ЧЕТВЕРГ, 13 ЯНВАРЯ

 

С северной стороны горы в богатом франкоговорящем районе Отремонт Эмиль Санк-Марс сидел вместе с Биллом Мэтерзом в ничем не примечательной машине, припаркованной неподалеку от дома Каплонского. Дом вознесся высоко над тротуаром – здание было узким, одной стеной оно примыкало в другому строению, к его входной двери вели широкие крутые цементные ступени. Хотя весь дом уже вполне можно было бы привести в порядок – прежде всего покрасить, элегантное здание из кирпича, камня и потемневшего от времени красного дерева с окнами в свинцовой оправе свидетельствовало о том, что хозяин его должен быть человеком весьма состоятельным.

– Ничего себе хоромы, – заметил Мэтерз.

– Шик за бандитский счет.

В тот день они говорили по-английски, будто решив перейти на язык того, за кем следили.

– Бандиты и мне работу обеспечивают, – не стал спорить Мэтерз.

Санк-Марс ясно дал понять, что только он определит время визита к Каплонскому. За углом в служебной машине он оставил двух полицейских, одним из которых был Ален Дегир – осиротевший напарник Лапьера. Мэтерз сидел на переднем сиденье и пытался размышлять вслух.

– Дети у него сейчас в школе. Жена – если ей хватает мозгов – поехала к любовнику. Мы знаем, что он в доме, мы знаем, что он там один. Мне кажется, теперь самый подходящий момент.

– А где его адвокат?

– Какая разница? Каплонский все равно позвонит ему, как только придет в себя. А когда поговорит с ним, толку от него будет как от козла молока.

– Как знать, – возразил Санк-Марс. – Порой бывает нелегко ничего не говорить.

Машину сквозь лобовое стекло заливало солнце, и они пригрелись.

Зазвонил сотовый телефон. Санк-Марс вынул его из кармана, включил и назвал свое имя. Больше он не произнес ни слова. Потом отключил его и улыбнулся Мэтерзу.

– Ну, все, Билл, порядок, – сказал он напарнику с наигранным удивлением. – Адвокат Каплонского только что вошел в суд. Гиттеридж сегодня занят в процессе – с судьей и присяжными, все чин чинарем. До него теперь несколько часов нельзя будет дозвониться.

Мэтерз закашлялся, покачал головой и распрямил спину.

– Эмиль, мы не можем сейчас говорить с Каплонским. Он же под следствием. И вы это знаете.

Вместо ответа Санк-Марс только слегка пожал плечами, связался по рации с Дегиром и велел ему действовать. Они с Мэтерзом вышли из машины и не торопясь пошли по улице.

– Если я не ошибаюсь, он подозревается в краже автомобилей и присвоении краденого имущества, – заметил Санк-Марс. – По крайней мере, мне известно только об этом. Теперь я собираюсь его арестовать по подозрению в убийстве. А это уже совсем другая статья. По этому делу следствие открыто не было.

– Это чистой воды юридическая казуистика.

– Очень жаль, что его адвокат сегодня занят в суде. Гиттеридж вполне мог бы эту ситуацию распутать, разъяснить нам, что к чему. Может быть, ты вместо него хочешь предложить свои услуги?

– Он не будет с нами разговаривать, Эмиль.

– В участке? Никогда. Каплонский слишком дорожит своей жизнью. Но до управления отсюда неблизко. Кто знает, может быть, он разоткровенничается с нами по дороге? Ненавязчивый разговор по душам, Билл, говорят, иногда идет людям на пользу.

Санк-Марс остановился у самой лестницы и бросил взгляд вверх. На склоне перед домом был разбит небольшой садик. На детской площадке по другую сторону улицы ребятня каталась на попках с горки, разрыхляя недавно выпавший снежок.

– Если честно, Эмиль, не думаю, что ему удастся пришить убийство. Разве что соучастие. Наверняка он может проходить как свидетель. Но убийство? Никогда.

– Я вовсе не уверен, что это сделал именно Каплонский. Но я же не собираюсь ему об этом говорить. Иди за мной, Билл.

– После дождичка в четверг хорошо бы нам узнать, что от будущего ждать.

Санк-Марс расплылся в улыбке.

– Все просто, Вильям, как дважды два. Лапьер этого малого слегка потрепал, маникюр ему подправил, прическу уложил. А я его тальком посыпать не собираюсь. Мне хочется посмотреть, как у него все свербить станет. Я хочу, чтобы Каплонскому просто не терпелось себе всю рожу в кровь расчесать.

