ЧАСТЬ II РУССКОЕ ЖРЕЧЕСТВО

Эта часть посвящена одному из самых темных и запутанных для современ­ных исследователей и читателей вопросу. А именно, истории происхождения и существо­вания жреческой касты на Руси. Русский ана­лог понятия "каста" — "вервь". В дальнейшем будут применяться оба эти термина, а также более привычное понятие, объединяющее пер­вые два и добавляющее дополнительный смысл, — "сословие".

За более чем четырехлетнее знакомство с этой темой я не встретил ни одного посвященного ей специализированного труда, ко­торый мог бы претендовать хотя бы на мини­мальную объективность. Однако очень помо­гали некоторые фрагментарные разработки этого вопроса в близких по тематике исследо­ваниях других авторов. Ссылаться на них в Дальнейшем не имеет смысла, так как незна­чительные крупицы сведений, которые мне удалось почерпнуть, скорее, ставили передо мной все новые и новые вопросы, ответы на которые мне пришлось давать без какой-либо сторонней теоретической поддержки. Вполне вероятно, что с моими выводами многие не согласятся, мне это и не нужно. Своей зада­чей я считаю прежде всего привлечение вни­мания к теме наших духовных истоков, и уже вторая задача — это максимально достовер­ная и правдоподобная историческая реконст­рукция.

Разговор идет именно о реконструкции наследия русского жречества, так как наличествующий для элементарного описания древ­нерусской религии. В свою очередь, те сведе­ния, которые чудом сохранились в бурном потоке социально-культурных преобразований, дают лишь возможность примерного вос­становления мифологии и церемониала. По­тому-то изначальная задача состоит не в том, чтобы доказывать правоту какой-либо груп­пы источников перед другими и разбираться в уровне компетентности авторов, а в желании показать читателю общую картину русского ведизма и по возможности объяснить некото­рые основополагающие религиозно-философ­ские доктрины, которые, независимо от точ­ности восстановления деталей богослужения, послужат лучшему пониманию истоков рус­ской культуры вообще и воинской культуры в частности.

Коль речь идет о методах реконструкции, то считаю нужным оговориться по поводу материала, который в них задействован. Это прежде всего исторические свидетельства очевидцев, подчас не.свободные от ненависти к откровенной предвзятости и описываемому предмету, а также данные мифологии, астро­номии, астрологии, филологии, философии. Данные этих наук были привлечены мною для более точного и широкого осмысления нашей темы, однако без предпочтения какой-либо од­ной школы или направления. Такая позиция позволила не переносить социальную и куль­турную специфику других времен, стран и народов на русскую этническую почву. По­этому я намеренно ограничился лишь привлечением методологического базиса вышепере­численных наук.

Суть основного метода, примененного мной в этой работе, заключается в том, чтобы вести восстановление культурного феномена Древнерусской религии, находясь как бы внутри него, привлекая для реконструкции неко­торые родственные культурные формы и детали из лучше сохранившихся культурных ареалов, генетически близких к объекту изучения. Проще говоря, для того, чтобы понять какой-то процесс, нужно прежде всего восстановить условия, в которых он протекал, а затем попытаться отслеживать это явление в контексте породивших его условий. Таким образом, исследователь находится и "снару­жи" изучаемого явления, и "внутри" него, в зависимости от целесообразности. Следова­тельно, чтобы понять повороты мифологичес­кого мышления и его особенности, исследо­вателю самому приходится осваивать этот тип мышления. Иначе так и придется давать крен то в сторону логики, то в сторону интуиции, а древние не делили эти способы познания бы­тия. Итак, постараемся смотреть на мир гла­зами наших далеких предков.

Но перед этим мне хотелось бы сделать акцент на ряде проблем, которые могут встать перед читателем. Во-первых, это навязшая в зубах христианская пропаганда, приравнивающая все языческие культы и представления к сатанизму, а их служителей — к пособни­кам дьявола. Подобный идиотизм вполне оп­равдан обстоятельствами, когда речь идет об идеологической войне между исконной куль­турой русов и привнесенной греко-византий­ским или римско-католическим христиан­ством, но совершенно непонятна склонность многих наших "непредвзятых" историков рас­сматривать славяно-русское язычество с тех позиций, что и позиции ограниченных хри­стианских проповедников.

