умны. Они веками оставались в укрытие, выжидая время, пока Сыны и Дочери убивали друг друга. Они не поддержат ни одну из сторон, пока не будет явного победителя.

– Итак, их лояльность пока еще никому не принадлежит?

Это все, что я могу сделать, чтобы не прильнуть к его руке.

– Фуа верны только себе. – Остин выпускает мой локон, словно только что осознал, что прикасался ко мне. – Тебе следует держаться от них подальше.

Держись подальше от Лайама. Держись подальше от Сынов. Держись подальше от фуа. Держись подальше от города. Может быть, у меня и нет сил, но вряд ли я буду полезна сидя взаперти, и ничего не делая.

– Я найду другую бандию. Сыны считают, что Шерри уже здесь. И посмотрим, что я смогу разузнать о Брейдене. Джо собирается организовать встречу с Рашем.

Остин смеется.

– Не думаю, что есть какой-нибудь смысл запирать тебя в башне.

– Я найду способ выбраться.

– Не сомневаюсь.

Золотистый свет танцует в глазах Остина. Я не могу сдержать улыбку.

Остин подносит пальцы к моему подбородку, на сей раз намеренно, проводя ими по мой шее.

– Попроси снова поцеловать себя.

Мои губы невольно приоткрываются. Но он был прав, когда все прекратил прошлой ночью. Мы не друзья. Мы друг другу никто. Кроме того, я боюсь поцеловать его. Вдруг мне захочется сделать это снова.

– Нет. – Надеюсь, что его способность использовать внушение не позволит ему увидеть то небольшое семя желания, что трепещет в моей груди.

Судя по тому, как он улыбается, полагаю, что позволяет.

Я быстро встаю.

– В любом случае, где находится библиотека?

– Третья дверь справа. – Он дожидается, когда я дохожу до двери, чтобы заговорить вновь. – Один вопрос?

Я колеблюсь.

Остин наклоняется вперед, локти на коленях. Волосы падают ему на глаза.

– Почему Блейк не согласился помочь тебе?

– Я не просила. – Я не привязала Блейка к себе и не просила его о помощи. Но возможно, я получила кое-что еще, в чем нуждалась, но не осознавала этого. Завершение. – И не буду.

Моя рука застыла на дверной ручке, но я не поворачиваю ее.

– Тебе нужно уходить, – ухмыляется Остин. – Или я могу не дождаться твоего требования, чтобы поцеловать тебя снова.

Я протискиваюсь за дверь, выходя в коридор.

Прошлой ночью я хотела, чтобы Остин заставил меня забыть. Сегодня же я не знаю, чего хочу. Я позволила себе считать, что Блейк значил для меня больше, чем на самом деле. Я спутала физическое влечение с чем-то большим. Я не желаю совершать ту же ошибку вновь.

Более того, Остина никто никогда не волновал, кроме самого себя. Он убийца. И меня ею сделал. И не важно, как сильно он хочет помочь мне теперь, я не могу позволить себе забыть, что он совершил.

 

 

– 22 –

 

Я нахожу библиотеку прямо там, где сказал Остин. Книжные стеллажи, встроенные в стены, возвышаются от пола до потолка; каждая полка заполнена томами в кожаных переплетах и современными книгами.

Мой взгляд привлекла толстая книга на столе. Краткая История Кэт. Я пролистываю страницы, просматривая истории о наследии города. И останавливаюсь, добираясь до рассказа о пожаре, уничтожившим половину Главной улицы сто пятьдесят лет назад. Книга описывает грозу, имеющую историческое значение, и странный голубой огонь, в настоящее время считающийся вызванным природным газом, который использовался в новых уличных фонарях.

У меня скрутило живот. Я знала, что возвращалась домой, но это ближе к дому, чем полагала. Этот город сожгла моя бабушка в седьмом поколении, чтобы отомстить за разбитое сердце.