Полицейская машина затормозила у самых ступенек дома Каплонского, въехав одним передним колесом на тротуар и чуть не задев пожарный кран. Дегир и второй полицейский вышли, и все четверо на утреннем солнышке стали не торопясь подниматься по лестнице к входной двери. Проблесковые маячки на крыше машины ритмично вращались, отражаясь от кирпичной стены. Дегир выглядел расстроенным и немного растерянным. Главный соперник его напарника выбрал именно его для этой операции, и это его явно беспокоило. Он будто терялся в смятенных мыслях. Поднявшись на пару ступенек, Санк-Марс сделал ему и второму полицейскому знак, чтобы они немного потоптали около дома снег, не забывая держать в поле зрения и задний выход, пока сам он вместе с Мэтерзом будет заниматься подозреваемым.

– Что здесь делает Дегир? – тихо спросил его Мэтерз.

– Ничего особенного, я его просто так пригласил.

– Вы думаете, я вам поверю?

Санк-Марс сделал неопределенный жест подбородком.

– Это проверка.

– Вы, Эмиль, нас всех проверяете, да?

Санк-Марс вынул револьвер из кобуры, переложил его в карман, а другой рукой нажал кнопку звонка.

– К востоку от Олдгейт, – сказал он напарнику.

– К востоку, к западу, к северу, к югу – мне все едино. Я все равно не знаю, о чем вы говорите.

Правда, Мэтерз уже достаточно хорошо был знаком со своим напарником, чтобы вынуть пистолет и нацепить на пояс полицейский жетон;

– Я все собирался тебя спросить, Билл, какие у вас с женой планы на выходные?

Мэтерз пожал плечами.

– Нет у нас никаких планов. А что?

– Тогда приезжайте в субботу к нам на ферму. Вместе поужинаем.

В доме хлопнула дверь.

– Вы шутите.

– Даже не думаю. И жены наши могли бы познакомиться. Я бы тебе наше хозяйство показал.

Каплонский открыл входную дверь. На нем был купальный халат, изо рта торчала сигара. Он взял ее в руку, на лице его заиграла презрительная ухмылка.

– В чем дело?

Санк-Марс пропустил вопрос мимо ушей и обратился к напарнику:

– Так как ты относишься к моему предложению?

Мэтерз не задумываясь ответил:

– Конечно. Спасибо. Буду ждать с нетерпением.

– Где-то в районе семи?

– Отлично.

До него никак не доходило, почему начальник так себя ведет. Санк-Марс от него отвернулся и обратился к стоявшему в дверях человеку:

– Господин Вальтер Каплонский?

– Вы же знаете меня, сыщик.

– Полиция.

– И я вас, топтунов, хорошо знаю. Ордер есть?

– Сэр, мы здесь находимся, чтобы арестовать вас по подозрению в убийстве Акопа Артиняна.

Каплонский резко побледнел.

– Мы можем войти?

– Зачем?

– Чтобы дать вам возможность переодеться, – объяснил Санк-Марс. – В противном случае мы будем вынуждены отвести вас в машину в том, что на вас.

Бросив растерянный взгляд на свои голые ноги, Каплонский в ярости выдавил из себя:

– Вы просто твари…

– Спасибо за приглашение.

Оба полицейских последовали за Каплонским в дом. Они не сделали и десяти шагов, как хозяин подошел к телефону и снял трубку. Санк-Марс быстро с ним поравнялся и нажал на рычаг.

– Никаких звонков, – сказал он хозяину.

– Эй! Я имею право на звонок своему стряпчему!

– Конечно, имеете, – Санк-Марс отнял у него трубку. – Но он сейчас в суде, я вам просто экономлю время. Позвоните ему из участка.

– Ну и свинья, – пробурчал Каплонский.

– Выньте изо рта вашу сигару, сэр.

Окончательно выйдя из себя, Каплонский предложил Санк-Марсу вступить в половую связь со свиньей или козой.

– Всему свое время, – ответил блюститель порядка, – пока что я должен вас арестовать. Выньте эту чертову сигару немедленно изо рта.

Каплонский взглянул на Мэтерза, который широко ему улыбнулся, демонстрируя висевший на поясе пистолет. В последний раз презрительно затянувшись, арестованный загасил сигару в пепельнице, стоявшей на телефонном столике, и пристально посмотрел на Санк-Марса.

– Даже не думайте об этом.

Несмотря на растерянность, Каплонский, казалось, пытался решить какой-то очень для него важный вопрос. Он, видимо, тщательно перебрал в уме все имеющиеся в его распоряжении возможности и в итоге решил не выпускать дым в лицо детектива.

– Где ваша одежда? – спросил Мэтерз.

– Ну вы и свиньи.

– Где она? – повторил свой вопрос полицейский, сунув ему в нос полицейский жетон.

– Наверху.

– Ну что ж, пойдем наверх.

Когда они поднимались по лестнице, Мэтерз вытер свой жетон о халат Каплонского.

Окиндер Бойл спал у себя дома в привычном бедламе, когда громкий стук в дверь прозвучал у него в голове пистолетным выстрелом.

– Кто там? Какого черта вам надо?

Ему ответил молодой женский голос:

– Я ищу господина Бойла.

– Вы можете подождать? Я не в форме.

– Это очень важно. Мне необходимо переговорить с господином Бойлом.

