Глава IV. ДОГОВОР - ПРАВООТНОШЕНИЕ 10 страница

Очевидно, препятствием для самостоятельного осуществления соответствующего права может служить прямо зафиксированный в законе (в заключенном договоре) запрет кредитору осуществлять закрепленное в договоре право по отношению к своему контрагенту - должнику.

К этому следует добавить и еще одно соображение, связанное уже с иной ситуацией. Имеются в виду случаи, когда по самой природе договора выговоренное в пользу третьего лица право не способен осуществлять кредитор. Сюда могут быть отнесены с равным основанием страхование имущественной ответственности, заключение договора пожизненного содержания с иждивением или договора пожизненной ренты, в котором плательщиком выступает юридическое лицо, и др. <*>.

--------------------------------

<*> В соответствии с п. 3 ст. 931 ГК "договор страхования риска ответственности за причинение вреда считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред (выгодоприобретателей), даже если договор заключен в пользу страхователя или иного лица, ответственных за причинение вреда, либо в договоре не указано, в чью пользу он заключен".

 

Как уже отмечалось, из п. 2 ст. 430 ГК вытекает, что с момента выражения третьим лицом намерения воспользоваться выговоренным в его пользу правом стороны лишаются возможности расторгать или изменять договор. Одновременно само третье лицо становится носителем соответствующего, указанного в договоре права.

Следует иметь в виду ту присущую рассматриваемой конструкции особенность, что при изъявлении третьим лицом своей воли присоединиться к договору соответствующая сторона не уходит из него. Следовательно, сторона вправе адресовать требования, вытекающие из договора, контрагенту. Это не исключает того, что в случаях, предусмотренных в законе, ином правовом акте или в договоре, определенные обязанности могут быть возложены именно на третье лицо. Так, например, происходит в договоре перевозки грузов, в отношении которого транспортными уставами и кодексами предусмотрены различные обязанности, лежащие на грузополучателе (получить груз, осуществить его проверку в указанном порядке и др.). Другой пример - договор морского страхования. Имеется в виду ст. 203 КТМ, которая предусматривает, что, если до отчуждения груза страховая премия не была уплачена, обязанность ее уплаты несут как страхователь, так и приобретатель груза.

 

КонсультантПлюс: примечание.

Кодекс торгового мореплавания Союза ССР от 17.09.1968 утратил силу в связи с принятием Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации от 30.04.1999 N 81-ФЗ.

 

Выражение третьим лицом согласия на вступление в договор не превращает последний ни в многосторонний договор, ни в договор со множественностью лиц на стороне кредитора. Договор не становится многосторонним уже потому, что третье лицо состоит в отношениях только с одной стороной - должником (имеется в виду, что возможные обязательственные отношения между третьим лицом и кредитором находятся за пределами договора). Не может считаться такой договор и обязательством со множественностью лиц на стороне кредитора, поскольку в виде общего правила ни одна из известных гражданскому праву моделей такой множественности - солидарные, субсидиарные или долевые кредиторы - здесь, опять-таки по общему правилу, не используется.

Прямые указания на сохранение за стороной ее места в договоре содержатся и в некоторых других статьях ГК. Примером может служить ситуация, предусмотренная п. 1 ст. 939 применительно к договору страхования с назначением выгодоприобретателя. Здесь подчеркнуто, что во всех случаях, включая и те, при которых выгодоприобретатель сам же является застрахованным лицом, по общему правилу страхователь не освобождается от выполнения обязанностей по договору. Исключение составляют случаи, когда соответствующие обязанности уже выполнены в полном объеме страхователем либо "иное" предусмотрено договором. Вместе с тем негативные последствия нарушения обязательства стороной несет выгодоприобретатель. Это, в частности, означает, что страховщик вправе потребовать исполнения обязанности, лежащей на страхователе, от выгодоприобретателя. При этом на последнего падает риск последствий того, что обязательство, предусмотренное договором, было выполнено ранее. Есть основания полагать, что правилом о переносе риска неисполнения обязанности третьим лицом на выгодоприобретателя следует руководствоваться и при всех других вариантах заключения договора в пользу третьего лица.

