Ты навек озарен судьбами казачьими.На рубеже 2012-2013 годов в разных средствах массовой информации вполне отчетливо обозначилась серия связанных друг с другом публикаций, посвященных одному весьма любопытному процессу в мире компьютеров. Сначала одна из главных американских газет, The New York Times, большой статьей отметила 80-летие Питера Ноймана — живой легенды в мире инфобезопасности и профессионала, по сию пору активно занимающегося делом всей своей жизни: рисками и угрозами человеку со стороны компьютерных технологий. Причем основную часть этой статьи занимает не биография героя, а рассказ о том необычном исследовательском проекте, который ныне возглавляет Нойман. Непосредственно к этой теме отсылает и броский заголовок материала: «Убить компьютер, чтобы его спасти»... Затем, в последних числах декабря 2012 года, на сайте известного среди ИТ-специалистов журнала IEEE Spectrum, была опубликована беседа с близким коллегой Ноймана Робертом Уотсоном (Robert N. M. Watson), который — как бы со стороны молодого поколения — совместно с ветераном возглавляет тот же самый проект. Содержание данной беседы вполне адекватно отражено в названии: «Компьютеры: время начинать заново». Наконец, в январе 2013-го еще один отраслевой компьютерный журнал, Communication of the ACM, публикует большую обзорно-аналитическую статью опять-таки Уотсона, посвященную осмыслению гигантских проблем в компьютерной безопасности. А также, ясное дело, и тому оригинальному решению, что было предложено несколько лет назад и ныне активно развивается для вывода компьютерной индустрии из очевидного тупика в области защиты информации. [Robert N. M. Watson. Reflections on a decade of operating system access control extensibility. Communications of the ACM56(2),January2013] По всему видно, что тема актуальная и любопытная. Но прежде чем погружаться в подробности этого далеко не рядового проекта, будет уместно хотя бы несколько абзацев посвятить тому, какие именно проблемы одолевают компьютерную безопасность и почему их никак не удается решить. По материалам сайта http://www.3dnews.ru/editorial/639514 Подбор новости: Купцов А.А., студент группы ИБ-11
БАБИЙ БУНТ Пьеса в двух действиях Либретто К. Васильева и М. Пляцковского Стихи М. Пляцковского Ленинград. 1980 год
АКТ
КАРТИНА 1 На сцене все участники спектакля. Широко и привольно звучит песня о казачьем Доне. № 1 Ой, ты, Дон… Ой, ты, Дон, тихий Дон! Тут мы путь свой начинали. Ты навек озарен судьбами казачьими.
Ой, ты, дон, тихий Дон! Счастье здесь добыли мы. Ты не зря окрылен Песнями да былями.
Ой, ты, Дон, тихий Дон, Батюшка наш, Донушко! Берега с двух сторон – Да не видно донышка.
Перед интермедийным занавесом ФЕДОТ с удочками подходит к СУДЬЕ. СУДЬЯ подсекает рыбу.
ФЕДОТ: Гражданин судья. СУДЬЯ: А, Федот, здравствуй… ФЕДОТ: Гражданин судья, дозвольте присуседиться? СУДЬЯ: Садись, места хватит (вытаскивает рыбу). Здесь берет хорошо, а ты, я вижу, пустой. ФЕДОТ: Благодарствую. Только дело у меня до вас. Вот вы на собрании объясняли, какую законную статью приваривают за кулачьи увечья… СУДЬЯ: Ага… ФЕДОТ: … и всякие обидные действия… А я хочу разузнать в счет другого. СУДЬЯ: Что же, это можно… (сматывает удочки). Пойдем в хутор, по дороге расскажешь… ФЕДОТ: Я так мыслю, что при Советской власти не могет быть подобных обхождений, какие со мной произвели, гражданы. Да… кабы гражданы – так это полбеды, а то… бабы! СУДЬЯ: Это как же? ФЕДОТ: А так. По весне заявляется в хутор наша же хуторная Настя. Жила она где-то на шахтах, а тут взяла и приехала, черт ее за подол смыкнул… Ну, сами знаете, что председатель наш, Степан Пантелеевич, характеру сурьезного и хутор соблюдал в законности и прочем хорошем поведении, окромя супружницы своей Марфы Филипповны… Никаких промеж ними равновесиев установиться не могло по причине ее злобного характера. А вообще, жили мы тихо, мирно, с бабами обходились, как говориться, чинно-благородно, работали в поте лица своего… Бабы уходят № 2 СЕКСТЕТ КАЗАКОВ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Казаки душой не робки, ВСЕ: Кровь казачья горяча. ЗАХАР: Особливо после стопки ВСЕ: Огневого первача! Легко тому живется, Кто шуткой забавляется. Эй, пей – покуда пьется, Гуляй – пока гуляется! ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Энтот с чубом и усами, Тот без чуба и усов… ЗАХАР: Мы горланим песни сами. ВСЕ: Нам не жалко голосов! Легко тому живется, Кто шуткой забавляется. Эй, пей – покуда пьется, Гуляй – пока гуляется!