После того как он свесил обе ноги с матраса на пол, голова у него закружилась как сбесившийся гироскоп. Бойл спросонья поднялся и завязал пояс халата, в котором спал.

– Вы кто – судебный исполнитель и пришли за квартплатой? Или я налоги вовремя не заплатил? Не оплатил какие-то счета? Может быть, вы из какой-то другой конторы?

Последовало озадачившее его молчание, как будто посетителю нужно было время, чтобы определиться с ответом.

– Ни то, ни другое, ни третье. Я должна срочно с вами поговорить, господин Бойл. Для меня не имеет значения, случится это прямо теперь или через пять минут.

Срочно… Теперь потребность разговора с ним была уже не важной, а срочной. Бойл в спешке переоделся и как мог пригладил взъерошенные волосы. Уже было решив впустить гостью, Бойл подумал, что вовсе не лишним было бы почистить зубы и прополоскать рот, а заодно и промочить глотку, которая после вчерашнего перепоя пересохла как пустыня Сахара.

Он бросил на себя взгляд в зеркало. «Жизнь трудна, а потом тебя ждет смерть». Он сам был во всем виноват, не смог раздобыть днем хороший сюжет для репортажа. Интересные люди выходили все больше по вечерам, и он слонялся там, где они чаще собирались. Он был прекрасно осведомлен о том, почему многие репортеры в годах, работавшие в газете, со временем начинали прилично поддавать. Следовать их примеру он вовсе не собирался, полагая, что нет таких сюжетов, из-за которых стоило бы спиваться по-настоящему. Но он, как сова, любил работать по ночам, и ночная жизнь ему нравилась. Приведя наконец себя в порядок, он распахнул дверь.

Перед ним стояла привлекательная суровая молодая женщина, красивая, хорошо одетая, изящная, с крупным ртом и небольшими зеленоватыми глазами.

– Вы – господин Бойл? Журналист Окиндер Бойл?

– Я еще не настолько пришел в себя, чтобы быть собственной персоной. – Ему пришлось облокотиться о дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

– Меня зовут Хитер Бантри.

– Что?

– Вы опубликовали репортаж о моем отце, Карле Бантри. Вы писали, что он живет в туннеле.

– Я писал материал о Карле Бантри…

– Вы его назвали Банкир.

– Правильно.

– Я прочла ваш опус пару недель назад. Мне прислала его подруга. Мы с матерью сейчас живем в Сиэтле, но я учусь в Ванкувере. Поскольку я должна была приехать в Монреаль в составе дискуссионной группы, решила дождаться этого визита, чтобы связаться с вами.

– Я знаком с Хитер Бантри, – сказал ей Окиндер Бойл.

– Что, простите?

– Я с ней встречался. Я встречался с дочерью Карла Бантри.

– Извините, господин Бойл, но Хитер Бантри – это я. И мы никогда с вами не встречались. Я единственная дочь Карла Бантри.

Какое-то время он ловил на себе ее осуждающий взгляд, понимая, что ее жесткая бескомпромиссность обязывает его вести себя воспитанно.

– Зайдите, пожалуйста, на минутку, – пригласил он. – Говорить об этом у меня будет удобнее.

После этой кошмарной ночи в комнате царил жуткий беспорядок. Бойл сгреб со стула белье и предложил стул гостье, а сам собрал остальные предметы своего гардероба с пола и со стола. Часть барахла он бросил на кровать, а на остальное решил не обращать внимания.

– Господин Бойл…

– Зовите меня Окиндер.

– …мой отец не живет в туннеле.

– Немногие отцы там живут. Тем не менее…

– Зачем вам надо было писать эту полную чепуху?

Ему захотелось присесть, чтобы собраться с мыслями. Раздражение девушки становилось все более очевидным, нечего было и надеяться, что ситуация разрешится сама собой.

– Должен признаться, тогда выдалась бурная ночь. Вы меня захватили врасплох. – Он улыбнулся своей самой обаятельной застенчивой улыбкой.

– Мне плевать, какая у вас тогда выдалась ночь. – Она сидела совершенно прямо на его конторском вращающемся кресле. – Вы поставили нашу семью в дурацкое положение, причинили нам боль. Сначала нам пришлось страдать из-за папиной болезни, а потом вы еще решили издеваться над нами. Вы приукрасили то, что ему пришлось пережить. Взяли зернышко правды и вырастили из него кучу дурацкого вранья. Кто вы такой, черт побери, если думаете, что вам это сойдет с рук?

– Подождите минуточку… Остановитесь, пожалуйста! Я не знаю, кто вы такая…

– Меня зовут Хитер Бантри…

– Я знаком с Хитер Бантри. Мы с ней встречались!

Девушка встала и начала что-то искать в карманах куртки.

Она достала оттуда небольшое портмоне, вынула несколько удостоверений личности, некоторые из которых были с фотографией, и бросила их на стол.