Третий из поставленных вопросов урегулирован в п. 4 ст. 430 ГК. Он сводится к признанию того, что при отказе третьего лица от своего права сторона - кредитор может им воспользоваться. Исключение составляют случаи, когда соответствующее последствие противоречит закону, иным правовым актам или договору. Такого рода ограничение связано главным образом с указанными выше договорами, имеющими в виду права, которые заведомо могут принадлежать только третьим лицам, и соответственно их носителем сама сторона, являющаяся кредитором в договоре, не выступает. За этими пределами используется структура договоров, которые в одних случаях представляют собой обычный договор, т.е. договор, заключенный в интересах стороны, а в других являются договорами в пользу третьего лица. (Так, в силу п. 1 ст. 596 ГК гражданин может передать имущество под выплату ренты либо ему самому в течение его собственной жизни, либо на период жизни другого лица, например супруга.)

ГК (п. 3 ст. 430) предоставляет должнику право выдвигать против требований третьего лица все те возражения, которые он мог бы выдвинуть против кредитора. Так, например, при заключении договора поставки в пользу третьего лица - получателя поставщик в споре с этим последним о нарушении ассортимента поставляемых товаров может ссылаться на то, что договором сторон было предусмотрено его право производить замену определенных позиций в ассортименте подлежащих поставке товаров.

Право третьего лица воспользоваться предоставленной ему возможностью, если иное не вытекает из характера связи между участниками обязательства, способно переходить к правопреемникам третьего лица. Так, например, при оплате путем выставления аккредитива соответствующее право принадлежит правопреемникам того, чьи товары, услуги и работы подлежат оплате. Подобным образом в случае, когда умирает лицо, в пользу которого внесен вклад, и каких-либо дополнительных условий по этому поводу в договоре нет, у наследников возникает право приобрести этот вклад. А если лицо уже успело выразить желание принять его (например, сняв какую-то часть денег со счета), то соответствующая часть входит в состав наследственной массы. Указанный принцип распространяется и на договоры перевозки (имеется в виду переход прав от первоначального грузополучателя к правопреемнику этого последнего).

Проект книги пятой Гражданского Уложения России допускал возможность заключения в пользу третьего лица договора, по которому стороны могут изменять и отменять его даже после того, как третье лицо выразит согласие присоединиться к договору (ст. 555 Проекта). Однако такого рода порядок, делающий весьма неопределенным правовое положение обоих контрагентов и самого третьего лица, вряд ли мог бы получить распространение на практике.

Особого рассмотрения заслуживают случаи возложения исполнения обязательства на третье лицо. В этой связи возникает ряд вопросов, и среди них, в частности: когда можно возложить исполнение на третье лицо и какие последствия это влечет?

Ответ на первый вопрос содержится прежде всего в п. 1 ст. 313 ГК. Он позволяет сделать вывод, что возможность привлечь третье лицо к исполнению чужого обязательства - это общее правило, а недопустимость такого привлечения, означающего непременно личное исполнение, - исключение из правила. Последнее должно быть непременно предусмотрено законом, иным правовым актом, условиями или существом обязательства, в том числе условиями и существом договора, породившего обязательство.

Как исключение, так и правило включены в общие положения об обязательствах, а также в регулирующие отдельные типы договоров нормы. Примером может служить гл. 38 ГК, которая содержит статьи о договорах на выполнение научно - исследовательских, опытно - конструкторских и технологических работ. Применительно к первому из этих договоров - на выполнение научно - исследовательских работ - п. 1 ст. 770 ГК предусмотрел необходимость личного исполнения обязательства. Соответственно привлечение к исполнению третьего лица допустимо лишь с согласия заказчика. Напротив, в отношении второго и третьего договоров (на выполнение опытно - конструкторских и на выполнение технологических работ) установлено, что поручать исполнение третьему лицу можно всегда, если только иное не указано в договоре (п. 2 ст. 770 ГК).

