Пойдем! — Виктор взял девушку за руку и повлек к реке. — Ты сейчас сама все посмотришь!Ей показалось, что от скорости в ушах засвистел ветер. Они уже стояли на берегу, и Катя мгновенно забыла, как очутилась тут, словно для нее было нормально совершать такие головокружительные прыжки. Река переливается! — Он коснулся водной глади, капли, как крупные жемчужины, ударились о воду, рассыпались искрами, заблистали в свете луны. Тут темно, пойдем, — попросила Катя, для которой игра с водой значила не больше, чем обыкновенный плеск. С таким ведро падает в колодец, постиранное белье полощется в чистой проточной воде. Посмотри на этот мир! Виктор развел руками, и уже через секунду они стояли около леса. Катя крепко держала его за плечи, запрещая себе думать о чем-либо другом, кроме как о Викторе. О том, что они так быстро перемещаются, она тут же забывала, словно этого и не было. Она улыбалась. Она ему не верила. Ночь — это ночь, здесь ничего не может быть видно, — Катя старалась говорить уверенно. Мне видно! — Он склонился к ней. — А если захочешь, будет видно и тебе! Ночь для сна, не для прогулок, — упрямо тянула свое Катя, категорически отказываясь принимать уже несколько раз доказанную ей истину. Ночь для таких, как я. Нет, — не соглашалась Катя, хотя продолжала идти за Виктором. Они углубились в лес. Совы встречали их уханьем, ночные цветы склоняли головки, зазевавшиеся светляки поскорее уступали дорогу. Ты меня обманываешь! — как заклинание твердила Катя. Они уже который час кружили по лесам и полям, и Катя все еще не верила вампиру. Она видела его горящие чернотой глаза, его губы, с которых падали сладкие слова любви, уверенное выражение лица, скупую улыбку, чувствовала сильные руки, твердую походку, невероятную выносливость. И все это ей казалось таким человеческим, таким настоящим. Виктор все шел и шел вперед, сам уже не понимая, куда и зачем он направляется. Он доказал, что может все, показал еще не виданные никем сокровища земли, но в ее глазах так и не появилось доверия. Там навсегда поселилась настороженность. Короткая летняя ночь заканчивалась. Горизонт на востоке набухал чернотой, готовой вот-вот прорваться первыми лучами солнца, окраситься кровью рождения нового дня. Мне пора уходить. Виктор гладил ее лицо, трогал пальцами мягкую теплую кожу, вдыхал ее запах, после прогулки в лесу очищенный от посторонних примесей, пряно-сладкий, тягучий, похожий на аромат летней прогретой воды. Останься! — Катя была убеждена, что Виктор сам не догадывается, насколько он человек. — Ты зря боишься. Я приду вечером. — Незаметно для Кати Виктор вел ее обратно к селу. — Дождись меня. Не уходи. — Кате казалось, что она в крепко сжимает его руку, хотя для Виктора это было всего лишь незначительным касанием. Они уже стояли около ее дома. Прощай! Подожди чуть-чуть, — умоляла она. Я должен переждать день. Солнце меня убьет. Твои дела подождут. — Катя его не слышала. Мое дело — вечная жизнь, — горько усмехнулся Виктор. — Вампирам вреден дневной свет. Ты не вампир! — Катя произнесла это слово, и в душе у нее что-то оборвалось, словно сочетание звуков рождало невыносимую для нее вибрацию. — Ты не можешь быть вампиром. Пускай я для тебя останусь человеком, только отпусти меня! Солнечные лучи уже пробили черноту, осветили деревья слабым блеском, горизонт залился алым. Подожди. Катя не отпускала его рук, безотрывно смотрела в его лицо. Нет, это не могло быть правдой. В ее представлении мира отсутствовало само такое слово. И Виктор, который говорил ей о любви, обещал невероятные вещи, Виктор, которого она уже полюбила и поэтому пыталась вписать в свою жизнь, просто не мог быть не человеком. Ожидание подобно смерти, — простонал вампир. Виктор чувствовал, что каждое его слово вплетается в бесконечную вереницу секунд, они подхватывают песню голоса и несут к солнцу, где каждый звук становится полешком для небесного костра. Ты же говорил, что любишь. Как ты можешь уходить? Катя старалась увлечь Виктора в сторону дома, но сам Виктор раз за разом разворачивал ее в противоположную сторону. Моя любовь останется с тобой! — молил Виктор. — Один день, и я снова буду рядом. Не убивай меня. Солнце набухало у него за спиной. Виктор чувствовал, как всегдашнее спокойствие изменяет ему. Он разрывался между необходимостью уйти и желанием остаться. Он и сам понимал, что теперь все изменилось. Что никакая земля и гробовая доска, никакие церковные стены не спасут его от сжигающего солнца любви. Оно было запретным, оно не могло родиться в его душе. А раз оно все-таки появилось там, то обратного пути к прежней жизни нет. Только вперед, к свету, к солнцу.
|