Маслянистый дым клубами вылетал из-за разорванной на куски взрывостойкой двери. Он нес с собой запах крови, плоти и человеческих отходов.
Запах смерти.
Мейс стоял возле двери, ожидая, пока дым ослабнет.
В командном бункере было темно, как в пещере. Единственным светом был белый прямоугольник света, падающего сквозь дверной проем. Интерьер комнаты стал постепенно проявляться, словно начал высасывать энергию из этого небольшого светлого пятна.
Повсюду были тела.
Сложенные возле стен. Осевшие на стульях возле мониторных панелей. Лежащие лицом вниз на полу посреди черных луж.
На некоторых была боевая броня. На других - форма ополчения. На третьих - вообще никакой униформы.
У некоторых не хватало различных частей тела.
Лезвие Мейса, вошедшего внутрь, зашипело от испарений.
Световой меч - очень аккуратное оружие. Даже, в определенной мере, милосердное. Мощный поток энергии моментально прижигает края нанесенной раны. Раны крайне редко кровоточат. Чистое оружие.
Виброщит действует иначе.
Пол командного бункера был предательски скользким.
Мейс аккуратно продвигался внутрь. Ник за его спиной проскользнул в проем и сразу же прислонился спиной к стене.
Вокруг были лишь тишина и смерть. Безумие внутри совершенно отличалось от того безумия, что царило сейчас на улицах города. Оно было гораздо темнее.
Оно было настолько темным, что, даже ослепнув, никто бы не заметил разницы.
– Депа, - тихо позвал Мейс - Кар. Выходите. Я знаю, что вы следите за мной.
Ответом ему было вязкое, низкое рычание хищника, которое, казалось, исходило со всех сторон сразу:
– Нам незачем быть врагами.
Мейс поднял меч. Он аккуратно продвигался вперед меж обломков ближайшей к дверному проему полки с информационными панелями.
– Неужели мы не на одной стороне? Мы ведь захватили для тебя планету, не так ли?
Мейс сквозь Силу безуспешно попытался нашупат»' пустоту под бункером. Ту, в которой должен был находиться передатчик.
Перед каждым шагом он тщательно проверял ногой твердость пола перед собой.
– Ты всерьез хочешь с нами сражаться? Ты и я, мы ведь братья. Мы твой народ.
– Ты никогда не был моим народом, - монотонно проговорил Мейс, - Человек, подобный тебе, всегда будет мне врагом вне зависимости от того, на чьей стороне он находится. И я всегда буду сражаться с такими людьми.
– Почему они называют тебя мастером? Ты ничем не владеешь в совершенстве. У тебя нет шансов победить в твоей вечной борьбе.
– Я не обязан побеждать, - ответил Мейс - Я лишь обязан сражаться.
Единственным предупреждением ему стало низкое рычание.
Пистолеты Ника выплюнули пламя в сторону размазанной в движении тени, что выпрыгнула из ниоткуда: звоном в темноте отозвались две маленькие вспышки. Мейс инстинктивно развернулся и взмахнул мечом в сторону тут же нырнувшего за панель человека. Винду даже не успел разглядеть, кто это был.
Вокруг него клубилась темная мощь.
Он выключил лезвие меча и пригнулся меж двух полок с панелями. Сердце стучало, как бешенное.
– Ник! - позвал он. - Ты попал?
– Не думаю, - в голосе Ника сквозила огромная напряженность. - Похоже, он обе пули поймал шитом. Ты-то попал?
Мейс втянул ноздрями дым: запах обожженной плоти.
– Наверное. По крайней мере, я его задел,
– Видел, откуда он взялся?
– Нет. Я думаю… - Мейс со свистом выдыхал воздух сквозь плотно сжатые зубы. - Я думаю, они прячутся меж тел. Будь начеку.
– Можешь не сомневаться…
В низком ворчании, казалось, проявилась некая насмешка:
– Твоя Сила ничем не поможет тебе здесь. Здесь нет ничего, кроме пилекотана. А мы лишь сон пилекотана.
Мейс молча двигался мимо полки с панелями.
– Ты не почувствовал, как я напал на тебя. Ты вообще ничего не чувствуешь здесь.
– Это был не ты, - ответил Мейс.
– Я. Одна седьмая меня. О, прошу прошения: одна восьмая.
Мейс, наконец, почувствовал комнату с передатчиком: в двух метрах, на другом конце очередной полки с панелями. Потолок комнаты начинался в полутора метрах под полом.
