В.А. ТЮРИН 5 страница

Верхневолжская культура (5300 - 3400 лет до н.э.) сложилась за 1000 лет до начала цивилизаций Шумера и Египта. Она занимает обширный Волго-Окский регион [Крайнов, 1977; Мезолит, 1989, стр. 86] и распространена на территории Тверской, Ярославской, Ивановской, Московской и ряда других областей. По мнению антропологов, верхневолжская культура возникла на местной мезолитической основе, то есть она уходит своими корнями в 16 - 11 тысяч лет назад, туда, где мы определили у населения гаплогруппы I и/или R - то есть основные гаплогруппы этнических русских (сейчас 22% и 53%, соответственно). Половина современных этнических русских относятся к роду R1a1 с общим предком, находящимся именно на Русской равнине 4800±500 лет назад, то есть как раз в верхневолжском времени.

Поселения верхневолжской культуры располагаются на высоких берегах рек и озер, на озёрных островах, дюнных холмах. Жилища небольшие, от 6 до 12 кв. м, овальной, округлой или прямоугольной формы с очагами в центре. Древние русы верхневолжской культуры обитали в зоне широколиственных лесов, занимались охотой, рыболовством, собирательством и земледелием [Крайнов, 1977].

Носители верхневолжской культуры были хорошо знакомы с гончарным производством, изготавливали керамику из глины с примесью крупного шамота и помёта водоплавающих птиц. Орнамент занимал большую часть поверхности сосуда. На сосудах преобладали простые, а также симметричные образы из гребенчатого или накольчатого мотивов, ограниченных зонами без орнамента, или образы из двух гребенчатых мотивов и ямочного мотива между ними. Композиции чаще всего начинались с зоны без орнамента или гребенчатого мотива по краю венчика. Потом обычно следовали гребенчатый или ямочный мотивы, а затем опять гребенчатый мотив или зона без орнамента и т.д. Чередование в композиции разных мотивов и неор- наментированных зон придавало композиции некоторую ритмичность.

Древние русы волосовской культурно-исторической общности занимали обширный регион от Прибалтики до Камы и от Вологды до Пензы [Крайнов, 1987]. Ареал волосовской культуры совпадает с границами предыдущей верхневолжской культуры. Это время больших поселений - неолитических протогородов, на окраинах которых возникают кладбища с одиночными и коллективными погребениями, появляется сложный обряд погребения, сопровождающийся ритуальными кострищами, кладами и святилищами. В это время резко возрастает техника обработки орудий труда и предметов искусства. Эта культура, возникшая в эпоху развитого неолита, существовала и в энеоли- тическое время. По мнению В.А. Городцова, «народ, создавший культуру волосовского типа, жил долго, перешёл в этой стране в металлический период, выделяя и давая начало производным культурам, дожившим до ранней неометаллической эпохи» [Городцоѳ, 1923, стр. 20], то есть потомками волосовцев стали племена русичей 1-го тысячелетия до н.э., что соответствует выводам ДНК-генеалогии.

По времени существования волосовской культуры (5100 до 3800 лет назад) - это могли быть люди родов R1a1, R1Ы ив меньшей степени I (поскольку продвижения этого рода на восток Русской равнины не выражены). Наиболее вероятно, что волосовская культура - это род R1Ы или R1a1. Но поскольку она занимала обширные территории, то, скорее всего волосовскую культуру правильнее соотносить с родом R1 а1, как наиболее объёмным по численности его представителей и в то время, и сейчас.

Волосовская культура существовала одновременно с древнеегипетской и шумерской культурами, но превосходила последние по площади в несколько десятков раз. В частности, «жилая» площадь современного Египта составляет 40 тыс. квадратных километров. Это в два раза меньше площади, занимаемой одной только Тверской областью. А волосовская культура занимала несколько областей.

Археологи и антропологи придерживаются мнения о местном происхождении волосовской культуры - на основе верхневолжской. «Благодаря исследованиям последних лет, открытию верхневолжской культуры, изучению стратиграфии многослойных поселений, особенно тор- фяниковых в центре Русской равнины, выявлена определенная последовательность в смене культур, которая подтверждает местное развитие волосовской культуры. Автохтонность культуры кажется весьма убедительной»[Алексеева, 1997].