– В этом городе есть только одна Хитер Бантри, отец которой – Карл Бантри, был банкиром, и эта женщина – я. Я не знаю, в чем вы пытаетесь меня убедить, но хочу вам кое-что сказать: если у меня будет хоть какой-то шанс привлечь вас к суду, я обязательно это сделаю. Вы не можете остаться безнаказанным за то, что написали.

Взяв свои документы со стола, она явно собралась уходить.

– Подождите, – попросил он ее.

Она открыла дверь.

– Хитер! – снова крикнул Бойл. Она в нерешительности остановилась и обернулась, не снимая руки с дверной ручки. – Ну, подождите, пожалуйста… Вы сильно меня озадачили. Если я допустил ошибку, я сделал это непроизвольно! Пожалуйста, останьтесь. Помогите мне понять, что произошло.

Молодая женщина еще какое-то время явно была в нерешительности, потом пошла обратно в комнату. Она положила документы в бумажник.

– Зачем вы написали, что мой отец живет в туннеле?

Ее праведный гнев поразил журналиста. Он не заметил в нем и намека на фальшь.

– Мисс Бантри… Хитер, скажите, как вам удалось меня найти?

– Я собиралась навести о вас справки в «Газетт». Там мне сказали, что в редакции вы бываете редко, а адреса сотрудников они никому не дают. Я там спросила несколько человек, но они отказались мне помочь. Тогда я выяснила, что раньше вы работали в другой газете, как она называется? Они дали мне ваш адрес без всяких проблем.

Эта история была более складной, чем сочиненная для него первой Хитер Бантри, которая якобы просто задавала кому ни попадя вопросы и нашла его по наводке прохожих с улицы.

– Хитер, почему вы думаете, что ваш отец не живет в туннеле? Когда вы его видели в последний раз?

– Вчера. Я его время от времени навещаю. Он живет за городом, туда еще надо добираться. Он живет в платной лечебнице на южном берегу.

Бойл откинулся назад, чтобы переварить эту новость. Ему нужна была поддержка, какой-то совет. Если девушка может доказать, что она та, за кого себя выдает, его легко можно будет привлечь к ответу за серьезный проступок. Ему бы следовало покорно пойти на уступки, потому что возможность общественного возмущения в таком случае была очень высока, но все его внимание сосредоточивалось на другом. Если его оставили в дураках, возникал вопрос – почему? Кем же тогда был на самом деле тот мужчина, который взялся играть роль Карла Бантри? И зачем? Кто была та девушка, которая выдавала себя за Хитер Бантри?

– Платная клиника… А кто оплачивает счета?

– Его старый банк. Тот, в котором он работал.

Здесь было явное противоречие. Те банковские служащие, которых он просил проверить подлинность истории Банкира, ничего не сказали ему о том, что за Карла Бантри платит банк. И тем не менее ни ее убежденность, ни подлинность ее личности нельзя было сбрасывать со счетов.

– Мисс Бантри, не могли бы вы дать мне номер телефона, по которому с вами можно связаться?

Номер у нее был. Она остановилась неподалеку – в Вестмаунте. Первая Хитер Баунтри увильнула от ответа и не оставила ему свой адрес. Она обещала, что свяжется с ним, но никаких новостей от нее не было.

– Если все, что вы рассказали, правда, значит, меня кто-то решил провести. Я готов опубликовать опровержение, вы можете побить меня камнями, я могу спрыгнуть в реку с моста Жака Картье, я все готов сделать, что вы потребуете. Если вы официально привлечете меня к ответственности, ну что ж – посмотрите вокруг. Здесь даже мебели приличной нет. А если вы решите подать в суд на газету, юристы, которые там работают, выигрывают такие дела каждый день. Дайте лучше мне немного времени, наберитесь терпения, и скоро у меня будут для вас какие-то новости.

Девушка смягчилась, нацарапала на листке свой адрес в Ванкувере, номера телефонов дома и в Монреале и адрес лечебницы, где можно было найти ее отца. Когда она ушла, Окиндер Бойл вернулся в свою тесную, мрачную комнатенку.

– Что за черт? – громким шепотом сказал он себе и захлопнул дверь. – Что же, черт возьми, происходит?

 

Каплонский спускался со второго этажа, одетый и угрюмый, на руках у него были наручники. Полицейский, приехавший с Дегиром, держал его за руку выше локтя, следом шел Мэтерз, и когда он спустился на последнюю ступеньку, Санк-Марс, засунув руки в карманы и позвякивая мелочью, неторопливо прошел к выходу из дома. Он выглянул на улицу сквозь тюлевые занавески. Несколько проходивших по улице зевак с любопытством поглядывали на полицейский автомобиль. Обернувшись, детектив взглянул на задержанного.

– Ну вы и свиньи, – проговорил тот.

– Лучше бы вам поаккуратнее выражаться, – предупредил его Санк-Марс, – и не забывать, что у меня сегодня хорошее настроение. Иначе я не стал бы вам делать никаких одолжений.

