Глава 9. К полудню следующего дня нам принесли сообщение о том, что вели­кий Далай-лама примет нас в своем Дворце

К полудню следующего дня нам принесли сообщение о том, что вели­кий Далай-лама примет нас в своем Дворце. Вечером к нам пришел Верховный Жрец, проинструктировавший нас относительно предстоя­щих церемоний. Он был очень рад тому, что аудиенция была дарована без обычной отсрочки. Он рассказал, что эта привилегия была представлена незамедлительно после появления посланцев Шамбалы, сообщивших Его Светлости об имевшем место визите в их страну. Ему, кроме того, рассказали о событиях в той деревне, где выстроили маленький домик.

Нам очень хотелось произвести самое благоприятное впечатление, ибо мы собирались испросить позволения на проведение своих исследований по всей стране. К тому же, нам было известно, что еще до полудня прибудет Богодо-Лама, или Губернатор провинции, который уже прислал нам известие о том, что поможет нам всеми возможными средствами. Это был настоящий сюрприз. Было очевидно, что следующий день станет для нашей небольшой группы настоящим событием. Мы поднялись рано и отправились с присланными провожатыми на встречу с Губернатором.

Он был весьма польщен нашим появлением и предложил нам вернуться во Дворец вместе с ним. Мы приняли это приглашение и, все вместе покинув его дом, отправились, в сопровождении эскорта, во Дворец. Нас немедленно проводили туда, где следовало провести церемонии, предваряющие дворцовый прием.

Войдя во внутренний двор, мы увидели трех лам, восседающих на высоких покрытых коврами креслах, тогда как остальные присутствую­щие, рангом пониже, сидели на полу в позе самадхи. Двое лам, облаченных в красные плетеные накидай, поднялись на высокие тумбы и приступили к чтению заклинаний. Наш друг Верховный Жрец в ожидании Губернато­ра сел в кресло, укрытое ритуальным зонтом.

Большой внутренний двор Ламаистского Монастыря пребывал в осо­бо торжественном убранстве. Украшения представляли собой сцены со­бытий, происходивших в 1417 году. Они изображали появление Цзонкабы на каменном алтаре его Монастыря. После обращения к собравшимся, посвященного величию человеческих достижений, его фигура затуманилась и исчезла. Затем он возвратился и основал Желтый Орден, или реформированную Церковь Тибета, центром которой сейчас является Лхаса.

Через несколько минут во двор, в сопровождении эскорта, вошёл губернатор, направившийся прямо к трону, с которого спускался Настоятель. Они встали рядом, чтобы подойти и сопроводить нас в приемные покои Далай-ламы. Большой зал был украшен изысканными шелковыми гобеленами и лакированной мебелью желтого дерева.

Эскорт остановился, и мы опустились на колени перед Его Светлостью, после чего поднялись и были проведены к креслам. Настоятель, выступавший в роли посредника, объявил цель нашего визита. Его Светлость встал и жестом пригласил нас приблизиться. Помощник провел нас к трону и усадил перед ним. Настоятель и Верховный Жрец заняли свои места в крайних креслах, после чего Его Светлость спустился с трона и встал перед нами. Он принял скипетр от одного из помощников и, проходя перед нами, слегка коснулся жезлом лба каждого из нас. Используя Верховного Жреца в качестве переводчика, он приветствовал наше появление в Тибете, упомянув, что для него большая честь принимать нас в качестве гостей в своем городе и что мы можем считать себя почетными гостями его страны и народа на всем протяжении этого визита, равно как и возможных возвращений в будущем.

Мы задали множество вопросов, и было сказано, что мы получим ответы завтра. Нас пригласили также просмотреть записи и таблички в дворцовых хранилищах. Далай-лама подозвал помощника и отдал несколько распоряжений, которые не были переведены для нас дословно, хотя Верховный Жрец сказал, что мы получили разрешение на путешествия по дворцу без каких-либо ограничений. Его Светлость даровал нам свое благословение и, после сердечных рукопожатий с каждым из нас, закончил аудиенцию, после чего нас сопроводили к отведенным квартирам. Настоятель и Верховный Жрец прошли с нами и спросили, могут ли они остаться, поскольку им необходимо обсудить множество вопросов.

