Георгий Васильевич Чичерин 37 страницав высшей инстанции; иногда она вверяется особому учреждению, состоящему из бессменных лиц, частью по крайней мере с судебным характером. Но всего целесообразнее устроить для этого особое присутствие в Государственном Совете, как высшей административной коллегии, с присоединением членов судебного ведомства. Этим охраняется единство управления, высшим органом которого является учреждение, возвышающееся над личными взглядами постоянно сменяющихся исполнителей. Необходимо только, чтобы это учреждение пользовалось должною независимостью и весом. Иначе оно может обратиться в частое орудие правящих лиц, и тогда контроль становится фиктивным. Наконец, финансовый контроль всего лучше производится счетными палатами, то есть независимыми коллегиями с судебным характером. Они рассматривают представляемые им отчеты и произносят свои окончательные приговоры. Бывают и другого рода учреждения; так например у нас контроль вверяется министерству, управляемому одним лицом. Но такое устройство гораздо менее соответствует существу дела. Таковы учреждения центрального управления. Нам остается рассмотреть отдельные, означенные выше отрасли. Из них судебного управления мы коснулись уже выше, в отделе о суде. Церковное управление определяется отношениям государства к церкви. Здесь мы изложены главные черты управления военного, финансового, иностранных и внутренних дел.
Глава VII. Военное управление
Государство имеет нужду в защите против внешних врагов и в средствах заставить других уважать его права. Этой цели служат военные силы, сухопутные и морские. Войско употребляется. и для охранения внутреннего порядка и безопасности; оно составляет одно из главных орудий власти. Требуя от подданных безусловного повиновения в области гражданских отношений, государство должно иметь в руках такую силу, которая бы значительно превосходила всякие частные силы, могущие возникнуть в обществе. Отсюда важное политическое значение военного управления. Войско может быть устроено различным образом. В древних республиках господствовала система всеобщего вооружения. Каждый гражданин был вместе и воин. Он обязан был всегда идти по призыву отечества. Это вытекало из самого характера древней жизни. Гражданин прежде всего принадлежал государству; главное его призвание состояло в политической деятельности, а частные занятия были для него делом второстепенным. Поэтому, пользование политическими правами и исполнение политических обязанностей, в том числе и военной службы, неразрывно связывались с правом гражданства. Вместе с свободою, гражданину вручалось и оружие для ее охранения. Только по недостатку настоящих граждан призывались и неполные граждане - метойки и вольноотпущенные, а в случае крайности оружие вверялось и рабам. К туземному войску присоединялись союзники. Аристократические республики, каков был Карфаген, употребляли и наемные войска; но это всегда было для них источником слабости. Главная сила древних республик покоилась на гражданском войске. Эта система, основанная на самозащите свободных лиц, могла держаться только пока существовала свобода. Когда же древние республики пали и на развалинах их возникли обширные монархии, естественно водворилась система вербованных войск. Таковы были войска Римской Империи, которые управляли судьбами мира. На совершенно иных началах строилось средневековое ополчение. Среди варварских племен, покоривших Римскую Империю, господствовал дружинный порядок. Дружина была ничто иное как толпа людей, собранных около вождя, выдающегося своею доблестью, знатностью или могуществом. Это было частное товарищество для военных предприятий. Всякий член дружины обязывался верностью и повиновением вождю, но принадлежность к дружине была добровольная. Когда варвары завоевали римские области, начальник дружины получил значение верховного владельца земли, или князя. Дружинники или остались собранными около него, или же уселись по областям, однако с обязанностью следовать призыву вождя в случае войны. Оседлость дала дружине новый характер: дружинная связь превратилась в феодальную, основанную на поземельной собственности. Вассал получал от господина участок земли, или даже целую область, в пожизненное, а впоследствии и в потомственное владение, в замен чего он обязывался нести военную службу. Непосредственные ленники князя в свою очередь имели вассалов, которые находились к ним в таких же отношениях. Все это составляло иерархию, связанную поземельным владением и военною службою. Общей государственной обязанности здесь не было; служба