Глава II. ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ДОГОВОРОВ 11 страницаТретье имеет в качестве ключевой формулу "необходимый". Соответственно, выделяются "необходимые меры", "необходимые условия", "необходимые расходы", "необходимость", "необходимое для осуществления", "необходимое для содержания", "нормально необходимое". В четвертом гнезде коренное слово - "существенный". Соответственно выделены: "существенные условия", "существо обязательства", "существо договора", "существо банковского вклада", "существенные недостатки", "существенные нарушения". К другим таким же гибким понятиям можно отнести: "уважительные причины", "очевидно свидетельствующие", "чрезвычайность", "явная несоразмерность", "крайняя незначительность", "осуществимые", "конкретные", "нормальное ведение", "неустранимые недостатки", "уважительные причины", "явные недостатки", "незамедлительно", "наиболее очевидный", "тяжелые обстоятельства", "достаточное основание", "заслуживающие внимания", "общие начала и смысл", "наиболее выгодные условия", "должная заботливость", "доступные меры", "добросовестность" и коррелирующее - "недобросовестность" и др. Для сравнения можно указать, что из всего приведенного выше перечня в ГК 22 и ГК 64 использовались, к тому же крайне редко, главным образом, только "добросовестность", "необходимое", "обычные" и "существенные". По общему правилу законодатель не раскрывает сути соответствующего понятия. Одно из немногих исключений - традиционное разъяснение "добросовестности" в статье, посвященной виндикационным искам. Добросовестный приобретатель по ст. 302 ГК - это тот, кто не знал и не должен был знать, что лицо, у которого он приобрел имущество, не имело права его отчуждать. Указанным разъяснением следует по возможности руководствоваться и во всех других случаях, когда законодатель использовал тот же термин. Имеются в виду нормы, посвященные "аналогии закона" (п. 2 ст. 6 ГК), "пределам осуществления гражданских прав" (ст. 10 ГК), "переработке вещей" (п. 3 ст. 220 ГК), "приобретательной давности" (п. 1 ст. 234 ГК) и "внесению улучшений в арендованное имущество арендатором" (ст. 662 ГК). Другой пример - п. 2 ст. 450 ГК, раскрывающий смысл "существенного нарушения", которое может служить основанием для одностороннего расторжения или изменения договора: "Существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора". Приведенное разъяснение, как и в отношении "добросовестности", предполагает распространение его на другие случаи, когда в законе используется указанный термин. При этом во всех подобных случаях разъясненное в законе понятие переходит из числа "определимых" в "определенные". Понятия, о которых идет речь, отличаются тем, что они представляют собой некую меру, от которой отправляются при определении значимости обстоятельств, характеризующих конкретный случай. Именно по этой причине, за небольшим исключением, нет возможности установить единообразно, не прибегая к другим таким же оценочным категориям, объем искомого понятия. Однако в этом и нет нужды, поскольку само появление подобных категорий объясняется, как уже подчеркивалось, стремлением предоставить субъектам оборота и суду в необходимых случаях возможность самим указать, в какие именно рамки укладываются соответствующие конкретные ситуации, тем самым в строго установленных пределах индивидуализировать содержащееся в норме правило. Оценочные нормы создаются законодателем. И если он отказывается от определения их смысла, то таким образом выражает волю раздвинуть рамки свободного усмотрения тех, кто применяет норму. Однако тем самым не исключается необходимость определенной унификации подхода к разъяснению смысла, заложенного в норме понятия. Этому может содействовать доктринальное толкование, и прежде всего содержащееся в различного рода комментариях. Последние имеют целью обеспечить возможность того, чтобы толкование легального понятия в данном конкретном случае, как и во всех других, действительно соответствовало воле законодателя. При этом именно применительно к подобным понятиям приобретает особый смысл необходимость начинать с так называемого "золотого правила толкования". Оно выражается в том, что словам и выражениям, употребленным законом, следует давать распространенное, обычное их значение. При использовании оценочных норм может возникнуть вопрос о том, кто из контрагентов должен доказывать то или иное их понимание. В подобных случаях суд руководствуется общими правилами о распределении бремени доказывания с учетом состязательности процесса. Лишь