Презумпция в пользу возможности возложения исполнения на третье лицо особо закреплена в ГК для обязательства транспортного экспедитора (ст. 805 ГК). Прямо противоположная презумпция - в пользу недопустимости передачи исполнения третьему лицу - действует в договоре хранения: хранитель вправе передать поклажу и тем самым исполнение своего обязательства третьему лицу лишь при наличии согласия на то поклажедателя. Исключение допускается только в случаях, когда налицо одновременно три условия: хранитель вынужден поступить подобным образом силою обстоятельств (1), в интересах поклажедателя (2), не имея возможности получить согласие последнего (3). Существование всех перечисленных условий в совокупности должен доказать хранитель (ст. 894 ГК).

Возможность возложить исполнение обязательства, в том числе и возникающего из договора, на третье лицо означает, что сторона вправе выбрать один из двух вариантов: сама исполнить обязательство или передать его исполнение третьему лицу. Это и вызвало появление соответствующих новелл в ГК. Кодекс 1964 г. (ч. 1 ст. 171) допускал возложение исполнения обязательства полностью или частично на третье лицо только при условии, если это предусмотрено установленными правилами, а равно если третье лицо связано с одной из сторон административной подчиненностью или возможность передачи предусмотрена соответствующим договором.

Основы гражданского законодательства 1991 г. (п. 1 ст. 62) включили в аналогичное правило определенное ограничение. Передача исполнения обязательства должником признавалась возможной лишь для случаев, когда это предусмотрено законодательством или договором, а равно если третье лицо связано с одной из сторон соответствующим договором. Такое основание, как административное подчинение, к тому времени в связи с состоявшимися и намечавшимися изменениями в структуре управления экономикой страны утратило значение.

Нетрудно заметить, что и ГК 64, и Основы гражданского законодательства 1991 г. при включении перечисленных оснований возложения исполнения обязательства на третье лицо ссылались на договор, имея на самом деле в виду два договора: один - связывающий кредитора с должником, а другой - должника с третьим лицом. Тем самым явно смешивались основания возникновения у должника двух различных по характеру прав: одного - требовать от третьего лица исполнения обязательства именно кредитору и второго - требовать от кредитора принятия исполненного третьим лицом. Последнему праву соответствовала обязанность кредитора принять такое исполнение. Этой обязанности была посвящена в той же статье еще и другая норма - п. 2 ст. 62 Основ (ч. 2 ст. 171 Кодекса 1964 г.). Таким образом, оказывалось, что один и тот же вопрос был урегулирован дважды, при этом соответствующие нормы не вполне совпадали.

Статья 313 ГК теперь устранила отмеченный недостаток. Она вынесла за свои пределы весь вопрос об основаниях возложения исполнения обязательства на третье лицо, как и в целом - об отношениях третьего лица с должником. В соответствующей норме ГК речь идет только о том, когда именно должник имеет право передать исполнение обязательства третьему лицу, а кредитор обязан такое исполнение принять: всегда, если иное не предусмотрено в законе, в другом правовом акте, в условиях обязательства или не вытекает из его существа.

При сравнении норм об исполнении третьим лицом обязательств, включенных в ГК, с одной стороны, и в ранее действовавшие аналогичные акты - с другой, обращает на себя внимание и то, что Кодекс 1964 г., а равно Основы гражданского законодательства 1991 г. подразумевали возложение на третье лицо исполнения только договорного обязательства. В отличие от этого в ГК (п. 1 ст. 313) идет речь уже об исполнении третьими лицами любого обязательства, независимо от оснований его возникновения. Имеется в виду обязательство вследствие, например, причинения вреда или неосновательного обогащения.

