Пещерный охотник Подземья

 

Дзирт одиноко бродил по лабиринту Мензоберранзана, оставляя позади вздымающиеся сталагмиты, пробираясь под опасно острыми концами огромных каменных стрел, свисающих с высокого потолка пещеры. Мать Мэлис отдала специальное распоряжение всем членам семьи оставаться в доме, опасаясь нападений со стороны Дома Ган'етт. Однако слишком много событии произошло сегодня с Дзиртом, чтобы подчиниться приказу. Он должен был как следует подумать, но мысли эти были настолько богохульны, что предаваться им в доме, полном нервничающих священнослужительниц, означало навлечь на себя большие неприятности.

В городе в это время было спокойно: жаркий свет только начинал подниматься вверх от каменного основания колонны Нарбондель, и большинство дровов мирно спали в своих каменных жилищах. Вскоре после того как Дзирт проскользнул в адамантитовые ворота Дома До'Урден, он начал понимать мудрость распоряжения Матери Мэлис. Спокойствие города казалось ему похожим на молчание затаившегося в тишине хищника, готового напасть из‑за любого темного угла, мимо которого лежал путь молодого дрова.

Нет, здесь он не найдет прибежища, где можно было бы спокойно подумать о событиях минувшего дня, об откровениях Закнафейна, близкого ему не только по крови. Дзирт решился нарушить все правила (в конце концов, таков образ жизни дровов) и уйти из города по туннелям, так хорошо знакомым после многих недель патрулирования.

Часом позже он все так же брел, погруженный в свои мысли и чувствуя себя почти в безопасности, поскольку еще не вышел за пределы знакомой области.

Он вошел в высокий коридор, шагов десять в ширину, с разрушенными стенами, сложенными из рыхлого булыжника и изрезанными многочисленными уступами. Судя по всему, некогда коридор был намного шире. Потолок был так высок, что терялся из виду, но Дзирт бывал здесь так много раз, так часто взбирался на эти уступы, что шел теперь, не задумываясь о дороге.

Он размышлял о будущем, которое он и Закнафейн, его отец, отныне будут встречать вместе, без всяких разделяющих их секретов. Вместе они будут непобедимы – команда оружейников, связанная сталью и чувством. Отдает ли себе отчет Дом Ган'етт в том, что его ожидает? Однако улыбка вмиг сошла с его лица, когда он представил, как они вместе с Заком со смертоносной легкостью прорубаются сквозь ряды Ган'еттов, сквозь ряды эльфов‑дровов, убивая представителей своего народа.

Прислонившись к стене, Дзирт впервые осознал чувство безысходности, терзавшее его отца многие столетия. Нет, он не хочет, подобно Закнафейну, жить только для того, чтобы убивать, укрывшись пологом жестокости. Но какой у него выход? Уйти из города? Когда Дзирт спросил Зака, почему тот не ушел, Зак не сразу нашелся, что ответить. – А куда я уйду? – прошептал Дзирт, повторяя слова Зака.

Отец заявил, что оба они заложники, и таково же было мнение Дзирта.

– Куда я пойду? – снова задал он себе тот же вопрос. – Путешествовать по Подземью, где наш народ так презирают и где дров‑одиночка может стать добычей первого встречного? Или, может быть, уйти на поверхность и позволить огненному шару в небе выжечь мои глаза, чтобы не видеть собственной смерти, когда народ эльфов налетит на меня?

Логика этих рассуждений заводила Дзирта в тупик, так же как это было с Закнафейном. Куда может уйти дровский эльф? Нигде в Королевствах не примут темнокожего эльфа.

Значит, выход один – убивать? Убивать дровов?

Дзирт перекатился по стене, сделав это почти бессознательно, поскольку мысли его витали в лабиринтах будущего. Через мгновение он понял, что опирается спиной не на камень, а на что‑то другое.

Он попытался отпрыгнуть, встревоженный тем, что обстановка вокруг него как‑то странно переменилась. Когда он подался вперед, ноги его оторвались от земли, и он вернулся в исходное состояние. Не успев подумать о своем бедственном положении, он двумя руками уперся в стену за спиной.

Руки сразу прилипли к какому‑то невидимому шнуру, который удерживал его. И тогда Дзирт понял, какую невероятную глупость он совершил; он знал, что никаким усилием теперь не вырвется из сети рыболова Подземья, пещерного охотника.

– Дурак, – сказал он самому себе, почувствовав, что отрывается от земли.