Разговор начал Жрец: «Очень много примечательного случилось с нами с тех пор, как мы познакомились в той деревушке. Мы исследовали несколько плит нашего монастыря и обнаружили, что все они говорят о более древней цивилизации, населявшей пустыню Гоби. По нашему мнению, все цивилизации и религиозные верования исходят из одного источника, и, хотя мы не знаем, где и когда эти записи были сделаны, мы вполне удовлетворены знанием того, что они отражают мысли людей, живших многие тысячелетия назад. Мы составили краткий конспект перевода, сделанного ламой-странником из Кизу-Абу, и, с вашего разрешения, я зачитаю его.

Мы отдаем себе полный отчет в том, что наши современные религи­озные представления возникли около пяти тысяч лет назад и что они представляют собой, так сказать, лишь примесь мыслей и верований людей, живших в то время. Часть наших убеждений — мифы, другая — легенды, а некоторые являются по своему характеру исключительно оду­хотворяющими притчами; и все же ни одна из них не говорит о высшем возможном достижении, о Христе Божьем как о форме индивидуального достижения и о возможности достижения этой цели в мирской жизни, в проявлении этого идеала. Как случилось, что мы утратили все это, хотя оно всегда было в самом центре? Сейчас я отчетливо вижу, что Будда и все великие и просветленные учили этому. Но как мы, приближенные к ним, могли столь долго упускать этот истинный смысл их учений?

Мы знаем, что наш возлюбленный Цзонкаба достиг своего уровня тем образом жизни, которым он жил. Мне известно также, что другие, в том числе и тот Драгоценный, с которым вы сегодня встретились, продвину­лись очень далеко на пути к этому свершению. Я видел, как он появляется и исчезает по собственной воле; но народ все-таки подавляется жрецами, угнетается и влачит жалкое существование. Как можно было допустить такое? Почему этих людей не учат действовать согласно великому и един­ственному закону, развиваться, подобно ему? Я знаю, что в древних циви­лизациях каждая личность обладала знанием, твердо придерживалась и жила в единстве с этим законом, пребывая в этом совершенном состоянии. Любые иные проявления создаются исключительно человеком и являются следствием неведения закона совершенства. Невозможно, чтобы этот за­кон не мог надежно укрепиться, не был достаточно сильным для того, чтобы мог быть дарован всей человеческой семье. Если бы было так, то он был бы не законом, но разделом закона, что вновь возвращает нас только к одному из проявлений закона. Все, что является лишь частью целого, есть не что иное, как проявление этого целого, отделенное и сплоченное в самом себе, пока оно не становится изолированным атомом, не имеющим ни полярности, ни связи со своим источником. Он все же продолжает витать в пространстве по определенной орбите, в вечных поисках, ибо неспособен изменить орбиту по своей воле. Он всего лишь движется по орбите вокруг своего источника, но никогда не объединяется с ним.

Сегодня в нашей Солнечной системе существуют тысячи примеров этого явления, и самым ярким является район между Юпитером и Мар­сом. В этой области кружатся тысячи мелких космических тел, которые кажутся относящимися к Солнцу, ибо они перемещаются по определен­ным путям вокруг него. На самом деле, они лишь следуют орбите своего родителя Юпитера, благодаря тому, что у него мощная сила притяжения,

а они не обладают полярностью к Солнцу, их подлинному источнику. Эти тела были рождены при взрыве Юпитера, но так и не слились с ним вновь; до сих пор они летят вслед за Юпитером, не обращая никакого внимания на Солнце, их истинный источник. Теперь мы уже знаем, что это происходит исключительно из-за отсутствия в них центральной поляризации к Солнцу. Виноват ли в этом Юпитер? Виновато ли Солнце, их истинный источник? Или все-таки это вина каждого из этих крошечных атомов? Разве не подобное происходит с человечеством? Лежит ли вина за это на Отце? Виноваты ли те, кто обладает большим пониманием, или же те, у кого его меньше? Все происходит исключительно по вине меньших, ибо они отказываются стать единым с большим».

Затем, обернувшись к Эмилю, он сказал: «С тех пор как мы познакомились, я понял, что только моей виной было то, что я цеплялся за меньшее, когда меня полностью окружало большее... Что ж, давайте вернемся к переводу, ибо именно с его помощью я пришел к этой жизненно важной и поворотной точке своей жизни.