Наконец, еще одна из особенностей ГК состоит в том, что обязанность личного исполнения должником теперь не зависит от того, кто выступает в этой роли (гражданин или юридическое лицо). В отличие от этого ст. 171 ГК 64, говоря о личном исполнении, упоминала только граждан.

По самой своей сущности п. 1 ст. 313 ГК установлен исключительно в интересах должника. Вместе с тем Кодекс впервые ввел норму, которая решает тот же вопрос - об исполнении обязательства третьим лицом с позиций защиты интересов этого последнего. Речь идет о предоставленной п. 2 ст. 313 ГК возможности для третьего лица, подвергшегося опасности утратить свое право на имущество должника вследствие обращения на него кредитором взыскания, удовлетворить требование кредитора собственной волей и за свой счет.

Специальный по отношению к предусмотренному в п. 2 ст. 313 ГК случай составляет ситуация, связанная с залогом. ГК, защищая интересы залогодателя, не являющегося должником, предоставляет залогодателю - третьему лицу применительно к договору, связывающему залогодержателя - кредитора с должником, право исполнить обеспеченное залогом обязательство полностью или в просроченной части (п. 7 ст. 350 ГК). Интерес третьего лица состоит в данном случае в том, что оно готово исполнить чужое обеспеченное залогом обязательство для того, чтобы избежать обращения взыскания на принадлежащее должнику заложенное имущество.

При сравнении указанной ст. 313 ГК со ст. 387 ГК обращает на себя внимание то, что в первой выделен переход принадлежащего должнику права аренды и залога, в то время как в ст. 387 ГК, посвященной переходу прав кредитора к другому лицу на основании закона и наступления указанных в нем обстоятельств, специально упомянуто исполнение обязательства должника его поручителем или залогодателем. Однако приведенное различие не имеет значения, поскольку и в той и в другой статье залог и аренда, а также соответственно залог и поручительство приведены лишь в качестве примера перехода прав, связанных с исполнением обязанностей третьим лицом.

Последствием исполнения чужого долга в рассматриваемом случае служит переход к третьему лицу прав кредитора. Тем самым складывается ситуация, которая регулируется посвященными такому переходу отдельными статьями главы 24 ГК "Перемена лиц в обязательстве" (ст. 382 - 390 ГК).

Пункт 2 ст. 313 ГК оставляет открытым вопрос о том, вправе ли кредитор отказаться принять исполнение от третьего лица, действующего вопреки возражениям должника. Указанный пробел восполняется п. 1 той же статьи. Положение кредитора не может зависеть от того, каковы основания действий третьего лица. Поскольку и в первом и во втором пунктах статьи речь идет об исполнении обязательства вместо должника третьим лицом, интересам последнего в п. 1 ст. 313 ГК и третьего лица - в п. 2 ст. 313 ГК могут противостоять интересы кредитора к личному исполнению обязательства должником. А это дает основания, используя метод распространительного толкования к п. 1 указанной статьи, признать, что и в ситуации, предусмотренной п. 2 ст. 313 ГК, при отсутствии согласия должника кредитор может отказаться принять исполнение от третьего лица и требовать личного исполнения обязательства должником только в трех случаях: когда такая возможность предусмотрена в законе или ином правовом акте (1), условиями обязательства (2) или его существом (3). Последнее имеет место, если в силу тех или иных причин личность исполнителя наряду с характером действий должника индивидуализируют предмет обязательства.

В ситуациях, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК, действия третьего лица прекращают обязательство должника перед кредитором лишь при условии, если они представляют собой надлежащее исполнение (п. 1 ст. 408 ГК). В противном случае кредитор вправе такое исполнение от третьего лица не принять, и соответственно обязательство должника сохранит свою силу.

Если кредитор принял исполнение от действующего в своем интересе и за свой счет третьего лица, но в дальнейшем обнаружит, что исполнение являлось ненадлежащим, то в зависимости от обстоятельств ответственность перед ним понесут либо должник, либо третье лицо.