основывалась на частных отношениях вассала к господину, на постоянно возобновлявшемся договоре, переходившем потомственно от одного владельца к другому. Этим частным характером отношений, составлявшим, как мы знаем, отличительную черту средневекового порядка, феодальная система отличается от других подобных явлений, основанных точно также на связи поземельного владения с военною службой, но вытекающих из начал государственных. Такова была установившаяся в древней России поместная система. В средние века, у нас, также как на Западе, военная сила князей основывалась на частных договорах с боярами и слугами. Но при постоянном передвижении бояр эти договоры были временные и не связывались с поземельным владением, которое, при тогдашних условиях, имело мало значения. Эта связь установилась только тогда, когда на развалинах удельной системы возникло единое государство, а,с тем вместе прекратились переезды бояр. Служилым людям, превратившимся в холопов государя, стали раздавать поместья, с которых они несли свою службу. Это было нечто аналогическое феодальной системе; и здесь и там службу несло особое военное сословие, связанное с землею. Однако различие между ними было громадное: поместная система основывалась не на частных отношениях помещика к господину, а на общей государственной обязанности служилого сословия. Из этого вытекало другое начало, столь же существенное: феодальные обязанности были определенные; вассалы обязаны были служить только известное число дней, после чего они могли уходить; обязанности же помещиков определялись единственно потребностями государства. Они должны были являться по всякому призыву верховной власти и оставаться на службе, пока их не распускали. Основание различия заключалось в том, что феодальная система выражала в себе господство частного права, а поместная система была установлена возникшим государством. Но недостатки обеих были одни и те же. Военные люди собирались только во время войны, следовательно не могли иметь привычки действовать вместе. Самое собрание этих ополчений было дело не легкое, а потому государство не всегда могло располагать своими салами. Развитие государственных потребностей повело к установлению постоянных войск. И эта система проходила через различные видоизменения. Прежде всего явились наемные войска. Таковы были итальянские кондоттиеры и немецкие ландскнехты. Частные люди собирали около себя дружину и предлагали свои услуги за деньги. Эта форма должна была скоро исчезнуть, как совершенно несовместная с государственным порядком. Отлична от нее система вербованных войск. Здесь само правительство нанимает желающих служить, как туземцев, так и иностранцев. Эта система основана на полной свободе лиц; но она возможна только там, где вследствие особенных условий страны не нужно держать большого постоянного войска. При усиленных государственных требованиях приходится прибегать к принудительной службе. Последняя, в свою очередь, может быть двоякого рода: войско может или составлять отдельное сословие или пополняться общею повинностью граждан. Военное сословие может не быть наследственным; оно образуется вследствие того, что военная служба составляет не срочную повинность служащих, а призвание всей жизни. Такого рода военными сословиями были у нас в древности стрельцы и другие подобные им войска; таковы же были турецкие янычары и египетские мамелюки. Таковы, в сущности, до новейшего времени были и наши солдаты; набираясь из податных сословий, они не только сами до старости должны были нести военную службу, но и дети их становились солдатами. К той же категория относится и господствовавшая у нас в первой половине ХVIII-го века принудительная служба дворянства. С Петра Великого поместная система, позволявшая служилым людям жить на местах, заменилась пожизненною службой в постоянном войске. Но такая повинность слишком тяжело падает на подлежащие ей сословия, а потому она рано или поздно уступает место системе наборов, которая, признавая военную повинность общею для всех граждан, или, по крайней мере для массы народонаселения, выделяет из них, путем очереди или жребия, некоторую часть, обязанную в течении известного "числа лет оставаться под знаменами. Эта система впервые была введена во Франции во время Революции и затем принята другими европейскими государствами. Однако и на этом дело не остановилось. Потребовались новые напряжения, вследствие чего военная повинность распространилась в большей или меньшей степени на всех способных носить оружие. Пример подала Пруссия после 1806 года. Громадные ее