Глава 2. Колин Фразьер хмурился. Его ждали неотложные дела, но вместо того чтобы ими заниматься, он ехал в гостевой домик

 

Колин Фразьер хмурился. Его ждали неотложные дела, но вместо того чтобы ими заниматься, он ехал в гостевой домик, чтобы забрать оттуда одну из студенток его матери. Двое остальных студентов уже были в главном доме и так мило щебетали с его матушкой, что, гладя на них, можно было подумать, что они родственники, потерявшиеся много лет назад и вдруг, по счастливой случайности, вернувшиеся в семейное лоно. Молодая женщина, Айла, постоянно повторяла, что все тут так «изысканно», в то время как мужчина пытался завоевать расположение брата Колина Ланни, развлекая его разговорами о машинах.

Что касается самого младшего брата Колина, Шеймаса, то тот стоял в стороне и вращал между пальцами монетку. Родители запретили Шеймасу, который был прирожденным художником, рисовать кого-либо с натуры из опасения, что он сотворит какую-нибудь возмутительную карикатуру на гостей и тем самым заставит родителей почувствовать себя крайне неловко. Впрочем, отца это скорее позабавило бы — оказаться в неловком положении боялась их мать.

Все началось примерно три года назад, когда миссис Фразьер узнала о том, что последний граф Риптон, дальний родственник ее мужа, умер бездетным, из-за чего титул так никто и не унаследовал. Миссис Фразьер решила, что если титул удастся возродить, то ее муж сможет считать себя английским графом, а она соответственно — графиней.

Когда однажды вечером миссис Фразьер вынесла этот вопрос на обсуждение собравшейся в гостиной семьи, все трое ее младших сыновей едва не надорвали животы от смеха. Шеймас, который тогда еще учился в школе, схватил свой блокнот и нарисовал довольно злую карикатуру на мать, изобразив ее с короной на голове.

Рассмотрев рисунок, Элея Фразьер вскинула голову и удалилась из комнаты.

— Посмотри, чего ты добился, Шеймас, — сказал ее муж и добавил, обращаясь к остальным: — А вы сотрите ухмылки с физиономий и начинайте думать о том, как мы будем перед ней извиняться.

С тяжелым вздохом мистер Фразьер поднялся с любимого кресла и отправился на поиски жены, но в дверях остановился.

— Ваша мать придает этому особое значение, и потому я требую, чтобы вы прекратили над ней насмехаться. Если она хочет быть леди, она, черт возьми, имеет право ею стать. Усекли?

После его ухода на целых две минуты в комнате воцарилась тишина, после чего трое младших сыновей снова принялись хохотать.

Ланни, третий по старшинству, обратился к Колину, самому старшему, который один не смеялся:

— Эй, хватит напускать на себя серьезный вид. Разве ты не думаешь, что это жутко смешно?

Колин приподнял бровь.

— Что мне действительно хотелось бы знать, так это то, как далеко готова зайти наша мать в своем стремлении сделать нашего отца графом.

Перегрин, второй по старшинству сын, которого все в семье звали просто Пер, сказал:

— Думаешь, она заставит папу купить ей замок?

— Со рвом и крепостной стеной? — подхватил Ланни.

Пер, зажав в руке воображаемый меч, пошел на Ланни в атаку.

— Так что мы, братья, станем смертельными врагами и будем сражаться друг с другом за графский титул!

Шеймас тут же принялся зарисовывать шутовскую дуэль братьев.

В этот момент в комнату вернулся мистер Фразьер.

— Если вы, мальчики, что-нибудь сломаете, стоимость испорченного имущества будет удержана из вашей ренты.

Прыснув от смеха, братья разошлись по местам. Отец говорил с ними так, словно они все были детьми, хотя Колину недавно исполнилось двадцать семь, а Ланни и Перу соответственно двадцать пять и двадцать шесть.

— Как мама? — спросил Колин.

— Нормально. — Мистер Фразьер выразительно взглянул на Колина, давая понять, что все это только начало. Когда миссис Фразьер за что-то бралась, то превращалась в настоящее стихийное бедствие вроде торнадо, сметающее все на своем пути. И похоже, эта затея с графским титулом грозила стать ее очередным «крестовым походом».

Все это произошло три года назад, но недавно старый дом в Англии, что принадлежал графам Риптонам, был выставлен на продажу, и мистеру Фразьеру пришлось применить все свое обаяние, чтобы отговорить жену от покупки дома. В результате достигнутого компромисса было решено приобрести все до единой хранящиеся там бумаги — «нашу историю», как она это назвала, — и переправить домой, в Виргинию.

Когда миссис Фразьер вернулась из своей поездки в Англию (она отправилась туда в одиночестве), ее домочадцы думали, что она, вероятно, купила штук десять коробок со старыми документами. Но «Федерал экспресс» доставила шесть контейнеров, содержащих профессионально упакованные сундуки, корзины, ящики и даже чемоданы, набитые пожелтевшими от времени бумагами.