Последствиям действий третьего лица, на которое возлагается исполнение обязательства самим должником, посвящена ст. 403 ГК. Она предусматривает, что тогда ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьим лицом несет должник. Это относится, например, к случаям, когда поставщик (продавец) возлагает на связанного с ним договорными отношениями изготовителя товаров обязанность отгружать произведенную продукцию непосредственно покупателю. То обстоятельство, что контрагенты (кредитор и должник) при исполнении обязательства третьими лицами сохраняют обязательственную связь между собой, подчеркнуто в ряде специальных норм применительно к отдельным видам договоров. Одна из них помещена в абзаце 2 ст. 805 ГК: возложение исполнения на третье лицо не освобождает экспедитора от ответственности перед клиентом за исполнение договора.

Оба пункта ст. 313 ГК посвящены коллизии интересов определенных лиц. При этом их круг, обозначенный в каждом из пунктов, не совпадает: в п. 1 имеются в виду коллизии интересов кредитора, с одной стороны, и должника вместе с третьим лицом - с другой, а в п. 2 - коллизии интересов должника и третьего лица.

В отличие от ст. 171 Гражданского кодекса 1964 г., которая предусматривала необходимость для кредитора принимать исполнение от третьего лица только в случаях, когда из закона, договора или существа обязательства не вытекала обязанность именно гражданина исполнить обязательство лично, ст. 313 ГК указанного ограничения не содержит. Однако отмеченное различие носит в значительной мере юридико - технический характер. Большого практического значения оно не имеет, поскольку личное исполнение все же важно главным образом в случаях, когда должником выступает гражданин, хотя личный характер для исполнения обязательства юридическим лицом также может оказаться важным (примером может служить п. 1 ст. 770 ГК, презюмирующий обязанность личного исполнения договора на выполнение научно - исследовательских работ исполнителем лично).

Предусмотренная ст. 313 ГК ситуация происходит, например, в случаях, когда генеральный подрядчик возлагает исполнение своих обязанностей перед заказчиком на субподрядчика (выполнить определенную часть работы) или таких же своих обязанностей перед субподрядчиком - на заказчика (оплатить стоимость выполненных работ). Возникающие при этом вопросы урегулированы в п. 3 ст. 706 ГК.

Ответственность за действия третьего лица строится на тех же принципах, что и за действия самого должника. Имеется в виду, что кредитор не должен проиграть от замены исполнителя. Такого рода цель окажется достигнутой при условии, если должник будет нести ответственность за действия третьего лица, как за свои собственные.

Это относится к случаям не только расширения, но и сужения ответственности должника, когда объектом защиты служат уже интересы самого третьего лица. Так, например, при утрате, недостаче или повреждении принятых на хранение вещей после того, как наступила обязанность поклажедателя взять их обратно, его ответственность наступает лишь при наличии умысла или грубой небрежности (п. 2 ст. 901 ГК). Это означает, что в указанных пределах простирается ответственность хранителя, передавшего вещь на хранение другому лицу, за выбор этого последнего, а равно в тех же пределах (умысел и грубая небрежность) должна производиться оценка действий самого третьего лица.

В ст. 403 ГК ("Ответственность должника за действия третьих лиц") отсутствует указанная формула ответственности. Она существует лишь в отдельных статьях, например в п. 2 ст. 1021 ГК, который устанавливает, что доверительный управляющий отвечает за действия избранного им поверенного как за свои собственные. Точно так же хранитель, передавший полученные от поклажедателя вещи третьему лицу, несет ответственность за его действия, как за свои собственные (ст. 895 ГК).

В условиях, когда законодатель установил различные основания ответственности должника (в виде общего принципа - только за вину, а как исключение - в случаях, когда исполнение связано с предпринимательской деятельностью должника, - до пределов непреодолимой силы), указанный принцип должен быть генерализирован. Применительно к случаям повышенной ответственности стороны это означает для последнего необходимость для своего освобождения от нее доказать, что ни он, ни третье лицо не могли совершить соответствующие действия из-за обстоятельств, которые следует отнести к непреодолимой силе. Напротив, если исполнение не укладывается в рамки предпринимательской деятельности и по этой причине ответственность строится на принципе вины, для освобождения себя от ответственности стороне достаточно доказать отсутствие вины как ее самой, так и третьего лица.