успехи в новейшее время" заставили и других последовать ее примеру. В настоящее время эта система установилась почти во всех европейских государствах. Однако и теперь еще встречаются остатки прежних порядков. Так, поместная система сохранилась в Швеции под именем Индельта (разделенной армии). Здесь общины поставляют известное число солдат, пеших или конных, отводят им земельные участки для поселения и пропитания и, кроме того, дают им некоторое содержание. Эти поселенцы не находятся на постоянной службе, но собираются ежегодно на короткое время для военных упражнений. Подобное этому устройство существует в Австрии, на Военной Границе. Таковы же и наши казаки. Система вербованных войск удержалась в Англии, в Голландии, а также в Соединенных Штатах. В Англии, кроме того, есть и обязательная милиция для внутренней защиты. Но она редко "обирается и потеряла всякое значение. Недостаток войска восполняется корпусами волонтеров, которые упражняются и в мирное время. В Швейцарии существует система всеобщего вооружения, но более в виде милиции. Вследствие нейтрального положения Союза, постоянного войска здесь нет, но все граждане обязаны носить оружие. Исключение делается только для неспособных и для некоторых общественных должностей, в замен чего лица, пользующиеся льготой, уплачивают особую военную подать. Милиция собирается ежегодно, на непродолжительные сроки, для военных упражнений; но она обязана всегда явиться по призыву правительства. От 20 до 32 лет продолжается служба войсковая (Auszug), от 32 до 44 резервная, или в ландвере. В прежнее время отдельные кантоны имели свои правила и свое управление; с 1874 года вся военная часть состоит в ведении союзной власти. Система всеобщей военной повинности, установленная ныне в Германской Империи, основана на том, что каждый гражданин обязан прослужить известное число лет в военной службе. Но так как количество людей велико и содержание их всех под знаменами было бы слишком обременительно для государства и для общества, то из числа подоспевших к службе, обыкновенно двадцати или двадцатиоднолетних, в действительную службу принимается только известная часть, определяемая ежегодно и назначаемая по жребию, как в системе наборов; остальные же причисляются к запасу. Самый срок службы назначается короткий: три года под знаменами и четыре в запасе. Однако и по истечении этих сроков гражданин еще не освобождается от службы; он поступает в ландвер, или милицию, где он служит еще пять лет. Наконец, прослужившие эти сроки, до 42 лет включительно, могут, в случае нужды, призываться к общему ополчению (Landsturm). В других государствах приняты другие сроки и другие названия. Так например, во Франции призываемый обязан прослужить пять лет в действующем войске, четыре года в запасе, затем пять лет в территориальной армии, соответствующей милиции, и пять лет в резерве территориальной армии, соответствующем ополчению. У нас, для вынувших жребий установляется пятнадцатилетний срок службы, из которого шесть лет на действительной: службе и девять лет в запасе. Не вынувшие жребия, а равно и уволенные из запаса, до сорокалетнего возраста причисляются к ополчению, которое созывается только в случае нужды, особыми манифестами. Многим из призываемых даются большие или меньшие льготы, по семейному положению, например единственным сыновьям а также семействам, уже поставившим рекрута, или же по особому призванию, например учителям и лицам духовного звания. Установляются также общие льготы по образованию. Учащимся, вообще, даются отсрочки. Наконец, допускаются вольноопределяющиеся, которые, прослужив один год в действительной службе, перечисляются в запас и могут посвятить себя другим занятиям. Это делается с целью облегчить приготовление к профессиям, требующим значительной умственной подготовки. Воинская повинность не должна лишать общество самых полезных деятелей на гражданском поприще. Поэтому, все подобные льготы совершенно уместны. О замещении сказано выше. Так как исполнение воинской повинности предполагает способность носить оружие, то, разумеется, исключаются больные, увечные, малорослые, вообще имеющие физические недостатки, препятствующие исправлению военной службы. Но так как ношение оружия есть вместе с тем право, которое сообщает известную честь, то исключаются иногда и опороченные судом. При системе всеобщей повинности ополчение связывается с войском; но при системе наборов оно может составлять совершенно отдельное учреждение. У нас, как сказано, оно сзывается только в чрезвычайных случаях, в военное время. Как постоянное учреждение, оно может исполнять обязанности местной внутренней стражи, служа вместе с тем помощью для войска в случае нужды. Такова была существовавшая прежде во Франции национальная гвардия, на подобие которой устроена и бельгийская гражданская гвардия (garde civique). Первоначально это учреждение возникло во времена Революции. Это было народное войско. в противоположность правительственному. В нем видели существенную гарантию закона и свободы. Оно учреждается по общинам и здесь несет местную, обыкновенную службу, в качестве. внутренней стражи. Но в.