Именно такое, каким ты его себе представляешь.

- Золотухин, что делаешь здесь после отбоя?

Дембель почувствовал? – батя/мама проявил твёрдость, - Игнатов, а ты бегом в штаб, сегодня на дембель.

… В штабе было накурено так, что маршалы, приехавшие из генерального ведомства РВСН поздравить меня с демобилизацией, висели подвешенными топорами, преграждая мне путь. Я мчал, расталкивая в узких коридорах этих брюхатых господ с красными лампасами.

В кабинете стоял Министр Обороны, в руках он держал свой же приказ о моём же увольнении.

Со щиколотки он начинался с красной лампасы, и заканчивался каракулевой папахой на макушке.

Что было в середине этой галантереи, то мне неведомо. Казалось, что он и состоял из одного мундира.

Как картошка.

Министр Обороны и Картошка в мундире – братья по оружию!!!

Маршал был толст и едва помещался между папахой и хромовыми сапогами… казалось, что это всего лишь мундир, пригвождённый звёздами к погонам.

Даже в самой богатой ливрее находится лакей, но если на планете Кин-дза-дза малиновые штаны говорили о господстве, то здесь штаны с малиновыми лампасами тоже имели вес: тогда капитан должен перед ним 2 раза приседать,майор говорить «ку» и эцилоп по ночам не бить

Лампасы, как антистрелки, погоны, как уши – по обе стороны головы. Папаха специально сделана из серого каракуля, чтоб ни у кого не вызывало сомнения, что у генералов тоже есть мозги. А чтобы извилины не распрямлялись, они намертво пристёгнуты кокардой к папахе…

… Маршальские звёзды соскальзывают с плеч/небес, и я загадываю желание, чтоб он поменьше ебал мозги поздравительной речью.

И вот я уже бегу из штаба с заветным обходным листом. Дым в коридоре ещё стоит коромыслом, и маршалы покачиваются боксёрскими грушами. А я всё мчал, расталкивая в узких коридорах штаба брюхатых господ с красными лампасами, вписывая в шахматные клетки патроны и приказы, разделив на чёрно-белые грехи…

И вот я дома. Иду одурманенный ранней весной, такой белой-белой от распустившейся сирени. Такой шумной от непрекращающихся дождей и проезжающих трамваев.

Сладкой от пения птиц и наступившего дембеля. Пышнее, чем сдоба ВЕСНА, наполненная до краёв.

Девушки, тоненькими стебельками фиалок рассыпались по улицам разноцветнымводопадом.

Девушки, одетые в мини-юбки и небо.

Девушки, одетые в платьица и облака.

Дипломатично приминая отцветшие тюльпаны дембельским дипломатом, я любовался цветением сирени. Вдруг налетели тучи, и грянул гром. Вспышка и внезапный удар молнии пришёлся прямо в кокарду.

Я потерял сознание.

Очнувшись, я увидел перед собой Бумбараша:

- Воин, ты чё, обурел? - в руках он держал «молнию»:

48-ой том из полного собрания сочинений В. И. Ленина.

Знал бы Ленин, что его труды стали будильником.

Я не заметил, как уснул. Молния всё ещё сверкала в глазах, но тучи уже рассеялись. А в ясную погоду я и ефрейторскую лычку рассмотрю на маршальских погонах.

Я не заметил, как отключился, и сейчас ефрейтор Бумбараш махал на меня томиком из собрания сочинений Ленина, приводя меня в чувство.

Знал бы вождь мирового пролетариата, что его труды станут веером.

Это был сон.

Мысли об увольнении в запас пришлось отложить.

Реинкарнация в д е мбеля оказалась миражом.

Немного о реинкарнации: Сколько жизней я прожил?

Сколько раз служил в армии?

Сколько раз стал мужчиной?

А сколько раз я воплощался в женщину?

Сколько раз мне ломали целку?

Сколько проткнутых дефлораций в моей душе?.. Её и сейчас ебут…Во все щели… Перевоплощённое блядство.

Это я писал без ошибок, а служил с ошибками: Бумбараш вынул из-под моих рук придавленное письмо, и пробежал глазами - Вот, сучонок – в голосе были явно довольные нотки, и с гуманизмом большевика дореволюционного разлива добавил – ЖИВИ!!!