НИКОЛКА: Наши деды выпивали Им за то – хвала и честь… И у нас в любом подвале СЕМЕН: Завсегда закуска есть! ВСЕ: Легко тому живется, Кто шуткой забавляется. Эй, пей – покуда пьется, Гуляй – пока гуляется! МАРФА: Опять за свое! Ишь, расселись казачки! Что за праздник нонче? КАЗАК: Алевтина Семеновна, царствие ей небесное. МАРФА: Это кем же она тебе приходится? КАЗАК: Твоя прабабка она ему вроде… 1 КАЗАК: Верно… прабабка… только двоюродная… МАРФА: Эх, вы… сродственнички! СТЕШКА: Ну, енто ты не того, Марфа… Память о человеке дело святое (пьют), так-то значить… иди себе, Марфа, сполняй свою домашность, а мы тут малость погутарим. МАРФА: Вы погутарите, а я на себе, как распоследняя кобыла, усю домашность тащить? Нету ноне на то моих основаниев… СТЕШКА: А, нету, значит, основаниев! Грамоте научилась. По науке гутаришь. Ну, я тебе покажу чичас основания. Замахивается на Марфу, она чертыхаясь, убегает в дом. Казаки смеются. На фоне интермедийного занавеса появляются СЕМКА и НИКОЛКА с гармонью. № 3. ДУЭТ НИКОЛКИ и СЕМКИ НИКОЛКА: Только бровью поведу Девки тают на ходу. Только пальцем поманю – Девки сохнут на корню.
ВМЕСТЕ: Все такие – Казаки донские! Знаем к де… Знаем к де… Знаем к девушкам подход, Сами липнут, как на мед!
СЕМКА: Я рукой поправлю чуб, Люб, спрошу я, или не люб? Зарумянясь от стыда, Милка мне ответит, - да!
ВМЕСТЕ: Все такие – Казаки донские! Знаем к де… Знаем к де… Знаем к девушкам подход, Сами липнут, как на мед!
НИКОЛКА: Манит бабочек огонь, А девчат – моя гармонь.
СЕМКА: Только глазом подмигну – Девки враз идут ко дну!