Великая Причина, или Направляющий Принцип, узрел своего сына Христа, совершенного человека. Он сказал: "Се Господь Бог, Закон Моего Бытия, которому дарую владычество над небом и землей и всем, что на них; сей Совершенный не нуждается в оковах смертных представлений и обладает той же силой и властью, что и Я. Так, говорю через Господа Бога Моего Бытия.

Нет приказов, которые даю тебе, кроме того, что если сотрудничаешь со Мной в Божественной Воле Творения, не будешь нуждаться ни в чем другом, и не создашь предо Мной или пред собой запечатленных образов. Так, не будешь именовать образы богами, но познаешь, что ты есть Бог, в Котором Мое благоволение, и владеешь тем же, чем владею Я. Ныне, приди ближе ко Мне, сын Мой; слейся со мной, ибо Я Есмь Ты, и вместе мы есть Бог. Тело твое есть тело Бога, идеальное, сущее и пребывавшее в существовании до того, как род человеческий перешел к форме. Это бытие человечества, творение Божее. Это храм Божий, принадлежащий человеку и предназначенный ему.

Не сотвори запечатленных образов и подобий того, что на небе, и на земле, и в водах земных. Не растрачивай ни толики субстанции на образ или идола; ибо вся созидательная субстанция дарована тебе для использования в избытке и в полной мере. Не склоняйся ни перед одной сотворенной вещью и не служи ей; тогда не будет ни ревности, ни какого-либо греха или беззакония, с которым столкнулись бы чада твои в любом поколении; ибо будешь стоять прочно, со взглядом, извечно сосредоточенным на причине, и тогда твой идеал этой причины не сможет исчезнуть. Так, являй ту любовь, какую Я проявляю к тебе. Восславляй эту Причину, или Направляющий Принцип, зная, что это Отец твой и Матерь твоя, и дней твоих будет больше, чем песчинок на морском берегу, которым нет числа.

Не возжелай вредить, или разрушать, или убивать, ибо все создания есть создания твои; они твои дети, твои братья, — люби их так, как Я их люблю.

Не прелюбодействуй, ибо, что бы ни сделал, делаешь все это с отцом своим, матерью своей, с братьями и сестрами своими и со своими люби­мыми; они любимы Причиной так же, как Причина любит тебя.

Не укради, ибо крадешь у Причины; а если крадешь у Причины, то крадешь у себя.

Не лжесвидетельствуй против любого создания, ибо, поступая так, лжесвидетельствуешь против Причины, которая есть ты.

Не завидуй, ибо, поступая так, завидуешь Причине, которая есть ты; сохраняя единство с Причиной, обладаешь тем, что совершенно и воис­тину принадлежит тебе.

Не создавай образов из серебра и золота, дабы поклоняться им как богам, но, пребывая единым со всем чистым, ты сам всегда чист.

Так, не устрашись, что нет Бога, и самоспасение станет доказатель­ством тебе; ибо познаешь, что Причина не личная, но безличная во всем и полностью окружает все.

Тогда возвысишься на алтаре, и на этом алтаре построишь и сохра­нишь вечно пылающим неугасимый огонь в честь не богов, но Направля­ющего Принципа, который есть Бог. Вот ты, Христос, совершенный, единорожденный Истинного Принципа, или Причины.

Обладая этим полным знанием, можешь сказать Слово (БОГ), и Слово станет видимым. Ты — Творец и Создатель вокруг, в вышине, в глубинах и внутри; Единый с Божественным Направляющим Принци­пом-Причиной, БОГОМ.

Небеса повинуются гласу Божьему, беззвучному гласу БОГА, вещаю­щего через человека. Бог говорит. Человек говорит. Бог всегда говорит через человека. Потому, когда говорит человек, говорит Бог"».

Жрец завершил чтение словами: «Исходя из этого, я сделал для себя выводы, которые даровали мне более четкое видение. Кроме того, это показало мне, что я должен быть уверен в каждой мысли, в каждом слове и действии и что я должен пребывать в единстве с этим определенным принципом. Отражая его в мыслях, словах и поступках, я открыл, что действительно стал именно этим. Я принял форму идеала, который выражал..

В самые мрачные минуты я знал, что Бог есть. Когда мне было страшно, я еще более ясно верил в Бога, моего Отца внутри меня. И я обретаю покой в этой вере, целиком и полностью осознавая: «С миром»* и то, что сейчас мое совершенство достигнуто и завершено.