– Ты потерял ее. Отдал ее пилекотану. Отдал ее сну пилекотана и миру без балаваев.
– Все мы, в той или иной степени, балаваи, - прошептал Мейс.
Он включил лезвие буквально на мгновение, на то время, что понадобилось ему для прорезания достаточно большой дыры в подпорке панели, под которой он сидел на корточках. Он оттолкнул вырезанный кусок и перелез на другую сторону панели.
И увидел несколько мертвых клонов. Четыре. Ему пришлось переползти через них.
Кто-то снял их шлемы. Глаза их остались открыты.
Мертвое лицо Дженго Фетга четыре раза промелькнуло перед Мейсом.
Мертвые глаза смотрели на него и видели лишь его вину.
Он продолжил двигаться.
Место, которое он искал, было буквально перед его носом. Мейс наконец отвлекся от мертвых клонов и тут же замер.
Кто-то уже резал здесь пол. Почерневшие осколки бронированных плит командного бункера лежали вокруг ямы в метр глубиной. За ней неподвижно лежал кто-то худой в истрепанном коричневом балахоне.
Световой меч по-прежнему был зажат в ее руке.
На одно трепетное мгновение сердце Мейса запело: она обхитрила его. Она не поддалась тьме. Все это был лишь спектакль, один большой спектакль. Она прорезала пол, чтобы помочь ему…
Но это было лишь мгновение. Все сложилось в единую картину.
Конечно, она обхитрила его: она знала все о его методах. Она прекрасно осознавала, какова будет его цель, и она прорывалась в комнату вовсе не для того, чтобы помочь активировать передатчик.
Она прорывалась туда, чтобы уничтожить его.
Видимо, взрыв протонных гранат застал ее как раз вовремя. Она, казалось, не дышала. В ослепляющем урагане темной мощи, наполнявшей бункер, он не мог почувствовать, жива ли она.
– А ты притих, дошало. Неужели ты думаешь, что тишина спасет тебя? Ты думаешь, что раз ты не чувствуешь меня, то и я не чувствую тебя?
Слишком много усталости, слишком много боли. В его сердце уже не осталось места.
Он оплачет ее позже. А сейчас, глядя на ее тело, он чувствовал лишь смутную признательность кому-то за то, что ему не пришлось убивать ее самому.
– Думаешь, в тебе есть что-то, не известное мне?
– Я думаю, - сказал Мейс, - что если бы ты действительно был тем, на кого претендуешь, я бы уже был мертв.
Он перекатился по полу и замер, сидя на корточках возле дыры. Она фактически выполнила за него всю работу. Он мог прорезать дыру буквально одним взмахом.
– Пока что ты не моя жертва.
– Нет? А чья же я жертва, в таком случае? Ответил ему не Кар, а излучатель светового меча, упершегося прямо в живот.
Мейс успел отстранение подумать: «Вот как. Не мертва. Притворяется».
– Депа?..
Она закричала, и ее меч включился. Она продолжала кричать, а зеленое пламя прогрызло себе туннель в животе Мейса и вышло со спины. Его рука инстинктивно схватила ее ладони, удерживая лезвие внутри, дабы она не смогла добить его, резко дернув клинок в какую-нибудь сторону. Теперь зажглось и его лезвие…
Но он не смог ударить ее. Даже тогда. Когда был от нее на расстоянии поцелуя. Когда ее крик взвился, перерастая в пронзительный вой. Когда он смотрел в ее широко раскрытые глаза и не видел в них ненависти или ярости, лишь холодную агонию боли.
И он вновь пошел напролом.
Он наклонился к яме, рядом с ними, вырезая лезвием кривобокий овал брони, что упал вниз, в темноту, и звонко ударился о невидимый пол.
– Джептан! - проревел Мейс. - ВПЕРЕД!
Отрывки боя:
– тени, исчезающие из бункера из-за роя синих ре-вуших электрических лучей бластеров, что, рикошетя. От стен, начали изгонять тьму;
– поток клонов, идущих волной от дверного проема: в руках - оружие, изрыгаюшее энергию цвета молнии, по центру - Джептан, бегущий с опущенной головой, аккуратно несущий в руках компьютер;
– жужжащий щит из серебряного пламени, прорубающий бластерную винтовку, которая взрывается и отрывает руки державшему ее клону…
Эти картины полыхали в разуме Мейса, когда он сражался за свою жизнь с женщиной, которую считал дочерью.
