Григорьев, 1930 г.р.

«23 июня начальник МПВО города полковник Е. С. Лагуткин приказал начать сооружать простейшие укрытия для населения в парках и садах, так называемые щели – траншеи. В конце августа в городе был введен комендантский час. Было запрещено ходить по городу в ночное и вечернее время без пропуска. Мы, мальчишки, собирались во дворе нашего дома или у ворот на пр. М. Горького, смотрели на проходившие войска и ученья новобранцев и обсуждали события, которые происходили в городе и в стране. Старшие школьники уже говорили о том, как можно убежать на фронт бить фашистов, а мы, младшие, только слушали и жалели, что нам еще мало лет и нас не возьмут даже в РУ (ремесленные училища) и ЖУ (железнодорожные училища); их открыли в 1940 году, одели ремесленников в красивую черную форму с петлицами, выдали фуражки и широкие ремни с металлической бляхой – нам это очень нравилось. Мы и не думали, что войны хватит на всех. Многие будут призваны в армию и погибнут, некоторые станут сыновьями полков или юнгами, а оставшиеся станут бойцами МПВО или членами групп самозащиты, бригадмильцами, девчонки пойдут в госпитали сиделками и санитарками.

Во дворе дома начались занятия групп самообороны МПВО (местной противовоздушной обороны), которые создавались во всех жилищных конторах. Учили, как оказывать первую медицинскую помощь, как пользоваться сиреной, как тушить зажигательные авиабомбы (их в народе называли «зажигалками»), как тушить пожары и выносить раненых. Мальчишки и девчонки посмелее крутились тут же, наблюдали за взрослыми, Потом нам это все очень пригодилось на практике в годы блокады. Помню, как по распоряжению руководства города жители вышли в парки и сады для строительства щелей-траншей для укрытия населения от вражеских авианалётов. Тогда мы ещё не знали, что и от артиллерийских обстрелов.

Наш дом №23 на проспекте М.Горького (теперь Кронверкский пр.) был угловым на пересечении с Кировским проспектом (теперь- Каменноостровский пр.). Самый угол занимал симпатичный скверик. Напротив сквера, в парке им. Ленина (теперь – Александровский парк) стояло затейливой архитектуры одноэтажное здание общественного туалета. От этого домика и начинался район работ по сооружению щелей, которые тянулись по всему парку вдоль проспекта.

Раньше, в XVIII – XIX веках, эта территория называлась эспланада, т.е. открытое пространство между крепостью и городскими строениями для наблюдения и обстрела подступов. Вот и теперь это место послужило военным целям. Размётку фронта работ произвели сапёры. Наступил черёд жителей ближайших домов самим построить простейшие укрытия.

Взрослые получили топоры и лопаты, а нам, детям, оставалось ждать, когда кто-нибудь из взрослых устанет, и взять освободившийся инструмент, Мне достался топор, который я уже не отдавал никому. Так как строительство велось в парке между кустами и деревьями, приходилось перерубать корни, мешавшие копать землю. Как только слышалось «топор!», я бежал на зов, рубил корни и был счастлив, что принимаю участие в общей работе, хотя до конца не понимал её значения. Да и многие взрослые ещё не все понимали, какая беда обрушилась на нас. Работа шла бойко. Особенно мне запомнилось, как работала тетя Муза – соседка по квартире (Муза Алексеевна Краснорядцева, родная сестра известного в предвоенные годы и любимого исполнителя цыганских и русских романсов и лирических песен Вадима Козина). Она быстро и споро работала лопатой, выбрасывая землю из траншеи с почти двухметровой глубины на бровку. Ей помогала ее дочь, тоже Муза, но маленькая, как ее называли соседи, моя подруга по детским играм, старше меня на два года, она отбрасывала землю наверху траншеи от бровки. Щели выкопали к концу дня в полный профиль, а на другой день начались отделочные работы. Земляные стенки укреплялись деревянными стойками из круглого леса, которые потом раскреплялись наверху и внизу поперек траншеи распорками. Вся конструкция обшивалась досками. Вдоль стенок были устроены лавки для сидения. Траншея перекрывалась накатом из бревен и засыпалась землей. На поворотах через 20-25 метров, а траншея шла зигзагом по всему парку, устраивались входы, над которыми делались козырьки и устанавливались двери. Ограда парка во многих местах была снята, для удобства и быстроты подхода к щелям. Когда начались бомбежки и артобстрелы, а над городом шли воздушные бои, население пряталось в щели. Потом все как-то привыкли и мало обращали внимание на осколки, которые летели не только от разрывов вражеских снарядов, но и падали при взрывах зенитных снарядов в небе, а мы, мальчишки, с любопытством смотрели, как идут воздушные бои или наши зенитные орудия обстреливают фашистские самолеты.

Пришла очередь приводить в порядок чердаки и подвалы. За многие годы мирной жизни там накопилось много всякой рухляди и хлама. На чердаках всегда сушили белье и туда же складывали (авось пригодится) старые, вышедшие из употребления вещи, игрушки, книги, мебель. В подвалах хранили дрова. У каждой семьи там был маленький сарайчик с замком на дощатой двери, где тоже годами собирался хлам. Кое у кого был еще дровяной сарай во дворе. Мальчишки и девчонки под руководством взрослых с радостью принялись ломать сараи и сарайчики, выбрасывать хлам и рухлядь во двор. Среди мусора мы находили много интересного: старинные книги, иконы, игрушки, даже предметы военного обмундирования прошлых лет. После очистки на чердаках начали белить водным раствором суперфосфата деревянные конструкции, что предохраняло их от быстрого возгорания, оборудовать противопожарные посты – щит с набором инструментов: топор, багор, ведро, брезентовые рукавицы, щипцы для захвата ЗАБ (зажигательные авиабомбы). Рядом со щитом устанавливался ящик с песком и лопата, бочка с водой. В подвалах взрослые устанавливали дополнительные стойки, которые должны были укрепить перекрытие, нары и скамейки для лежания и сидения. Входные двери обивали войлоком, вымоченном в глиняном растворе, и листами железа. Для аварийного выхода делали дополнительный проем в стене, который выходил либо на улицу, либо на лестничную клетку. Проем закрывался специальной ставней с клиновыми запорами. Для забора воздуха устраивали вентиляционные отверстия, которые, впрочем, мало помогали – было очень душно и приходилось открывать двери и ставни аварийного выхода, что по правилам эксплуатации газо-бомбоубежища запрещалось. Ведь была угроза применения противником боевых отравляющих веществ, как это произошло в первую мировую войну.»

***