Согласно исследованиям, проведённым антропологом Т.И. Алексеевой, краниологическая серия, датируемая во- лосовским временем, в значительно большей степени проявляет сходство с носителями верхневолжской культуры. Т.И. Алексеева утверждает, что «картина формирования антропологических черт волосовского населения типична для всего ареала волосовской культуры. На примере погребений из Сахтыиіских стоянок отчетливо прослеживается преемственность населения на протяжении весьма длительного времени - от раннего неолита до энеолита. Эта преемственность уходит своими корнями в мезолит. Строго говоря, в данном случае антропология подтверждает точку зрения об автохтонности волосов- цев. Описанные краниологические особенности (ослабленная горизонтальная профилировка верхней части лица, сильная профилированость среднего отдела лица и сильное выступание носа), сформировавшиеся на обширной территории Восточной Европы, оказываются чрезвычайно стабильными и прослеживаются у населения более поздних исторических эпох» [Алексеева, 1997].

Эти особенности строения скелета были унаследованы волосовским населением Русской равнины от своих верхнепалеолитических предков европеоидного антропологического типа (у неандертальцев скелетные особенности иного типа - близкого к палеомонголоидному, кавказоидному или негроидному [Алексеева, 1997]). Следует отметить, что выраженность этого - европеоидного - морфологического своеобразия достаточно стабильна на огромных пространствах Русской равнины [Алексеева, 1997].

Волосовская культура была широко распространена в энеолите - на всей территории лесной зоны от Камы до Прибалтики керамические материалы свидетельствуют

о существовании единых традиций с разнообразными локальными вариантами [Крайнов, 1987]. Антропологи и археологи уверенно относят носителей волосовской культуры Окско-Волжского междуречья к автохтонам проторусского (европеоидного) происхо>кдения 4 - 2-го тыс. до н.э. [Алексеева, 1997].

 

На рисунках 1.5.4 и 1.5.5 представлены две линии антропогенеза центральных областей Русской равнины, начиная с костёнковцев и сунгирийцев и заканчивая первыми жителями московских земель. Использованы фотографии реконструкций, сделанных на основании костных остатков выдающимся антропологом М.М. Герасимовым.

* * *

На юге Русской равнины одновременно с верхневолжской культурой европеоидов развивалась буго-днест- ровская культура: «наиболее точные параллели обнаружены в памятниках Кёрёш и её восточного ответвления - буго-днестровской культуры» [Сафронов, 1989, с. 270- 271]. Она с 6-го - 5-го тыс. до н.э. распространилась на Южном Буге и Днестре и относится к неолиту, уходящему корнями в мезолит. Жилища буго-днестровской культуры - небольшие, наземные, с каменными очагами и ямами для

отбросов. Хозяйство - охота, рыболовство, разведение домашних животных (свинья, бык), земледелие (отпечатки зёрен пшеницы на керамике). Два варианта культуры - южнобугский и днестровский. По времени эти культуры наиболее точно соответствуют носителям гаплогрупп И и 12, которые уходят корнями в период 20-16 тысяч лет назад, хотя не исключены и гаплогруппы R1a и R1b [Клёсов, Тюняев, 2010].

В раннем периоде южнобугского варианта (поселения у сёл Скибенцы, Сокольцы II и др.) распространены остродонные горшки, миски, сосуды с отогнутым венчиком (криволинейный и вертикальный проглаженный орнамент), бомбовидные сосуды с небольшим дном. В среднем периоде (поселения Печера, Самчинцы и др.) много плоскодонных сосудов, характерных для европеоидных европейских культур Кёрёш, Старчево, орнамент пластический - шишечки, налепные валики, пальцевые защипы, криволинейные ленточные композиции; к концу периода под влиянием европеоидов днепро-донецкой культуры появляются остродонные сосуды, украшенные отпечатками гребенчатого штампа. Появляются новые орудия - мотыги из трубчатых костей, развивается техника кремнёвых вкладышей. В позднем периоде (поселения Саврань, Гайворон, Полижок и др.) наряду с остродонными горшками представлены чаши, вазы на ножках («фруктовницы»), ребристые сосуды (орнамент - сложные криволинейные угловые композиции, каннелюры, есть и отпечатки гребенчатого штампа).