Он должен был предусмотреть это, должен был с большей осторожностью бродить в одиночку по пещерам. Но упираться голыми руками! Он взглянул на рукояти своих сабель, бесполезно висящих в ножнах.

Пещерный охотник, наматывая шнур, втаскивал его на верх высокой стены, прямо к своей жадной пасти.

Мазой Ган'етт самодовольно ухмыльнулся, завидев, как Дзирт покидает город.

Времени у него оставалось в обрез: Мать СиНафай не обрадуется, если он опять не выполнит свою задачу и не покончит с младшим До'Урденом. Теперь терпение Мазоя вознаграждено: Дзирт уходит один, он выходит из города! Свидетелей нет; все будет как нельзя проще. Маг нетерпеливо выхватил ониксовую статуэтку из сумки и бросил на землю. – Гвенвивар! – крикнул он и оглянулся на ближайший сталагмитовый дом, проверяя, нет ли там кого‑нибудь.

Взвился темный дымок и через миг превратился в волшебную пантеру Мазоя.

Мазой потер руки, восхищаясь тем, как это ему удалось придумать такой хитрый конец героическим подвигам Дзирта До'Урдена. – Есть работа для тебя, но она тебе не понравится! – сказал он кошке.

Гвенвивар небрежно присела и зевнула, словно желая показать, что слова Мазоя не были для нее откровением.

– Твой товарищ в одиночку ушел патрулировать, – объяснил Мазой, указывая на туннель. – Это очень опасно.

Гвенвивар поднялась, явно заинтересованная.

– Дзирта нельзя оставлять там одного, – продолжил Мазой. – Его могут убить!

Злые нотки в его голосе сказали пантере все о его намерениях раньше, чем он успел выразить их словами.

– Ступай к нему, малышка. Разыщи его там, в темноте, и убей!

Он попытался понять реакцию Гвенвивар, оценить, насколько ужасно это задание для пантеры. Гвенвивар стояла неподвижно, подобная той статуэтке, которая призвана была вызывать ее.

– Иди! – приказал Мазой. – Ты не смеешь отказаться исполнять приказ хозяина! Я – твой хозяин, несмышленое ты животное! Слишком часто ты об этом забываешь!

Какой‑то момент Гвенвивар сопротивлялась, что само по себе было актом героизма, но увещевания хозяина и магическая сила его приказа оказались сильнее тех инстинктивных ощущений, которые пантера могла испытывать. Вначале нерешительно, но затем все больше влекомая природным инстинктом охотника, Гвенвивар метнулась между заколдованными статуями, охранявшими туннель, и быстро отыскала след Дзирта.

 

* * *

 

Недовольный действиями Мазоя, Альтон Де Вир тяжело опустился на землю за самой большой сталагмитовой глыбой. Мазой собирается предоставить кошке выполнить порученную ему самому работу; значит, Альтон не сможет даже увидеть, как умрет Дзирт До'Урден!

Альтон нащупал волшебную палочку, которую Мать СиНафай дала ему в ту ночь, когда послала вслед за Мазоем. Похоже, этой вещице не придется поучаствовать в уничтожении Дзирта.

«И все же палочка пригодится», – подумал Альтон. С ее помощью он расправится с остальными членами Дома До'Урден.

 

* * *

 

В начале своего вынужденного подъема Дзирт предпринимал отчаянные усилия освободиться, дергаясь и крутясь, подставляя плечи под каждый выступ породы на пути в тщетной попытке сорваться со шнура пещерного охотника. Но с самого начала, вопреки бойцовскому инстинкту, не позволявшему считать себя побежденным, он знал, что не сможет прекратить этот бесконечный подъем.

На полпути вверх, когда одно плечо кровоточило, другое ныло от ушибов, а пол был уже на расстоянии тридцати футов под ним, Дзирт покорился судьбе. Если и появится надежда спастись от крабоподобного чудовища, поджидающего на другом конце удочки, это может случиться в последние мгновения подъема. А теперь остается только следить и ждать.

Возможно, смерть – не такая уж плохая альтернатива этой жизни в западне, в окружении дровов, в подчинении жестоким законам их развращенного общества. Если даже Закнафейн, такой сильный и могущественный, умудренный годами и опытом, не смог примириться со своим существованием в Мензоберранзане, что уж тогда говорить о Дзирте?