Однако это только часть проблемы. Очень многие представители пишущего братства под любыми предлогами оправдывают вот уже тысячелетний христианский террор против нашей исконной культуры. Лицемерные заяв­ления в духе Д. Лихачева по поводу привнесения культуры "одичавшим" славяно-руссам только льют воду на мельницу антирусски настроенной власти нашего общества. Соб­ственно говоря, сложилась отвратительная лживая картина нашего прошлого, в которой "диким славянам" государственное устройство было привнесено мечами скандинавских дру­жин (вспомните измышления норманистов), а культура была привнесена византийски­ми миссионерами через эскорт "христовой любви".

Таким образом, последний оплот русов в землях восточных славян — гордая Россия была низведена до состояния земли, населяемой ни к чему не способными жертвенными юроди­выми, на которых беспрепятственно можно проводить любые исторические и социальные эксперименты.

Даже изначальный символ России — орел в короне — был постепенно заменен в умах и сердцах русских людей на образ страдальчества и жертвенности. Хотел бы по этому по­воду привести слова А. Веселова.

"Еще один псевдосимвол России — лампадка под тусклым и перекошенным ликом богородицы. Духовность — вопрос тонкий. Однако считать духовностью страдальчество — полнейший бред. Это то же самое, что считать боль способом лечения болезни. Боль — символ болезни, а страдальчество — символ бездуховности.

Действительно, разве можно назвать ду­ховно здоровыми тех писателей, которые нын­че вовсю отождествляют христианство и язы­чество? Тех, кто доказывает нам, что эти религиозные направления близки друг другу как никакие другие, выдумывая в подтверждение сказки про то, что Иисус — древнерусский пророк, а язык, на котором проповедовал этот апологет космополитизма, является ветвью древнерусского языка?! Чтобы перечислить все застарелые и новоизобретенные мифы, мне потребовалась бы объемная книга, поэтому я оставляю эту тему и спешу перейти к освеще­нию деятельности русского жречества.

 

' Доказательством этому служат находки священ­ных предметов в древнерусском городе Ретре (нынеш­няя территория ФРГ).

Глава 1"БЕЛОЕ СОСЛОВИЕ";

Еще в начале первой части мы установили, что жреческое сословие на Руси образовалось за три тысячи лет до н. э. Эта дата несколько условна. Дело в том, что у протоиндоариев задолго до указанного срока су­ществовали вполне развитые религиозные представления и выраженный обрядовый ком­плекс, нужда в служителях поэтому ощуща­лась очень давно. Вопрос в том, когда именно жрецы выделились в отдельную касту. До того как это произошло, каждая семья имела сво­его священника; как правило, это был самый старший член семьи. Соответственно каждый РОД тоже имел патриарха, к которому прислу­шивались священники рангом ниже. Женщи­ны участвовали в духовной жизни наравне с мужчинами.

Однако не стоит забывать, что существо­вало два основных типа культов: мужские и женские, соответственно первичному делению божеств на носителей мужского и женского начала. Поэтому стать верховным жрецом каждый мог только в своем культе. Хотя, ско­рее всего, с появлением сословия жрецов ста­ли превалировать мужские культы, которые совпадали с воинскими, а культ богини-мате­ри объединился с культом бога-земли. Тем самым создались земледельческо-скотоводческие культы, где опять же стали главенство­вать мужчины.

Судя по всему, к началу расцвета трипольской культуры сложились условия, которые позволили сформироваться жреческим родам. То есть сначала это были жреческие динас­тии на кровнородственной основе. Такая ро­довая преемственность позволила выработать механизм передачи накопленных знаний. Зна­ния стали открывать дорогу к власти. Постепенно потребовались меры, которые были призваны консолидировать усилия жреческих родов. На этой основе в дальнейшем стали возникать объединения жрецов уже не на ос­нове кровного родства, а, так сказать, по "про­фессиональному признаку" — точнее, по при­знаку выполнения социальных функций.

Именно благодаря предвиденью жрецов от населения отводились многие беды. Благосостояние общины напрямую зависело от де­ятельности жреческого сословия. Естествен­но, что при постоянном обмене знаниями меж­ду разными жреческими родами возрастало качество знаний, а вместе с тем и возмож­ность более широкого и качественного при­менения знаний. Поэтому духовный автори­тет жречества, а тем более его значимость в хозяйственной сфере были очень высоки. Существование жреческой касты было жиз­ненно необходимо, исторически оправдано и экономически обосновано. Созданный жре­цами первичный тип арийского государства был совершенно необходим и полностью за­кономерен.