Я признаю Бога как всеобъемлющий разум, моего Отца, и я знаю, что человек есть Христос в Боге, образ и подобие Бога, моего Отца; источник и я есть ОДНО.

Медленно, но неизбежно близится день абсолютного духовного видения. Я узнаю этот момент сейчас. Он здесь и сейчас, полный и завершенный. Я славлю и благословляю абсолютное духовное видение. Я благодарю Тебя, Отец, за то, что сейчас ты исполняешь мой высочайший идеал.

Действуя, я всегда должен осознавать, что действую в согласии с сознанием и безошибочным законом Бога.

Теперь я понимаю слова: «мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам».

Я знаю также значение слов: «Постройте Мне храм внутри, дабы Я ЕСМЬ могло войти и жить там среди вас». Потому что Я ЕСМЬ есть твой Бог, и ты есть, как Я ЕСМЬ. Это не связано с церковью или религиозной организацией. Это истинный храм мира в человеке, в котором извечно пребывает Бог, источник всего сущего. Люди выстроили молельни, в которых могли собираться и вместе поклоняться подлинному идеалу, Я ЕСМЬ внутри, внутреннему храму, который Бог и человек поддерживают для всех. Но вскоре начали поклоняться самой молельне, сотворили пустого идола, церковь в той форме, в какой она существует сегодня.

Когда я придерживаюсь подлинного идеала, я слышу свой собственный внутренний глас Божий, и откровения этого голоса даруют мне успокоение и воодушевление и направляют меня в моей жизни и деятельности. Даже если двое или трое иногда вмещаются под моим именем, Я ЕСМЬ всегда остается центральным среди них. Как правдивы эти слова, ибо Я ЕСМЬ всегда в человеке.

Я жажду развиваться, я должен работать и упорствовать — без колебаний и без уныния. Я есмь Христос, идеал Бога, в котором Его благоволение, единорожденный сын Бога, Отца. Я единственный, кто знает, видит и сотрудничает с Отцом; единственный отпрыск, ведомый Богу — а Богу ведомо все, — ибо каждый может объявить: "СОВЕРШИЛОСЬ!"»

Глава 10

На следующее утро, пока мы ожидали Настоятеля, посланник принес нам известие о том, что в два часа пополудни мы вновь должны предстать перед Далай-ламой. Мы отправились на поиски Настоятеля и увидели его выходящим из зала для аудиенций.

Лицо его сияло; в руках он держал наше разрешение на посещение этой страны в любое время по собственному желанию. Прочитав приказ, который доставил нам посланец, он сказал: «Это не приказ, а просьба. Аудиенция назначена, чтобы официально огласить это разрешение». Те­перь все мы были в сборе, и было предложено немедленно взглянуть на записи. Вся наша группа отправилась в хранилище.

Там нас ожидал приятный сюрприз. В хранилище были тысячи гли­няных табличек и записей на медных и бронзовых листах, а также вели­колепно отделанные таблички тонкого белого мрамора. Поскольку это была первая возможность исследования записей подобного рода, мы ре­шили сразу же взглянуть на них.

Настоятель сказал нам, что эти таблички ему незнакомы, хотя он слышал, что они были сделаны в Персии. Он сказал также, что попытается найти ламу, которому многое известно об этих записях, и вышел, а мы начали рассматривать мраморные таблички. Символы были неизвестны

ни одному из нашей группы. Таблички были сделаны из двух листов чистого белого мрамора тол­щиной в четверть дюйма, скрепленных чем-то вроде цемента, происхож­дение которого мы не смогли распознать. Края были аккуратно обтесаны, а двухдюймовые поля вокруг текста были украшены резными выпуклыми фигурами. Многие из этих фигур были инкрустированы чистым золотом, равно как и заголовки табличек, которые, впрочем, не были выпуклыми. Все таблички были пронумерованы в пределах набора, а каждому набору был присвоен порядковый номер. Даты обозначались гирляндами цветов, переплетенных с лозой и листьями. Если бы мы хотели отобразить, таким образом, дату 1 января 1894 года, то первый месяц го да был бы представлен стеблем цветка, еще не образовавшего бутона, инкрустированным чистым нефритом. Первый день месяца изображался бы золотой инкрустацией цветка, бутон которого только начал образовываться. Единица в числе 18 описывалась бы цветком с чуть приоткрывшимся бутоном, в котором едва виднелся пестик. Лепестки цветка были бы инкрустированы ляпис-лазурью, а пестик представлялся бы золотом с крошечным бриллиантом внутри.