ВМЕСТЕ: Все такие – Казаки донские! Знаем к де… Знаем к де… Знаем к девушкам подход, Сами липнут, как на мед! В конце номера появляется МАРИНКА, хочет пройти мимо. СЕМКА: Маринка, ты куда? МАРИНКА: А на кудыкину гору. НИКОЛКА: Ну, ладно, ты, кудыкина, посиди с Семкой. Не видишь, что ли, сохнет парень… МАРИНКА: Чего? НИКОЛКА: А того… Убудет тебя, что ли? Ужели и поцелует тебя Семка или прижмет чуток, тебе ж на пользу пойдет… для развития твоего хвизического. Вчера лектор на сходке докладывал, слыхала небось? МАРИНКА: Ах, ты, паразит… НИКОЛКА: Вот ведь, темнота-то. Нет, чтобы поизячнее выразиться, не «паразит», а, к примеру, «инхвузория» или еще как. Ладно… бывайте… А ты, давай, Семка, действуй, покажи этой инхвузории свое мужское достоинство. (Подмигивая, уходит). МАРИНКА: Вы, оба… вы!... (хочет убежать) СЕМКА: Маринка, постой, не беги. МАРИНКА: Пусти меня, пусти, скаженный! Ишь, дружка нашел. Ходишь за ним, как бычок на веревочке. Он же над тобой и надсмехается. Ну, вот что, ежели ты с ним, с Николкой этим нахальным, дружбу враз не сломаешь, даже издали на меня не гляди. СЕМКА: Маринка! Да я для тебя чего хочешь, сделаю. МАРИНКА (оживляясь): А можешь ты для меня чего-нибудь такое сделать, что другому и не снится? СЕМКА: Все, все сделаю, Мариночка! Прикажи только! МАРИНКА (придумывая): Ты вот… калоши купи себе, как у председателя нашего, Степана Пантелеевича. Такое мое пожелание. СЕМКА (мрачно): Ты, что, издеваешься? Где ж купить-то? Ведь давно они в потребилке кончились… МАРИНКА: А не достанешь, нечего со мной и гутарить! Понял? СЕМКА: Чего уж тут не понять. № 4. ДУЭТ СЕМКИ и МАРИНКИ СЕМКА: Для тебя я ночь рассветом сделаю, Поверну к твоим ногам ручей. А зимою степь заледенелую Отогрею песнею своей.
МАРИНКА: Могу тебе, могу тебе сказать заранее, Напрасны все твои старания! И нет у нас надежды никакой, Что будет месяц, что будет месяц, Что будет месяц улыбаться над рекой!
СЕМКА: Украду я звездочку зеленую Для тебя, безбожно молодой. Упрошу я ласточку залетную, Чтоб к тебе присела на ладонь.
МАРИНКА: Могу тебе, могу тебе сказать заранее, Напрасны все твои старания!
СЕМКА: И нет у нас надежды никакой, Что будет месяц, что будет месяц, Что будет месяц улыбаться над рекой!
МАРИНКА: Ты меня словами не задаривай, У дружков ходи на поводу. Ты других девчонок заговаривай, Все двенадцать месяцев в году! СЕМКА: Напрасны все, напрасны все мои старания, Сказала ты о том заранее, Нет у меня надежды никакой, Что будет месяц, что будет месяц, Что будет месяц улыбаться над рекой!
ВМЕСТЕ: И нет у нас надежды никакой, Что будет месяц, что будет месяц, Что будет месяц улыбаться над рекой! Открывается интермедийный занавес. Двор ДЕДА ЗАХАРА. На сцене ЗАХАР, СЕМЕНОВНА и несколько баб. ДЕД ЗАХАР: Ну, ладно, ладно, отдай. Отдай, слышь, отдай! (пытается отнять бутыль с самогоном). СЕМЕНОВНА: На-кася, выкуси! Вот наловчился, старый бес. (Обращается к бабам) бутылку за енти, как их, за… фниги прятать приладился… ДЕД ЗАХАР: Да не фниги, а книги… вот темнота! СЕМЕНОВНА: Во-во, за фниги. То лежал на печи, а тут вдруг комод мастерить удумал. Я-то, дура старая, не нарадовалась. Решила: поумнел дед на старости лет. А он, чертяка старый, придет, эдак чинно сядет, за зенки свои бесстыжие очки напялит и вроде бы во фниги зыркает. А сам, прохиндей, только я выйду – самогонкой аккурат и нагружается. Я в хату, а он уже дрыхнет! У-у, пьянчуга! ДЕД ЗАХАР: Ты, старуха, того… Не перегибай, значит… Ну, приму я малость иногда, это бывает. А для чего? Так ведь для полной ясности мозгу, чтобы по науке было полное, понимаешь, соответствие. Потому слова больно мудреные, заграничные в книгах попадаются. И, окромя меня, никто их в нашем хуторе не разберет. А ты, старуха, совсем бессознательная, как и девки энти, подружки твои (показывает на баб, те недовольно гудят). И дела вам нет до заковыристых слов. Ну, вот (берет книгу), что такое есть «монополия»? Не знаете? Ясное дело – кабак! «Адаптер» - это означает пустяковый человек, вообче сволочь и больше ничего. «Акварель», между прочим, хорошая девка, так я соображаю, а «бордюр» - вовсе даже наоборот – гулящая баба. СЕМЕНОВНА: Тьфу, непутевый! ДЕД ЗАХАР: «Антресоли» - энто значит, такую любовь крутить, что вам, разлюбезные мои, даже и не снилось. СЕМЕНОВНА: Вот она, моя любовь. Хватит голову дурить. Прохвессор! Настька-то наша и не такие слова знает. Скоро мы на хуторе свой женсовет заведем, запрыгаете вы тогда, казачки! ДЕД ЗАХАР: Гулящие, Бандероли вы – что означает бестолковые бабы.