Это было первобытно-коммунистическое государство, его тип был определен Ю. Шило­вым как священная демократия. Постепенно сложились условия, которые позволили орга­низовать жреческое сословие, заменив прин­цип кровнородственной клановой организации на принцип посвящения в знания достойных. Это была искусственно созданная кеми-обинская культура, которая, прожив долгую жизнь трансформировалась в различные формы свя­щеннической организации. По сей день в Ин­дии существует каста брахманов (браминов), имеющая статус верховной и ведущая свои истоки из степей Поднепровья. Именно так.

Сходство некоторых понятий и представленческих мотивов, прослеживаемая некоторыми исследователями между русской ведической религией и ведической религией инду­сов, объясняется прежде всего их происхож­дением из одного источника. Я намеренно де­лаю на это обстоятельство акцент. Последнее время обнаружилось поветрие, связанное с моделированием различных "духовных сис­тем", состоящих из винегрета хатха-йоги, цигуна и христианских добродетелей, к которым в последнее время пытаются примешивать разнообразные измышления под маркой "рус­ского ведизма". Оправдывается это все тем, что якобы индийские мудрецы наделили ос­тальные "дикие" народы духовностью и куль­турой. Например, привнесли боевые искусст­ва и практику оздоровления в Азию и на Даль­ний Восток и, разумеется, пролили свет "ис­тинной" духовности на варварскую Россию'. Чтобы освободить читателя от подобных па­губных заблуждений, предлагаю нижеследую­щую концепцию.

Итак, независимо от деталей, отличающих разнообразные религиозные, философские и естественнонаучные представления друг от друга, человека принято воспринимать как вполне самостоятельную трехчастную струк­туру. Далее мы рассмотрим наиболее типич­ное деление этой структуры. Первая состав­ляющая (самая плотная) — это физическое тело человека. Вторая составляющая, гораздо менее плотная, но все еще вполне сильно проявляющая себя, — это психика, или (что бо­лее привычно для большинства) — душа. И третья составляющая — это разум. Так вот, "Русская Здрава" занимается оздоровлением всех трех составляющих человека, в то время как большинство оздоровительных систем заняты только физическим телом.

Гораздо более редки системы, занимаю­щиеся оздоровлением психики. Зато много гибридов, объединяющих разные подходы и культурные традиции в желании исцелить душу и тело. А вот какие системы отсутствуют вов­се — так это практики оздоровления мышле­ния. Логика говорит за то, что если существу­ют патологические процессы в организме и психике человека, то должно быть нечто ана­логичное и в области разума. Причем патоло­гическое мышление, с моей точки зрения, может быть вполне заразно для окружаю­щих — так же, как вирус для физического тела или психическая эпидемия.

Продолжу ряд аналогий. Какой организм более всего подвержен болезни? Разумеет­ся, слабый, нетренированный, нарушающий законы здорового образа жизни. Кто более всего подвержен психическим заболеваниям? Само собой, неуравновешенный человек, по­стоянно нарушающий законы общения с окружающими, с неправильными стереотипа­ми реагирования на стрессовые нагрузки. То есть тот человек, который не получил правиль­ного психического воспитания.

Думаю, что ход моих мыслей вполне ясен —нарушения проистекают от отсутствия воспитания физической и психической куль­туры в человеке, а в подавляющем большин­стве случаев это воспитание абсолютно не­правильное. Причина, как всегда, коренится еще глубже: в неразумном отношении к своей жизни вообще и к своему здоровью в частно­сти. Итак, надо начинать с формирования здра­вого мышления, здравой психики и здорового тела. В этом огромную роль играет традиция, то есть передача необходимых навыков и зна­ний от старшего поколения младшему.

Традиционное воспитание заключается в обучении трем основным принципам жизни. Здравый смысл — это целесообразность. Здра­вая психика — это уравновешенность. Здоро­вое тело — соразмерность. Пальма первен­ства в этом триглаве принадлежит разуму.