– Что?

– По улице ходят люди. Могу поспорить, что соседи принимают вас за порядочного человека. Может быть, даже молоденькие девочки-соседки иногда присматривают за вашими детьми. А теперь, господин Каплонский, когда мы проведем вас вниз по этим ступенькам в наручниках, их иллюзии развеются. Хотя мы могли бы сохранить ваш образ добропорядочного гражданина.

Каплонский взглянул на Санк-Марса.

– Интересно как?

– Дегир, – приказным тоном обратился к помощнику Санк-Марс, – возьми своего полицейского и убери с ним отсюда эту машину. Поезжай прямо вниз квартала за два. Без сирены и без маячка. И жди нас там.

Дегир нерешительно потоптался, пытаясь что-то сообразить, его низкий, покатый лоб покрылся морщинами, потом он вместе с полицейским уехал.

– Мы немного подождем, пока разойдутся люди, – пояснил Санк-Марс. – Потом я сниму с вас наручники, мы выйдем из дома и вместе пройдемся. Я так думаю, жирка на вас столько, что сбегать вы не станете.

– Что вам от меня нужно? – Вальтеру Каплонскому не терпелось понять, что происходит.

– Чтобы вы вели себя спокойно и мирно. У меня разболелась голова, не усугубляйте мое состояние.

Задержанный никак не мог поверить своему счастью, он был явно напряжен, руки в наручниках держал прямо перед собой. Мэтерз смотрел в окно на улицу. Через несколько минут досужие зеваки разошлись. Санк-Марс снял наручники с Каплонского, и тот стал массировать затекшие запястья.

– Сейчас мы пойдем в машину, – предупредил его Санк-Марс. – Наденьте пальто. Билл, проверь у него карманы.

Мэтерз вышел первым и оглядел улицу в двух направлениях. Он дал знак, что все в порядке, и пошел вперед. Санк-Марс открыл дверь задержанному. Они спустились по лестнице и один за другим прошли к его машине.

– Почему вы это для меня делаете?

– Пусть это вас не волнует, господин Каплонский. Я вам другое скажу – мне кажется, вы даже не подозреваете, что я для вас делаю.

Они продолжали идти.

– Что вы имеете в виду? – спросил Каплонский.

– Я должен выполнять свою работу. Сегодня моя работа заключается в том, чтобы арестовать вас. Но когда ваши приятели узнают о том обвинении, которое я вам выдвину, я так полагаю, шансов у вас не будет.

Они подошли к машине, и Каплонский сел сзади. Санк-Марс обошел машину с другой стороны и, к удивлению двоих своих спутников, тоже устроился на заднем сиденье. Сбитый с толку Мэтерз сел за руль и включил двигатель.

– Прямо вниз? – спросил он. – Подхватим Дегира?

Арест был проведен при таких странных обстоятельствах, что он совсем потерялся в догадках и менее всего замечал очевидное.

– Сначала свяжись с ним по рации. Скажи ему, чтобы ехал прямо за нами. И пусть между нами не сможет вклиниться ни одна машина. Еще скажи Дегиру, чтобы хорошенько смотрел по сторонам и записывал все, что видит. Если Каплонскому придет на ум башку себе разбить, вели ему все описать в подробностях.

– Что? – не понял Каплонский-

– Если он вдруг обо что-то ударится, пусть Дегир запишет все, что увидит. Это для вашей же безопасности, – заверил Санк-Марс пассажира. – Я бы ни с кем не стал сейчас спорить на то, что вас ждет долгая жизнь. Если с вами что-нибудь случится, мне совсем не хочется, чтобы кто-то говорил, что я к этому имею какое-то отношение. Вот почему я снял с вас наручники. Это на тот случай, если вам придет в голову сбежать.

Детектив сделал все, что ему было сказано, и машина тронулась.

– Я не собираюсь с вами ни о чем разговаривать, – заявил задержанный.

– После того, как я вам сделал это большое одолжение?

– Мы ни о чем не договаривались.

– Да, здесь вы меня прищучили. Ну да ладно, по крайней мере, больше не предлагаете мне совокупляться со свиньями и хамить перестали. Мне казалось, что, если я к вам буду относиться по-человечески, вы ответите мне взаимностью. Как вы считаете, я не ошибся?

– Конечно, – ответил Каплонский, – почему бы и нет?

Санк-Марс как-то странно усмехнулся, и эта усмешка озадачила его спутника еще больше.

– Чему вы ухмыляетесь?

Улыбка, казалось, застыла на губах детектива. Машина Дегира будто приклеилась к ним, когда они остановились на светофоре. С этого места начинался торговый квартал района – на двух углах расположились аптека и банк, а дальше шли многочисленные бакалейные магазинчики, боровшиеся друг с другом за покупателей.

– Билл, поверни на запад и выезжай на скоростную дорогу. Меня интересует одна вещь, – сказал Санк-Марс.