За сценой слышна песня – реминисценция № 2 «Секстета казаков». Появляются КАЗАКИ, но уже с НИКОЛКОЙ и СЕМКОЙ. Казаки замечают деда Захара, попавшего в затруднительное положение – дед Захар обороняется, а бабы – атакуют его. ДЕД ЗАХАР: Председатель, беда! СТЕШКА: Чего еще там стряслось? ДЕД ЗАХАР: Баб наших баламутят. СТЕШКА: То есть, как это баламутят? ДЕД ЗАХАР: А так, что их из повиновения из нашего выводят. СТЕШКА: Кто в конкретности? ДЕД ЗАХАР: Настька с шахтов приехала. Не видал? Стриженая под иголку и в красном платке. СТЕШКА: Ну, в платке и в платке, мне-то что за дело? Почему вдруг стриженая? ДЕД ЗАХАР: Баб наших табунить будет, организацию промеж них заколачивает. Потому и стриженая! СТЕШКА: Неужто? ДЕД ЗАХАР: Точно! Как пить дать! СТЕШКА: Ну, я свою… ДЕД ЗАХАР: Спробуй тронь, так тебя, сукиного сына, за хвост – да и в собачий ящик… Теперя лупай обоими фонарями, свети в оба! СТЕШКА: Баба моя! Чего хочу, то и делаю. И Настька мне – не указчик. ДЕД ЗАХАР: Теперича – указчик. Она теперича креветка, что по научному означает «самостоятельная баба». Она при документе. СТЕШКА: Скажешь тоже! ДЕД ЗАХАР: Ага. И с тем документом она, Настька, значит, следует в волость занимать должность, навроде женисполкома, что ли, чума их там разберет. А пока – баб наших настропаляет. Слышен женский крик ДЕД ЗАХАР: Чуешь, Дуняшка супротив Федота поднялась. Вбегает ДУНЯШКА, лезет на лестницу, прислоненную к стене хаты. ФЕДОТ: А-ну, слазь! ДУНЯШКА: Нут, уж лучше ты сюда полезай. Вот и поговорим. ФЕДОТ: Да, я тебя. (Лезет на лестницу. Дуняшка толкает его ногой, Федот падает). Спускайся, говорю. ДУНЯШКА: Тоже мне, командир сыскался! И не подумаю! ФЕДОТ: А-а-а… (бегает вокруг лестницы, пытается достать Дуняшку вожжами). № 5. СЦЕНА ВОЗЛЕ ЛЕСТНИЦЫ ДУНЯШКА: Разве это не обидно? Это ж чистый произвол! Для мужчины даже стыдно Нападать на слабый пол!
ХОР: Кто сказал, что не управы На драчливых казаков? До того они упрямы – Хуже нашенских быков!
ФЕДОТ: Что кричишь при всем народе? Успокойся, сатана! Не чужая ты мне вроде, А законная жена!
ДУНЯШКА: Весь наш хутор не смеши ты И не фыркай, точно гусь, Ведь и я не лыком шита – Грозных взглядов не боюсь.
ФЕДОТ: Хватит петь на ветке, птичка, Хватит клюв свой разевать…
ДУНЯШКА: Что за глупая привычка, Как попало обзывать!