Мейс вытащил лезвие из ямы и повернул кисть вместе с рукой Депы так, что его ответный удар рукоятью меча пришелся ей точно в висок. Ее пальцы соскользнули с пластины включения, и лезвие исчезло из его тела. Она взвыла и ткнула его в глаз свободной рукой, но Мейс уже успел выставить между ними ногу и отпихнул ее в сторону мощным толчком.
Оба они сделали сальто назад в воздухе и приземлились, абсолютно одинаково поставив ноги и абсолютно одинаково ведя удары по широким режущим дугам со скоростью, фактически не видимой обычному глазу.
Вокруг них с воем проносились бластерные лучи. Трещал воздух, наполненный росчерками и всплесками энергии. Их лезвия мелькали и кружили, и ни один луч не дотронулся до них.
Их взгляды ни на секунду не оторвались друг друга.
Когда Мейс делал сальто, что-то в его животе порвалось. Дым струился из дыры на уровне его пояса. Мейс чувствовал дым, но не чувствовал боли. Пока не чувствовал. Его лезвие мерцало в воздухе.
Ее мерцало еще быстрее. Она наступала.
Удары не прекращались. Они могли продолжаться бесконечно. Они текли едино и неразрывно.
Эта постоянная, почти не видимая паутина из смертельно-опасной энергии является стойкой готовности ваапада.
– Депа, - отчаянным голосом произнес Мейс, - я не хочу сражаться с тобой. Депа, прошу тебя…
Она прыгнула на него, крича без слов; он не был уверен, слышала ли она вообще его. Он не был уверен даже в том, что слова все еше что-то означали для нее.
Затем она стала атаковать. В его мире не осталось ничего, кроме зеленого огня.
Двадцать четыре клона клином вошли в бункер, ведя в центре группы полковника Джептана. Ник Росту стоял, не отрываясь, спиной к стене все то время, пока наблюдал, как они умирают.
Акк-стражи прыгали над и перед ними. И после каждого такого прыжка падал очередной клон. Но клоны двигались с все той же скоростью и даже не спотыкались. Они шли, стреляя с бедра из бластерных карабинов, пробиваясь вперед через тела товарищей.
И умирали не только клоны.
Сила дернула Ника, и он, не думая, повернул пистолет и выстрелил. Прыгающий акк-сграж развернулся, и пуля выбила искры на щите, но ровно в тот момент, когда его внимание было отвлечено, он налетел на дуло ДиСи-15 одного из клонов и синяя энергия разорвала его спину.
Этот акк-страж был знаком Нику, впрочем, как и все они. Этого звали Прук. Он любил азартные игры и однажды, проиграв Нику шестьдесят кредиток, честно их уплатил.
Еще один сигнал от Силы, и еще один выстрел выбил колено другого аккстража. Он упал на умирающего солдата, который нашел в себе достаточно сил, чтобы нажать спусковой крючок карабина и разорвать акка на куски.
Этому страж в свое время сломал нос Мейс. Звали его Тэффал.
Ник ожидал следующего выстрела, но тут прямо перед ним внезапно выросла огромная тень. Сосредоточившись на Силе, Ник просто не заметил, как: к нему подошли.
– Упс, - сказал он.
Этого звали Иолу. Он однажды спас Нику жизнь во время перестрелки. Давнымдавно.
– Привет, Ник, - сказал Иолу и обжигающий край щита метнулся к шее Ника
Лезвие Депы было повсюду.
Мейс отступал, неистово парируя, поглощая ударную силу ее атак за счет сгибания рук и за счет двойного хвата. Он был выше ее, больше весил, руки его были длиннее, и верхняя часть его туловища была куда мускулистее, но она оттесняла его назад, словно ребенка. Зеленое пламя проникло сквозь его оборону, и лишь невероятно резкое движение головы спасло его мозг от точного выпада, который в результате лишь слегка ожег ему скулу.
И все же он не атаковал.
– Я не стану убивать тебя, - сказал он. - Смерть не ответ на твою боль.
Она закричала еще громче, еще более дико - и атаковала еще более жестоко. Она вновь прорвалась сквозь его оборону и обожгла ему запястье. Еще один взмах оставил после себя ожог на ноге чуть выше колена.
Мощь ревела вокруг нее: кипящая буря тьмы.