в отдельных случаях законодатель формулирует определенную презумпцию. Одним из немногих примеров может служить п. 3 ст. 10 ГК. Содержащиеся в нем нормы позволяют сделать вывод, что в ситуациях, при которых защита гражданских прав ставится в зависимость от их осуществления "разумно и добросовестно", оба этих критерия предполагаются. Таким образом, от доказывания собственной "добросовестности" и "разумности" сторона свободна, если контрагент не приведет доказательств ее недобросовестности или неразумности ее действий. Из всех способов толкования законов едва ли не наибольшие трудности вызывает толкование по объему. При этом не имеет значения, идет ли речь о слишком узких или, напротив, широких рамках действия определенного правила. Общее для этих обоих способов толкования по объему состоит в том, что конечным результатом служит применение существующей нормы в рамках, не противоречащих тем, которые прямо выражены в ней. В литературе была высказана точка зрения, которая вообще ставила под сомнение самою возможность устранения пробела в законодательстве на стадии его применения. "Устранять пробел в праве можно лишь путем дополнительного нормотворчества", - полагал В.В. Лазарев <*>. Однако, на наш взгляд, подобный вывод построен на смешении двух явлений: устранения пробела в праве, во-первых, "для всех случаев" и, во-вторых, "для данного случая". Распространительное и ограничительное толкования устраняют пробел, образовавшийся вследствие разрыва между волей и волеизъявлением законодателя. В этой связи есть основания полагать, что "распространительное толкование" имеет место в случаях, когда изучение текста и смысла нормы приводит исполнителя к выводу, что ее редакция не вполне соответствует той мысли, которую намеревались в нее вложить. Термин "распространительное толкование" не означает, что тот, кто применяет закон, распространяет соответствующую норму на отношения, ею не предусмотренные. В данном случае действие нормы охватывает такие отношения, которые хотя и не подходят под ее буквальный текст в результате неудачной редакции, но по смыслу данной нормы ею охватываются" <**>. -------------------------------- <*> См.: Лазарев В.В. Пробелы в праве и пути их устранения. М.: Юрид. лит., 1979. С. 131. <**> См.: Новицкий И.Б. Источники советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1955. С. 101.
В качестве примера можно сослаться на п. 3 ст. 438 ГК. В нем предусмотрено, что совершение действий лицом, получившим оферту, - в частности, отгрузка товаров, предоставление услуг или выполнение работ, а также уплата соответствующей суммы, - признается акцептом. На практике возник вопрос: можно ли распространить указанную норму на случаи, когда оференту перечислена только часть указанной в договоре суммы (половина, четверть и т.п.), либо, руководствуясь буквальным смыслом нормы, надлежит признавать необходимым выполнение указанных в оферте действий непременно в полном объеме? В своих разъяснениях указанной статьи Пленум Верховного Суда РФ и Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ (Постановление N 6/8 от 1 июля 1996 г.), совершенно очевидно на основе распространительного толкования соответствующей нормы, пришли к выводу, что правило, о котором идет речь, следует применять и тогда, когда условия оферты выполнены только частично (п. 58 указанного Постановления) <*>. -------------------------------- <*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. N 9. С. 19.
Из всего отмеченного вытекает, что распространительное толкование не должно противоречить существу самой нормы. Такое противоречие, на наш взгляд, содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" <*>, в котором было дано разъяснение, относящееся к п. 7 ст. 152 ГК. В этом последнем пункте содержится указание на то, что правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. Постановление Пленума признало, что указанная норма допускает постановку юридическим лицом вопроса не только о соответствующем опровержении порочащих сведений или помещении ответа в средствах массовой информации, но и о компенсации ему морального вреда. Между тем такое разъяснение явно противоречит ст. 151 ГК, в силу которой моральный вред выражается в физических и нравственных страданиях, а значит, в силу своей природы может быть возмещен лишь гражданину <**>. -------------------------------- <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. N 3. С. 10. <**> См.: Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей. М., 1995. С. 195 - 196 (автор - Ярошенко К.Б.).