Восьмерка представляет собой цветок в полном расцвете с восемью тычинками, выложенными золотом вокруг пестика, с небольшим бриллиантом в центре каждой.

Девятка рисуется пышной розой с девятью лепестками, один из которых инкрустирован ляпис-лазурью, другой — нефритом, третий — халцедоном, и такая последовательность повторяется три раза. Это указывает на то, что изображается последняя из цифр. Таким образом, создатели использовали цифры от 0 до 9.

Четверка являет собой распускающуюся лилию с обозначенными пестиком и тремя тычинками. Чаша лилии инкрустирована бледным нефритом, тычинки отделаны огненным опалом с четырьмя крохотными бриллиантами, а пестик изображен ляпис-лазурью и также украшен четырьмя бриллиантами.

Область текста окаймлена нитевидной лозой в золоте, а ее листья инкрустированы зеленым нефритом; все эти элементы отделаны с совершенством мельчайших деталей. Каждая табличка сама по себе представляет идеальную драгоценность. Вид табличек и подобная форма датировки указывают на ранних атлантов. Каждая стоила бы королевского состояния, если бы была выставлена на продажу.

Пока мы размышляли над ними, вернулись Настоятель и Жрец и привели с собой старого ламу, в ведении которого находились записи. Мы были настолько увлечены его изложением исторических знаний, что Настоятелю потребовалось напомнить нам о том, что скоро близится время нашей встречи с Далай-ламой, а нам необходимо еще облачиться в накидки.

Когда мы вернулись в свои квартиры, мы обнаружили, что накидки для каждого уже приготовлены, однако попытки одеть их стали для нас неожиданным испытанием. Время летело так быстро, что мы решили предпринять дерзкую попытку и нацепить их как получится. Впоследствии выяснилось, что у одних они оказались вывернутыми наизнанку, у других — одетыми задом наперед, и лишь немногим удалось одеть их как полагается.

Прибыв в приемную, мы узрели Далай-ламу, входящего в зал для аудиенций через огромную дверь в сопровождении стража. Не было сомнений в том, что на его лице промелькнула лукавая улыбка.

Мы расположились в приемной, ожидая, пока откроется предназначенная для нас боковая дверь, ведущая в зал. Вскоре она отворилась, и нас ввели внутрь, где царило самое роскошное убранство из всего, какое нам только доводилось видеть в своей жизни.

Потолок комнаты переходил в центре в огромный купол. В его своде было три отверстия, через которые проникали мощные лучи солнечного света, освещавшие комнату блеском и сиянием, великолепие которых не поддается описанию.

Стены были сплошь покрыты гобеленами, сотканными из золотых нитей, перемежавшимися портретами, вышитыми серебром. В центре комнаты, на возвышении, украшенном кружевным золотом, восседал Далай-лама в шитой золотом мантии, отделанной пурпурными и серебряными тканями.

Настоятель и Верховный Жрец подвели нас к Далай-ламе и, как в прошлый раз, заняли места по краям. После приветственных слов, Далай-лама сошел с возвышения и встал прямо перед нами. Он поднял руки; мы склонились на колени и приняли его благословение.

Когда мы встали, он приблизился к нашему Руководителю и, прико­лов к его груди какую-то брошь, или знак, промолвил следующие слова, переведенные нашим переводчиком: «Знак обеспечит вам и вашим друзь­ям свободу перемещения по этим землям. Вы можете входить и покидать ее по собственной воле, и вместе с этим знаком я дарую вам письменное разрешение, согласно которому вам присваивается статус граждан Тибета. Я посвящаю вас в сан Владык Великой Гоби». Затем он подошел к каждому из нас и прикрепил на грудь каждому меньший про размерам, но похожий знак. «Носите их как знак моего уважения. Они пропустят вас в любое место Тибета. Они послужат вам пропуском, куда бы вы ни пришли». Он принял свиток с разрешением из рук Настоятеля и вручил его нашему Руководителю. Броши были прекрасны — сделанные из золота, с филигранным и удивительно живым рельефом Далай-ламы, выгравированным в нефрите и помещенном в центре, как камея. Для нас они являли бесценную драгоценность. Далай-лама и все остальные были самой милостью. Мы смогли лишь произнести: «Благодарим вас».