Разберем конкретный пример, как нездо­ровая идеологическая установка может сформировать тяжелые искажения во всем чело­веческом существе. Предположим, мать говорит сыну: "Если ударили тебя по правой щеке — подставь левую". Дальше цепная реакция. Во-первых, послушный юноша риску­ет получить серьезные физические увечья, во-вторых — душевная травма от пережитого унижения будет мучить его еще долгие годы, а в-третьих, кто знает, какая идеологическая доктрина может родиться у такого человека? Наверняка это будет реакционная установка вызванная первоначальными искажениями, внесенными в его ум.

Как правило, люди, угнетаемые грузом унижения и собственной недееспособности, начинают изощряться в оправдании того уче­ния, которое ими руководило, или создают свое. У читателя может сложиться впечатле­ние, что положение безвыходное: кто знает, что правильно, а что неправильно? Раньше существовали жрецы, помогавшие людям ра­зобраться в этих проблемах.

Теперь другое время, другие нравы, но проблемы все те же, а во многом и более сложные, чем в прошлом. Поэтому нужно думать своей головой, прислушиваться к своей душе и к своему телу. Все люди раз­ные, и каждому уготована своя жизнь, не похожая ни на какую другую; стремитесь к оздоровлению и укреплению своего существа, опираясь на собственные силы. Помните:

ваша жизнь и ваше здоровье принадлежат вам и зависят от вас.

Жрецы помогали каждому сделать свой выбор, предварительно подготовив человека к жизненным испытаниям, передавая необхо­димые человеку знания и навыки, указывая ему возможные пути развития. Так как вся жизненная философия и религиозные установ­ления были направлены на выживание чело­века в Природе, то весь этот комплекс не был чем-то отвлеченным и умозрительным, а на­прямую был связан с темой нашего исследо­вания.

Тем не менее жрецы никогда не были "узкими специалистами", они умели очень многое — и тем больше, чем выше поднима­лись по внутренней сословной лестнице. По­этому никогда не существовало деления зна­ния на астрологию и мифологию или на "Здраву" и воинские посвящения — это все было нерасчленимым целым, так же как нерасчле­нимо человеческое существо. Именно в силу этой причины я не разделяю в своем пове­ствовании "Здраву" на отдельные специали­зированные разделы, а стараюсь придержи­ваться линии постепенного развертывания всего комплекса языческой культуры. Думаю, что вводная часть послужила цели оздоровле­ния мышления читателя, поэтому нижеследу­ющая информация будет принята вами с до­лей непредвзятости и объективности.

Первым делом приступим к преодолению понятийного кризиса. Нам нужно установить сходство и различие между разнообразными именами, показывающими принадлежность к жреческому сословию. Суеверные жители России, обработанные христианской пропаган­дой, знали только, что есть колдуны, ведьмы, чародеи и знахари, не делая меж ними ника­кого явного различия, "ибо все они в сговоре с дьяволом". Эта точка зрения настолько же убога по содержанию, насколько таковыми являются бредовые вымыслы про способнос­ти этих еретиков. Кстати, даже современные ученые превзошли простодушных крестьян не намного.

Начнем с самого начала. Неопровержи­мым фактом является причисление христианскими служителями всего комплекса древних ведических знаний к "язычеству" и соответ­ственно в дальнейшем к сатанизму. Служите­лей подавляемых исконных культов, каковы­ми являлись колдуны, ведуны, знахари и т. д., всех называли одним словом — еретики. Для справки: еретик — это человек, исповедую­щий религию, основополагающие концепции которой не совпадают с официальной христи­анской догматикой, а само учение, привержен­цем которого является еретик, объявляется "еретическим", то есть "незаконным и греховным". Обычным идеологическим приемом можно считать этот ход греческих проповед­ников.

Дабы окончательно уничтожить явление, надо объявить его вне закона; необходимо также создать большое количество ложных представлений о религии, за которую держа­лась основная часть населения, и включать их в обиход, отняв у людей историческую память с помощью реформы письменности и физи­ческого уничтожения носителей огромного комплекса традиционных знаний — волхвов и ведунов. Последняя мера потребовалась для того, чтобы, во-первых, насадить новую идео­логию и, во-вторых, для того, чтобы разорвать преемственность в обучении священнослужи­телей, которые постепенно вырождались из-за отсутствия культурного субстрата, способ­ного питать это "незаконное" при новой вла­сти сословие. Однако многотысячелетняя ис­тория и генетическая память, а также стой­кость продолжателей дела волхвов привели к тому, что вплоть до конца XIX века ни одно важное событие в жизни сельчан не обходи­лось без участия колдуна, которому всегда от­давали пальму первенства перед попами.