– Какая?

– Что вам известно об убийстве Акопа Артиняна?

Теперь усмехнулся Каплонский.

– Я ничего не знаю.

– Может быть, вам захочется как-то перефразировать ваш ответ. Подумайте об этом.

Каплонский уточнил:

– Я не знаю ничего особенного, вот и все.

– Почему вашим юристом является адвокат мафии?

Каплонский тяжело, с присвистом, задышал и стал качать головой из стороны в сторону.

– Он просто мой юрист, что в этом такого?

– Выходит, вы у них большая шишка?

Каплонский продолжал покачивать головой.

– Я не собираюсь с вами об этом говорить.

– Конечно, не собираетесь, – согласился Санк-Марс. – Никто ^не утверждает, что собираетесь. Эй, Билл, ты слышал, что Каплонский со мной разговаривает?

– Простите, – Мэтерз коснулся уха, – я глух как пень.

– Вот видите? Вы со мной ни о чем не говорите, и я вам верю. Будем надеяться, что ваши приятели вам тоже поверят. Но это уже другой вопрос, а я – здесь, и я вам верю.

Каплонский продолжал хранить молчание, но не сводил глаз с Санк-Марса, явно надеясь, что полицейский продолжит разговор.

– Вы что-то говорили о том, что мы с вами можем о чем-то договориться?

Задержанный покачал головой.

– Я не могу на это пойти.

– Но вы же еще даже не знаете, о чем идет речь! Все просто: я буду говорить, а вы – слушать. Как вы к этому отнесетесь? Не хотите со мной говорить – отлично. И не надо. Единственное, о чем я вас прошу, будьте внимательны всю дорогу, пока мы будем ехать в управление. Против такого предложения вы не возражаете?

Каплонский покачал головой, закашлялся и прикрыл рот рукой.

– Хорошо. Я представляю себе это дело следующим образом. Вы руководите организацией, которая занимается торговлей крадеными автомобилями. Нет, подождите, я совершенно не собираюсь вас оскорблять. В принадлежащем вам гараже были обнаружены украденные машины. Как это получилось? Здесь все понятно. Я ни в чем вас не обвиняю, просто пытаюсь объяснить уже известные факты. Так вот, вы незамедлительно связываетесь с адвокатом, работающим на «Ангелов ада» и мафию, и он берется вас защищать. Как это могло случиться? У меня возникает именно такой вопрос. Почему вас опекает мафия? Вы не итальянец. Вы не принадлежите к «Ангелам», ведь так? Я не вижу на вас татуировок, вы не водите «харлей-дэвидсон». Может быть, вы как-то связаны с их делами, может быть, вы просто один из винтиков их машины, кто знает? Но я знаю наверняка, что ваша компания меня интересует гораздо больше, чем вы лично.

Каплонский попытался поймать его взгляд, но Санк-Марс отвернулся в сторону.

– Так вот, они вас защищают от обвинения в крупных хищениях – воровстве автомобилей. Может быть, они смогут вас защитить даже в случае обвинения в убийстве. Но остается все тот же вопрос – почему так происходит? Вы должны что-то знать. Они вас защищают не просто потому, что вы им симпатичны. И если вам будет предъявлено обвинение в убийстве, за вас, как говорится, никто не даст и дохлой сухой мухи. Они наверняка предпочтут пожертвовать вами, а не кем-то из своих. Что же вы такое знаете? Почему вы имеете для них такое значение?

Теперь Каплонский внимательно смотрел в окно на улицу.

– Надеюсь только на то, что вам известно не очень много, – добавил Санк-Марс.

Каплонский не отвечал, поэтому Билл Мэтерз задал вопрос вместо него:

– Что вы имеете в виду, Эмиль?

– Здесь, Билл, секретов нет. Если он знает слишком много, они его просто взорвут. Так они поступают со всеми, кто слишком глубоко сует нос в их дела. Если бы я был на вашем месте, Каплонский, меня бы очень беспокоило то обстоятельство, что они взялись вас защищать, чтобы вы продолжали молчать. Если только они заподозрят, что вы готовы развязать язык, тут же последует громкий взрыв! Поэтому на вашем месте я бы просил кого-нибудь постороннего заводить вашу машину по утрам.

– То есть вы хотите сказать, – перебил его Билл Мэтерз, – что мафия и «Ангелы» только делают вид, что помогают ему, дают ему своего адвоката для видимости, чтобы он их информировал о ходе дела, но сам он для них интереса не представляет. Даже наоборот – они были бы рады, чтобы господина Каплонского разнесло на клочки.

– Должно быть, Билл, в этом есть изрядная доля истины. В любом случае, мне нравится ход твоих мыслей. Он себя всю дорогу будет прилично вести, ни с кем не станет базарить, будет уверен, что его всегда прикроет этот крутой законник, а потом вдруг – хрясь! – и мышеловка захлопнулась: наш друг стоит на карачках и сильно переживает, потому что по заднице его кто-то охаживает бейсбольной битой.