В керамике видны параллели с балканскими культурами Турдаш, Винча, Хаманджия. В днестровском варианте выделены пять фаз, из них первая - Сорокский комплекс - бескерамическая, но с элементами производящего хозяйства - доместикация животных (свинья, бык). Фазы II - IV составляют Трифауцкий комплекс, керамика которого сочетает южнобугские элементы с элементами культур Кёреш, Старчево, линейно-ленточной керамики (все - европеоиды) и днепро-донецкой. Буго-днестровская археологическая культура явилась одним из компонентов формирования трипольской культуры.

1.5. Неолит Центра Русской равнины

1.5.1. Мифология неолита Древнейшей Руси

В мифологии времени неолита есть своё удивительное богатство разнообразного материала. Этот «необъятный неоэнеолитический материал чрезвычайно разнороден, многообразен, и трудно предсказать то время, когда он будет достойно изучен во всей полноте. Для полноценного рассмотрения его семантики совершенно необходима параллельная комплексная работа археологов, искусствоведов и лингвистов. Лингвисты должны получить из рук археологов как хронологию, так и перечень основных мировоззренческих идей, отраженных в археологических материалах трёх тысячелетий жизни древнейших земледельцев Европы».

И, по предложению Б.А. Рыбакова, «начнем рассмотрение не с того, что отличает новую, земледельческую эпоху от предыдущих, а с того, что связывает их, что продолжает тысячелетние традиции охотничьего общества».

Ещё Д.А. Крайнов, первый археолог, системно изучавший неолит Древнейшей Руси, отмечал, что верования древних русов неолита - это культ небесного оленя-лося [Крайнов, 1977]. Эти верования явились закономерным развитием мезолитической фазы. Отсюда в русскую мифологию и астрономию вошли древнерусские названия «Лось» созвездий «Большая Медведица, «Прикол», «Плеяды» и др. Другое древнерусское название животного лося cervus alces - ВОЛИН, волюн, воленок (лосий теленок) [Даль] приводит нас к этимологии названия крупнейшей русской реки ВОЛГА. Согласно древнерусским поверьям, она образовалась из молока, вытекающего из сосцов Небесной Лосихи (Коровы Земун) Макоши (приводит нас к этимологии Москвы). Наиболее архаичный образ Небесной Лосихи Макоши и последующий Коровы Макоши дошёл до нас в разнообразных вышивках. Такую идентификацию образов проводил ещё академик Б.А. Рыбаков [Рыбаков, 1981].

«Уже в раннем неолите мы встречаем своеобразный вид глиняной посуды, который устойчиво держится вплоть до гальштата: сосуды в виде фигур животных с широкой воронкой наверху^[28]. Для ранних стадий известны сосуды в виде медведя или огромного оленя 6-го тысячелетия до н.э.; они покрыты символическим орнаментом» [Рыбаков, 1981]. Действительно орнаментальный символизм в неолите Руси достиг значительных высот. В каждом регионе существовал свой особый стиль и вид орнамента (на основании которых современные археологи производят классификацию неолитической керамики).

«Ритуальная зооморфная посуда ведет нас к медвежьим и оленьим праздникам охотничьей эпохи. Со временем к этой охотничьей традиции добавляются сосуды в форме домашних животных (коров, быков, баранов) и птиц. Интересным разделом зооморфной пластики являются крышки больших сосудов. Очень часто они оформлялись в виде голов или даже целых фигур животных. Известны головы медведей, кошки или рыси, оленя, козла, фигуры собаки и барса^[29]».

Отдельный вопрос касается неолитических масок. Маска, принадлежащая к иеневской культуре. «Прослеживаются в разных местах маски медведя, есть зооморфные маски, в которых затруднительно определить того или иного зверя. Фигура женщины в маске медведицы (Породин, Югославия) относится к 6000 г. до н.э., т.е.

опять-таки занимает нижнее первоначальное положение в стратиграфической колонке масок. Более поздние птичьи маски иногда вызывают сомнения: не принимают ли исследователи локальный стиль, особую манеру трактовки женского лица за изображение женщин в птичьих масках? Выношу на суд излюбленный сюжет М. Гимбутас «Lady Bird». Схематическая фигурка женщины в юбке увенчана головой с длинным носом и огромными глазами. Ни крыльев, ни птичьих лап здесь нет. Стоит ли её так настойчиво объявлять дамой в птичьей маске и на этом основании говорить о Богине-Птице?» [Рыбаков, 1981].

