Русская Правда

Понятие о ней. Русской Правдой называется ряд сборников, составленных частными лицами из княжеских уставов, обычного права и частично - византийских источников.

Происхождение. Русская Правда не есть кодекс, данный Ярославом и дополненный его сыновьями и Владимиром Мономахом. В пользу мнения о Русской Правде как кодексе Ярослава свидетельствует, во-первых, надписание ее: "Устав вел. князя Ярослава", но такое надписание существует в полных списках Правды, заключающих в себе не только древнейшую Правду, но и уставы позднейшие (Владимира Мономаха); во-вторых, сказание летописи: "Отпусти (Ярослав) их (новгородцев после победы над киевским князем Святополком) домов и дав им Правду и устав списав, глаголав тако: по сей грамоте ходите, якоже писах вам, того держите"; затем следует текст древнейшей Правды. Но Русская Правда не заключает в себе никаких привилегий для новгородцев. Точно так же сыновья Ярослава издавали несколько раз отдельные постановления, но не кодифицировали законов (см. Рус. Пр. Кар. 2,76 и Ак., 21). Надписание "А се уставил в. к. Владимер Всеволодович Мономах" (Кар. 66) относится только к законам о процентах, а не ко всей последней половине Правды (см. Кар. 76). В пользу предположения о частном составлении сборников говорит, во-первых, разнообразие состава Правды в разных списках; во-вторых, употребление 3-го лица в отношении к законодателю ("яко уставил Изяслав..." - Ак., 21; "по Ярославе совокупившеся сынове его... отложиша убиение за головр - Кар., 2; "в. кн. то Ярослав Володимерович был уставил убита, но то сынове его по нем уставиша на куны" - Кар., 76); в-третьих, внесение в списки Русской Правды незаконодательного материала (Кар., 49-65) и иногда смешанное изложение ее статей со статьями византийских источников.

Состав Русской Правды. Русская Правда дошла до нас во множестве рукописей (в летописях и кормчих); древнейшая из них (синодальная) относится к XII в. В этих списках наименование памятника, порядок и число статей большей частью различны. Однако вообще в них можно различать три редакции: краткую (список академический), пространную (списки синодальный, троицкий, карамзинский и др.) и сокращенную из пространной (список князя Оболенского). В первой изложены уставы Ярослава и его сыновей; во второй - Русская Правда, сложившаяся в XII и XIII вв. из уставов упомянутых князей и последующих дополнений. 3-я редакция не имеет никакого значения. Таким образом (различая в краткой редакции два сборника и отбрасывая последнюю редакцию как совершенно несамостоятельную), в составе Русской Правды различают три сборника: Правду Ярослава, Правду Ярославичей и Правду пространную.

Правда Ярослава составлена не позже времени Ярослава (в ней не упоминается об отмене мести, совершенной сыновьями Ярослава; ср. также Ак., 16 с Кар., 76). Она имеет систематический, а не хронологический состав (об убийстве - ст. 1; о ранах, увечьях и личных оскорблениях - ст. 2-9; нарушение прав имущественных - ст. 10-15 и добавочные ст. 16 и 17). Но не все уставы Ярослава вошли в нее (см. Ак., 42).

Правда Ярославичей есть сборник разновременных уставов, данных этими князьями, как всеми тремя в совокупности (см. надпись над ст. 18 Ак. сп.), так и некоторыми в отдельности (Ак. 21). Состав этой Правды хронологический: законы, измененные и исправленные, сохраняются наряду с позднейшими их исправлениями (см. Ак., 20, 38). Мнение Ланге об этой Правде как совокупности четырех уставов Ярославичей (ст. 18-27,28-30,31-40,41-43), изданных ими в разные съезды, бездоказательно. Сборник не охватывает всех уставов Ярославичей (в нем нет отмены мести: см. Кар., 2 и 76), но зато заключаете себе уставы изданные раньше Ярославичей (Ак., 42). Правда Ярославичей есть сборник дополнительный к Правде Ярослава: в нем нет важнейших постановлений - об убийстве и пр.