– Ладно, парни, – сказал Каплонский.

– В чем дело?

– Вы еще надеетесь меня расколоть? Не смешите, вы по сравнению со мной еще бойскауты. Даже, я бы сказал, девочки-скауты. Вам бы юбки надо носить.

– Вот этого я не могу понять, господин Каплонский, просто в толк взять не могу! К чему такая грубость? Мы здесь с вами задушевно беседуем, обсуждаем факты в их истинном свете, а вы опять начинаете хамить. Мне представляется, у вас и вправду серьезные проблемы, а вы неисправимы. Вы знаете, – задумчиво сказал детектив, – очень плохо, что к вам в гараж приезжают полицейские и вы бесплатно ремонтируете им машины.

– Такое иногда случается. Я не вижу в этом ничего зазорного. Мне даже нравится иногда помогать государственным служащим.

Санк-Марс чуть не прыснул со смеху.

– Ты слышал, Билл? Этот человек, оказывается, филантроп. Добрая душа. Я удивился, что в его списке стояло имя Лапьера, а ты, Билл? Меня это расстроило. Я всегда думал, что он хороший полицейский. Сдается мне, что, допрашивая вас, он не забыл о тех услугах, которые вы оказывали ему в прошлом. И стряпчий ваш, я полагаю, на это рассчитывал.

Каплонский смотрел прямо перед собой на дорогу. Санк-Марс мотнул головой назад.

– Парень, сидящий в той машине, которая нас сопровождает, был его напарником. Вы думаете, он тоже продажный полицейский?

Каплонский делал вид, что происходящее его нисколько не интересует.

– Да, вот и я не знаю… Я уверен, что с Лапьером он общается регулярно. Кто знает, что он ему рассказывает? Это вас не волнует?

– Мне до этого дела нет.

– Мне тоже. Но интересно было бы выяснить, вам не кажется? А вдруг он расскажет, что мы с вами так долго беседовали в машине на заднем сиденье и выглядели как добрые знакомые? Как вам кажется, что смогут об этом подумать плохие парни?

Задержанный посмотрел назад на полицейскую машину, потом перевел взгляд на Санк-Марса.

– О чем вы? Вы меня арестовали, вот и все. Я с вами ни о чем не говорил, ничего вам не сказал.

– Все правильно, Вальтер, кроме пары мелочей. Вы ведь не станете возражать, если я вас буду называть Вальтер, правда? А вы можете меня называть Эмиль. Тот факт, что вы сегодня утром долго со мной беседовали, этому парню, который едет за нами, совершенно очевиден. Кроме того, я решил, что арестовывать вас ни к чему.

– Что?

– Как мне раньше говорил мой напарник, у меня нет стопроцентных доказательств, чтобы пришить вам убийство. Даже несмотря на то, что на вас был костюм Санта-Клауса…

Каплонский резко к нему повернулся.

– …ах, вы не догадывались, что я об этом знаю? Ну, теперь вы в курсе. Так вот, хоть я знаю, что вы к этому делу причастны, что вы брали напрокат костюмы Санта-Клауса, а потом заплатили за них, когда не смогли вернуть, что вы зашли в тот дом прямо передо мной, хоть я все это знаю, я, тем не менее, решил вас отпустить.

– О чем он говорит? – спросил Каплонский Мэтерза.

– Мне кажется, теперь до меня доходит, – ответил ему детектив.

– Все очень просто, – объяснил Санк-Марс. – Будьте внимательны, это валено. Вам остается надеяться на три обстоятельства. Во-первых, вам надо молиться, чтобы эти два парня за нами не были продажными полицейскими. Какие на это шансы? Во-вторых, если они чистые, вам надо надеяться, что они не станут звонить по всему управлению о том, что случилось сегодня, потому что тогда какой-нибудь продажный полицейский быстро обо всем узнает. И в-третьих, вам нужно уповать на то, что все, что вы знаете об «Ангелах», особой важности не представляет. А если представляет и если они узнают о том, что мы с вами дружески побеседовали, ну что ж, в таком случае, Вальтер, я желаю вам удачи, потому что скоро она вам очень понадобится. А теперь вы можете идти. Билл, притормози.

– Подождите минутку.

– Извините, Вальтер. Мне еще нужно побывать в других местах, встретиться с другими людьми. Выходите из машины и позвольте мне дать вам добрый совет. Не надо больше называть моего напарника ни свиньей, ни другими прозвищами. Только я имею право так его называть. Кстати, поразмышляйте, почему эти крутые парни заставили вас явиться на место преступления в костюме Санта-Клауса? Почему они сказали вам взять напрокат эти костюмы на ваше собственное имя? Ведь это глупо, невероятно глупо. Это наводит меня на мысль, что они уже давно решили вас подставить. Вы об этом не задумывались? Я бы на вашем месте поразмышлял об этом на досуге. Вы вообще когда-нибудь думаете о чем-нибудь, Каплонский? Или вы себя считаете человеком действия? Почему они решили засветить вас с Акопом Артиняном в доках? Вы не знали, что мне об этом известно? Вот что я вам скажу, позвоните мне, если у вас появится что-нибудь для меня интересное или – кто знает? – вдруг у вас в какой-то момент возникнет ощущение, что вы все-таки стоите того, чтобы вас арестовали. А сейчас, Вальтер, валите отсюда к чертовой матери!

