Liber Novus 16 страница

 

Семитические боги довольно часто изображаются с двумя сопутствующими фигурами по бокам, так, например, Вааль Эдесский - в сопровождении Азиса и Монимоса (Вааль, как солнце, сопровождаемое в беге своем Марсом и Меркурием, как гласит астрономическое толкование). По халдейским воззрениям боги группируются в триады. К тому же кругу представлений относится и троичность, идея триединого Бога, каким приходится рассматривать и Христа в его единобытии с Отцом и со Святым Духом. Так, оба разбойника стоят и во внутренней связи с Христом. Оба дадофора, как показывает Кюмон, представляют собою не что иное, как отщепления 51 от главной фигуры Митры, которому присущ тайный триадический характер52. Триединство в смысле трех состояний Единого есть также и христианская идея. Но прежде всего в этом надо искать мифа о солнце. Это подтверждается одним замечанием у Макробия 1, 18: "Именно они приводят в связь различные возрасты жизни с солнцем, ибо последнее во время зимнего солнцестояния кажется совсем маленьким (подобно отроку), каковым его в определенный день египтяне выносят из Святая Святых, во время весеннего равноденствия - в красивом образе юноши. Далее во время летнего солнцестояния дневное светило появляется в образе мужа с большою бородою и, наконец, когда солнечное божество убывает, оно изображается в четвертом образе, именно старца".

 

Как сообщает Кюмон 53, Каут и Каутопат иногда имеют один - голову быка, другой - скорпиона в руках 54. Бык и скорпион - знаки равноденствия, что ясно указывает на то, что сцена с жертвой имеет ближайшее отношение к движению солнца - восходящего и затем, на высоте лета, приносящего себя самого в жертву и закатывающегося. В сцене с жертвой, символизирующей солнце, не легко было наглядно представить начало и конец этого процесса - вот почему эта идея была перенесена оттуда в другой образ.

 

Выше мы отметили, что Диоскуры представляют подобную же идею, правда, в несколько иной форме: одно солнце всегда смертно, другое бессмертно. Так как вся эта связываемая с солнцем мифология представляет собою только проецированную на небо психологию, то основной тезис здесь гласит: подобно тому, как человек состоит из смертного и бессмертного, так же и солнце представляет собой пару братьев 55, из которых один смертей, а другой бессмертен. Идея эта, вообще, лежит в основе теологии: хотя люди вообще и смертны, но все же есть некоторые бессмертные (или в нас есть нечто бессмертное). Так, боги или подобные явления, как Хигер или граф Сен-Жермен, представляют наше бессмертное начало, пребывающее где-то, неуловимо, среди нас. Сравнение с солнцем снова и снова учит нас, что боги это - libido; она и есть наше бессмертное начало, ибо она представляет ту связь, благодаря которой мы чувствуем себя навеки неугасимыми в расе 56. Она - жизнь от жизни человечества. Ее бьющие из глубины бессознательного источники выходят, как и вся наша жизнь, из общего ствола всего человечества: мы ведь являемся лишь отломанной от матери и далеко посаженной веткой.

 

Так как "божественное" в нас и есть libido 57, то мы не должны удивляться тому, что в нашей теологии мы захватили с собой из глубины веков образы седой старины, придавшие Богу тройственный вид. Это мы переняли из фаллической символики, первобытный характер которой не может ведь быть оспорен 58. Мужские половые органы составляют основу этой тройственности. Известен анатомический факт, что одно яичко по большей части расположено несколько выше нежели другое, и существует, далее, стариннейший, но все еще живучий предрассудок, будто одно яичко производит на свет мальчиков, другое - девочек 59. Отзвуки этого воззрения, по-видимому, и запечатлены на одной поздневави-лонской гемме из коллекции Lajard'a 60:. посредине картины стоит андрогинный бог (с мужским и с женским лицом) 61. На правой, мужской стороне находится змея с солнечным сиянием вокруг головы, на левой, женской стороне - тоже змея с луной над головой. Над головою бога помещены три звезды. Этот ансамбль должен обозначить троичность 62 в изображении. Солнечная змея справа - мужская, слева - как показывает луна - женская. Картина эта, далее, содержит символический сексуальный придаток, делающий половое значение целого до наглядности ясным: на мужской стороне находится ромб, излюбленный символ для женского полового органа, на женской же стороне - колесо без косяков обода. Колесо всегда указывает на солнце; спицы же имеют на конце шишкообразные утолщения, что служит показателем фаллической символики; речь идет здесь, по-видимому, о фаллическом колесе, как оно было не безызвестно античному миру. Попадаются непристойные геммы, на которых Амур вертит колесо, сплошь составленное из фаллосов 63. Что касается фаллического значения солнца, то на это указывает здесь не только змея; из весьма обильного, подтверждающего это материала я приведу лишь особенно убедительный случай. В Веронском собрании античных древностей я нашел поздне-римскую мистическую надпись, на которой имеется следующее изображение 64:

 

Эта символика читается весьма просто: солнце - фаллос, луна - влагалище (матка). Такое толкование подтверждается другим памятником из той же коллекции. На нем то же изображение, только сосуд 65 заменен фигурой женщины.

 

Подобным же образом надо понимать и те изображения на монетах, где посередине находится обвитая змеей пальма, а по бокам ее - два камня (яички), или же посередине обвитый змеей камень, справа пальма и слева раковина (=женский половой орган) 66. У Lajard'a имеется монета из Перги; на ней пергская Артемида представлена коническим фаллическим камнем, по обеим сторонам которого стоят мужчина (по-видимому, Мэн) и женская фигура (по-видимому, Артемида). На одном аттическом барельефе мы встречаем Мэна с так называемым копьем (скипетр, отличающийся основным фаллическим характером), а с боков его - Пана с булавой (фаллос) и женскую фигуру 67. Традиционное изображение распятия с Иоанном и Марией с двух сторон тесно примыкает к тому же кругу представлений, совершенно так же, как распятие с разбойниками. Из всего этого мы видим, как наряду с солнцем все снова и снова всплывает еще более первобытное сравнение libido с фаллическим элементом. Стоит указать здесь еще на следы того же явления. Замещающий Митру дадофор Каутонат также изображается с петухом б8 и кедровой шишкой. Но это - атрибуты фригийского бога Мэна, культ которого был широко распространен. Мэн изображался с pilcus'ом 69, кедровой шишкой и петухом, и притом в образе мальчика, совершенно так же, как и дадофоры ведь имели фигуру мальчиков. (Это последнее качество сближает их, как и Мэна, с кабирами.) Но Мэн стоит, далее в совсем близких отношениях к Аттису, сыну и возлюбленному Кибелы. В римскую императорскую эпоху Мэн и Аттис совершенно слились. Как мы уже выше отметили, Аттис точно так же держит pileus, как и Мэн, Митра и дадофоры. В качестве сына и возлюбленного своей матери он снова приводит нас к источнику этой боготворческой libido, именно к кровосмешению с матерью. Кровосмесительство логически ведет к священнодействию кастрации 70 в культе Аттиса-Кибелы, ибо и герой, доведенный до бешеного возбуждения своей матерью, сам себя оскопляет. Я должен отказаться от более глубокого рассмотрения здесь этой темы, так как на проблеме кровосмешения я остановлюсь лишь в конце. Достаточно будет указать здесь на то, что анализ этой символики libido с различных сторон неизменно приводит нас назад к кровосмешению с матерью. Мы вправе поэтому предположить, что страстное томление возведенной на степень бога (вытесненной в бессознательное) libido носит первоначально так называемый кровосмесительный по отношению к матери характер. Путем отказа от мужественности по отношению к своей первой возлюбленной, женственный элемент с могучей силой выдвигается на первый план,- отсюда и тот резко выраженный андрогинный характер у умирающих и воскресающих спасителей. Что герои эти всегда странники 71 это представляет собою психологически всегда ясный символизм: странствование есть образ страстного томления, желания, не знающего покоя, не находящего нигде своего объекта, ибо оно ищет, само того не зная, утерянную мать. На основе странствования сравнение с солнцем становится легко понятным и под этим углом зрения,- поэтому-то герои и подобны всегда странствующему солнцу, из чего иные считают себя в праве сделать тот вывод, что миф о герое есть миф о солнце. Но мы думаем, что миф о герое есть миф нашего собственного страдающего бессознательного, которое испытывает неутоленное и лишь редко утолимое страстное томление по всем глубочайшим источникам своего собственного бытия, по чреву матери и в лице его по общности с бесконечной жизнью во всех несметных проявлениях бытия. Я должен уступить здесь слово великому учителю, который прозревал глубочайшие корни фаустовской тоски:

 

Коснусь я тайн высоких и святых.

 

Живут богини в сферах неземных,

 

Без времени и места в них витая.

 

О них с трудом я говорю.

 

Пойми ж: То Матери!

 

..... Они вам незнакомы,

 

Их называем сами не легко мы.

 

Их вечное жилище - глубина.

 

Нам нужно их - тут не моя вина.

 

Где путь к ним?

 

Нет пути к ним. Эти тайны

 

Непостижимы и необычайны.

 

Решился ль ты, скажи, готов ли ты?

 

Не встретишь там запоров пред собою,

 

Но весь объят ты будешь пустотою.

 

Ты знаешь ли значенье пустоты?

 

............................................

 

Послушай же: моря переплывая,

 

Ты видел бы хоть воду пред собой,

 

Да то, как вал сменяется волной,

 

Быть может смерть тебе приготовляя.

 

Ты б видел даль лазоревых равнин,

 

В струях которых плещется дельфин;

 

Ты б видел звезды, неба свод широкий;

 

Но там, в пространстве, в пропасти глубокой,

 

Нет ничего: там шаг не слышен твой,

 

Там нет опоры, почвы под тобой.

 

..................................

 

Вот ключ.

 

....................................

 

Ступай за ним, держи его сильнее

 

И к Матерям иди ты с ним смелее.

 

..........................................

 

Спустись же вниз! Сказать я мог бы: "взвейся

 

Не все ль равно? Оставя мир земной,

 

Ты в мир видений воспари душой

 

И зрелищем невиданным упейся.

 

Чуть облака столпятся пред тобой,

 

Ты ключ возьми - и разгони их рой.

 

............................................

 

Пылающий треножник в глубине

 

Ты, наконец, найдешь на самом дне.

 

Там Матери! Одни из них стоят,

 

Другие же блуждают иль сидят.

 

Царит сознанье, созерцанье тут,

 

Бессмертной мысли бесконечный труд

 

И сонм творений в образах живых.

 

Они лишь схемы видят; ты ж для них

 

Незрим. Но ты отваги не теряй:.

 

То страшный час! К треножнику ступай,

 

Коснись ключом! 72

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

1 Отсюда и тот прекрасный эпитет солнце-героя Гильгамеша: "Печально-радостный человек" Ср. jensen: Gilgamesch-Epos.

 

2 Ср. мой критический разбор в jahrbuch fur psychoanal и psychopath. Forschungen т. III, стр. 469.

 

3 Ср. обращение Кришны к Арджуяе в Бгагавад-Гите: Ты же, о Арджуна, будь равнодушным к трем качественяостям, равнодушным к противоположностям (и к радости, и к боли). Это место переведено с немецкого перевода Гарбэ.

 

4 Ср. следующие главы.

 

5 Юнг: Психология и патология так называемых оккультных явлений.

 

6 Как и родственное им учение Упанишад.