Кто же были служители древних ведических культов? Начнем с имен наиболее знакомых. Колдун — происходит от понятия коло, то есть круг, колесо — один из основных пред­метов-символов солярного (солнечного) куль­та, главным свойством которого является вра­щение. Итак, колдун — это человек, способ­ный "превращать" и "превращаться". Колдунов называли также "веретниками", например на Украине. Веретник уже явно несет в себе намек на "верчение", то есть на круговое дви­жение по типу веретена и соответственно под­тверждает умение превращаться и превращать.

В русских сказках и былинах "превратить­ся" — значит "обернуться", а обернуться можно кем угодно и чем угодно. Основной мотив оборотничества, приписываемый колдунам, это умение превращаться в волка. Разумеется, что такая способность признавалась всеми сверхъестественной. Считается также, что человек мог войти в "состояние" волка не претерпев тем самым физических изменений. Очевидно, эти представления положили нача­ло легенде о том, что многие колдуны были "двоедушниками", то есть способны были совмещать внутри своего тела сразу две души — человеческую и волчью. Поэтому днем колду­ны-оборотни ведут себя как обычные люди, если не считать пристального взгляда да глаз с очень широкими зрачками, а ночью в глубо­ком сне из них выходит звериная душа и по­селяется в обличье животного, в основном волка. Если кто-то станет на пути такого существа, то оно может убить своей силой ила силой ветра, который оно в гневе вздымает и от которого нет спасения.

Процесс превращения в волка во всех европейских культах напрямую связан с фи­гурой бога-громовержца. Таким образом, вол­ком можно было стать через ритуал посвяще­ния себя служению богу-громовнику. С древ­нейших времен известно обрядовое исполь­зование волчьей шкуры в этом культе. Мне удалось в общих чертах восстановить ритуал, посредством которого превращались в волка. Обычно этот обряд проводился в полнолуние, хотя самым действительным считался ритуал, проводившийся во время лунного затмения. Это обстоятельство было понято непосвящен­ными наоборот, они считали, что это сила оборотня вызывает лунные затмения. Это один из типичных примеров того, как перепутываются причины и следствия.

Итак, вначале колдун читал заговор, в котором упоминалось настоящее имя того, кто хотел пройти этот обряд. Далее на него набра­сывалась волчья шкура, подвязываемая волшебным узлом, процедура опять же сопровож­далась заговорами.

Для последующего введения в состояние волка человека опаивали волшебным зельем, после чего применяли пассы руками. После­дним действием был удар посохом или пле­тью. Это действие окончательно превращало в волка. Человек в состоянии волка не спосо­бен отвечать за свои действия, поэтому кол­дун выводил его оттуда тем же действием, что и вводил, — ударом кнута или посоха. В со­стоянии измененного сознания люди действи­тельно способны выть по-волчьи.

В случае, когда колдуну самому требова­лось обратиться в волка, он самостоятельно повторял всю процедуру без изменений, чи­тая заговоры самому себе. Когда дело подхо­дило к моменту вхождения в состояние, то этот механизм запускался не даром посоха или кнута, а тем, что колдун должен был перепрыг­нуть, точнее "перевернуться", через двенад­цать (по другой версии восемь) ножей, вотк­нутых в осиновый пень слева направо. Для того чтобы выйти из этого состояния, нужно было "перевернуться" справа налево.

Еще одно поверье относится к нашей теме. Оно утверждает, что спящий колдун может выходить из своего тела во время сна и сражаться с такими же, как он, колдунами. Если кто-нибудь из них будет во сне убит, то этот колдун вскоре заболеет и умрет. Особо много фантастики связано со смертью колду­нов, перечислять фантастику здесь не имеет смысла, но есть один момент, который требу­ет рассмотрения. Абсолютно все поверья схо­дятся в одном: колдун не может умереть до тех пор, пока не передаст свою силу и умение преемнику. Этот факт толкуется только с по­зиций ортодоксального христианства, и, сле­довательно, объявляется, что таковая ситуа­ция связана с продажей души дьяволу (и, до­бавим, прочими глупостями).

Любой мастер своего дела, с любовью относящийся к своему ремеслу, мучается пе­ред смертью от того, что не будет у его дела продолжателей. И чем значительнее то, чем занимался человек, тем большие мучения он испытывает. А в таком деле, как колдовство, особенно трудно найти преемника.