Эти сказанные не без грубой издевки слова Санк-Марс произнес, продолжая улыбаться. Он вышел из машины вместе с Каплонский, потянулся и зевнул. Потом потрепал освобожденного пленника по плечу и пересел на переднее сиденье.

– Поехали, – сказал он Мэтерзу по-французски. – Быстро.

Младший детектив резко вырулил на проезжую часть. Еще до того, как сидевшие во второй машине полицейские поняли, что задержанный выпущен на свободу, они последовали за первой машиной и отстали от нее только после того, как Санк-Марс связался с ними по рации и объявил, что они свободны.

– Просто поразительно, – сказал Мэтерз.

– Господи, благослови Вальтера Каплонского.

– Так вы думаете, что Дегир тоже связан с бандитами?

– Понятия не имею, – признался старший детектив. – Подождем и посмотрим, что будет дальше.

Опоздавший на вечернюю встречу Санк-Марс был озадачен. Ресторан – ни то ни се, – хотя и сверкал огнями как новогодняя елка, народа там почти не было. В застекленном баре поблескивали бутылки. В витрине были выставлены торты, залитые клубничной глазурью, безвкусная еда, к которой он питал большую слабость. Когда подошла официантка, он заказал только кофе, похлопав себя по животу, и Лапьер понимающе что-то пробурчал.

– Ну что, Андре, – начал Санк-Марс, хотя встреча состоялась по инициативе Лапьера, – как отпуск проходит?

– Забавный ты малый.

Две тонкие полоски пластыря, казавшиеся странно выпуклыми, заклеивали порезы на его кадыке. Он выглядел бледным и усталым, как будто из-за высокого роста сердце уставало перекачивать кровь к конечностям. Казалось, кости выпирают сквозь кожу, и если бы он еще чуть-чуть похудел, то стал бы совсем похожим на скелет. Санк-Марсу было страшно подумать о том, что станется с Лапьером, если он заболеет всерьез.

– Тебе бы надо было платить за ремонт машины, Андре.

– Ты, Эмиль, прямо истинный святоша! Когда ты преставишься, мы в твою честь возведем такую же большую усыпальницу, как Оратория [14]. К ее подножию на коленях будут приползать раскаявшиеся грешники, чтобы проникнуться благодатью твоего сердца. – Он закурил сигарету.

– Ладно, согласен. Только потом студенты его на спор украдут и спрячут в общежитии. Что еще новенького? Ты, Андре, никак не можешь отвлечься от работы – все время крутишься в преступном мире. А я, знаешь, почему сам плачу за ремонт? Мне иногда хочется хоть ненадолго позабыть о преступниках.

– На самом деле все не так, как тебе кажется, – тихо ответил Лапьер.

Его затуманившийся взгляд был устремлен куда-то вдаль, и Санк-Марс впервые заметил, что нижнее веко у него чуть заметно подрагивает. Все они понемногу стареют…

– Выглядит, по крайней мере, это так. А что на самом деле с тобой происходит?

– Эмиль, ты целый день сиднем сидишь в кресле и ждешь звонков от стукачей, а потом проводишь свои задержания. А остальным полицейским надо вкалывать, чтоб было на что жить. – Он глубоко затянулся.

– У меня тоже не всегда так было, – возразил Санк-Марс.

– Верно. Раньше ты должен был, как и я, попотеть, чтоб кого-то поймать. Ты был хорошим полицейским, я тобой восхищался. Хочешь, я тебе одну вещь скажу? Я такой же хороший полицейский, как и ты, может быть, даже лучше.

Когда он был без пиджака, было отчетливо видно, как под рубашкой у него выпирают кости.

– Да, ты был таким, пока тебе не начали бесплатно чинить машину.

– И что, я стал из-за этого продажным полицейским?

Санк-Марс выгнул бровь, как будто хотел сказать, что до этого еще не дошло.

– Нет, глухонемым.

Лапьер слегка стукнул по столу костяшками пальцев.

– Чтобы кого-то задержать, мне надо хорошенько побегать. Я задницу себе не просиживаю, не жду, пока убийцы постучат ко мне в дверь и попросят их арестовать. Те преступники, которых я ловлю, пытаются от меня улизнуть и затаиться. Только у тебя все так легко получается! А я – я работаю на улицах, пью в барах, вожу своих девочек в дешевые мотели, где берут плат