 

7 До чего важно венчание короной и отождествление с солнцем, показывают не только бесчисленные старинные обычаи, но и издревле сохранившиеся в религиозной речи фигуральные обороты: Притчи Соломона 5, 17: "Поэтому получат они - прекрасный венец из рук Господа". Первое послание Петра, 5, 2-4: "Пасите Божие стадо,- в когда явится Пастыре-начальник, вы получите неувядающий венец славы". В одной церковной песне Аллендорфа говорится о душе: "И вот она уже избавлена от всякого горя, я боль ее и вздохи миновали; она пришла к венцу радости, она стоит, как невеста и царица, в золоте вечных красот, рядом с великим царем" и так далее. В одной песне Laurentius Laurentii говорится (также о душе): "И вот невесте, так как она побеждена, вверяется венец". В одном песне Sacer'а мы находим также место:

 

"Украсьте мой гроб венками, как украшен бывает победитель - из тех небесных весен душа моя обрела вечно зеленый венец. Драгоценное великолепие победы происходит от Сына Божия: это он так оделил меня". Мы приведем здесь дополнительно еще одно место из упомянутой выше песни Аллендорфа, чтобы полностью восстановить стародавнюю психологему о том, как человек становится солнцем, которую мы встретили в египетском победном гимне восходящей душе: (О душе. Продолжение выше приведенного отрывка.) "Она видит его ясный лик (солнце); и его полное радости милое существо дает ей полное исцеление; она свет от света его.- Дитя может теперь узреть отца, оно чувствует нежное влечение любви; теперь оно может понять слово Иисуса: Он сам, Отец, любит тебя. Бездонное море добра, бездна вечных потоков благости, открываются преображенному духу; он зрит Бога лицом к лицу, он знает, что значит наследие Бога в свете и что значит быть сонаследником Христа.- Усталое тело покоится в земле; оно спит, пока Христос его не разбудит. Тогда прах станет солнцем, прах покрытый ныне темной могилой: тогда мы вместе со всеми праведными. Кто знает, как скоро сойдемся вместе, и с Господом будем во все времена". Я подчеркнул характерные места; они сами говорят за себя, так что мне к ним нечего прибавить.

 

Вариант перевода приведенных выше церковных песен:

 

Не ведает она уж горя,

 

И боль и вздохи миновали;

 

Короной радости сверкая,

 

Невестой царственной стоит

 

Во злате вечной красоты

 

С царем величественным рядом.

 

Венками мой гроб уберите,

 

Как сына победы достойно -

 

От весен тех чудных, небесных,

 

Душа моя в дар получила

 

Венец свой навеки зеленый.

 

Сиянья победного роскошь

 

От Божьего Сына исходит:

 

На мне его милость почила.

 

И видит ясный лик Его;

 

И радостно любовный взор

 

Ее недут весь исцеляет;

 

Она лишь свет в свету его.

 

Отца узреть она смогла.

 

Порывом нежным вся полна.

 

Ей смысл открылся слов Христовых:

 

Самим Отцом любим ведь ты..

 

Добра бездонные моря

 

И вечных благостей глубины

 

Душе открылись озаренной.

 

Лицом к лицу на Бога глядя,

 

Постигла смысл его наследия в свете

 

И сонаследия Христа.

 

В земле усталое томится тело,

 

На зов Спасителя откликнется оно,

 

Чтоб мог придавленный могилой темной

 

Прах снова солнцем стать.

 

Тогда - быть может, очень скоро -

 

Сойдемся вкупе с праведными всеми,

 

Чтоб с Господом навек уж быть.

 

(Прим. перев.)

 

8 Во избежание недоразумений я должен добавить, что пациенту это было совершенно неизвестно.

 

9 Это подтверждается также анализом 11-летней девочки, о котором я сделал доклад на 1-м Международном Конгрессе по Педологии в Брюсселе в 1911 г.

 

10 По-немецкм "Alten" (древние, старики) и "Eitern" (родители) одного корня. (Прим. переводчика).

 

11 Тожественность божественного героя с мистом не подлежит сомнению. В одной сохранившейся на папирусе молитве к Гермесу говорится: Ты есмь я, и я есмь ты; твое имя мое и мое имя твое, ибо я есмь твои образ (цитировано у Dieterich: Mithrasliturgie, стр. 79). Герой, как образ libido, превосходно представлен Лейденской головой Диониса, где волосы подымаются надо лбом змейками наподобие пламени. Он - как пламя: "святой твой будет пламенем". Finnicus Matemus знакомит нас также с фактом, что бога приветствовали как жениха и "молодой свет". Он передает испорченную греческую фразу: Радуйся, о молодой свет! И наивно противопоставляет ей христианское воззрение: Наряду с тобой нет ни одного света, ж нет никого, кто заслуживал бы наименование жених". Существует только единый свет и лишь один жених. Так и Христос поныне еще наш герой и жених души. Эти атрибуты подтвердятся в дальнейшем и ва примере героя мисс Миллер.