Рассуждая о времени и ареале распространения верований в Ладу, Б.А. Рыбаков с удовлетворением замечает, что «для Лады так вопрос не стоит. Лада известна фольклору всех славянских народов: полякам, словакам, словенцам, сербам, хорватам, далматинцам, болгарам, русским, украинцам, белорусам. А за пределами славянского мира имя Лады известно и балтийским народам - латышам и литовцам^[30]». «По свидетельству Стрыйков- ского (16 в.), литовцы приносили Ладе в жертву белого петуха и пели:

Lado, Lado, Lado, Ладо, Ладо, Ладо,

Didis musu Dewie. Великое наше божество.

Пелись такие песни с 25 мая по 25 июня^[31]». «Один этот географический перечень, охватывающий всю бал- то-славянскую группу, говорит о глубокой архаике загадочной Лады. Имя ее известно от Адриатического моря до Камы и от Балкан до Балтийского моря. Никаких препятствий к признанию праславянской древности Лады нет» [Рыбаков, 1981].

* * *

Как мы писали выше, в мезолите Древнейшей Руси были распространены скульптурные изображения головы ло

ся. Обнаружены также мелкие уплощённые головки лосей. Но более интересны фигурки из рога в виде стилизованной ползущей змеи с орнаментом, передающим змеиную кожу (например, Тырвала). Как заметил Б.А. Рыбаков, «важным разделом неоэнеолитической орнаментики является спиральный узор, распространенный очень широко и географически, и хронологически, и функционально. В своей работе о космогонии и мифологии энеолита я, продолжая забытую мысль К. Болсуновского, предложил толковать спиральный орнамент как змеиный (рис. 1.5.1.1).

Основу змеиного спирального орнамента составляют, очевидно, не зловредные гадюки, а мирные ужи, почитаемые как покровители дома у многих народов. Змеи иногда изображались в одиночку, но самым распространенным было изображение двух змей, соприкасающихся головами (обращенными в разные стороны) и образующих спиральный клубок.

^[1] Рыбаков Б. А. Космогония и мифология земледельцев энеолита. -СА, 1965, №1,с. 35-36.

Змеи-ужи и змеиные клубки встречаются на самых различных предметах: парными змеями или клубками покрывали стены моделей жилищ, что заставляет вспомнить этнографический материал об ужах- «господариках», змеиные клубки изображались на глиняных жертвенниках разных форм. Очень важно отметить, что пары сплетшихся в клубок змей часто располагаются около грудей женских фигурок, что соединяет змеиную тему с темой дождя в один семантический комплекс» [Рыбаков, 1981].

В этой связи следует отметить, что этимологическая связь змея-господарика и одного из эпитетов бога - Господь - налицо. Кроме того, на Руси исконно отмечают праздник, который так и называется Аспидов день. По весне есть праздник Змеиные свадьбы - 30 мая, а 12 мая, другой праздник - змеи уходят в леса (по В. Далю).

Нередко сосуды с четырьмя сосками бывают украшены змеиными спиралями на каждой схематичной груди. В земледельческом же искусстве неолита змеи занимают видное место. Уже в раннем неолите появляются жертвенники с двумя змеиными головами, чары для воды с рельефным изображением змеи. Неоэнеолитический орнамент, столь широко использующий змей, убедительно свидетельствует

о прочном культе безвредных ужей, с которыми связыва

лось представление о дожде и об охране жилища (в частности, от мышей). Змеиный спиральный орнамент в эпоху линейно-ленточной керамики продвинулся широко. Позднейший этнографический материал сохранил много сведений древнерусского змеиного культа.

«В ряде случаев в заговорах встречаются архаичные слова, непонятные даже самим знахарям. Так, в одном заговоре от волков, записанном мною в с. Вщиже (Брянская обл.), упоминался «хорт с хортенятами»; рассказчица-знахарка не знала значения этих слое, совершенно не употреблявшихся местными жителями. «Хорт» - волк, как явствует из некоторых русских и болгарских говоров, но в приведенном примере это давно забытое слово входило в заклина- тельную формулу наряду с упоминанием волка и волчат^[32]. Вторым примером забвения первоначального смысла может служить слово «сливень», переводимое некоторыми информаторами как «слепень», «овод»^[33], но истинный смысл которого должен быть ближе к понятию дракона или ящера: святой Юрий побивал копьем «гадов и гадынь и сливневА В другом заговоре сливень упоминается лежащим на океане под ясенем, рядом с ящером^[34]. Едва ли святой Гзоргий гонялся с копьем за оводом и едва ли о слепне можно говорить, что он лежал близ ящера. Слово уцелело, но смысл темен» [Рыбаков, 1981].