Правда пространная имеет две половины: 1-ю, законченную, вероятно, при Мономахе, 2-ю дополнительную. Первая половина есть систематический свод Правды Ярослава и его сыновей и последующих узаконений; вторая - позднейшие приписки (XII и, может быть, XIII в.), вносимые в сборник целыми уставами: таковы устав о закупничестве (Кар., ст. 70-75), о наследстве (103-117) и о холопстве (119-132). Сюда же включен и устав о мостовых (134), приписываемый Ярославу. Мнение Тобина и Ланге о том, что вторая половина есть цельный устав Мономаха, основано на заглавии 66-й ст. Кар. и не может быть принято, потому что здесь есть постановления и сыновей Ярослава (ст. 76 Кар.). Характер пространной правды более научный: в ней сводятся разновременные постановления в одно (ср. Ак., 1,126, 21 с Кар., 1), однородные постановления обобщаются (ср. Ак. 20 и 38 с Кар. 37), уничтожается казуистическая форма законов (ср. Ак., 21 с Кар., 10). Состав пространной Правды окончательно сложился не позже половины XIII в., так как она внесена в кормчую, написанную около 1284 г. "повелением князя Новгородского Димитрия и стяжанием архиеп. Новгород. Клемента".

Источники Русской Правды. Основой Русской Правды являются княжеские уставы; в ней упомянуты отдельно: "урок Ярославль" о пошлинах в пользу вирника (Ак., 42), устав Изяслава о вире за голову конюшего (Ак., 21), устав всех трех Ярославичей об отмене мести (Кар., 2) и об отмене убийства раба за оскорбление свободного человека (Кар., 76), устав Владимира Мономаха о процентах (Кар., 66). Но тем же князьям принадлежат и другие постановления, так как две первые Правды прямо надписываются именами Ярослава и Ярославичей. Нет сомнения, что в Правду вошли постановления и других князей, не упомянутых в ней; нет никаких оснований думать, что движение законодательства вовсе остановилось на Владимире Мономахе. Княжеские уставы возникали иногда по частным поводам, когда князю приходилось судить кого-либо и выносить приговор, не имеющий оснований в предшествующих уставах (см. Ак. 21). Таким образом, судебные приговоры могут быть признаны особым источником Русской Правды. Но судебные приговоры основывались большей частью на обычном праве; собирая их, составитель собирал собственно постановления обычного права (ем. Ак., 1). Собиратели, несомненно, включали в сборники и выбранные отдельные постановления из византийских кодексов; например, постановление об ответственности господина за преступление его холопа (Кар. 131-132) взяты из Эклоги: "тативого раба господин аще хощетимети его раба, безтщетно да сотворит украденному; не хотяй же имети раба того, да отдаст совершенно господину, пострадавшему окрадение (печ. кормч., 49, зач. 16; подобное же в Прохироне - печ. кормч., гл. 48, гр. 39, ст. 55). Может быть, следует признать, что статьи о холопстве и наследстве составлены под сильным влиянием византийских источников (ср. Рус. Пр. Кар., 127 с дог. 1229 г., ст. 12).

Прежде существовавшее мнение (немецкой школы) о том, что главное содержание Русской Правды взято из древнескандинавских и древненемецких законов, ни на чем не основано, кроме общего сходства права всех младенческих народов.

 

И.В. МИННИКЕС

ОБЫЧАЙ КАК ИСТОЧНИК РУССКОГО ПРАВА:

ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ

Обычаи - важная часть жизни общества. В социальной практике методом проб и ошибок вырабатывается наиболее оптимальный для данного этапа развития социума вариант поведения, который является основой формирования обычая как социального регулятора. Обычай - правило поведения, которое исторически складывается на практике, обретает определенность в результате частого повторения и обеспечивается силой общественного воздействия.

Довольно часто люди следуют обычаям, не задумываясь о том, что означают те или иные действия. Например, перед отъездом из дома нужно "присесть на дорожку", на Масленицу - печь блины и т.п. Отголоски обычаев находят отражение во вполне современных языковых формах. Например, фраза "по рукам", обозначающая соглашение, когда-то имела реальное наполнение: рукобитие символизировало оформление сделки.

Обычаи представляют собой весьма распространенный и древнейший социальный регулятор. Они упорядочивали отношения в догосударственную эпоху и служили основным средством упорядочения отношений в обществе в период формирования государства.