Вошел старый лама, ответственный за хранилище записей, и нам сообщили, что сегодня Далай-Лама разделит с нами трапезу.

По окончании ужина разговор перешел к замечательным табличкам, Далай - Лама и старый лама, говорящие с помощью переводчика, подробно описали нам историю этих табличек, и мы тщательно записали все ее подробности.

По их рассказу, таблички были найдены скитающимся буддистским монахом в подземных хранилищах руин старого храма в Персии. Монах утверждал, что был приведен к ним мелодичным голосом, исходящим из руин, который он услышал, когда сидел неподалеку в самадхи. Пение было настолько приятным, а голос — столь чистым, что в конце концов монах заинтересовался им, последовал в том направлении, откуда слышался голос, и оказался в разрушенном хранилище. Голос, казалось, исходил из его глубин. После тщательного осмотра, монах обнаружил небольшое отверстие, и тогда он исполнился решимости найти источник голоса.

Сделав грубые орудия, он начал раскапывать обломки и наткнулся на сплошную плиту, которая представлялась частью пола разрушенного хранилища. Его сердце погрузилось в отчаяние, ибо до сих пор он считал, что мелодия, пробивающаяся сквозь руины, ведет его правильным путем.

Прежде чем покинуть это место, он решил провести некоторое время в медитации, и, как только он сел на землю, голос стал намного чище и отчетливее, и его слова завершились призывом к продолжению поисков. Почти сверхчеловеческими усилиями монаху удалось сдвинуть большую плиту и открыть отверстие, ведущее в глубину. Когда он спустился в проход, какая-то незримая сила немедленно осветила его путь. Перед ним воссиял яркий свет, и монах последовал за ним I проходу в огромное хранилище, прикрытому огромными каменными дверьми. Монах на мгновение остановился перед ними; древние петли заскрипели, и гигантский камень медленно отъехал в сторону, открывая проход. Когда монах переступил через порог, голос зазвучал еще яснее и мелодичнее, как будто хозяин принимал в своем доме гостя. Луч света сместился к центру подземелья, полностью осветив его. Таблички, покрытые многолетней пылью, покоились в нишах в стенах хранилища.

Монах осмотрел несколько из них, проникся осознанием их красоты и ценности и решил подождать возможности посовещаться с двумя-тремя доверенными товарищами о перемещении табличек в безопасное место. Он покинул подземелье, вернул плиту на место и вновь прикрыл ее обломками, после чего отправился на поиски товарищей, которые поверили бы в эту историю и обладали бы достаточным мужеством и средствами, чтобы помочь ему в выполнении его плана.

Поиски длились более трех лет. Почти каждый, кому он поверял эту историю, посчитал его окончательно обезумевшим. Наконец он отправился в паломничество и встретился с тремя жрецами, с которыми был знаком по прошлым своим путешествиям; он рассказал им свою историю. Поначалу они отнеслись к ней скептически, но однажды вечером, ровно в девять часов, когда они сидели у костра, раздался голос, поющий об этих записях. На следующий день они вчетвером оставили остальных попутчиков и отправились в путешествие к руинам. С того времени голос всегда пел им в девять часов вечера, и если они были усталыми и опечаленными, голос становился еще более мягким и мелодичным.

К концу путешествия, когда они приближались к руинам, около часа пополудни перед ними возникла хрупкая фигура мальчика, который начал петь и указывать им путь к хранилищу. Плита, прикрывавшая отверстие, была уже приподнята, и монахи немедленно спустились в подземелье. Двери сами открылись перед ними, и все вошли внутрь. Краткий осмотр убедил жрецов в ценности и подлинности находки. Более того, они были настолько захвачены табличками, что провели без сна целых три дня. Затем они изо всех сил поспешили в ближайшую деревню, которая распо­лагалась в семидесяти милях от руин, чтобы нанять верблюдов и запастись провизией, необходимой для того, чтобы перевезти таблички в более безопасное место.

Наконец, они пришли к хранилищу с двенадцатью верблюдами, заг­рузили их и вернулись назад. Таблички были упакованы таким образом, чтобы избежать случайного повреждения. Наняв еще трех верблюдов, они отправились в долгий путь через Персию и Афганистан в Пешавар.