 

12 Поэтому при так называемых спиритических манифестациях придается значение наречению именем. См. мою работу: Психология и патология так называемых оккультных явлений.

 

13 Древним этот демон был знаком, как сопроводитель и попутчик.

 

14 Anus - задиний проход. (Прим. перев.).

 

15 Параллелью к этим фантазиям являются и известные трактовки темы о папской Sella Petri ("кресло Петра").

 

16 Когда Фрейд, исходя из аналитических опытов, обратил внимание на связь: кал - золото, многие невежды нашли нужным свысока вышутить такое открытие. Мифологи думают на этот счет иначе; так de Gubematis говорит, что кал и золото всегда встречаются вместе.

 

 

Grimm сообщает о следующем колдовском приеме: если хотят в течение всего года иметь дома деньги, то следует в день Нового Года есть чечевицу. Эта -замечателъная связь объясняется просто тем физиологическим фактом, что чечевица с трудом переваривается желудком и поэтому выходит из него в форме монет. Так человек начинает как бы испражняться деньгами.

 

17 Фрейд, Jahrbuch f. psychoanal. u psychopathol. Forschungen, т. I, стр. 1 и ел.; Юнг, тот же Jahrbuch, т. II, стр. 33 и ел.

 

18 Я сошлюсь здесь на отмеченную выше этимологическую связь.

 

19 Ср. Блейлер: Jahrb. f. psychoan. u. psychopath. Forsch., т. III, стр.467 и ел.

 

20 Гений и помешательство.

 

21 И тут, следовательно, связь с "древним", с инфантильной зарей жизни.

 

22 Такой факт мне неизвестен. Возможно, что где-нибудь сохранилось сказочное имя человека, изобревшего клинообразные письмена. Но мне не удалось отыскать что-нибудь подобное. Правда, Ашшурбанаплу или Ассурбанипал оставил после себя ту чудную библиотеку клинообразных записей, которая была выкопана в Куюнджике. Быть может "Асурабама" имеет отношение к этому имени. Речь могла бы идти далее об имени Аголибама, с которым мы встретились уже в первой части. Слово "Ahamarama" допускает также некоторую связь с Анахой и Аголибамой, как назывались именно те каиновы дочери, что воспылали греховной страстью к сынам Бога. В этом случае под Шивантопелем мог бы разуметься вожделенный сын Бога. Не имел ли Байрон в виду обеих сестер-блудниц Аголу ии Аголиву?..

 

23 Народ не может отказаться от своих странствующих солнцегероев. Так, о Калиостро рассказывали, что он однажды выехал одновременно из всех городских ворот на четырех белых конях. (Гелиос!)

 

24 Мистики. Суфизм - мусульманско-мистическое учение, распространенное особенно в Персии и Индии (Прим. перев.).

 

25 Также и огонь прячется время от времени в пещере, откуда его надо, поэтому, снова вывести, извлекая его, например, из выбоины в символизирующем женщину дереве посредством акта, напоминающего оплодотворение.

 

26 У нас в России, например, протаскивание через хомут, прорубь и т.п. (Прим. перев.).

 

27 Мы - Аллах.

 

28 "Двурогий". Под этим, как думают комментаторы, разумеется Александр Великий, который в арабских сказаниях играет примерно роль немецкого Дитриха Бернского. Эпитет "двурогий" относится к силе солнцебыка (Sonnenstier). На монетах Александр нередко изображен с рогами Юпитера Аммона. Речь идет об отождествлениях увитого легендами властелина.с весенним солнцем под знаком Тельца и Овна. Нельзя не видеть, что у человечества существует весьма сильная потребность стирать личные и человеческие черты у своих героев, чтобы в конце концов сделать их равными солнцу, то есть всецело превратить в символ libido. Когда мы мыслим заодно с Шопенгауэром, мы скажем: символ libido. Но когда мы мыслим заодно с Гете, мы скажем: солнце, ибо мы существуем потому, что солнце видит нас.