Нельзя сказать, что мистер Фразьер обрадовался, узнав, что ему придется убрать из гаража гостевого дома два старинных автомобиля, чтобы сложить там сделанные его женой приобретения.

— Элея, — стараясь не выходить из себя, сказал мистер Фразьер, глядя на приобретенное ею имущество, — кто будет все... это... изучать?

— Не волнуйся, дорогой. Я уже обо всем позаботилась. Я позвонила Фредди, и мы с ним имели весьма долгую и плодотворную беседу насчет того, как решить эту задачу. И он предложил воистину блестящий план.

— Фредди? — спросил мистер Фразьер, стиснув зубы. Фредерик Джей Таунсенд был ректором университета, в котором училась его жена, и... ее давним бойфрендом. За этого мужчину она едва не вышла замуж. — И как поживает старина Фредди? — не разжимая зубов, поинтересовался мистер Фразьер.

— Отлично, как всегда. Он пришлет мне резюме дюжины молодых людей, которым по силам выполнить эту работу, вероятно, аспирантов, соискателей на степень доктора философии. Я выберу нескольких из них, и они приедут сюда на собеседование. Что скажешь, дорогой?

Мистер Фразьер прищурился. Он знал, что жена его многое недоговаривает. В частности, она ни словом не обмолвилась о жалованье, которое она, вероятно, уже предложила соискателям, и о том, сколько времени этот человек будет на них работать. И, поскольку она настояла на складировании закупленных ею документов в гараже гостевого дома, у мистера Фразьера имелись догадки насчет того, где этот студент будет жить.

— Я думаю, — медленно проговорил он, что нам с тобой стоит сесть за стол, и ты расскажешь, что именно затеваешь.

— Конечно, дорогой, — ответила миссис Фразьер улыбаясь. — Я с удовольствием обо всем тебе расскажу.

В тот же вечер за ужином семейству поведали о планах нанять кого-то, кто будет жить в гостевом доме и проведет в их поместье года два или более, изучая документы из Англии.

— Два года? — потрясенно переспросил Пер.

Ланни сказал:

— Об одном прошу: пусть это будет женщина. Молоденькая и симпатичная.

— Я думаю, что трех подружек, с которыми ты встречаешься сейчас, тебе вполне достаточно, — строго сказала миссис Фразьер, но Ланни лишь ухмыльнулся в ответ.

Миссис Фразьер обратилась к своему старшему сыну.

— Колин, что ты скажешь?

Все в семье знали, что Колин предпочитает держать свое мнение при себе.

— Я думаю, — медленно проговорил Колин, — что тебе этот проект пойдет во благо.

Тогда он думал о том, что Шеймас, самый младший из пятерых детей, на следующий год поедет учиться в колледж и матери их будет одиноко. Только Колин жил в Эдилине, однако проводил в городе столько времени, что в семье его видели так же редко, как если бы он жил в другом штате. Некто, проживающий в гостевом доме и слагающий истории о прошлом семьи, вероятно, развлек бы мать. Возможно, общаясь с этим студентом, она могла бы на время забыть о том, что ее родных детей жизнь раскидала по всей стране.

Но сейчас, спустя несколько месяцев с того памятного вечера, Колин уже жалел о том, что занял выжидательную позицию. Он успел познакомиться с двумя кандидатами на должность семейного летописца, и ни один из них ему не понравился. И молодой человек, и девушка были высокими и худыми, как русские борзые, и одеты дорого и с шиком. Женщина смотрела на Ланни глазами, в которых, казалось, неоновыми огнями вспыхивал свадебный торт, и Колин заметил, что молодой человек взял тарелку и, перевернув ее, посмотрел на клеймо производителя. До сих пор ни одному из этих двоих не пришло в голову заглянуть ни в одну книгу, и меньше всего, казалось, их интересовало содержимое грязных коробок в гостевом доме.

Колин почти воочию видел будущее. Наемный историк будет болтаться по дому, забредая куда его душа пожелает, и, в конечном счете, найдет предлог, чтобы втесаться в доверие и стать членом семьи. Широкая натура матери была тому порукой. Колин живо представил, как этот поджарый молодой человек переезжает к ним жить. Проходит двадцать лет, а он по-прежнему здесь. И в ответ на недоуменные вопросы его мать говорит: «Но дети меня покинули, так почему бы не усыновить Кирка, который готов составить мне компанию?»

В общем, Колин начинал воспринимать весь этот проект как настоящее бедствие.

Что касается последней соискательницы, так она даже не соизволила явиться на ленч. Впрочем, похоже, мать уже решила, кого наймет, и знать ничего не желала о третьей. Но Колин все же надеялся, что ту, другую студентку интересует что-то помимо семейной собственности.