Преодолев этот короткий приступ жалости к себе и увидев, что угол подъема изменился и показался верхний уступ, Дзирт почувствовал, что к нему возвращается воинственный дух. Может быть, пещерный охотник и схватит его, подумал Дзирт, но он не откажет себе в удовольствии нанести один или два удара в глаза чудовищу, перед тем как достаться ему в пищу!

Он уже слышал нетерпеливое пощелкивание восьми крабьих ног монстра. Прежде Дзирту уже доводилось видеть пещерных охотников, но они быстро уползали, не давая патрульным приблизиться вплотную. Он представлял себе это чудовище тогда, – и сможет увидеть его теперь, в схватке. Две ноги пещерного охотника заканчивались острыми когтями‑клешнями, которыми он запихивал добычу в пасть.

Дзирт повернулся лицом к стене, чтобы увидеть чудовище, как только голова поравняется с уступом. Беспокойное пощелкивание усилилось, вторя ударам сердца Дзирта. Наконец он достиг края.

Юноша взглянул вверх и в одном или двух футах от себя увидел длинные хоботки чудовища, а в дюйме от них – пасть. Клешни протянулись вперед, чтобы схватить его прежде, чем он встанет на ноги; нет, у него не остается никаких шансов отбросить от себя эту гадость.

Он закрыл глаза, вновь подумав, что лучше умереть, чем жить в Мензоберранзане.

От этих мыслей его отвлекло знакомое рычание.

Проскользнув по лабиринту выступов, Гвенвивар предстала перед Дзиртом и пещерным охотником как раз в тот момент, когда юноша достиг последнего уступа.

Это был решающий момент для Дзирта, да и для пантеры тоже: спасение или смерть?

Гвенвивар примчалась сюда по приказу Мазоя, не думая о своем задании, действуя лишь по велению собственных инстинктов и магического заклинания. Гвенвивар не могла пойти против этого приказа, такова была предпосылка самого существования пантеры…. до этого момента.

Открывшаяся ее глазам сцена, когда лишь несколько секунд отделяли Дзирта от гибели, вселила в пантеру неведомую ей прежде силу, чего не мог предвидеть создатель волшебной фигурки. Мгновенный ужас сделал жизнь Гвенвивар неподвластной законам магии.

Когда Дзирт открыл глаза, битва была уже в полном разгаре. Гвенвивар вскочила на голову пещерному охотнику, но тут же свалилась ему на спину, потому что шесть остальных ног чудовища были прикреплены к камню тем же клейким веществом, которое крепко держало Дзирта на длинной нити. Ничуть не растерявшись, кошка с бешеной яростью вгрызлась в защитную броню охотника, отыскивая уязвимые места Чудовище наносило ответные удары клешнями, с поразительным проворством закинув одну из конечностей назад и ухватив Гвенвивар за переднюю лапу.

Теперь Дзирта больше не тащили вверх: пещерный охотник был слишком занят другим делом.

Клешни прорвали мягкую плоть Гвенвивар. Камень окрасился темной кровью, но то была кровь не одной Гвенвивар: мощные когти пантеры вырвали кусок из защитной брони чудовища, крупные зубы проникли внутрь панциря. Когда кровь пещерного охотника заструилась по камню, его ноги заскользили.

Видя, что клейкое вещество под крабьими ногами растворяется под действием попавшей на него крови, Дзирт понял, что произойдет, когда поток этой крови польется вниз по нити. Тогда он тоже сможет включиться в драку и помочь своему другу!

Пещерный охотник повалился набок, свалив с себя Гвенвивар и подбросив вверх Дзирта, описавшего в воздухе большую дугу.

Кровь продолжала стекать по нити, и Дзирт почувствовал, что та его рука, которая находилась выше, почти свободна.

Гвенвивар снова вскочила на ноги перед пещерным охотником и искала глазами, куда бы нанести удар, чтобы избежать клешней врага.

Рука Дзирта совсем освободилась. Он выхватил саблю и послал ее вперед, загнав острие в бок пещерного охотника. Чудовище сильно дернулось; благодаря толчку и льющемуся потоку крови Дзирт окончательно избавился от державшей его нити. Дрову удалось ухватиться за что‑то, чтобы не упасть вниз, но сабля его улетела на пол туннеля.

Отвлекающий маневр Дзирта на мгновение ослабил защиту пещерного охотника.

И Гвенвивар не стала медлить. Пантера кинулась на врага, зубы ее отыскали уже знакомую на вкус плоть и погрузились в нее глубже, разрывая внутренности, в то время как когти Гвенвивар придерживали клешни.