Как отмечала в свое время Е.Н. Данилова "из того положения, что должник отвечает за вину фактических исполнителей, как за свою собственную, вытекает, что если он по данному договору сам должен отвечать за всякую вину, то он отвечает и за всякую вину помощника. Если же он отвечает сам только за грубую вину, то он отвечает только за такую же вину и помощника" <*>.

--------------------------------

<*> Данилова Е.Н. Указ. соч. С. 21.

 

Во всех случаях, когда сторона передает исполнение обязательства третьему лицу, несмотря на существующий в законе или договоре запрет на такую передачу, она принимает риск действий последнего на себя. Это обстоятельство приобретает особое значение в случаях, когда ответственность должника строится на началах вины. Имеется в виду, что самый факт неправомерной передачи исполнения третьему лицу дает основания сделать вывод о вине стороны в нарушении обязательства. В некоторых случаях ГК возвращается к старому принципу culpa in eligendo. Так, арендодатель отвечает за выбор продавца перед арендатором при финансовом лизинге (п. 2 ст. 670 ГК), а комиссионер - за выбор третьего лица перед комитентом (п. 1 ст. 993 ГК).

Статья 403 ГК допускает возможность возложения законом на третье лицо, привлеченное должником к исполнению обязательств, непосредственной ответственности перед кредитором. При этом редакция указанной статьи на первый взгляд позволяет сделать вывод, будто ответственность должника за действия третьего лица и непосредственная ответственность исполнителя исключают одна другую. А значит, во всех случаях перед кредитором несет ответственность либо должник, либо третье лицо. И следовательно, предусмотренное законом возложение ответственности перед кредитором на третье лицо снимает вопрос об ответственности самого должника. Однако такой вывод был бы возможен, если бы речь шла о переводе долга. Между тем именно эту ситуацию, предусмотренную ст. 391 и 392 ГК, явно не имеет в виду ст. 403 ГК, хотя бы потому, что режим возложения исполнения обязательства на третье лицо существенно отличен от перевода долга. Таким образом, при передаче исполнения должником третьему лицу, на которого возлагается непосредственная ответственность перед кредитором, у последнего, выступающего в качестве стороны по договору, появляются два должника: контрагент по договору и исполнитель. И тогда у кредитора возникает право выбора между ними. Естественно, что исполнение одним из них влечет за собой прекращение договорного обязательства.

Утверждаемые неоднократно Правительством СССР Положение о поставках продукции производственно - технического назначения и Положение о поставках товаров народного потребления традиционно содержали большое количество вариантов возложения ответственности на третье лицо, участвовавшее в разном качестве в исполнении обязательства поставки. Однако теперь в ГК в главе о договоре поставки таких норм практически нет. Зато они появились в главе о подряде. Из п. 3 ст. 706 ГК вытекает допустимость установления в законе или договоре возможности предъявления требований друг другу заказчиком и субподрядчиком непосредственно. Имеется в виду, что заказчик выступает в роли третьего лица по отношению к обязательствам генерального подрядчика в договоре субподряда, а субподрядчик - такого же третьего лица в договоре генерального подряда.

Из ст. 308 ГК вытекает, что при отсутствии на этот счет специального указания в законе допустимо включение в договор условия, предусматривающего непосредственную ответственность третьего лица по обоим договорам - генерального подряда и субподряда. При этом варианте можно считать, что и у заказчика, и у генерального подрядчика возникли соответствующие обязательства в силу выраженной каждым из них воли в том договоре, в котором они выступают в качестве стороны.