— Мама, — сказал Колин, когда они направились в столовую обедать, — я думаю, что другая женщина должна быть здесь и что тебе следует с ней поговорить.

— Я уже узнала все, что должна была о ней узнать. Давай просто пообедаем в приятной компании, ладно? Кирк и Айла такие забавные, не правда ли?

— Да, живот от смеха надорвешь, — сказал Колин. Мать величественно проплыла мимо него. Колин ее догнал. — Я только подумал...

Мать обернулась к сыну.

— Если тебя так заинтересовала та девушка, тогда ты за ней и поезжай. Я оставила ее в гостевом доме и полагаю, что она все еще там. — С этими словами миссис Фразьер прошла в столовую.

Родители Колина заняли места на разных концах стола. Глядя на мистера Фразьера, не трудно было догадаться, что ему меньше всего хочется находиться в этой комнате. Ланни сел рядом с хорошенькой мисс Айлой. Импозантный Кирк сел по другую руку от Ланни.

По другую сторону стола стояло еще три прибора. Одно место занял Шеймас, два других предназначались для Колина и третьей соискательницы.

Миссис Фразьер жестом пригласила старшего сына занять место за столом.

Колин сделал шаг, но сесть за этот стол не мог себя заставить.

— Я, — сказал он, — я... — Он ткнул пальцем в пространство у себя за плечом, очевидно, имея в виду направление, в котором располагался гостевой дом, и сбежал. Прыгнув в кабину внедорожника, он умчался прочь.

К тому времени как Колин подъехал к гостевому дому, у него окончательно испортилось настроение. Он так хмурился, что брови сошлись у переносицы. Припарковав «универсал» на лужайке перед домом, он поднялся на веранду. Из того, что он успел заметить в поведении первых двух соискателей, Колин сделал вывод, что нелишне было бы узнать, чем дышит третья. Радовало уже то, что машины перед домом не было и она не грузила в багажник все, что могла унести из гостевого дома. Как только мать додумалась оставить ее тут без присмотра? Гостевой дом был полон ценного антиквариата — прямиком с того аукциона в Англии. Весь этот антиквариат привезли сюда через две недели после того, как доставили документы.

Колин уже взялся за ручку двери, ведущей в библиотеку, готовый ворваться, чтобы застать злоумышленницу врасплох, как вдруг увидел ее через стекло. Она сидела на протертом старом ковре, прислонившись спиной к книжным полкам. Золотистые волосы почти закрывали ее лицо. Вокруг нее стояло шесть коробок с документами.

Он продолжал наблюдать за ней, когда она наклонилась, опустив на пол что-то похожее на пожелтевшее от времени письмо, и начала делать записи в блокноте, используя ручки разных цветов.

Когда девушка подняла голову, Колин решил, что она увидела его через стекло, но глаза ее имели странное мечтательное выражение, и он понял, что она видела не его, а что-то такое, что существовало лишь в ее воображении.

Теперь он мог лучше рассмотреть ее лицо. Она была симпатичной. Не красивой, как его подруга Джин, не божественно прекрасной, как его кузина Сара, но милой. Колин подумал, что эта девушка выглядела так, словно... словно библиотека — самое подходящее для нее окружение. Так должна выглядеть девушка, которая ходит в церковь по воскресеньям и по пятницам готовит жаркое в горшочке.

Что поразило Колина больше всего, так это то, что он никогда в жизни не видел человека, который бы выглядел таким... ну, таким счастливым. Если бы Колина попросили описать, как, по его мнению, выглядит человек, занятый тем делом, для которого создан, то он бы указал на нее. Доведись Шеймасу нарисовать ее портрет, он назвал бы его «Удовлетворенность». А может, «Уместность». Или еще: «Своевременность».

Хмурая мина сошла с его лица. Именно такую картину он себе представлял, когда его мать впервые заговорила о том, чтобы нанять кого-то, кто занялся бы изысканиями, связанными с историей их семьи.

Улыбнувшись, он повернул ручку и отворил дверь. Как ни жаль, но ему придется потревожить ее мечты...

 

Легкий шум в дверях вспугнул Джемму и вывел из забытья. Она взглянула на крупного импозантного мужчину, стоящего в дверях.

Рубашка, которая была ему чуть тесновата. Ей подумалось, что этот мужчина с густыми бровями и таким большим телом часто внушал людям если не страх, то некоторые опасения.

Только не ей, Джемме. Странно, но она сразу же восприняла его как своего, как старого знакомца. Удивительным образом рядом с ним она чувствовала себя вполне комфортно. Гораздо комфортнее, чем в обществе миссис Фразьер с бриллиантами в ушах.

Поднявшись на ноги, Джемма улыбнулась ему, и эта улыбка действительно шла от сердца.