Не удивительно, почему горожане не хотят, чтобы я находилась здесь. Какое облегчение быть бессильной. Знать, что не смогу причинить никому вреда, подобно этому. Но как я собираюсь остановить Лайма от созыва армии для уничтожения Сынов? Если одна полубогиня с разбитым сердцем смогла принести так много смерти и разрушения, что произойдет, когда боги вернут контроль над землей?

Джо был прав, сейчас действительно плохое время для утраты своих сил.

Я просматриваю полки, вытаскивая книгу по физике восемнадцатого века. Пролистываю пергаментную бумагу, одновременно восхищаясь тем, сколько науке уже было известно и сколько еще предстоит открыть. Удивительно, как много информации сохранилось с тех пор, дополняясь и передаваясь из поколения в поколение.

Сыны тоже опираются на свои знания. С помощью гилл хранят свою историю и генетические исследования, чтобы увеличить численность и силу.

Седьмые Дочери не были столь организованы. Почему нет? Почему ни один из гилл не объединился с нами? Почему бандии не сохранили письменной истории?

Я получила только частичку истории – браслет. Наследство. Три подвески. Одна из подвесок – цветок аконита – талисман, укрывавший меня от Сынов, делавший меня почти невидимой, так что люди смотрели прямо мимо меня до тех пор, пока я не стала контролировать свою силу.

Я кручу браслет вокруг запястья. Цветок меня больше не защищает, но я не могу отрицать, что он хорошо сделал свою работу. И лошадь. Что же сделала эта подвеска у той небольшой стены? Она показала мне Остина тысячу лет назад. Не только Остина, но и дочь Дану. Перед тем, как Остин был изгнан. Прежде, чем убили Дану.

Это должно что-то означать. И я должна выяснить, что именно. Но сначала мне нужно найти Шерри Миликен. Мою сестру.

– Завтрак? – Мик заходит в комнату, придвигая мне тарелку с булочками.

– Я собираюсь выйти. Хочешь пойти?

Он моргает.

– Ну же, – говорю я. – Я возьму Порше, хотя никак не разберусь, как управлять рычагом левой рукой.

Через мгновение он сдается. Его губы слегка искривляются, когда он отходит от булочек.

– Я подгоню машину.

Я жду Мика перед домом, когда он подъезжает на черном спортивном автомобиле. Он выходит и придерживает дверь переднего пассажирского сиденья открытой для меня. Он закрывает дверь и усаживается обратно на водительское сидение.

– Как давно ты знаешь Остина? – спрашиваю я, когда мы проезжаем через ворота.

– Давно.

– Ты знал его, когда он был Аарном?

– У него было много имен.

– Но Аарон было последним, верно? До того, как он вернулся.

Щека Мика подернулась.

– Да. – Он сосредоточен на дороге. – Ты собираешься сказать мне настоящую причину, почему мы едем в город.

– Мы едем на охоту за ведьмами.

Если Шерри в городе, я хочу найти ее прежде, чем это сделает Лайам или Сыны. Я хочу попытаться убедить ее сражаться с нами.

Мы начали с паба. Шерри убежденный сторонник поговорки «держи близко врагов своих», поэтому это неплохое место откуда начать. Мы находим столик в задней части бара, где у меня меньше шансов обратить на себя внимания остальных посетителей. Я избегаю яиц и просто заказываю кофе у той же самой девушки, которая помогла мне найти номер Блейка. Мик заказывает что-то, как я думаю, приготовленное из поросячьих потрохов.

Рианнон появляется с едой Мика, но без моего кофе. Она глядит на Мика прежде, чем повернуться ко мне.

– Я говорила, что тебе здесь не рады.

Я улыбаюсь в ответ на ее враждебность.

– Ходят слухи о еще одной ведьме в городе.

Рианнон бледнеет.

– Мы знаем, кто ты.

Она верит в Седьмых Дочерей и разрушении, что следует за нами. Я никогда не смогу убедить ее в том, что я на ее стороне.

В любом случае, я снова пытаюсь.