Мало того, что преемник должен был за­хотеть учиться. Он должен был обладать способностями и сердечным устремлением, спо­собным провести его через опасности обучения. А самое главное, этому человеку, по боль­шому счету, должно быть. просто наплевать на общественное мнение и христианскую про­паганду. Смею вас уверить, что таких людей во все последующие после тотального насаж­дения христианства века были единицы. В ос­новном приходили к колдунам те, кого вела к ним злая судьба, кому было уже все равно, кому служить. Если учителю удавалось исце­лить дух и разум кандидата и научить его тонкостям ремесла, то это было большой удачей. Тогда древнерусская традиция продолжала жить.

Но гораздо чаще встречались недоучки и самозванцы, которых по большей степени можно было определить как психопатов. Вот эти всерьез верили в договоры с дьяволом и словесную белиберду, ходившую тогда в спис­ках под видом особо действенных заклина­ний. Из таких людей потом сформировался корпус "белых колдунов" — это предки со­временных "белых магов", которые сохрани­ли детали древних обрядов читая при их от­правлении смесь христианских молитв со вновь изобретенными заговорами уже в цер­ковный период истории. То есть появилась по­степенно санкционированная "оппозиция", которой в случае собственных перегибов мог­ли воспользоваться попы, для того, чтобы пе­реключить внимание на "злоумышленных ча­родеев". Если крестный ход не помогал выз­вать дождь, то обвинялся колдун как пособ­ник нечистой силы, а значит, "вредитель и враг Добра".

Колдуны последних веков в основной своей массе утратили всякую связь с поро­дившей их ведической культурой. Однако есть Другие примеры. А. Андреев в своих работах рассказывал о доживших до конца нашего века наследниках традиций русских скоморо­хов, которые донесли живую традицию до нас. При чем здесь скоморохи? Начну с начала. Дело в том, что русское жречество делилось на три основных категории — храмовые слу­жители, служители, живущие в селениях, и последняя группа — странствующие волхвы. В былинах их именуют каликами перехожи­ми. Калики не имели семьи, а иногда были действительно искалечены и не могли зараба­тывать себе пропитание тяжелым физическим трудом, что одновременно делало их неспо­собными к воительству. Неотъемлемым атри­бутом странствующего волхва был дорожный посох или клюка, которая, кроме обрядовых задач, помогала при передвижении и обороне. Время тогда было суровое, и любая встреча в дороге могла стать последней, а, кроме само­го себя, защищать странника было некому. Вероятно, это была одна из причин, по кото­рой калики объединялись в ватаги, и сообща ходили по дорогам, останавливаясь в селениях.

Другая причина состоит в том, что знания тем более качественно сохраняются, чем боль­ше круг единомышленников. Калики впослед­ствии вынуждены были стать скоморохами, развлекая народ и бродя из селения в селе­ние, при этом сохранив множество черт, при­сущих жреческой касте. Скоморохи, как и волхвы, были очень уважаемы в народе, а многие их просто боялись. Даже дружинники порой опасались встречи со скоморохами в поле, ибо она могла закончиться для первых плачевно. Официальные запреты и меры, ко­торые церковь применяла к скоморохам, по­чти не действовали.

Итак, скоморохи не только забавляли народ все более зажимавшийся в мрачные оковы ортодоксального православия, но и являлись носителями древних знаний. Любая семья была рада пустить на ночлег странни­ков, которые могли в благодарность расска­зать о будущем хозяевам, а могли подарить какую-нибудь волшебную вещь помогающую обладателю в делах. К тому же скоморохи были наслышаны о самых свежих событиях и со­стоянии дел в соседних землях, что было по­лезно для культурного обмена, для торговли. Вероятно, по этой причине скоморохи впос­ледствии смешались с коробейниками-офеня­ми и стали ходить по русской земле с товара­ми. (Желающих больше узнать по этому воп­росу адресую к работам А. Андреева.)