Близ Пешавара монахи надежно спрятали свою поклажу в уединен­ной пещере, в которой она хранилась пять лет. Один из жрецов все время сидел перед пещерой в позе самадхи, охраняя таблички. Затем они были перевезены из Пешавара к Лахнде в Пенджабе. Там таблички покоились еще десять лет. Затем, небольшими партиями, их перенесли сюда и раз­местили во дворце Великого Ламы; это заняло сорок лет.

Из этого дворца их надлежит перенести в Шамбалу. Иными словами, мы застали их в процессе передачи.

Повествование было прервано появлением служителя, который внес в комнату четыре таблички и осторожно возложил их на возвышение, служившее нам столом, так что мы прекрасно их видели. Как только стрелки часов указали девять, из ниоткуда возник живой голос, бесконечно мелодичный, хотя и звучащий как высокий и незрелый дискант мальчика.

Вот его слова, переведенные настолько точно, насколько мы способны были сделать это:

«То, что существует всемудрый, разумный Дух, то, что этот разум Божественен и бесконечен и проникает все сущее, невозможно оспорить. Ибо этот разум воистину пронизывает все сущее, он бесконечен и являет собой источник всего. Он Божественен, и его Божественность привносит­ся в мыслительную или видимую форму, в факты и истины всего сущего.

Можете именовать сей всемудрый, разумный Дух Богом, или Добром, или как вам заблагорассудится, ибо человеку свойственно давать всему именования. Лишь только он именует вещь, он обретает власть приводить ее к существованию. Если человек именует нечто с истинным благоговением, почтением и восхвалением, он способен стать и воистину становится тем, что именует.

Так можете увидеть, что человек по собственному выбору способен стать Богом или же животным. Он становится идеалом, который выдвигает для себя, дабы следовать ему. Размышляя далее, легко понять, что человек может быть единорожденным Сыном Божием или единорожденным сыном зверя. Потому по собственному выбору человек может стать злом или дьяволом, если глаз его видит дурное; или же он способен стать Богом, если очи его созерцают Бога.

Пребывающий в бесформенности, всемудрый, разумный Дух был молчалив и созерцателен; но разум был там и осознавал себя как создателя, равно как и наблюдателя, всего одушевленного и неодушевленного. В этом состоянии молчания всемудрый, разумный Дух узрел, что не происходит никаких изменений; и, решившись испустить, или породить, вселенную, разум сформировал образ того, какой она будет. Не имея ничего, кроме этого совершенного образа, или Божественного плана, которому надлежало следовать, вселенная с готовностью приняла форму, указанную разумом.

Образ Божественного Идеала расширялся, пока не перешел к совершенной отчетливости. Это Вселенная, которую мы видим сегодня развивающаяся согласно совершенному плану, придерживающаяся его, дабы исполнить его.

Разум всегда занят постижением и управлением ее совершенством, планом Божественного Идеала.

Разуму было известно, что необходимо породить одушевленную форму и наделить ее всеми потенциальными возможностями, посредством которых она сможет полностью выразить себя. Это то, что именуют бессмертным человеком. Божественный Идеал, проявляющейся на всех стадиях и во всех направлениях, являет собой бессмертие в каждом современном человеке. Поскольку человек был сотворен в Божественном Идеале всемудрого Разума, Духа, он является Сыном Принципа, владеющим каждым атрибутом и всеми состояниями. Сын означает единение, а не подчинение. Необходимо было, чтобы Сын был полностью свободен в своем выборе и ни в коем случае не превратился в раба или послушную куклу.

Бессмертный идеал всегда должен нести в себе частицу, или искру, центрального огня того, что вызвало его к существованию. Этим порождением была первая клетка, которая в результате стала человеческим телом и является той самой неугасимой и неумирающей искрой жизни. Именно эта клетка есть Христос. Хотя она делится и воспроизводится миллионы раз, клепка сохраняет образ Божественного Духа, привнесенного и вселенногоo в нее, неподвластного искажениям со стороны человеческого мыш­ления. Потому человек всегда Божественен.

Клетка привносит свою Божественность в каждую клетку, возникающую при приумножении самой себя, если она не извращается человечес­ким мышлением. Совокупность таких клеток в конце концов образует вокруг себя вместилище, или покров, именуемый человеческим телом. Дух, или сущность, все еще пребывающий в неизменной форме, обладает разумом, позволяющим наблюдать изменения вокруг. Пребывая извечно в своих высших владениях, человек являет Дух, а Дух есть Бог.