— Здравствуйте. Вы здесь, чтобы доставить меня на ленч? — Она посмотрела на часы. Они показывали половину второго. — О Боже. Я его пропустила, да?

— Все съели без вас, — сказал Колин, закрывая за собой дверь, и кивком указал на открытые коробки на полу. — Нашли что-нибудь интересное?

— Любовь, трагедию и кое-что, что, как некоторые считают, является волшебством.

Он опустился в просторное кресло у застекленной двери.

— Вы обнаружили все это за столь короткое время?

Повернувшись к нему спиной, она потянулась за коробкой. При этом просторные брюки ее чуть натянулись, и Колину лучше удалось разглядеть ее стройный силуэт. По этим ножкам не скажешь, что она целыми днями просиживает штаны.

— Пока я ничего не могу сказать наверняка, — вздохнула она, — но думаю, что здесь может быть спрятано настоящее сокровище. — Она снова взглянула на него. — Вы один из сыновей миссис Фразьер?

— Я самый старший, Колин. — Он наблюдал, как она аккуратно раскладывает бумаги на полу в стопки и складывает на полки. В ее движениях не было суеты, и ему это нравилось.

— А я Джемма. И кажется, я совершила непростительную грубость, пропустив ленч. Айла и Кирк никогда бы...

— Они слишком заняты подсчетом столового серебра, чтобы заметить, кто присутствует, а кого нет, — сказал Колин.

Обернувшись, она посмотрела на него с удивлением.

— Вы довольно прозорливы, да?

— He-а. Я всего лишь бывший футболист. Большой и тупой.

Она понимала, чего он добивается своими легкомысленными замечаниями. Он кое о чем хотел ее спросить, и она готова была дать ему ответ.

— Это вы-то — большой? — сказала она. — Вы шутите? Меня официально назначили наставницей университетской футбольной команды, и рядом с двумя моими учениками холодильные шкафы с двойными дверьми кажутся Дюймовочками.

Колин усмехнулся:

— Надо бы им познакомиться с моим маленьким братишкой. Он все еще растет, и мы боимся, что вскоре он станет напоминать «хаммер».

— И вам придется снабдить его опознавательными номерами и техпаспортом?

— Едва ли, но иногда ему все же приходится включать габаритные огни.

Они засмеялись одновременно.

Колин собирался сказать что-то еще, когда зазвонил его мобильник. Он сунул руку в карман брюк, достал телефон, взглянул на экран, и лишь затем ответил.

— Вы ведь еще не закончили ленч? — Он замолчал, слушая, что ему говорят. — О, конечно. Сюда? Сейчас? Нет, на самом деле я... Я еду в город, там и перекушу. — Он взглянул на Джемму, слушая абонента. — Извини, мама. Увидимся за ужином.

Колин завершил вызов.

— Они все едут сюда. Я уезжаю. Хотите поехать со мной и перекусить в городе?

— Я бы с удовольствием, но, боюсь, и так оскорбила вашу маму, поэтому, думаю, мне лучше остаться. Хотя спасибо за предложение. — Джемма обвела взглядом комнату, проверяя, все ли убрала на место. Обернувшись, она посмотрела на Колина, который по-прежнему сидел в кресле. — Вам бы надо поторопиться с побегом, я слышу их приближение.

— Пожалуй, я немного повременю. Вы действительно хотите получить эту работу?

— Вы даже не представляете, как сильно я ее хочу!

— Тут вы ошибаетесь. Я понимаю. Знаю, что такое чего-то хотеть.

— И вы получили то, что хотели?

— Да.

Джемма понимающе улыбнулась ему, но в душе не верила, что он способен ее понять. Ему, с его деньгами, точно не приходилось сводить концы с концами, а для нее эта работа была прежде всего средством для выживания.

Услышав визгливый смех Айлы, Джемма обернулась. Через стеклянную дверь, выходящую в сад, она увидела миссис Фразьер, идущую к дому в сопровождении Айлы и Кирка. Ни дать ни взять троица стародавних друзей. По всей видимости, миссис Фразьер была иного мнения о соискателях, чем ее сын. Увы, именно она принимала решение о найме на работу.

Джемма шагнула к двери, но Колин оказался там раньше и распахнул перед матерью дверь.

— Колин, — удивленно сказала миссис Фразьер. — Я думала, ты едешь в город на ленч.

— Мне не удалось уговорить Джемму оставить на время работу, и потому я решил подождать, когда и она проголодается.

— Да? Вы уже подружились?

— Ее интересуют только твои скучные старые бумаги, — сказал Колин и открыл вторую створку двери для спутников матери.

— Еще раз привет, — жизнерадостно улыбаясь, сказала Айла, обращаясь к Колину. Послушать ее, так можно подумать, что она знает его не первый год. — Джемма, дорогая, ты пропустила поистине изумительный ленч. — Айла подошла к ней и поцеловала в щеку.