Продолжаем разговор о священнослужи­телях. Многие часто путают колдунов с ча-Родеями. Да, безусловно, у них есть сходство, но бсть и различия. Кстати, вдумайтесь, колдун — оборачивает, а чародей — очаровывает. Другими словами, колдун вовлекает человека в реальные изменения, "превращает" его, а чародей — это иллюзионист, он очаровывает, внушает. Таким образом, человек, подвергнутый колдовству, субъективно расценивает происходившее с ним как реальность, хотя и очень необычную. А вот "очарованный", после выхода из этого состояния, то есть после разочарования, понимает, что все пережитое — это наваждение, не имеющее к нему отношения, не затрагивающее его внутренней сути, и "разочаровывается". Проще говоря, чародей — это гипнотизер, человек, владеющий искусством наведения иллюзии, способный манипулировать человеческой психикой, внушать то, что нужно чародею.

Особое место в этом списке занимают волхвы. Волхвами называли всех священнослужителей вообще, как впоследствии их всех стали называть колдунами и чародеями. Но волхвы — это, собственно говоря, храмовые служители, причем, судя по всему, их так на­зывали только восточные славяне. По некото­рым данным, балтийские славяне называли своих жрецов вейделотами. Вероятно, хрони­керы все-таки исказили произношение слова, и в устах славян оно звучало по-другому. На­звание волхвы, очевидно, происходит от на­звания обрядовой практики — "волхвования", волшбы, волшебства... Думаю, что эта обряд­ность понималась прежде всего в контексте культа Белеса, которого часто называют "водохатым", т. е. волосатым. Судя по всему, "волховать" означало "служить Велесу", а служи­тели стали именоваться волхвами.

Здесь необходимо оговориться. Дело в том, культ Велеса не был так однороден по тематике и составу входивших в него пред­ставлений, как например, культ Перуна. Ду­маю, что культ Велеса был прежде всего глав­ной идеологической доктриной племени вяти­чей, в котором кроме земледельческо-скотоводческих представлений была очень сильна внутренняя жреческая традиция, привносив­шая в него новое качество. Таким образом, "скотий бог Белее" одновременно являлся богом земли и, следовательно, культов земно­го плодородия, вместе с этим покровителем скотоводства так как он представлялся рога­тым; более того, Белес был и богом мудрости, покровительствовал не только поэзии и пись­менности, но и любому роду мудрости вооб­ще, включая житейскую.

Белес имел сразу два тотемических сим­вола. Первым был символ быка (вола), прямо соответствующий астрономическому знаку Тельца. Второй символ — это медведь, соответствующий созвездию Большой Медведицы.

По идее, этих животных нельзя назвать тоте­мами — это, скорее, астральные зооморфные образы. Получается, что созвездие Тельца вли­яет на дела земные, то есть на аграрно-скотоводческое направление культа — так сказать практическое приложение сил. Большая Мед­ведица — символически это "небесная оби­тель отца-Велеса".

Постараюсь объяснить. Велес повелева­ет, он повелитель, и сообразно его "велению" или "волению" происходят события на под­властной ему Земле.

Велес, он же Волес, является, таким об­разом, воплощением божьей воли. От этого слова происходят понятия "владение" — зе­мельные угодья, "власть" и еще много других. И все-таки чего-то не хватает, ведь Велес — бог мудрости.

За эту его ипостась отвечает созвездие Плеяд, известное славянам как "Велесожары" или "огни Велеса" — таким образом, можно себе представить цепь небесных влияний, сформировавших этот культ. Большая Мед­ведица влияет (качество воли) на созвездие Плеяд (творческая активность), а созвездие Тельца обеспечивает практическое приложе­ние творческой воли повелителя. Итак, полу­чается триглав воля—творчество—воплощение. Все остальное — это механизмы воплощения, а точнее — практическая деятельность, организованная через обрядовое служение.

Как вы, наверное, заметили, культ Велеса лишен даже намека на воинскую тематику. Это обстоятельство дает повод относить его к тому периоду развития арийских племен, который предшествовал военной демократии, то есть доказывает его принадлежность к перио­ду священной демократии. Моя личная точка зрения заключается в том, что представления о центральном месте созвездия Большой Мед­ведицы могли сформироваться только на том самом острове Рута, или, как его еще имено­вали арийцы, Белом острове, в небе над кото­рым оно действительно занимало централь­ное положение, то есть в районе Северного полюса.