ХОР: Разве это не обидно? Это ж чистый произвол! Для мужчины даже стыдно Нападать на слабый пол! СТЕШКА: Спускайся на землю и прекрати эти шалости! ДУНЯШКА: Какие ж это шалости, ежели и жить с ним отказываюсь… Дюже ревнючий. На кого не взгляну – щелк по лбу. Или я арбуз полосатый, что привык он по нем щелкать? Все, председатель, спуститься спущусь, а вот жить с ним отказываюсь. СТЕШКА: Ты мне брось тут агитацию проводить – дюже речистые стали, скочетались промеж себя! СЕМЕНОВНА: Мы… воскресли! СТЕШКА: Молчи уж… пресвятая богородица! ДУНЯШКА: Ты нам глотки не затыкай! МАРФА: Безмолвствовать мы не будем. Намаялись с избытком! № 6. КАЗАЧИЬ ЧАСУШКИ МАРФА: Самохвалы – казаки, Вечно лезут в драку. Им не страшно против баб Начинать атаку. Без ошибки Казака узнает всяк, Если трезвый, Это значит, не казак! Женский хор повторяет припев КАЗАКИ: Что вы, бабы? Одурели? Что вы, бабы, в самом деле?
МАРФА: Прочищают казаки Глотки самогонкой, А потом в Дону ершей Глушат песней звонкой. Без ошибки Казака узнает всяк, Если трезвый, Это значит, не казак!
КАЗАКИ: Что вы, бабы? Одурели? Что вы, бабы, в самом деле?
МАРФА: Без жены любой казак – Что ребенок малый. Без жены помрет казак С голоду, пожалуй!
Без ошибки Казака узнает всяк, Если трезвый, Это значит, не казак!
КАЗАКИ: Что вы, бабы? Одурели? Что вы, бабы, в самом деле?
СТЕШКА (Марфе): Ты, что? Тоже на удочку Настькину клюнула? А ну, марш до хаты! СЕМЕНОВНА: Марфа, не боись! МАРФА: А зараз ты меня силком в хату не затянешь и при людях не ударишь. СТЕШКА: С огнем играешь! Гляди, я отыграюсь! СЕМЕНОВНА: А ты ее не больно-то слушай! ДУНЯШКА: Уразумел! Стало быть, бунт на хуторе? СЕМКА: Точно, бабий бунт! СТЕШКА: Очень даже интересно. ДЕД ЗАХАР: А все она – Настасья! Сплошная, понимаешь, циркуляция и клоунада получается. СТЕШКА: Ну, я ее… ДУНЯШКА: Ты Настьку не трожь… Она нам глаза открыла на нашу бабью долю. СЕМЕНОВНА: Революцию не только для вас, мужиков, делали, на и для всего прочего населения. МАРФА: Нам равноправенство подавай! НИКОЛКА: Это что же выходит, казаки? Баба, что ли, человек? СЕМЕНОВНА: Вот телок недорослый! У самого молоко на губах не обсохло, а туда же! Бабы во главе с Семеновной грозно наступают на Николку. ДУНЯШКА: Ой, глядите, Настя идет! ВСЕ: Настя идет! Настя идет!
№ 7. ВЫХОД НАСТИ КАЗАЧКИ: Вот сейчас вам наша Настя Правду скажет до конца…
КАЗАКИ: Так на страшно, что на части Разрываются сердца!
КАЗАЧКИ: Вы оставьте шутки эти, Придержите про запас!
КАЗАКИ: Бабы нет такой на свете, Что б была хитрее нас!
КАЗАЧКИ: Язычок у Насти острый, С нею мы не пропадем.
КАЗАКИ: Как нам быть? Не знаем просто! Страх такой – в коленях дрожь!
КАЗАЧКИ: Молвит Настя – сердце настежь! Голова всем – голова!
КАЗАКИ: Не хвалитесь вашей Настей, Нам все это трын-трава!
КАЗАЧКИ: Вот и Настя! Наша Настя! Появляется НАСТЯ, кланяется казакам. НАСТЯ: Мой поклон вам, кзаченьки! Что за шум, а драки нет?
КАЗАКИ: Баламутишь баб зачем ты? Дай-ка нам простой ответ!