Особенность обычая как источника права заключается, во-первых, в том, что это неписаное правило поведения. Оно не зафиксировано ни в каких нормативных правовых актах. Во-вторых, соблюдение обычаев обеспечивается скорее социальными, нежели государственно-правовыми средствами. Поскольку обычаи как социальное явление возникли раньше, чем государство, соответственно, не государство, а общество в целом было гарантом соблюдения обычаев.

Традиционно источником права называют правовые обычаи. Но содержание данного понятия напрямую зависит от того, какой смысл вкладывается в категорию "источник права".

Иногда правовыми называют обычаи, которые воплощены в статьях нормативного акта. Речь идет о заимствовании обычного правила поведения государственной властью и придания ему юридической силы. В данном случае обычай является материальным источником права, из которого государство черпает содержание правовых предписаний.

Значительная часть многих нормативных правовых актов как Древнерусского государства, так и более поздних эпох, по сути, представляла собой те же обычаи, зафиксированные правовыми средствами.

В другом аспекте, с точки зрения формы, правило поведения, отраженное в нормативном акте, перестает быть обычаем. Теряются основные признаки обычая как источника права - "неписаность" и отсутствие государственного принуждения для защиты данных правил поведения. С этих позиций правовой обычай - это правило поведения, на которое законодатель ссылается, не оформляя его как правовую норму.

Обычаи включаются в группу социальных регуляторов на всех этапах развития Русского и Российского государства, но сфера их действия различна в зависимости от зрелости общества. Можно выделить несколько исторических этапов эволюции обычая как источника права.

Древнейший период (IX - XV вв.) отражает особенности становления правовых устоев государства. Его отличительные черты - неразвитость государственных структур, сильное влияние общинных институтов.

В древнерусском и удельном государстве обычаи занимали господствующее положение в системе источников русского права. В летописях и документах обычаи фигурируют как "старина" или "пошлина".

Государство чаще всего выказывало свое отношение к обычаям двумя путями.

Во-первых, власть на практике признавала силу обычаев, следуя им и базируя на них свои решения. Это было наиболее частым способом.

Во-вторых, власти могли наложить запрет на какой-либо обычай, либо придать ему писаную форму. В настоящее время предполагают существование сборника обычаев, который носил название "Закон Русский". На этот источник ссылаются стороны в русско-византийских договорах 911 г. и 944 г. Однако реальными доказательствами того, что это особый сборник писаных обычаев, а не ссылка на обычай как таковой (иногда в переводе называют не "Закон Русский", а "Обычай русский"), исследователи не располагают. Но, даже приняв за данность этот факт, нельзя с полным правом говорить о сборнике обычаев - фиксация обычая властью в письменной форме и придание ему общеобязательного значения означает его переход в качественно новую ипостась - нормативного правового акта. Таким образом, в данном случае речь идет об обычае как материальном источнике.

Санкционирование обычая и придание ему формального статуса правового обычая - довольно редкая практика взаимодействия власти и данного социального регулятора. Наиболее распространенным было заимствование обычных правил поведения и воплощение их в нормах права. Так, Русская Правда упорядочивает обычай кровной мести (ст. 1) и ордалии (ст. ст. 21, 22). Но в Русской Правде упоминается еще и круговая порука, о которой косвенно говорит обязанность коллективной ответственности общины (ст. ст. 3 - 8). Эти нормы вполне можно рассматривать как санкционирование поруки властями. Статья 85 Псковской судной грамоты рекомендует судить некоторые споры по псковской пошлине. В этом случае можно говорить о правовом обычае как форме источника права.

В целом значение правовых обычаев в сравнении с общей массой обычного регулирования крайне мало. Обычаи имели силу и защиту без особой санкции правительственных структур.

Не все обычаи имели прямое отношение к праву. Так, традиционный "плач по невесте" на свадьбе - обычай, безразличный праву, тогда как "умычка" (похищение невесты) является обычаем, порождающим юридически значимые последствия - заключение брака. К последним также относились такие обычаи Древнерусского государства, как рукобитье (свидетельство о заключении сделки), ордалии (вид доказательства в процессе) и т.п.

Исходя из сказанного, все обычаи можно разделить по их отношению к праву на юридически значимые и безразличные праву. Представляется, что именно первая группа обычаев может расцениваться как источник русского права на ранних этапах развития общества.