Однако к нашему разговору прямое от­ношение имеет только тот вывод, что славя­но-русское жречество, несмотря на различные культы и идеологические доктрины, всегда сохраняло "священную" трехчастную струк­туру своей касты. Это положение я намерева­юсь доказать впоследствии. Волхвы, отлича­лись от колдунов и чародеев не только на понятийном уровне, были и некоторые сущностные отличия. Волхвы являясь храмовыми служителями, обладали многими знаниями, ко­торые были недоступны для священников второго эшелона, обладавших, однако, вполне обширными умениями и познаниями в своей конкретной области.

В любом случае волхвы, колдуны, чаро­деи — все это представители одной верви священнослужителей и одного направления, обо­значенного словом — "превращение".

Следующее направление, которое мы рассмотрим, это представители знания. Имен­но к этому направлению принадлежат "знаха­ри", или "знающие люди", в России их стали называть впоследствии "доками". Дока — это умелец, "умный делатель", то есть мастер, опирающийся на полученные им когда-то знания. Ни одна нормальная практическая деятельность невозможна без прочных знаний и на­выков. Недаром слова "умный" и "умелец" яв­ляются однокоренными. Знахарей, как прави­ло, причисляют к лекарям, точнее — к целителям. Это верно только отчасти. Знахари лечи­ли в основном травами, но также правили кости, лечили своим "священным дуновени­ем", наложением рук на больное место, внушением (заговорами).

Кроме этого, знахари лечили больных с помощью природных стихий. Например, во­дой, огнем, землей и ветром. Подробнее мы поговорим об этом в главе, посвященной спо­собам лечения. Знахари, кроме лечения, гото­вили души безнадежно больных к встрече с предками. Интересным также является тот факт, что, независимо от возраста и семейно­го статуса, знахарей называли "дедами", а зна­харок "бабками". Знахари и знахарки сопро­вождали человека на протяжении всей жизни, начиная с рождения, когда принимавшая роды повивальная бабка, прижав к себе новорож­денного, сначала обходила вокруг бани три раза, читая при этом первый заговор, долж­ный оберечь новорожденного.

К разряду знающих людей относятся и ведуны. Это люди, отличающиеся от знахарей качеством знания. Если знахари — это люди опытного знания (эмпирики), то ведуны — это провидцы, ведающие. Другими словами, веду­ны — это ученые создавшие, о мире интуитивно-мифологические трактаты и сделавшие тем самым первый шаг в создании науки. Та­ким образом, если знахарь — апологет прак­тического знания, то ведун — проводник высшего знания, способного творить. Очень близ­ко к ведунам стоят вещуны, или прорицатели.

Они были способны заглядывать в буду­щее и тем самым направлять на истинный путь живущих в настоящем. К ним примыкали га-Датели, или жеребьевщики, которые предсказывали будущее, не опираясь на мощный по­тенциал человеческого сознания, а делая предположения, опираясь на техническую сторо­ну гадания.

Мне удалось насчитать восемь основных направлений в славяно-русской мантической культуре. Предсказывали в первую очередь по звездам (астрологи, или звездочеты), предсказывали по внутренностям животных (потрошители, или гаруспики), гадали по полету птиц, по поведению зверей, по силе ветра, по звуку текущей воды или глядели в чашу с водой, чтобы увидеть будущее, гадали по дыму, огню и следам на пепле костра, а также бросали жребии самым разным образом. Не стоит ду­мать, что у предсказателей была четкая спе­циализация, многие гадали сразу нескольки­ми способами, среди которых встречались и свои собственные.

Теперь перейдем к служителям, заведо­вавшим церемониалом, то есть обрядовой стороной служения.

Таковыми по праву можно считать жре­цов. Их название проистекает от слова "жер­тва" — приношение богам. Отсюда первона­чальный смысл слова "жрать" — приносить жертву. Считаю также, что смысл этого име­ни включает в себя и другие оттенки. Жрече­ство считалось связующим звеном между бо­гами и людьми. Первобытная анатомия соот­носила жилище богов в теле человека с голо­вой. Голову связывает с телом шея (выя), олицетворяющая эту связь. Шея имеет внутрен­нюю часть — горло, или жерло. Таким образом, жрец — это человек, осуществляющий связь богов и людей через принесение жертвы.

В процессе обряда жертвоприношения богам в словесной форме, то есть посредством горла, выражалось благое намерение принес­ти в их честь жертву. Людям оставался про­дукт жертвования, мясо жертвенного живот­ного. Боги оставались довольны ароматом жер­твы и благим намерением людей, которое в виде славления богов выр