Непосредственная ответственность широко применяется в системе расчетных отношений. Так, в частности, при нарушении условий аккредитива ответственность перед плательщиком несет его контрагент по договору банковского счета, т.е. банк - эмитент, а перед этим последним - связанный с ним договором банк - исполнитель, который обслуживает поставщика (лицо, выполняющее работу или оказывающее услуги). Притом п. 2 ст. 872 ГК предусматривает возможность возложения на исполняющий банк - в случае необоснованного отказа в выплате средств по покрытому или подтвержденному аккредитиву непосредственной ответственности перед получателем.

Точно так же допускается наступление непосредственной ответственности банка - исполнителя, нарушившего правила совершения расчетных операций, перед банком, которому было передано клиентом платежное поручение (п. 2 ст. 866 ГК). Оба последних случая все же не укладываются в рамки ст. 403 ГК. В данной ситуации непосредственная ответственность наступает в силу судебного решения. При этом соответствующее решение суд, что важно подчеркнуть, только может принять. Следовательно, непосредственное обязательство третьего лица по отношению к потерпевшей стороне в договоре до судебного решения не возникает: его своим решением создает суд. Отмеченная особенность непосредственной ответственности оказывает влияние на процессуальную природу соответствующих требований: вместо иска о присуждении здесь используется иск о преобразовании.

Определенной спецификой обладает решение вопроса о непосредственной ответственности третьего лица применительно к отношениям по финансовому лизингу. Пункт 1 ст. 670 ГК допускает предъявление арендатором иска, связанного с ненадлежащим исполнением договора купли - продажи, заключенного между арендодателем и третьим лицом, как к своему контрагенту - арендодателю, так и непосредственно к продавцу. Арендодатель и третье лицо несут ответственность подобно тому, как это имеет место, когда речь идет о едином, нераздельном предмете обязательства, т.е. солидарно. И это несмотря на то, что все же оба обязательства построены на различных основаниях: арендодатель отвечает за нарушение договора аренды, а ответственность изготовителя вызвана неисполнением или ненадлежащим исполнением договора купли - продажи, заключенного арендодателем, который выступает в роли изготовителя.

Наконец, возможен еще один вариант, при котором должник несет субсидиарную ответственность за действия третьего лица. Именно об этой ответственности в понимании смысла и значения действий, которые придает им ст. 399 ГК ("Субсидиарная ответственность"), идет речь в п. 4 ст. 1029 ГК, устанавливающем такого рода ответственность пользователя за вред, причиненный правообладателю действиями вторичных пользователей.

Очевидно, что такая же по характеру ответственность имеется в виду при принятии комиссионером ручательства за исполнение сделки третьим лицом. При этом, на наш взгляд, подобное ручательство (делькредере) есть еще один, не предусмотренный в установленном в ст. 329 ГК перечне, но не противоречащий указанным в нем способ обеспечения обязательств <*>.

--------------------------------

<*> Речь идет о способе, сходном с поручительством, но отличающемся от последнего тем, что презумпция в пользу солидарной ответственности, закрепленная в ст. 363 ГК, здесь не действует. Возможность использования какого-либо способа обеспечения обязательств сверх шести, указанных в перечне, который содержится в ст. 329 ГК (неустойка, залог, удержание, поручительство, банковская гарантия, задаток), допускается последней нормой.

 

Схема действий третьего лица в качестве пособника сводится к следующему: оно исполняет свое обязательство в основном договоре перед должником, а этот последний, в свою очередь, передает полученное собственному контрагенту. Так, например, обувная фабрика поставляет обувь оптовой фирме, а та, получив товар, отправляет его торгующему обувью магазину. Участие пособника может принимать и такой вид: моторный завод поставляет моторы автомобильному заводу, а тот использует их при производстве автомашин, поставляемых магазинам.

Принципиальное отличие рассматриваемой модели от исполнения обязательства третьим лицом состоит в том, что в последнем случае третье лицо передает исполнение целиком или частично непосредственно кредитору основного договора <*>.

--------------------------------