Таким образом, в эпоху неолита получили значительное развитие и закрепились культы лося и змея. Последний, возможно, назывался ящером. А те статуэтки, которые состоят из головы лося и тела змеи, изображали дракона.

1.5.2. Расселение древнерусских племён в неолите

В п. 1.4.1 мы показали, что Сварог - это мезолитическое явление Древней Руси. В самом конце мезолита - то есть в 8 - 7 тыс. до н.э. - древние русы начали движение в южном и восточном направлениях. Генетически это древнерусские роды - носители гаплогрупп R1a1 и I (с возможными подгруппами 11 и 12). «Так в целом и называют зачастую эти гаплогруппы в «славянском контексте» - R1a1 восточнославянская, 12 - южнославянская, 11 - балто-славянская» [Клёсов, Тюняев, 20Щ. С этим переселением в новые регионы был привнесён и культ Сварога (а также других древнерусских божеств). И здесь мы снова обратимся к археологическим, антропологическим и генетическим данным.

Земледелие сложилось в мезолите Русской равнины. В Европе (за пределами Русской равнины) культуры древних русов⁴ - земледельцев и скотоводов - впервые появляются в Македонии в конце 7-го тыс. до н.э. Это культура Неа-Никомедия (радиоуглеродная С¹⁴ датировка 6230±150 л. до н.э. [Блаватская, 1966\). Древние русы стали строить здесь прямоугольные глиняные дома, а также и более крупные сооружения. Среди находок обнаружены также многочисленные статуэтки древнерусской богини Мокоши, которая на Руси известна со времени верхнего палеолита (см. п. 1.3). Обращают на себя обнаруженные захоронения - покойники были погребены в скорченном состоянии, характеризуя которое, Б.А. Рыбаков описывал древнерусские воззрения на загробный мир - «ради чего умершему и придавали позу эмбриона, готового вновь родиться, то теперь возникла мысль о каком то обиталище душ» [Рыбаков, 1981].

В 6 - 4-м тыс. до н.э. древние русы распространяются на Балканах и в Средней Европе и формируют археологические культуры Старчево, Караново, Винча, Кёрёш, линейно-ленточной керамики культуры и др. Культура Кёрёш (на территории современной Венгрии (в бассейне реки Кёрёш) и Румынии) обнаруживает связи в буго-днестровской культуре, чем свидетельствует о заселении Южной Европы с территорий Русской равнины племенами европеоидов - носителей гаплогруппы I, потомков племён круга рессетин- ской (11-9 тыс. до н.э.), песочноровской и иеневской (10 - 6 тыс. до н.э.) проторусских культур [Клёсов, Тюняев, 2010]. Культура Кёрёш синхронна с верхневолжской культурой древних русов центра Русской равнины: аналогичные жилища, керамика и орудия [Kutzian, 1947; Milojcic, 1950].

Перечислим основные культуры, созданные древними русами в указанном регионе. Культура Караново распространилась по территории Южной Болгарии (6 - 4-го тыс. до н.э.). Подкультуры: Веселиново (середина 5-го тыс. до н.э.), Марица (начало 4-го тыс. до н.э.), Гумельница (середина 4-го тыс. до н.э.). В это время открыты дома с печами, запасами зерна и керамикой, украшенной графитной росписью [Миков, 1958; Georgiev, 1961]. В это время Древний Египет только начинал выстраиваться другим древнерусским родом, в летописях соотносимым со Сварогом (см. п. 4.2).

В бывшей Югославии существовала культура Старчево (StarCevo; начало 5 - начало 4 тыс. до н.э.). Её сменила культура Винча (конец 5-4 тыс. до н.э.), которая распространилась в долинах рек Вардар и Морава - носящих исконные древнерусские имена. Здесь также обнаружены статуэтки Мокоши [Bacuh, 1936].