Когда Дзирт вскарабкался наверх, к месту драки, пещерный охотник уже содрогался в предсмертных судорогах. Дзирт вскочил на ноги и бросился к своему другу….

Гвенвивар шаг за шагом отступала, прижав уши к голове и оскалив зубы.

Сначала Дзирт подумал, что причиняемая раной боль ослепила пантеру, но быстрый взгляд на рану убедил его, что он ошибается. Только одно повреждение было у Гвенвивар, да и то несерьезное. Бывали в ее жизни и худшие дни.

Гвенвивар продолжала отступать, не переставая рычать: непрекращающееся воздействие заклинания Мазоя вновь завладело ее сердцем после мгновений пережитого ужаса. Пантера сопротивлялась приказу, она жаждала видеть в Дзирте не врага, а союзника, но заклинание….

– Что произошло, дружище? – мягко спросил Дзирт, преодолевая желание достать оставшуюся саблю и защищаться. Он встал на одно колено:

– Ты не узнала меня? Мы ведь так часто бились с тобой рядом друг с другом!

Низко пригнувшись и подогнув задние ноги, Гвенвивар, судя по всему, готовилась к прыжку. Но Дзирт не вытащил оружие и не сделал ничего, что могло бы испугать ее. Он должен был верить, что Гвенвивар не обманет его ожиданий, что она именно такая, какой он ее считает. Но что могло вызвать сейчас эти не свойственные ей рефлексы? Что вообще могло привести сюда Гвенвивар в столь поздний час?

Дзирт нашел ответ, когда вспомнил предупреждение Матери Мэлис не покидать Дом До'Урден.

– Мазой послал тебя убить меня! – выпалил Дзирт. Смущенная его тоном, пантера немного расслабилась, еще не готовая к прыжку. – Но ты спасла меня, Гвенвивар. Ты не выполнила приказ.

Рычание Гвенвивар прозвучало как протест.

– Ты могла бы предоставить пещерному охотнику сделать это за тебя, но ты поступила иначе. Вмешалась в битву и спасла мне жизнь! Преодолей же заклинание, Гвенвивар! Вспомни: я твой друг, я твой товарищ, а Мазой Ган'етт никогда им не станет!

Гвенвивар отступила на шаг, не в силах решить столь трудную задачу.

Увидев, что уши пантеры поднялись, Дзирт понял, что выиграл этот спор.

– Мазой считает себя твоим владельцем, – продолжал он, зная, что каким‑то образом пантера улавливает смысл его слов. – А я предлагаю тебе свою дружбу. Я твой друг, Гвенвивар, и никогда не выступлю против тебя! – Наклонившись вперед, широко разведя руки в знак того, что он не опасен, с открытыми грудью и липом, Дзирт добавил:

– Даже под угрозой собственной жизни!

И Гвенвивар не прыгнула. Чувства подействовали на пантеру сильнее, чем любое магическое заклинание, – те же самые чувства, которые побудили ее защищать Дзирта, когда она увидела его в лапах пещерного охотника.

Гвенвивар попятилась и подпрыгнула, наскочив на Дзирта и опрокинув его на спину, а потом начала шутливую возню, игриво пошлепывая и покусывая своего приятеля.

Два друга опять победили: в этот день они одолели двух врагов.

Когда, оторвавшись от игры, Дзирт задумался над всем, что произошло, он пришел к выводу, что одна из побед была все же неполной. Сердцем Гвенвивар была теперь с ним, но она продолжала принадлежать другому, тому, кто ее не стоил, кто поработил пантеру и принуждал ее вести жизнь, которую Дзирт больше не мог выносить.

Все сомнения, которые одолевали Дзирта До'Урдена, когда в эту ночь он вышел из Мензоберранзана, развеялись. Впервые в жизни он ясно видел путь, по которому следовало идти, путь к собственной свободе.

Он вспомнил предупреждение Закнафейна и те альтернативы, которые в свое время рассматривал старый воин и которые не решился принять.

И в самом деле, куда может уйти темный эльф?

– Хуже всего быть в плену у лжи! – прошептал Дзирт.

Пантера склонила набок голову, словно опять почувствовала, что слова Дзирта полны глубокого смысла. На ее любопытный взгляд юноша ответил неожиданно мрачной гримасой.

– Веди меня к своему хозяину, – приказал он. – К своему лжехозяину.