У Джеммы расширились глаза. Они не были близко знакомы и, уж конечно, никогда прежде не обменивались поцелуями.

— Джемма, — сказал Кирк, тоже поцеловав Джемму в щеку. — Как тут чудесно! Ты не находишь?

— Да, — ответила Джемма.

— То, что вы сделали с этим домом, поистине изумительно, — сказала Айла, обращаясь к миссис Фразьер.

— Я приобрела кое-что из того, что принадлежало семье моего мужа.

— Мама, ты приобрела все, чего могла касаться рука первого Фразьера, — уточнил Колин.

— Шеймас, — заметила Джемма, и все повернули головы, уставившись на нее.

— Да, мой младший сын, — подтвердила миссис Фразьер. — Я не знала, что вы с ним встречались.

— Восхитительный молодой человек, — сказал Кирк. — Я восхищен его талантами.

— Я думаю, Джемма имела в виду другого Шеймаса, — возразил Колин. — Одного из первых жителей Эдилина.

И снова все посмотрели на Джемму, которая только кивнула. Она так нервничала, что едва могла говорить. Она боялась сказать что-то не то и все испортить. На кону стояла работа, которая была так ей нужна!

— Кто вам о нем рассказал? — спросила миссис Фразьер.

Джемма глубоко вдохнула.

— Его имя фигурировало в статье, размещенной на сайте города и в родословной вашей семьи. Мне было интересно, что такого могло произойти, что после него образовался пробел в хронологии длиной в целое поколение. В результате поисков в Интернете я узнала, что дом был выкуплен в конце восемнадцатого века сыном американских поселенцев Шеймаса и Пруденс Фразьер. Но затем фамилия была вновь изменена на Ланкастер, и больше упоминаний Фразьеров нет. Чем объяснить разделение семьи? Тем ли, что Англию и Америку разделяют многие тысячи миль, или разрыв был вызван иными причинами?

Лишь закончив свою небольшую, но пылкую речь, Джемма заметила, что миссис Фразьер, Айла и Кирк смотрят на нее как-то странно. Колин, державшийся на заднем плане, тоже смотрел на нее, и в глазах его был озорной огонек, словно все это его немало забавляло.

Джемма опустила глаза.

— Простите. Я не хотела совать нос в чужие дела. Мне просто было любопытно, вот и все.

— Ну о чем же мы? — сказала миссис Фразьер, обернувшись к Айле. — Ах да, вы интересовались обстановкой. Я не прибегала к услугам дизайнера по интерьерам.

— Но создается ощущение, что здесь поработал профессионал экстра-класса. Вы не станете возражать, если мы еще раз посмотрим жилую комнату? — Айла смерила Джемму презрительно-жалостливым взглядом, словно говоря ей, что она, бедняжка, только что потеряла последний шанс получить эту работу.

— Конечно, — ответила миссис Фразьер и вышла из кабинета. Айла поспешила следом.

— Ну что, вляпалась? — сказал Кирк, обращаясь к Джемме, и вышел следом за миссис Фразьер и Айлой.

Когда в комнате, кроме нее и Колина, никого не осталось, Джемма подняла глаза на старшего сына хозяйки.

— Язык мой — враг мой! Что мне стоило спросить что-нибудь о ковре или о письменном столе?

— Ничего. Просто вам наплевать на ковер и стол.

— Верно, но я могла бы притвориться... — Джемма замолчала, задумавшись. — Ну что же, я не сдамся. Попытаюсь заставить вашу мать поверить в то, что я не такая невежа, какой могу показаться. — Джемма остановилась в дверях. — Быстро скажите мне, что ей нравится.

— В настоящий момент ее больше всего волнует тема аристократических родственников моего отца.

— Но я только что... — У Джеммы расширились глаза.

— Верно. Вам задали вопрос, и вы на него ответили. И при этом показали, что уже успели провести кое-какую работу в нужном направлении.

Джемма моргала в недоумении.

— Но она с таким удовольствием обсуждала с Айлой дизайн интерьеров.

— Я тоже думал, что ей приятнее болтать с Айлой, чем с вами, но потом увидел ее лицо, когда она слушала вас. Моя мать любит сохранять интригу до самого конца и терпеть не может, когда ее намерения угадывают слишком рано. Одолжите мне ваш блокнот.

— Но...

— Доверьтесь мне, прошу вас.

Джемма послушно достала блокнот из холщовой сумки и протянула Колину, после чего поспешила в гостиную следом за остальными.

— Судя по тому, что я слышала, ваш городок просто изумительный, — говорила Айла, — и если мне повезет и я получу эту работу, то сочту за честь стать одной из вас, войти в ваш тесный круг, внести свой вклад в процветание города.