В районах Добрудже (Румыния) и г. Бургас (Болгария) в 5-ом - 1-ой половине 4-го тыс. до н.э. распространилась земледельческая древнерусская культура хаманджия. Раскопаны целые посёлки, расположенные у воды. Обнаружены терракотовые и мраморные статуэтки Макоши [Федоров, 1973; Вегсіи, 7966]. Академик археолог Б.А. Рыбаков говорит о культуре Хаманджия в контексте разбора древнерусской символики воды, указывая, что «земледелец, вспахавши землю и засеяв её, бессилен был далее повлиять на урожай; он должен был ждать и мог только гадать о будущем или заниматься магией, производить моления о дожде. Это состояние напряженной пассивности, беспомощного ожидания своей судьбы великолепно выражено знаменитой скульптурной парой из Чернаводы (культура Хаманджия): беременная женщина изображена сидящей на земле; мужчина сидит на маленькой скамеечке и стиснул голову руками... [Вегсіи, 1966, fig. 1, 2] Его прозвали «Мыслителем», но, может быть, правильнее было бы назвать «Ожидающим»? Художник, вылепивший фигуру, выразившую главную мысль земледельцев - ожидание, был не одинок: подобная фигура была найдена и в Тирпешти» [Рыбаков, 1981].

В 5 - 3-м тыс. до н.э. к северу от среднего и верхнего течения Дуная распространились дунайские культуры. К 1-му периоду дунайских культур относят культуру линейно-ленточной керамики, распространённую в конце 5 - начале 4-го тыс. до н.э. в Средней Европе (одновременно с верхневолжской культурой древних русов Русской равнины). Известны крупные поселения этой культуры: Кёльн- Линденталь, Билани (Чехия), Флорешты (Молдавия), состоящие из больших столбовых домов и землянок. Население занималось земледелием (пшеница, ячмень) и скотоводством (крупный и мелкий рогатый скот, свиньи) [Пассек, 1963; Hoffman, 1963].

Генетически все перечисленные культуры - это роды древних русов, носителей гаплогрупп I и R1a1, которые и сейчас составляют заметный генетический сектор в составе населения указанных регионов: «русских (22% гаплогруппы I), чехов и словаков (23% гаплогруппы I), поляков (17% гаплогруппы 11), шведов (48% - 11), норвежцев (41% - 11), венгров (26% гаплогруппы I), немцев (24% гаплогруппы И)» [Кпёсов, Тюняев, 2010].

Далее генетическая преемственность была продолжена носителями культуры Лендьел (40 - 28 в. до н.э.; одновременная волосовской культуре центра Русской равнины) Среднего Подунавья и западной части Карпатского бассейна, включая междуречье Савы и Дравы на юге и Силезию и Малопольшу на севере [Сафронов, 1989]. Основу хозяйства составляло пахотное земледелие (пшеница, ячмень) и животноводство (крупный рогатый скот, овцы, свиньи). Создателями культуры являлись древние русы, носители гаплогрупп R1a1 и I [Клёсов, Тюняев, 2010].

Другое крыло расселения древних русов (роды И и R1a1) - земледельческая и скотоводческая неолитическая культура воронковидных кубков распространилась в 4 - 3-ем тыс. до н.э. в Северной и Центральной Европе

К дунайским культурам 3-го периода (одновременным волосовской культуре Русской равнины) Г. Чайлд относит

Карта 1.5.2.1. Распространение археологических культур в 3500 г. до н.э.: зелёный - культура воронковидных кубков (предположительно род 11); оранжевый - культура Лендьел (предположительно, роды R1a1 и И); фиолетовый - культура Винча (предположительно R1a1 или І2, или оба рода совместно). Триполье - предположительно 12/11 и/или R1a1, ямная культура - предположительно R1a1 и/или R1b1.

(в Дании, Южной Швеции, Нидерландах, Германии, Чехословакии, Польше, на Волыни, в бассейне Буга) [Захарук, 1957]. Её представителей соотносят с носителями древнерусской гаплогруппы И (они потеснили неандертальцев Эртебелле). Культура воронковидных кубков оказала влияние на формирование культуры шнуровой керамики (в значительной степени древнерусский род R1a1).