случаях чрезвычайных часть его может быть мобилизирована в помощь войску, образуя подвижную национальную гвардию. Обязанность служить распространяется не только на граждан, но и на поселенных в местности иностранцев, в пределах известного возраста. При этом однако допускаются многочисленные исключения для лиц, занимающих общественные должности. Кроме того, для действительной службы может требоваться ценз, или достаточное состояние, чтобы сшить себе мундир. Через это, охранение внутренней безопасности вверяется достаточным классам. Вследствие народного характера этого учреждения, офицеры в нем выборные; начальники же назначаются главою правительства из списка представляемых ему кандидатов. При введении всеобщей воинской повинности, это учреждение потеряло свое значение. При изложении государственного устройства было уже объяснено, что количество ежегодного набора, а равно и сроки службы, определяются законодательною властью. В конституционных государствах это делается с участием народного представительства, ибо здесь дело идет о правах и обязанностях граждан, а также о количестве требуемых расходов. Через это, палаты сохраняют некоторое влияние на войско, которое, по существу своему, находится в полном распоряжении верховной правительственной власти. Иногда, в виде исключения, количество набора определяется на несколько лет вперед, например, в Германии в настоящее время на семь лет. В Англии, при системе вербованных войск, ежегодно парламентом издается так называемый Акт о возмущении (Mutiny Act), которым правительство уполномочивается содержать известное количество постоянного войска. Законом определяется и организация военных сил. Она приспособляется к их задаче-служить орудием государственной власти для исполнения государственных целей. Для этого необходимо, чтобы все части быстро и беспрепятственно подчинялись общему направлению. В этих видах требуется: 1) установление строгих правил дисциплины; 2) единоличное начальство над каждой отдельною частью: коллегиальное управление допускается лишь по заведыванию хозяйством; 3) иерархическое подчинение начальств, для того чтобы сохранить единство направления. Одним словом, главные начала, на которых держится войско, суть дисциплина и субординация. Для охранения их учреждается военный суд, более строгий и быстрый, нежели "уды обыкновенные. Из этих начал истекает общее правило, что войско рассуждать не может. Оно должно только повиноваться. Поэтому, каждый вступающий в его ряды приносит присягу в безусловном повиновении начальству (Fahneneid). С этим связана и военная честь; нарушение повиновения есть нарушение чести, присвоенной военному званию. Эта честь прямо вытекает из тех высоких обязанностей, которые войско призвано исполнять относительно отечества. Однако, особенно в конституционных государствах, такое безусловное повиновение начальству легко может придти в столкновение с обязательным для всех граждан повиновением закону. Войско подчиняется правительственной власти, а эта власть ограничена. Если она захочет употребить военную силу для низвержения конституционного порядка, то войско, в силу обязанности безусловного повиновения, должно служить орудием величайшего беззакония. Так и случилось во Франции 18-го Брюмера и 2-го Декабря. Для предупреждения этого зла, заставляют иногда войско присягать в верности не только королю, но и конституции. Насколько подобная присяга совместна с военным званием, это вопрос спорный. Противники конституционной присяги утверждают, что она противоречит присяге военной. Если войско обязывается безусловным повиновением, то оно не может рассуждать, согласно ли данное повеление с конституцией или нет. Это-вопрос юридический, часто весьма тонкий и спорный, который войско решать не может. Если оно в праве отказать в повиновении, под предлогом. что приказание противоречит конституции, то нет более субординации, а с тем вместе невозможен и порядок. В таком случае, при всяком народном восстании во имя конституции, войско