– Я здесь, чтобы остановить ее. Сыны тоже будут здесь. – Когда она смотрит на меня непонимающим взглядом, я добавляю. – Милезийцы? Я хочу помочь им.

Рианнон ухмыляется с самодовольным видом.

– Тогда Милезийцы будут разыскивать тебя. Они выгонят тебя отсюда. Если оставят тебя в живых.

– Или Милезийцы, наконец, потерпят поражение.

– Они не потерпят.

– Даже если фуа присоединятся к сражению?

Рианнон отступает на шаг.

– Врешь. Милезийцы загнали фуа под землю несколько веков назад.

– Поэтому фуа могут быть заинтересованы в поражении Милезийцев.

– Убирайся.

– Я здесь, чтобы помочь. – Я встаю к ней лицом. – Откуда ты узнала? Обо мне?

Она глядит на пустое место на моей шее. Я инстинктивно тянусь к кулону, но его нет. Ее глаза скользят к моему браслету на запястье, и она отходит еще на шаг, осеняя себя крестом.

Мик встает рядом со мной.

– Что там насчет фуа?

– Ничего конкретного.

Порция появляется из узкого коридора с лестницей. Она видит меня и останавливается.

Рианнон оглядывается. Она замечает кулон на шеи Порции в тоже самое время, что и я. Не знаю, кто отшатнулся быстрее.

Мое ожерелье. Блейк отдал мое ожерелье ей?

Я не задумываясь тянусь к своей обнаженной шее. Ничего из этого не имеет смысла. Ни Блейк с Порцией, ни Блейк со мною. Вчера он хотел меня, я знаю это.

– Ты нас преследуешь? – Порция повышает голос, так что ее слышно через всю комнату, хотя она всего в нескольких футах от нас.

Я украдкой улавливаю светлые пряди волос Блейка на лестнице позади нее.

– Это маленький городок, – отвечаю я, подготавливаясь к появлению Блейка.

Блейк шагает позади нее, ложа руку на плечо Порции. Он на меня не смотрит.

– Нам нужно присесть.

Я расправляю спину, дотрагиваясь до пальто Мика.

– Нам нужно идти.

Одно дело знать, что Блейк с Порцией. И совершенно другое – видеть их стоящими вместе и выглядящими настолько красивыми, что словно они даже ненастоящие.

Блейк мельком бросает на меня взгляд. Некий намек на страх пробегает по его лицу прежде, чем он вспоминает, нацепить очаровательную улыбку. Полагаю, оказаться в одной комнате со своей подружкой и экс-подружкой, вселило бы страх даже у самого бессердечного парня.

Порция прижимается к нему, надув губки.

– У меня пропал аппетит.

Не знаю, чего я ожидала почувствовать, увидев Блейка и Порцию вместе, но не эту пустоту. Мой взгляд продолжает возвращаться к цепочке на шее Порции. Возможно, Блейк никогда не был моим. Не совсем. Но он подарил мне это ожерелье.

И я вернула его обратно.

Теперь он может делать с ним, что захочет.

– Я уже ухожу.

Я проталкиваюсь мимо них. Мое плечо слегка задевает руку Блейка, но в том месте, где наша кожа соприкоснулась, нет жара. Мои глаза устремляются к Блейку. Это не правильно.

Вспышка ослепительного серебристого света.

В комнате становиться темно, кромешная тьма и молчание. Я не могу больше слышать шума бара или что-нибудь видеть, кроме бесконечной пустоты. Постепенно, паб возвращается в поле зрения, становясь ярче, чем был до этого.

Все застыли, совершенно неподвижные. Я была здесь раньше. В этом застывшем моменте времени, где однажды Блейк заявил о праве убить меня. Он собирается сделать это снова? Я смотрю сначала на Порцию. Она наблюдает за Блейком с хмурым выражением лица, ее рот открыт, чтобы произнести слова, которые так и не прозвучали.

Рианнон стоит, прислонившись спиной к стене, ее темные глаза прищурено глядят на ожерелье на Порции. Ее пальцы сжимают ленту морской травы, которую я раньше не замечала, оберег, отгоняющий злых духов.

