Из произведения «Как феникс, ложащийся на крыло: ранние кампании и славные победы Вальхалльского 597-го» за авторством генерала Дженит Суллы (в отставке), 101 М42

 

Те из моих читателей, которым, как и героям этого труда, повезло родиться в объятиях ледяного мира, могли бы представить себе тот духовный подъем, который мы ощутили, едва снова ступили на вечную мерзлоту, которая с каждым шагом наших сапог по ней заставляла нашу кровь волноваться в жилах от инстинктивной памяти о доме; остальные же вряд ли смогут ощутить это во всей полноте. Нет, не ностальгия владела нашими сердцами, далеко нет. В них, как и всегда, царил наш долг перед Императором, столь дорогим для каждой женщины и каждого мужчины из нас, и мы, без сомнений, готовы были пролить всю кровь до последней капли во Его славное имя.

Мы не так давно прибыли в Ледяной Пик — живописное местечко, на удивление мало испорченное копрами и жилыми куполами, возведенными работниками шахт, что трудились столь упорно, дабы влачить даже это шаткое существование[28], зависящее от жил меркония[29], лежащих глубоко под нашими ногами, — а нам уже выпал шанс, которого все мы так ждали, на исполнение нашего долга.

Тем утром меня рано призвала на командный пункт полковник Кастин (хотя в той непрерывной ночи, в которой мы очутились и жили теперь, различия между ночью и днем были не столь уж важны), и там я узнала, что мне препоручают миссию величайшей важности. Сенсоры охранной сети нашего периметра постоянно сбивались из-за сейсмической активности, происходившей в процессе нормальной работы выработок, и, как со всей серьезностью сообщила Кастин, никто из младшего офицерского состава не был столь же хорошо подготовлен к задаче обеспечить нашу безопасность от лазутчиков-еретиков, как я. Не будет преувеличением сказать, что мое сердце растаяло в груди оттого, что мне довелось услышать признание столь полного доверия от моего командующего, и я с готовностью приняла это поручение.

Как можно легко понять, его выполнение подразумевало совершение периодических патрулей для проверки нормального функционирования сенсоров, для чего техножрецы, приставленные к нам в качестве двигателеведов, позаботились предоставить нам все соответствующие ритуалы. Несмотря на мой вполне естественный трепет перед подобными вещами, которые должны бы оставаться в руках соответственно посвященных, они отказались сопровождать нас в наших экскурсиях, заверив, что молитвы и скачивание данных будут столь же эффективны, если их совершит старший из присутствующих в отряде военных, что, конечно же, так и оказалось. С тем чтобы дополнительно убедиться в успешном выполнении нашей жизненно важной задачи, я стала сопровождать каждый из патрулей лично, рассудив, что в качестве старшего военнослужащего во взводе я обеспечу наибольшую благосклонность Бога-машины.

И вот потому я оказалась вместе с мужчинами и женщинами четвертого отряда в столкновении, которое мы в то время приняли за обычную перестрелку с врагом. Только умение анализировать происшедшее и тактический гений комиссара Каина позже смогли открыть нам, как же значителен оказался для всего последующего этот неприметный инцидент.

Первое указание на то, что у нас могут возникнуть проблемы, появилось, когда наша «Химера» замерла в полукилометре от того места, где располагался пакет сенсоров, который мы были посланы благословить, и некоторое время простояла без движения, но не заглушая двигателей. В конце концов сержант Грифен, опытный солдат, заслужившая уважение самого комиссара (что являлось вовсе не простой задачей, как могут подтвердить те из нас, кому удалось этого добиться), обратилась ко мне, слегка повышая голос, чтобы быть услышанной за ворчанием двигателя машины.

— Полагаю, вам стоит взглянуть, лей[30], — произнесла она.

Зная, что она вряд ли станет беспокоиться без повода, я последовала за ней по пандусу машины, наслаждаясь проникавшим сквозь плотную ткань шинели морозцем.

Было несложно увидеть, что привлекло столь пристальное ее внимание. В нескольких метрах впереди, пересекая направление нашего движения, пролег след широких гусениц какой-то машины. Я похвалила бдительность нашего водителя, потому как заметить их было очень непросто в той, не имеющей конца и начала, темноте, что окутывала нас. Я сделала шаг вперед, дабы осмотреть след.

— Они направляются в сторону поселения, — заключила Грифен, и я вынуждена была согласиться.

Не знающий покоя ветер разметывал следы прямо у нас на глазах, и слева от нас они практически уже исчезли. Время было, очевидно, очень дорого: если мы собирались их преследовать — а мы должны были это сделать, хотя бы и для того, чтобы убедиться в безобидности неизвестных нам путешественников, — нам следовало отправляться немедленно, пока их след не развеялся подобно дыму на ветру.

Споро связавшись с командным центром, мы убедились, что были единственным нашим отрядом здесь и никакой гражданский транспорт не запрашивал разрешения на проезд через наш периметр, так что, когда мы начали погоню, я напомнила мужчинам и женщинам под своим командованием, что нужно быть готовыми лицом к лицу встретить врагов Императора. Не отступая от ожиданий, все они были преисполнены энтузиазма при этой мысли и немедленно приступили к проверке своих лазерных ружей и другого оборудования, в то время как наша верная «Химера» быстро сокращала расстояние до преследуемых.

— Впереди огни, — доложил водитель за мгновение до того, как все наши сомнения касательно намерений тех, кто был в преследуемой нами машине, были разбиты быстрой дробью стабберных пуль по броне «Химеры»

Наш стрелок молниеносным движением развернул оружейную турель и выпустил в ответ град болтерного огня.

Я не могла сопротивляться желанию самой увидеть все происходящее, поэтому взобралась к верхнему люку и высунула голову наружу, прикрывая глаза от метущего снега с неосознанной легкостью рефлекса, вошедшего в плоть и кровь еще в раннем детстве. Передо мной предстало зрелище шахтерского гусеничного трактора, застывшего, развороченного, с огромными дырами в небронированном корпусе, а его экипаж уже сыпался наружу, готовясь вступить с нами в бой с помощью разнообразного ручного оружия. Несомненно, для доблестных воинов под моим началом эти оппоненты должны были оказаться никчемны, но, едва я открыла рот для того, чтобы отдать приказ высаживаться и вступить в бой, трактор взорвался ярким шаром оранжевого пламени, которое окончательно превратило его в груду дымящихся обломков, по ходу дела испепелив еретиков, осмелившихся пойти против воли Императора.