НАСТЯ: Грех им жить при новой власти, Как при царской темноте!
КАЗАЧКИ: Говоришь ты правду, Настя! Времена теперь – не те! № 7-а. АРИЯ НАСТИ Мать просила: «Не ходи ты замуж, донюшка!» Твоя молодость милей, чем бабья долюшка! Бабья доля – это слезы и страдания, Нет в ней радости, а только ожидания!». Говорила мать: «Хлебнешь ты горя вволюшку, Не меняй девичьих лет на бабью долюшку!». Не поверила ей дочка, попрощалася, С бабьей долей, с горькой долей обвенчалася… Эту песню я слыхала с колыбели, Эту песню и моим подружкам пели! А ведь хочется счастливой бабьей доли, Чтоб она, как теплый дождь, текла в ладони! Чтоб сказала мать: «Ступай ты замуж, донюшка! Ты узнаешь, что такое бабья долюшка… Бабья доля - хороша, как песня складная, Бабья доля – будто зорька ненаглядная!». НАСТЯ (после арии): Ну, а теперь отвечай, Федот, за что Дуняшу свою обижаешь? ФЕДОТ: А для порядку. Не будешь бить – спортится. Баба, она как лошадь: не бьешь – не везет. НАСТЯ: А нынче не то, что жену, лошадь бить нельзя. ФЕДОТ: Ну, да? НАСТЯ: Да! СТЕШКА: Ну, спасибо тебе… научила. Может, и нас заодно научишь как бабой да лошадью без кнута управлять? НАСТЯ: А ты лаской, лаской попробуй. На грубостях-то далеко не уедешь. НИКОЛКА: Можно и лаской попробовать. НАСТЯ: А, гармонист наш, ненаглядный! Ты что ж это, Варьке голову закружил и в кусты? НИКОЛКА: Варька-то влюбилась. А вот тебе влюбиться, должность, небось, не дозволяет. Как-никак, ты у нас – женская власть. НАСТЯ: Ты мне зубы не заговаривай! Бригадир ты справный, гармонист добрый, а вот насчет морального облика, так стыдно на тебя глядеть. НИКОЛКА: А ты не гляди, а то поглядишь – взгляда отвести не сможешь. НАСТЯ: Так-таки не смогу? НИКОЛКА: А и не сможешь. Потому супротив Николки, ежели он того пожелает, не родилась еще девка, чтобы выстоять… во… НАСТЯ: Эх, Николай, хвастун ты никудышный, вот я тебе что скажу. НИКОЛКА: А выстоишь? НАСТЯ: Тут и думать нечего. НИКОЛКА: Кишка тонка, товарищ будущий председатель женсовета. А помимо всего прочего, боишься ты меня. Я тебя насквозь вижу. НАСТЯ: Это как же боюсь? НИКОЛКА: А вот так же… По вашей женской линии обольстительности моей опасаешься… НАСТЯ: Еще сего надумал! ИКОЛКА: Это точно. Хочешь докажу. НАСТЯ: Докажи. НИКОЛКА: А вот возьму сейчас при всех – и поцелую… На добровольных, конечно, началах. НАСТЯ: И чего ты привязался? Или других девок у нас нет? НИКОЛКА: Девки имеются. А только я на свой авторитет не найду подходящей. За мной вот одна даже ушивается, а на какую причину она мне нужна, я с тобой хочу, ты мне по душе… НАСТЯ: Вот с ней и целуйся! НИКОЛКА: А ты мне по душе, Настя! СЕМЕНОВНА: Тьфу, охальник! НИКОЛКА: Побоюсь, думаешь? Не поцелую? НАСТЯ: А чего бояться – целуй! НИКОЛКА: Да ну? НАСТЯ: Угу. НИКОЛКА: Брешешь? НАСТЯ: А нисколечко! СТЕШКА: Вот девка! Огонь! НАСТЯ: Или струсил? Смотри, приворожу. НИКОЛКА: Я… Да я… (целует) ДЕД ЗАХАР: Эх, парень! Вылитый я в молодости! Не парень – аквариум… что означает «Степной орел»! Казаки и казачки, качая головами, уходят