 

29 Vollers: Chidher. Archiv fur Religionswissenschaft, стр. 235 и ел., т. XII, 1909 г. Из этой работы я заимствую воззрения, проводимые в комментариях к Корану.

 

30 Сюда примыкают и вознесения Митры и Христа. См. первую часть.

 

31 Параллели в мистерии Митры. См. ниже.

 

32 Параллелью к этому являются беседы Магомета с Илией; там мы встречаемся с той же безвкусицей: по такому случаю подается на стол "небесная пища". В Новом Завете эта нелепость ограничивается предложением Петра. Этого рода черты следует, без сомнения, отнести за счет инфантильного характера подобного рода сцен, так же точно, как и исполинскую фигуру Илии в Коране; далее, рассказы комментаторов о том, что Илия и Хидгер раз в году сходятся в Мекке, беседуют друг с другом и при этом даже бреют друг другу голову.

 

33 Напротив, по Ев. от Матфея, 17, 11 и след., в Иоанне Крестителе следует видеть Илию.

 

34 Vollers, 1. с.

 

35 Другое сообщение передает, что Александр был со своим "министром" Хидгером на Адамовой горе в Индии.

 

36 Эти мифологические уравнения всецело следуют законам сновидения, где сновидец может быть разложен в своем сновидении на несколько аналогичных образов.

 

37 Параллель между Гераклом и Митрой можно бы провести еще дальше. Как и Геракл, Митра прекрасный стрелок из лука. Судя по некоторым памятникам, не только Гераклу, но, по-видимому, и Митре в юности угрожала змея. Смысл подвига у Геракла совпадает с мистерией укрощения быка и принесения его в жертву у Митры. Все эти три сцены представлены на клагенфуртском памятнике в виде последовательного ряда, так что можно предположить, что между ними существует известная драматическая связь. Снимок см. в цит. произв. Cumonta.

 

38 Cumont, цит. произв. Roscher: Lex. Sp. 3048, 42 и ел.

 

39 Даже тройная корона.

 

40 В христианстве порядок наследования такой: Иоанн - Христос, Петр - папа.

 

41 Бессмертие Моисея доказано тем, что он в сцене Преображения поставлен на одну линию с Идией.

 

42 Ср. Фробениус: Das Zeitalter des Sonnengottes.

 

43 Поэтому "сын" Божий имеет своим символом рыбу; в то же время грядущая мировая эра есть эра рыб.

 

44 Inman: Ancient pagan and modern Christian symbolism.

 

45 Плева зародыша?

 

46 Этрусский Тагес, "свежевыпаханный мальчик", который выходит из только что проведенной на пашне борозды, тоже является наставником мудрости.

 

В мифе о Литаолане у базутов (Фробениус, цит. произв. стр. 105) описывается, как чудовище проглотило всех людей, и осталась в живых одна только женщина, которая в хлеву (вместо пещеры; ср. низке этимологию этого мифа) разрешилась от бремени сыном, героем. Не успела она приготовить из соломы ложе для новорожденного, как он уже вырос и стал говорить "слова мудрости". Что герой растет не по дням, а по часам, этот часто повторяющийся мотив как будто показывает, что рождение и кажущееся детство героя проходят так быстро потому именно, что рождение его, собственно говоря, означает возрождение: поэтому-то он затем так быстро свыкается со своей ролью героя. Ср.ниже.

 

47 Борьба бога Рэ с ночной змеей.

 

48 Ев. от Матфея, 3, 11.

 

49 Das Gilgameschepos in der Weltliteratur, т. I, стр. 50.

 

50 Отличие от жертвы Митры здесь, по-видимому, чрезвычайно характерно.