Блейк застыл возле меня, но выражение его глаз я не могу расшифровать. Его ладонь наполовину протянута к моей руке, словно он хочет помешать мне уйти,

Я тоже здесь поймана. Мое плечо едва ли в дюйме от Блейка.

Блейк снова собирается заявить о праве убить меня? Почему именно сейчас? Связь разорвана вот уже как месяцы; и хотя понятно, что мы более чем способны связать наши души вновь, предъявление на право убить не произошло. Я жду, чтобы Блейк зашевелился.

Но не он двигается.

А Порция.

В неподвижности легкое поднятие ее подбородка выглядит более выраженным. Она отворачивает голову от Блейка и смотрит прямо на меня, затем ее губы искривляются в улыбке.

– Ведьма, – произносит она.

Слова эхом раздаются в тишине.

Со вспышкой серебристого света комната возвращается к жизни. Блейк опускает руку и возвращается к Порции. Она пристально глядит на меня огромными глазами.

Я делаю осторожный шаг вперед. Блейк говорил мне, что он был в курсе о том застывшем моменте, когда заявил на меня права. Только он поклялся, что я была та, кто двигалась и разговаривала, и что я заявила право на него.

Видела ли Порция что-нибудь тоже?

Я отгоняю мысль.

Рианнон отходит, чтобы пропустить меня. Она снова смеется, и я останавливаюсь.

– Что смешного? – Рианнон поджимает губы и треплет морскую траву в руке. – Скажи мне.

Она разворачивается и почти бежит на кухню, явно напуганная.

Порция цепляется за руку Блейка, но ее губы дрожат. Она выглядит испуганной.

Я хватаю руку Мика и тащу его из паба.

Порция видела меня в неподвижности. Я знаю это.

И если верить рассказу Блейка, я говорила с Порцией. Я назвала ее ведьмой.

У Порции есть все основания быть напуганной. Был ли застывший момент во времени для нее в новинку или нет, она раскрыта.

Порция – бандия.

 

 

– 23 –

 

Невозможно. Порция – дочь Раша, а Раш – Седьмой Сын Киллиана. Порция просто чистокровка, первое поколение носителей гена Киллиана. Только у мужчин в седьмом поколении проявляется сила Сынов. У ее потомков не проявиться такой силы еще шесть поколений. Она самая слабая в иерархии Сынов.

Не может быть, что Порция – Седьмая Дочь. Если только.

Прошлой весной Сыны проверяли меня на ген Киллиана.

Прежде, чем узнали, кем я была на самом деле, меня тоже отнесли к первому поколению чистокровок, потому что они никогда не учитывали того факта, что моя генетическая связь с Киллианом происходит через его сына, Брома. И хотя я на восемь поколений удалена от Киллина, и таким образом Сынам от меня мало пользы, так как сила проявляется только у каждого седьмого поколения, я на семь поколений удалена от Дану, Седьмая Дочь по собственному праву. Вполне возможно, я не единственный потомок Брома и Дану, кого ошибочно классифицировали только как носителя гена Киллиана. Если доктор Маккей тестировал только на наличие одного гена, он не догадался бы посмотреть, если ли там также маркеры Дану. Вероятно, он вообще никогда не выделял генетическую связь с Дану.

Вот дерьмо. Порция – Седьмая Дочь.

Кто еще знает? Блейк?

Меня трясет, когда я забираюсь в машину Мика. Я набираю сообщение Блейку даже до того, как Мик заводит мотор.

– Нам нужно поговорить. Сейчас.

Он отвечает спустя несколько минут.

– Не очень хорошая идея.

– Речь идет о Порции.

– Нам действительно нужно делать это?

– Да. Встретимся в Лоркан Холл через час.

– Давай через два.

– Договорились.