Должно мыслить, размышлять, поклоняться и благословлять за пре­бывание непосредственно в самом человеке это высшее «Я».

В первую очередь, должна быть вера в то, что оно существует. Она приводит к знанию того, что оно существует в человеке; затем приносимые благословения и благодарности выводят его в пределы видимости. Сам человек является своим высшим «Я». Это путь к обретению полного знания.

Мозг, на первый взгляд, представляется воспринимающим, посколь­ку является скоплением более чувствительных клеток; эти клетки первыми принимают вибрации и усиливают их, с тем чтобы они могли быть восп­риняты человеком. Затем вибрации распределяются и рассылаются всем остальным органам, и каждая из них, если пребывает в божественной согласованности, отсылается именно к тому органу, к которому относится.

Каждый орган и нервный центр является обителью, или усиливаю­щим центром, обеспечивающим централизацию истинного человека. Когда они пребывают в гармонии и должном согласии, человек возвышается во всей своей власти и во всех своих владениях. Он породил Святой Дух, цельность всемудрого, разумного Духа в творческой деятельности, Это душа и тело, приведенные к одному фокальному центру. Человек неспособен достичь чего-либо, если он, сознательно или бессознательно, не приводит все свои способности к этому единому центру. Это область силы, Христос в человеке, место, где человек становится высшим.

Тогда каким образом человек может допустить разногласия, дисгар­монию, грех или болезни, кроме как идеализируя их и порождая их к существованию? Если он всегда и вечно возвышается как всемудрый, разумный Дух и не знает ничего иного, он не может осознавать чего-либо другого. Вечно удерживая этот высший идеал в чистых водах разумного человеческого мышления, человек становится Богом. Воистину, сей внутренний голос в нем всегда откликнется человеку.

За волей скрывается желание. Воля, в своей истинной сущности, является чистой неокрашенной силой, приводимой в действие желанием. Если воле не задана окраска или направление, она пребывает в бездействии. Разместите желание в гармонии с силой воли, и последняя немедленно перейдет к действию и призовет легионы для исполнения своих указаний — единственным же условием является то, что эти указания согласуются с Божественным планом.

Существуют мириады миров, но все они исходят из единственного мышления. Его законом является неуклонная упорядоченность. Его творения свободны в своем выборе. Лишь они способны создавать беспорядок, который сам по себе есть страдание и горе, ненависть и страх. Лишь его творения способны порождать их.

Великий Принцип возвышается как Золотой Свет. Это не далекий свет, он светит внутри каждого. Удерживайтесь в его сиянии, и вы ясно узреете все сущее.

Прежде всего, всем своим существом знайте следующее: ваше собственное мышление едино с тем мышлением, которое породило целые миры.

Из мрака беспорядочности и его порождения, человеческой нищеты, должен вырасти порядок, который есть покой. Когда человек постигает, что он един с этим мышлением, которое само по себе исполнено всей красы, власти и покоя, он узнает также, что его брат не способен отнять у него сердечное желание. Он восстанет в Свете и притянет его к себе.

Сын мой, допускай в свой разум лишь свое стремление, которое есть Истина. Медитируй только на подлинном желании своего сердца, зная, что оно наиболее благородно и никому не причинит вреда. Ныне оно принимает земную форму и становится твоим. Это закон, согласно которому ты исполняешь свое сердечное желание.

Напомни тому, кто протягивает руку, чтобы призвать молнии на главу своего брата, что сквозь его собственную душу и тело пройдет этот разряд».

Дальнейшее исследование этих табличек может показать, что они являются копиями более ранних записей, сделанными ради сохранения оригиналов. Если это копии, то они были изготовлены в течение ранней Индо-Арийской Эпохи. Насколько известно, сегодня не существует ничего, подобного им. Из какого источника, кроме Единого, могли они воз никнуть? Потому они могут повторяться в песнях и стихах многие тыся­челетия.

 

 

О, человече, где твой венец?

Он перешел из вечности.

Где твоя душа! она растет

лишь из Бесконечности.

Всегда и во веки веков

ты волен выбирать сам.

Перед нами лежали четыре таблички, каждая из которых стоила королевского состояния...