бодрогкерештурскую культуру и баденскую культуру (3-м тыс. до н.э.). Последняя распространилась на территории современной Венгрии, Чехословакии и Австрии, на се- веро-западе и севере Югославии, в западной Румынии и Закарпатской Украине. Эти люди жили в укреплённых посёлках и впоследствии стали племенами хеттов, лувий- цев, фракийцев, пеласгов, иллирийцев и др. Под воздействием баденской культуры в Юго-Восточной Болгарии сформировалась культура Эзеро (3-е тыс. до н.э.), население которой занималось земледелием (ячмень, пшеница) и скотоводством (коровы, овцы, козы, свиньи) [Мерперт, 1973].

А в северо-западном Причерноморье (близ Одессы) распространился локальный вариант поздней трипольской культуры - усатовская культура в конце 3-го - начале 2-го тыс. до н.э. Обнаружены прямоугольные жилища из известняковых плит. Погребения совершались под курганами. Обнаружены также и глиняные статуэтки Мокоши.

1.6. Археология и мифология эпохи бронзы и более поздних периодов Центра Русской равнины

«Следует сказать, что в восточнославянском (древнерусском - А.Т.) фольклоре в целом (а не только в непроглядных лесах) перелом и обновление сюжетов, появление новых ситуаций, далеко выходящих за рамки проппов- ской схемы, произошли на рубеже бронзового и железного веков, когда славяне впервые испытали набеги степных кочевников, когда впервые появились кузнецы. Тогда победителем Змея (олицетворения кочевников) стал уже не охотник, пришедший за тридевять земель, вещий кузнец, славянский Гефест (взято из летописей, в которых Гефест отождествляется со Сварогом, - А.Т.)» [Рыбаков, 1981].

Европейские племена R1a1 (12 - 5 вв. до н.э.) - это скифы и, позднее, сарматы.

Железный век на Руси принёс изменения не только в технологическую часть бытия, но и в мифологическую и религиозную. «Существенные сдвиги и перемены в общественной и хозяйственной жизни праславян, происходившие в начале железного века, отразились не только в крутом и кардинальном изменении форм погребального обряда, но и в ряде других новшеств, появившихся в эту эпоху» [Рыбаков, 1981]. Эти перемены, естественно, явились развитием всего достигнутого ранее.

«С идеей неба, с культом Сварога связан культ гор, горных вершин, «красных горок», «красных холмов» - ближайших к небу точек земли. Точнее сказать, это не был культ гор как таковых: горы и холмы (в равнинных местах) были не объектом, а местом культа, местом сборищ и принесения жертв. Это явление было общечеловеческим, и его следы мы найдем повсеместно - от священной горы Кроноса на Крите до славянской Арконы со святилищем Святовита на Балтийском море» [Рыбаков, 1981].

«Вплоть до 19-го в. сохранился обычай в день Ивана Купалы зажигать ритуальные костры на вершинах гор: «Купальские огни, зажигаемые в Иванову ночь на Карпатах, Судетах и Корконошах между Силезией и Чехами, представляют великолепное и торжественное зрелище на пространстве нескольких сот верст»^[35]» [Рыбаков, 1981].

До средневековья Русь прошла огромный путь длиной в 50 тысяч лет от самых истоков верхнего палеолита. За это время сформировались и претерпели своё изменение многие человеческие навыки, которые являются отражением достигнутого за указанные 50 тысяч лет. Не изменилась только антропология: русский человек остался в том виде, в котором он сформировался 50 тысяч лет назад, и этот человек сохранил в себе те самые, древние гены и донёс их до настоящего времени. Все современные русские люди

- потомки самых первых жителей Русской равнины. Нашим предкам более 50-ти тысяч лет.

С этой же глубины идут и мифологические воззрения древних русов, которые в южных землях палеоантропов были восприняты в качестве религии и переделаны на свой, палеантропический, лад уже в твёрдых канонах местных «самобытных» верований. При описании мифологии Древней Руси мы тоже часто использовали термины «религия» и «вера», но это была вынужденная мера, поскольку в приводимых цитатах практически все исследователи убеждали нас, что русские люди «верили» в свою «религию». Мы же утверждаем, что эти знания носили мифологический характер, который и дошёл до нас в сказках, а не в ритуальных сооружениях и жёстких религиозных культах.

Русские люди должны помнить: то, что для нас мифология, для другого населения Земли - религия; те, кто для нас наши предки, для другого населения Земли - их боги; наш отец Сварог - для другого населения Земли есть бог Господь, Творец и Отец Небесный.