Мне приходит в голову, что сообщать Блейку, где я остановилась не самый лучший план, хотя это и не секрет среди горожан. Кроме того, с бегством покончено. Смотрите, куда это меня привело – прямо в сердце урагана. Итак, я не могу убежать от судьбы.

Я прошу Мика проводить Блейка в редко используемую гостиную подальше от главного холла, где надеюсь, у нас будет немного приватности. Спустя полтора часа Мик легонько стучится в дверь. Он поднимает брови, объявляя Блейка, вопрос застыл в его глазах.

Я не обращаю на это внимания.

– Спасибо, Мик.

– Микл, – поправляет он. Он мнется в дверях, выглядя не уверенным в том, должен ли он оставлять меня.

– Все хорошо.

Блейк проходит в комнату, и садиться в кожаное кресло в дальнем углу. Это самое удаленное место оттого, где я сижу на диване. Он ждет пока Мик закроет дверь, прежде чем что-либо сказать.

– Порция не знает, что я здесь, поэтому давай сделаем это быстро.

– Вы двое кажетесь близки.

Блейк встает.

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.

– Почему нет? Мы не вместе. Ты можешь встречаться с кем хочешь.

Его взгляд становиться жестким.

– Все так просто?

– Не притворяйся, что тебя заботит, что я чувствую, Блейк. В любом случае, у меня есть более существенные проблемы, чем с кем ты зажегаешь в данный момент.

Мое сердце трепещет в паники. Если Порция – Седьмая Дочь и Блейк спит с ней, их души связаны? Ревность, от которой я считала, что избавилась, мгновенно возвращается, паразит, высасывающий мою кровь и жизнь. Но нет, мы вчера чуть не связались. Я уверена в этом. Он не может быть связан с нами обеими. Я делаю вдох.

– Сыны приземлились в Дублине этим утром, – говорит Блейк. – Тебе нужно уехать.

– Я заодно с Сынами.

– Больше нет.

– Сейчас больше чем когда-либо. А вот в Порции я не настолько уверена.

Улыбка Блейка с ямочкой на щеке появляется в мгновение ока. Ее предназначение – отвлечь меня. Скрыть ту ложь, что последует.

– Почему? Она же дочь нашего лидера.

– Она сожгла твой дом. – Говоря это, я наслаждаюсь больше, чем следовало бы. Это была не я.

Его улыбка поколебалась. Я пристально смотрю на него, посмеет ли он отрицать это. Он глядит на пол, проводя рукой по волосам.

– Что?

– Порция – бандия.

Когда он поднимает свой взгляд на меня, лицо игрока в покер вернулось снова на место.

– Как ты поняла это?

Он уже знает о Порции? Знает, что это была не я. Знает, что я не разжигала огонь на вечеринке у Мэллори. Он знает и не собирался мне рассказывать.

Теперь я совершенно растеряна.

– Ты знал? Знал, что это была Порция, кто спалил твой дом?

– Не раньше, чем на прошлой неделе. После того, как ты уехала, я не мог перестать думать о том, что ты сказала. Ты была так непоколебима. Тогда я вспомнил, ты говорила Сынам, что являешься носителем гена Киллиана через Брома. А они сами об этом никогда бы не догадались. Могли бы быть и другие, верно?

Это именно то, о чем я подумала, когда поняла, кто такая Порция. Блейк на один шаг впереди меня. Но это не оправдывает того факта, что Блейк знал вот уже больше недели – это не я начала пожар. Он собирался просто мне позволить думать, что он по-прежнему меня считал виновной? Или его даже не волновала, как я себя чувствовала? Собирался ли он рассказать Сынам? Они все еще охотятся на меня?

Блейк продолжает говорить.

– Все на вечеринке у Мэл были чистокровками, и разумно было начать с тех, кто был там во время пожара. Я попросил доктора Маккей показать мне тесты каждого чистокровного. Было всего несколько из первого поколения, из которых Порция – единственная девушка.

– Так что Порция была единственно возможной Седьмой Дочерью среди чистокровок.