НАСТЯ: Теперь никуда ты от меня не денешься, потому как стал привороженным. НИКОЛКА: Это я, что ль, привороженный? Не привороженный, а примороженный. Ты… ты… ты – навроде морозу зимнего… НАСТЯ: Что так? НИКОЛКА: Поначалу обжигаешь, а после холодом обдаешь. К тебе и не подступишься. НАСТЯ: А спробуй! НИКОЛКА: Слышь, Настя, а ведь у тебя в запрошлом году было ко мне расположение, нравилось, как я на гармони играю… НАСТЯ: Так чего не сыграешь? НИКОЛКА: Это можно. Для тебя только… № 8. ПЕСНЯ НИКОЛКИ Я гармошку разверну, А гармошка грустная – Вспоминает про весну – Ту, что льдинкой хрустнула. Надоело выводить Разные страдания – Ты не хочешь выходить К Дону на свидания! Без твоих веселых глаз Мы с гармошкой маемся. Улыбнись хотя бы раз! Даром, что ль, стараемся! Не могу я допускать, Что бы сердце екало, Если вдруг мелькнет опять Твой платочек около! У меня в груди пожар, И к тому же – пламенный. Эх, тебе меня не жаль. А ведь я – не каменный! Ты сама, сама, сама Сети мне расставила. Холодней ты, чем зима, Лучше бы растаяла!
НАСТЯ: Хитрый вы народ – гармонисты. От песен девичья душа добреет… НИКОЛКА: А ежели так, то по доброте поцеловать ты должна меня ответно… А? НАСТЯ: Перебьешься и без того. НИКОЛКА: Или совсем не нравлюсь? НАСТЯ: Нравишься, врать не хочу. Эх, кабы не… НИКОЛКА: Чего? НАСТЯ: Да не поймешь ты этого сейчас… Может, потом, когда поумнеешь и другим станешь… № 9. ДУЭТ НАСТИ и НИКОЛКИ НАСТЯ: Горячимся в споре оба, Будто жарких два огня.
НИКОЛКА: Для чего, моя зазноба, Присушила ты меня?
НАСТЯ: Ты мне слова не уступишь, Я тебе не уступлю.
НИКОЛКА: Жаль, что ты меня не любишь Так, как я тебя люблю!
ВМЕСТЕ: Зачем судьба такая? И кто виноват? И кто виноват? И кто виноват? «Нашла коса на камень» - Про нас говорят, про нас говорят, Про нас говорят.
НАСТЯ: Всем давно известно это: Гордый ты и я – горда. И насмешку без ответа Не оставлю никогда!
НИКОЛКА: Ни к чему твоя угроза, Позабыл я сто обид. Ох, как будто от мороза От любви меня знобит! ВМЕСТЕ: Зачем судьба такая? И кто виноват? И кто виноват? И кто виноват? «Нашла коса на камень» - Про нас говорят, про нас говорят, Про нас говорят.
НАСТЯ: Слово скажешь – как отрубишь, Я скажу – как отрублю.
НИКОЛКА: Жаль, что ты меня не любишь Так, как я тебя люблю!
НАСТЯ: Жаль, что ты меня не любишь Так, как я тебя люблю! НИКОЛКА: Вот тебе цветок лазоревый… Дарю… (протягивает цветок, Настя берет). А ты заместо награды, значит, поцелуй меня разок… НАСТЯ: С разбегу или на цыпочки привставши? НИКОЛКА: Можно и с разбегу. НАСТЯ: Шибко напираешь. И слова сказать не дашь. НИКОЛКА: А чего там слова разговаривать? Целуй – и все тут! НАСТЯ: Шальной ты, Николка! Ладно. Зкрой гляделки – то… (Николка зажмуривается) и улыбнись… Николка радостно улыбается, открывая губы. Настя засовывает ему в рот цветок, щелкает по носу и со смехом убегает. НИКОЛКА: Ну, Настенька! Дощелкаешься ты у меня. (Поет) Ты сама, сама, сама Сети мне расставила… Ох, зачем свела с ума, В дураках оставила?
|