 

Дадофоры представляют собою незначащих богов света, не имеющих доли в жертве. В жертве Христа нет вовсе животного. Эту роль играют там два преступника, претерпевающие ту же смерть. Сцена бесконечно более драматична. Внутреннее отвошение дадофоров к Митре, о чем мне придется говорить ниже, позволяет предполагать подобное же отношение между Христом и разбойниками. Сцена с Вараввой содержит в себе намек, что Христос, это - уходящий бог года, который был представлен преступником, тогда как бог наступающего года был отпущен на волю.

 

51 На одном памятнике, например, имеется следующее посвящение: D(eo) I(nvicto) M(ithrae) C(autopali) (Богу Непобежденному Митре Каутопату). Встречается также Deo Mithrae Caute или Deo Mithrae Cautopati в таком же чередовании, как и Deo Invicto Mithrae - или просто - Deo Invicto или даже только - Invicto. Случается также, что дадофоры снабжены атрибутами Митры - ножом и луком. Из этого можно заключить, что эти три фигуры представляют как бы три различных состояния одного и того же лица. Cumont: Text. et mon., стр. 208.

 

52 См. там же.

 

53 "Увеличиваясь втрое, Ормузд удалился от солнца". Цит. там же, стр. 209.

 

54 Taurus и Scorpio - это знаки равноденствия для периода от 4300 до 2150 г. до Р. X. Эти давно потерявшие смысл знаки сохранились, следовательно, в силу консервативной привычки вплоть до послехристианской эпохи.

 

55 В известных случаях речь идет здесь также о солнце и луне.

 

56 Чтобы охарактеризовать индивидуальную душу и Вседушу, личный и сверхличный Атман, стих Упанишады употребляет следующее сравнение:

 

"Два прекрасно-крылых, привязанных друга,

 

Обнимают одно и то же дерево;

 

Один из них ест сладкую ягоду,

 

Другой смотрит, не едя, лишь вниз.

 

К такому дереву дух, упавший вниз,

 

В своем бессилии возносится печалью, охваченный безумием,

 

Но когда он чтит и видит всемогущество другого

 

И величие, от него убегает его печаль

 

От кого гимны, жертвоприношения, обеты,

 

Прошедшее, будущее, учения Вед происходят,

 

Тот, как волшебник, сотворил этот мир,

 

В котором другой запутан обманами".

 

Вариант (менее дословного, но достаточно точного и близкого к духу подлинника) перевода отрывка из Упанишад:

 

Два чудно-крылых, нежных друга

 

Одно и то же древо обнимают,

 

Один приятные плоды съедает,

 

Другой не есть - лишь вниз все смотрит.

 

На дереве таком дух долу павший

 

Бессилие клянет свое, безумием охвачен;

 

Но лишь почтительно узрит могущество, величие другого,

 

Печаль его бесследно вся проходит.

 

Тот, кто источником обетов, гимнов, жертв явился,

 

Источником прошедшего, грядущего и Вед учении,

 

Тот, как кудесник, весь мир наш создал,

 

Другой же в мире том обманами запутан.

 

57 Из составляющих человека элементов в литургии Митры особенно выдвигается в качестве божественного огонь, обозначаемый как божественный элемент в том смешении, которое творит человека. Dieterich, 1. с. стр. 5S.

 

58 Достаточно сослаться на тот любовный интерес, какой проявляют человек и даже Бог Ветхого Завета к устройству penis'a, и на то, сколь многое там зависит от последнего.

 

59 Яички обычно рассматриваются, как двойня. Поэтому их вульгарно называют сиамскими близнецами. (Antropophyteia VII, стр. 20. Цитировано у Stekel: Sprache des Traumes, стр. 169).

 

60 Цитировано у Inman: Ancient pagan and modern Christian symbolism, New-York, стр. 4.

 

61 Андрогинный элемент явственно выступает в лицах Адониса, Христа, Диониса и Митры. Это - намек на двуполость libido. Гладко выбритое лицо и женское одеяние католических священников содержат в себе весьма старинную примесь женственного элемента из культа Аттиса-Кнбелы.