— Жду не дождусь, когда смогу с головой окунуться в работу, — вторил ей Кирк. — Невозможно описать то волнение и радость, которое испытываешь, открывая доселе неизвестные факты... — Его глаза приняли мечтательно-восторженное выражение, которого Джемма прежде никогда у него не замечала.

— Я готова подписаться под каждым твоим словом, — сказала Айла. — Если бы я не получала такого громадного удовольствия от общения с членами вашей семьи, то уже давно с головой ушла бы в работу.

— А вы что скажете? — спросила миссис Фразьер, посмотрев на Джемму.

— Она уже окунулась в работу, — сказал подошедший Колин, протягивая матери блокнот Джеммы.

Миссис Фразьер перелистала исписанные страницы. Их было всего пять, но почерк у Джеммы был убористый.

— Вы находите, что использование разноцветных чернил помогает вам в работе?

— Я иногда использую восемь разных цветов, — поспешил заявить Кирк еще до того, как Джемма открыла рот.

— Я использую специальный шифр, основанный на различных цветовых сочетаниях, — сказала Айла. — Ах, скорее бы начать работу. Работа для меня — настоящий праздник!

— Вы тоже так относитесь к работе, Джемма? — спросила миссис Фразьер. — Работа для вас — праздник?

— Для того чтобы перелопатить такой объем документов, нужно запастись терпением. Здесь главное — терпение и целеустремленность, — сказала Джемма. — Как мне представляется, большая часть этих материалов бесполезны для написания семейной истории, потому что представляют собой бухгалтерские бумаги, необходимые при ведении домашнего хозяйства. Если вы хотите выяснить финансовую сторону быта вашей семьи, я бы предложила нанять эксперта для проведения бухгалтерской экспертизы.

— Так вы заинтересованы в систематизации только двадцати процентов документов?

Джемма поняла, что очередной раз села в лужу. Она беспомощно подняла глаза на Колина, но тот одобрительно кивнул, словно поощряя к продолжению, и она воспрянула духом.

— Да, это так, — твердо заявила Джемма. — Я бы начала с того, что просмотрела содержимое каждого из контейнеров. Придется потратить много времени и сил на сортировку. То, что не смогла бы использовать для написания истории вашей семьи, я отложила бы для дальнейшего хранения, а то, что мне показалось бы важным — например, дневники и личные письма, — перенесла бы в библиотеку, расположила в соответствии с каталогом и только после этого приступила бы к работе над ними.

Миссис Фразьер окинула Джемму пристальным взглядом, затем повернулась к Айле.

— А вы бы с чего начали?

— С того же, — быстро сказала Айла. — Это стандартная процедура.

Джемма бросила на Айлу удивленный взгляд. В том, что касается обработки исторических данных, такого понятия, как «стандартная процедура», просто не существует.

Миссис Фразьер повернулась лицом к сыну.

— Я, пожалуй, вздремну. Как насчет того, чтобы я вернулась домой с Айлой и Кирком, а ты бы отвез Джемму в город и накормил ленчем? Вы оба, должно быть, ужасно проголодались. А пока вы будете в городе, отчего бы тебе не показать ей свой офис?

Развернувшись к Джемме, миссис Фразьер молча вручила ей блокнот, затем посмотрела на Айлу и Кирка.

— Вчера включили подогрев воды в бассейне. Может, вы захотите поплавать?

Уже через минуту Колин и Джемма остались в доме одни.

— О, — сказала Джемма, опустившись на диван. — Я уже не понимаю, понравилась ли вашей маме или она меня возненавидела. — Она подняла глаза на Колина. — Поход с вами в город... это наказание или награда?

— Я сам не знаю. Вы хотите поехать в город, чтобы поесть?

— Да, пожалуй, — отозвалась она.

— Тогда идите за мной к машине и постарайтесь сделать так, чтобы нас не увидели. Я не хочу, чтобы эти двое ко мне присосались.

Он вывел ее из гостевого дома и повел к машине под деревьями по краю лужайки, чтобы не привлекать внимания. Когда они проходили мимо главного дома, Джемма увидела рослого юношу. Он стоял за стеклянной дверью и смотрел на них. Наконец они вышли на подъездную дорогу. Там стояло шесть машин, в том числе и взятая напрокат машина Джеммы.

Колин достал из кармана ключи.

— Я, кажется, догадалась. За дверью стоял ваш младший брат.

— Возможно, — сказал Колин, направляясь к большому джипу. — Это означает, что мы на крючке.

— Он сплетник? — спросила Джемма.

— Хуже. Он художник.

Джемма, стоявшая по другую сторону капота джипа, посмотрела на него вопросительно.