– Верно. К тому же оба ее родителя были из седьмого поколения Киллиана, что означало, она могла получить ген Киллиана также и по материнской линии.

– И если мать Порции унаследовала ген Киллиана от Брома, а не от одного из других детей Киллиана, тогда она была шестой в поколении дочерей Дану.

Тайна разгадана. Порция начала пожар. Почему он не рассказал мне?

– Точно. Но этого было недостаточно. Я должен был подобраться ближе.

У меня во рту пересохло. Пытается ли он сказать мне, что встречается с Порцией только, чтобы выяснить правду?

– Ты шпионил за ней?

Он глядит в пол.

– Я пытаюсь помочь тебе. Мне все еще нужны доказательства.

– Итак, ты собирался зажигать с Порцией до каких пор? Пока не получишь доказательства? – меня тошнит. – И даже не думал рассказать мне?

– Потому что знал, ты взбесишься как сейчас. И чем меньше людей знает, тем лучше. Мне нужно, чтобы Порция доверяла мне. Если бы она знала, что я здесь и разговариваю с тобой…

Я стою к нему лицом.

– Итак, ты беспокоишься о ее чувствах? Ты позволил мне думать, что я спалила твой дом. Позволил мне считать, что ты не доверяешь мне.

Жаль, что у меня нет силы в данный момент. Я никогда так не хотела ударить его, как сейчас.

Глаза Блейка стали темными.

– Нет.

Вау. Ничего такого, чего бы я уже не знала. Однако меня словно поразили стрелой прямо в сердце, а затем Блейк вырвал ее обратно в то время, как я лежу истекая кровью перед ним.

Дверь с треском открывается. Остин стоит в дверях, его грудь вздымается и опускается от быстрого дыхания. Две глубокие складки пролегают на переносице, прежде чем он успевает скрыть их за привычным взглядом надменного безразличия. Он поворачивается ко мне.

– С тобой все в порядке?

Блейк переводит взгляд с Остина на меня и обратно.

– Что он здесь делает?

– Он здесь живет.

Вена на шее Блейка пульсирует так сильно, что похоже вот-вот лопнет.

– Ты вернула его обратно? Стоило оставить тебя одну на две гребанные недели, и ты вернула этого ублюдка из потустороннего мира, чтобы начать с ним все с начала?

– Я не возвращала его.

Единственный, кого я вернула – был ты. И посмотри, как здорово все вышло.

– Тогда как он тут оказался?

Остин приподнимает бровь, глядя на Блейка.

– Магия.

– Да брось. – Губы Блейка изгибаются в усмешке, когда он поворачивается ко мне. – Похоже, твой герой здесь, чтобы увезти тебя. Или убедиться, что ты убьешь меня. Не уверен, что именно.

– Прекрати. Остин мне помогает. Тебя здесь не было, чтобы помочь мне. Это – ты, кто отослал меня прочь.

– Чтобы я смог найти другую бандию, – рычит Блейк.

– Чтобы ты мог спать с ней.

Остин прислоняется к стене, улыбка играет в уголке его губ.

Блейк оседает на диван.

– Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Ты не знаешь Порцию. Она никому не доверяет. Не удивительно, учитывая тот секрет, что она хранит. Мне нужно было подобраться к ней быстро, хорошо?

Не могу поверить, что он пытается найти этому оправдание.

– Я точно знаю, что ты делаешь. То же самое, что сделал со мной.

Лицо Блейка становиться белым.

– Нет.

Мне на самом деле жалко Порцию. Блейк использует ее также, как он использовал меня, чтобы добыть информацию для Сынов. Может быть, без искусственной близости, созданной связью, Порция сможет разглядеть его насквозь. Надеюсь, она сможет ради ее собственного же блага.

Остин шагает в сторону Блейка.

– Какой секрет хранит Порция?

Блейк смотрит на меня со страхом в глазах.

– Ты не можешь ему сказать.

– Я доверяю Остину.

И я понимаю – это правда. Не знаю, как это произошло, но я доверяю ему. Остин на моей стороне.