должно решать, кто прав: восстающие или правительство? то есть, оно становится верховным судьею государственных вопросов, а это совершенно извращает его роль, а вместе предупреждает возможность быстрого подавления восстаний и может даже вести к междоусобной войне, если одна часть войска считает повеление конституционным, а другая нет. На это защитники конституционной присяги возражают, что войско, как и всякая другая часть государства. не может стоять вне закона. Если оно не обязано повиноваться конституции, то начальник войска становится безусловным властителем государства. Он имеет в руках силу, превосходящую всякую другую, и может безнаказанно нарушать закон. Военная присяга не должна противоречить общей присяге, в силу которой все граждане обязываются не нарушать законов и уважать установленные власти. С этим последним нельзя не согласиться: если конституционная присяга не должна противоречить присяге военной, то и военная присяга не должна противоречить конституционной. Из этого не следует однако, что войско должно становиться судьею всякого приказания и исполнять его только тогда, когда оно согласно с конституцией. Охранение и толкование закона принадлежит не войску, а верховной власти, главным образом власти законодательной, присвоенной народному представительству. Если граждане восстают во имя конституции, то восстание частных лиц во всяком случае есть нарушение закона, а потому войско обязано его укротить. Против беззаконных действий правительства должно действовать законными средствами, а не возмущением. Но с другой стороны, если войско употребляется правительственною властью для низвержения народного представительства, то обязанность повиновения прекращается, ибо войско, наравне со всеми гражданами, обязано уважать законом установленные власти. Здесь опять оно не может рассуждать, кто прав и кто виноват. Оно обязано подавить восстание против законных властей, но оно не в праве ниспровергать самые власти. В этих пределах конституционная присяга не заключает в себе ничего, что бы противоречило требованиям общественного порядка и назначению войска. При всем том, на практике могут встретиться столкновения обязанностей, но они более решаются духом господствующим в войске и в народе, нежели юридическими постановлениями. Как народные революции, так и правительственные перевороты выходят из пределов закона, и если они бывают иногда неизбежны, то они всегда оставляют по себе печальные следы. С требованием дисциплины и субординации естественно связано назначение начальствующих лиц высшею властью. В древних республиках были выборные военачальники. Так, Римляне выбирали консулов и военных трибунов. Но в то время войско и народ составляли одно, и дух дисциплины был так крепок, что выборные вожди встречали полное повиновение. Как же скоро этот дух ослабел, так войско стало любимых своих вождей провозглашать правителями и таким образом сделалось решителем судеб государства. О выборном начале в национальной гвардии, как народном ополчении, говорено выше. Совершенно своеобразный способ назначения существовал в Англии до недавнего времени. Там офицерские места продавались и покупались. Через это они доставались в руки богатых и знатных лиц, которые служили более из чести. Такой порядок был явлением аристократического строя; но он совершенно противоречит государственным началам, а потому был наконец отменен. Правительственное назначение должно однако совмещаться с соблюдением иерархического порядка службы, который составляет существенную принадлежность войска; этим охраняются и права служащих. Правила повышения бывают различны, смотря по тому, существует ли в государстве сословное начало или нет. Различие выражается прежде всего в получении первого офицерского чина. По существу дела, все военные чины разделяются на два разряда: высшие-начальствующие, и низшие -подчиненные. К первым принадлежат офицеры и генералитет, ко вторым, унтер-офицеры и простые солдаты. В государствах, где признается гражданское равенство, общее правило состоит в том, что все должны начинать службу с низших чинов. Исключение делается только для специального военного образования: молодые люди, кончившие курс в военных училищах, могут прямо получать офицерский чин. Пребывание в училище заменяет им низшую службу. Для других иногда требуется особый экзамен, через что офицерские чины становятся доступными только людям с некоторым образованием. Освобождают от экзамена лишь военные подвиги. В государствах, где существует сословное начало, дворянство получает более или менее обширные