— Писатели пишут обо всем, что с ними происходит, а мой братишка все рисует. К вечеру у него будет уже с десяток зарисовок, на которых будем и мы. Вероятно, он изобразит нас беглецами, удирающими от Айлы и Кирка.

Так и есть, подумала Джемма, — они действительно удирали от Айлы и Кирка. И эта мысль заставила ее улыбнуться. Она села в машину рядом с Колином.

Выехав на дорогу, Колин спросил:

— Сандвичи вас устроят?

— Меня устроит все, что не надо готовить.

— Я уже было решил, что вы обязательно должны уметь готовить жаркое в горшочке на ужин.

— Не знаю, как это отразится на вашем мнении обо мне, но я со всей определенностью могу сказать, что мне не нравится, когда на меня вешают ярлыки.

Он взглянул на нее, повернув на главную дорогу, и глаза его спрашивали, не обидел ли он ее.

— Мясной рулет.

— Что?

— Я могу приготовить мясной рулет, от которого вам захочется плакать.

— Будут то слезы радости или ужаса?

Джемма улыбнулась:

— Пусть это будет моим секретом.

В разговоре возникла пауза. Колин вел машину по улицам Эдилина, и Джемма с интересом смотрела в окно. Улицы, словно лучи, расходились во все стороны от круглой площади с громадным дубом, росшим посредине. Джемма прочитала на сайте города, что этот дуб — потомок дерева, выросшего из семени, привезенного из Шотландии женщиной, в честь которой и был назван этот город.

Джемма посмотрела на Колина.

— Что за офис упоминала ваша мама? У вас есть работа?

Во взгляде Колина промелькнула неприязнь.

— Вы хотите узнать, сам ли я зарабатываю себе на жизнь или живу на то, что приносит бизнес отца?

Джемма тут же покраснела. Именно это она хотела узнать.

— Я...

— Не оправдывайтесь. Вы не одиноки в своих предположениях, и два моих брата действительно заняты в семейном бизнесе. Но меня недавно официально избрали шерифом Эдилина.

— В самом деле? — У Джеммы от удивления округлились глаза. — У вас есть свой офис, помощник и сейф с мушкетами? И что за преступления тут совершают?

Колин рассмеялся.

— Да, у меня есть и офис, и помощник, и сейф с оружием, и моя юрисдикция простирается далеко за пределы города, и потому работы хватает. После ленча я покажу вам мой офис.

Джемма пребывала в нерешительности.

— Ваша мама будет думать, что я такая же, как Айла, и охочусь на одного из ее сыновей?

— Наша мать не сует нос в частную жизнь своих сыновей. Так вы бросили своего бойфренда, чтобы поехать сюда?

— Я порвала с моим последним приятелем полгода назад.

Колин проехал город из конца в конец и сейчас свернул на узкую, похожую на проселочную, дорогу. Деревья нависали над дорогой с обеих сторон, смыкаясь кронами, образуя нечто вроде сплошной арки. Можно было подумать, что они направляются в дебри, в чащу, не тронутую цивилизацией.

Через несколько минут Колин свернул на парковку перед продуктовым магазином. Магазин этот не был похож на стандартный супермаркет со стеклянными стенами и дверьми. Здание было длинным и приземистым, с двускатной навесной крышей и крыльцом перед входом. Если бы не люди, выкатывавшие на парковку груженные продуктами металлические тележки, Джемма ни за что бы не догадалась, что здесь продают еду.

Внутри магазина было сумрачно и прохладно, и справа от входа располагались витрины с ассортиментом, поражавшим своим разнообразием и превосходным качеством. Следом за Колином она направилась в дальний конец магазина.

— Колин! — окликнул его женский голос, и он остановился. Женщина была молодой и выглядела так, словно последнее время явно недосыпала, что было вполне понятным: за руку она держала двухлетнего мальчика, по которому было видно, что, если не отвести его в туалет как можно скорее, случится конфуз. Другой рукой женщина прижимала к себе шестимесячную девочку, самозабвенно сосущую пустышку.

Уверенно, словно проделывал это множество раз, Колин взял малышку на руки. Благодарно улыбнувшись, мать подняла мальчика на руки и помчалась в сторону уборной.

— И как вы поживаете, мисс Кейтлин? — спросил Колин у девочки, которую держал на руках, и она ему преданно улыбнулась.

Бросив взгляд на Джемму, Колин продолжил путь. Маленькая Кейтлин прекрасно себя чувствовала в его больших руках, надежных и ласковых.

Джемма шла следом, оглядываясь по сторонам. Товары на полках были качественными и далеко не дешевыми, совсем ей не по карману. Хотелось бы знать, есть ли в этом городе нормальный супермаркет эконом-класса и где он расположен.

Колин подошел к большой застекленной витрине с морепродуктами. Да, определенно эти деликатесы для нее слишком дороги.