Другой пример связан с заключением договора залога недвижимости - ипотеки. В соответствии с п. 3 ст. 340 ГК ипотека здания или сооружения допускается только с одновременной ипотекой по тому же договору земельного участка, на котором находится это здание или сооружение, либо части этого участка, функционально обеспечивающей закладываемый объект, либо принадлежащего залогодателю права аренды этого участка или его соответствующей части. Буквальная редакция указанной нормы позволяла делать вывод о невозможности ипотеки здания без ипотеки земли. Однако Пленумы Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении N 6/8 от 1 июля 1996 г. разъяснили, руководствуясь смыслом соответствующей нормы, что приведенное правило следует применять лишь в случаях, когда лицо, выступающее в роли залогодателя здания или сооружения, одновременно является собственником или арендатором земельного участка. Однако во всех других случаях, т.е. когда залогодатель не был ни собственником, ни арендатором земельного участка, договор ипотеки не считается противоречащим приведенному п. 3 ст. 340 ГК <*>. По этой причине в ситуации, совпадавшей с тем исключением, о котором шла речь в Постановлении N 6/8, суд посчитал в конкретном деле договор ипотеки, заключенный банком с ТОО, действительным, несмотря на то что предметом договора было одно лишь здание как таковое без упоминания земельного участка <**>. -------------------------------- <*> См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. N 9. С. 16. <**> См. там же. 1997. N 8. С. 45 - 47.
И.Б. Новицкий обращал внимание на то, что "в процессе толкования может выясниться, что буква правовой нормы шире, чем ее смысл: орган, установивший норму, усмотрел для выражения своей мысли такие выражения, что норма по своей букве оказалась как будто подходящей и к таким случаям жизни, на которые не имелось в виду распространить действие закона" <*>. Как постараемся показать ниже, потребность в ограничительном толковании возникает, например, применительно к ст. 169 ГК "Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности". -------------------------------- <*> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. С. 106.
Распространительное и ограничительное толкования норм имеют границы. Существуют нормы, в отношении которых законодатель как бы заведомо предупреждает, что выраженная в них его воля является абсолютно определенной и не допускает ни ее расширения, ни ее сужения. Речь идет об исключительных нормах. Поэтому любая попытка расширить или сузить границы такой нормы сама по себе должна рассматриваться как отступление от воли законодателя. В заключение следует обратиться еще к двум взаимоисключающим приемам: один из них - a contrario (от противного) и другой - a forteriori (тем более). Оба эти приема являются коррелятами, и соответственно применение того или, напротив, другого приводит к прямо противоположным результатам. Это прекрасно проиллюстрировал Е.В. Васьковский на примере нормы "запрещено делать окно на двор или крышу соседа" в случае, когда ее необходимо применить к ситуации, при которой речь идет о строительстве не окна, а стеклянной галереи. Применив прием a contrario, легко прийти к выводу, что к галерее этот запрет не относится. Но если использовать другой прием - a forteriori - ответ будет другой: строить галерею тем более нельзя <*>. -------------------------------- <*> См.: Васьковский Е.В. Учение о толковании и применении гражданских законов. С. 237.
При выборе одного из двух указанных приемов должна быть, помимо прочего, учтена "достоверность" или соответственно только "вероятность" полученного результата. Наряду с этим полученный в том и другом случае результат не должен противоречить какой-либо охватывающей данную ситуацию норме. Имеется в виду, что в конечном счете речь идет о восполнении действительно образовавшегося пробела.
|