привилегии по военной службе. Сюда относятся: 1) более короткие сроки для прохождения низшей службы; 2) преимущественное право на получение офицерского чина; 3) преимущественное или даже исключительное право на поступление в военные училища. В прежние времена дворяне с детства записывались в службу, а при действительном поступлении прямо получали офицерский чин. Это было крайнее преувеличение сословных привилегий, несовместное с государственными требованиями. Дальнейшее повышение зависит от двух начал: старшинства и заслуги. Старшинство составляет общее правило, особенно для низших разрядов, где не требуется особенных способностей. Иногда эти начала сочетаются так, что известное число вакантных мест, например одна треть, половина и даже две трети предоставляются старшинству, а остальная часть заслуге, по усмотрению начальства. Обыкновенно определяется известное число лет, прежде которых нельзя получить высший чин; но для особенных отличий, в военное время, допускаются исключения. Места соответствуют чинам, но последние присваиваются лицам и сохраняются даже при оставлении мест, которые всегда находятся в распоряжении начальства. Поэтому можно иметь -чин, не занимая соответствующего места, и даже находясь в отставке. К правам служащих принадлежат также право носить мундир, жалованье и пенсии. По составу, полевая армия разделяется на пехоту, кавалерию и артиллерию. Кроме того, при ней состоят саперы и обозы. Для распоряжений при начальнике состоит штаб. Боевые единицы суть полки, в артиллерии иногда бригады. Пехотные полки разделяются на батальоны и роты, кавалерийские на эскадроны, артиллерийские бригады на батареи. Из соединения войск различного оружия образуются корпуса, которые могут существовать или только в военное время или также в мирное. Вообще. состав полков в военное время и в мирное не одинаков. Для сокращения расходов и для облегчения населения, несущего тяжелую повинность, в мирное время только часть войск оставляется под знаменами; остальная находится в бессрочном отпуску. Для резервов в мирное время сохраняются кадры, которые пополняются в случае войны. Что касается до хозяйственного управления, то здесь, также как и в гражданской администрации, существуют две системы: местная и центральная. Снабжение войска всем нужным или вверяется местным военным властям, управляющим военными округами, под общим надзором центральной власти, или же совершается непосредственно агентами последней. Но в военном управлении к вопросу о децентрализации примешивается то соображение, что войско, по существу своему, подвижно, а потому не остается постоянно на одних местах. Эти подвижные части имеют свое постоянное начальство, отличное от местного. Отсюда затруднение в распределении ведомства и подчинения между начальниками постоянных военных округов и начальниками стоящих в них подвижных частей-корпусов или дивизий. К этому присоединяются еще заведывающие отдельными отраслями, как в центре, так и на местах. Общее управление войском, как в тактическом, так и в хозяйственном отношении, сосредоточивается в военном министерстве. Раздробление управления на части, как было, например, в Англии до Крымской кампании, ведет только к бесконечным пререканиям и неурядицам. Но при единстве управления необходимо и разделение на части, которые, при столь сложном устройстве, требуют особенных приемов, а нередко и особенной техники. Таковы: 1) генеральный штаб, заведывающий передвижениями; 2) артиллерийская часть, заведывающая вообще вооружением; 3) инженерная часть, заведывающая постройкой, защитой и осадой крепостей, 4) комиссариатская и интендантская часть, заведывающая обмундированием и продовольствием; 5) медицинская часть; 6) аудиториат, или военно-судная часть; 7) управление военно-учебными заведениями, приготовляющими офицеров; наконец, 8) казначейская и контрольная ,часть. Каждая из этих частей имеет своих агентов на местах; а так как на местах же существуют окружные и корпусные власти, то из этого образуется такая сложная система, которая легко может подать повод к столкновениям и неурядицам, что в военном деле всего вреднее. В особенности, многовластие недопустимо в военное время. Поэтому, для действующей армии общее правило состоит в том, что все часто безусловно подчиняются главнокомандующему. Однако, относительно доставления средств, последний остается в неизбежной зависимости от центральной власти, что легко может парализовать военные действия. Еще хуже, когда командующий войском относительно самых планов и операций подчиняется отдаленному центральному
|