— Колин! — обратилась к нему стоявшая за прилавком импозантная женщина лет сорока. — Вы-то как раз мне и нужны.

Не успел он ответить на приветствие, как маленький мальчик лет четырех подбежал к нему. В одной руке он держал игрушечный грузовик без колес, а в другой колеса от грузовика. На лице мальчика еще не высохли слезы, и он смотрел на Колина снизу вверх так, словно видел перед собой Супермена.

— Шериф? — прошептал он, благоговейно задержав дыхание.

Колин хотел взять грузовик, но руки его были заняты младенцем.

Не раздумывая Джемма приняла у него из рук маленькую девочку, и Колин, присев на корточки перед мальчиком, установил колеса его грузовика на место. Мальчик, схватив машинку, побежал к матери, которая как раз появилась из-за угла.

— Вот ты где, Мэтью. Больше так от меня не убегай. О, Колин! Спасибо вам.

— Всегда пожалуйста, — ответил он женщине, которая, подхватив мальчика, ушла, помахав Колину на прощание. Между тем вернулась первая женщина с мальчиком. Джемма протянула ей малышку.

Третья женщина за прилавком наблюдала за всем этим.

— Все как всегда, Колин? — сказала она улыбаясь.

— Вроде того. Так по какому поводу я вам понадобился, Элли? Ваш дом ограбили?

— Какой вы смешной. Вы не могли бы передать от меня посылку?

— Нашему любимому малютке?

— Не знаю насчет вас, но я его правда полюбила. После того как он помог моей дочери. Вы не могли бы отвезти пару коробок на Мерлинс-Фарм?

— Почему он сам не приедет, чтобы купить то, что ему нужно?

— Эти дамы из клуба снова за ним охотятся.

Колин усмехнулся:

— Ладно. Пакуйте свои коробки. Кстати, я уверен, что Джемме захочется посмотреть на Мерлинс-Фарм.

— Могу ли я сделать вывод, что Джемма, ваша напарница, — няня? Эта та девушка, что стоит у вас за спиной?

Колин обернулся и увидел, что Джемма изучает цыплят, которых только что сняли с вертела.

— Джемма, это Элли Шоу, моя... Кем вы мне приходитесь?

— Четвероюродной сестрой, если верить одной жительнице нашего города, которая составила генеалогические древа для нескольких семей в Эдилине, — сказала женщина, обращаясь к Джемме. — Теперь наконец-то мы выяснили, кем друг другу приходимся. Я бы пожала вашу руку, но... — На ней были стерильные перчатки.

— Приятно с вами познакомиться, — сказала Джемма. — Вы владелица этого магазина?

— А как вы догадались? — спросила Элли.

— У вас вид начальницы, — заметил Колин. Услышав, как начал плакать младенец, он быстро сказал: — Можно нам с собой пару сандвичей?

— Мы тут в Эдилине боимся, что в один прекрасный день Колин уведет детей из города, как тот Крысолов из сказки, — сказала Элли, с интересом переводя взгляд с Колина на Джемму и обратно.

— Бросьте болтать чепуху. Я пытаюсь произвести впечатление на девушку. Хочу, чтобы она считала меня героем, борющимся с закоренелой преступностью.

— И вам это удается?

Джемма решила, что пора внести ясность.

— Я одна из соискательниц на получение работы, предложенной миссис Фразьер.

— Ах да! Работа по разбору всего того мусора, что она купила в Англии. — Элли посмотрела на Колина. — А где остальные двое, что претендуют на эту работу?

— Дома. Плещутся в бассейне. Мама решила вздремнуть.

Элли презрительно фыркнула.

— Не припомню, чтобы ваша мать хоть раз в жизни прилегла днем.

— И я тоже, — с улыбкой сказал Колин.

Элли вновь перевела взгляд с Колина на Джемму.

— Так какие сандвичи вы желаете?

— С жареной говядиной, — хором сказали они.

— А на гарнир? У меня есть квашеная капуста и картофельный салат.

— Квашеная капуста, — снова хором сказали они.

— Идет. — Отвернувшись, Элли улыбнулась.

— Хотите побродить тут? — спросил Колин.

— Чтобы я могла рассказать Айле кое-что о городе, в котором ей предстоит жить?

— Именно это я имел в виду. — Он подшучивал над ней, но для Джеммы вопрос о том, получит ли она эту работу или нет, был слишком серьезен, чтобы становиться поводом для шуток. Колин понял это по ее лицу и понизил голос:

— Я поговорю вечером с матерью и уломаю отца тоже с ней поговорить. И Шеймаса заодно. Может, нам троим удастся убедить ее принять правильное решение. — Колин хотел еще что-то сказать, но замолчал, потому что женщина, стоявшая у стойки с крупами, вдруг бегом бросилась к нему.

— Колин! — воскликнула она. — Я заглядывала к вам в офис сегодня,