Мейс наконец понял: со смертью каждого очередного акк-стража их часть пилекотана перераспределялась по нитям невидимой связи, созданной Вэстором.
Депа становилась сильнее.
И с каждым взмахом ее лезвия он погружался все глубже и глубже в забвение. У него не было иного пути. Она была слишком сильной, слишком быстрой… слишком все остальное. Он мог выжить, только отдав еще больше от себя ваападу. Отдав всего себя.
Погрузившись в сон пилекотана.
Мейс почувствовал: он достиг уязвимой точки. И он ломался.
Виброшит мелькнул, целясь в шею.
Колени Ника подогнулись, и он отклонился назад, как сгибаемый сильными руками лук. Кулак Иолу слегка коснулся носа Ника, а виброшит прошел горизонтально над лицом изогнувшегося молодого коруна и легко вошел в стену, ненамного опередив костяшки акк-стража. От неожиданности акк ослабил хват на выключателе виброщита, и тот, затихнув, намертво застрял в стене.
Иолу не успел вытащить щит обратно, а Ник уже приставил дуло пистолета к его распрямленному локтю.
Пуля чуть не оторвала акк-стражу руку.
Оглушенный Иолу пошатнулся.
Пистолет Шрам, зажатый в другой руке Ника, уперся прямо в подбородок Иолу:
– Все равно ты мне никогда не нравился, - сказал Ник и спустил курок.
Тело осело на него. Поврежденная рука выскользнула из ремней, удерживающих щит. Ник оттолкнул труп в сторону и огляделся в поисках новой цели, а мертвый страж съехал по стене на пол.
Джептана нигде не было видно. Он либо умер, либо был внизу, у передатчика. В любом случае, кроме как драться, делать было больше нечего.
Группа солдат-клонов встала спина к спине, отчаянно стреляя по одномуединственному акк-стражу, который прыгнул, перевернулся и начал убивать их с демонической точностью.
Нет, это был не акк-страж.
Это был Кар Вэстор.
Ник поднял пистолет Шрам:
– Это тебе за нее, ублюдок, - прошептал он. - Ты, кстати, мне тоже никогда не нравился.
Но пистолет был слишком тяжел, и из-за этого все время дрожал. Собственный пистолет Ника тоже, казалось, стал весить килограмм десять, не меньше:
– Какого?..
Ноги его внезапно стали как ватные.
Он повернул голову и взглянул на труп Иолу. Второй шит, тот, что все еще висел на мертвой руке, был ярко красным. Влажным.
– О, - сказал Ник.
И посмотрел вниз: огромный разрез виднелся на его рубашке чуть выше живота, а ноги заливала кровь. Ник оперся спиной на стену.
– О… Вот блин…
***
А он был слишком уставшим. Слишком старым.
Слишком израненным.
Через нить, связывающую их с Ником в Силе, Мейс почувствовал, как молодой корун отключился. Что-то произошло и с ним самим, - все раны внезапно напомнили о себе.
Каждый порез и синяк, каждая треснувшая кость и растянутое сухожилие, укус на его плече и дыра в его животе - все они расцвели беззвучными воплями.
Его световой меч стал невероятно тяжелым, а руки - нестерпимо медленными. Депа выжгла полосу ему на груди, и он пошатнулся.
Его боевой дух вовсе не был уничтожен. Он был не так уж и далеко. Мейс чувствовал его. Ему надо было сделать всего один шаг, чтобы вернуть его.
Боевой дух-ждал его во тьме.
***
Лорз Джептан дрожал. Он сидел на корточках в тесной комнате, в которой не было ничего, кроме передатчика размером с кондиционер. Он старался не прислушиваться к затихающей симфонии бластерных выстрелов наверху. Каждый замолчавший ствол означал, что его жизнь теперь защищает на одного человека меньше.
Его руки так сильно тряслись, что он еле смог набрать нужную комбинацию на кодовом замке, запиравшем бронированную оболочку компьютера. Он наконец открыл его и начал искать в беспросветной мгле на ощупь порт соединения с передатчиком. Из-за того, как тряслись его руки, попытка соединить кабель компьютера с портом сильно напоминала попытку засунуть нитку в иголку пальцами ног. Но он все же смог подключиться.
Радостно выдохнув, он - набрал код сигнала возвращения дроидовистребителей.
Ничего не произошло.
Мгновение спустя экран его компьютера возвестил; «ОШИБКА РПД. НЕВОЗМОЖНО ВЫПОЛНИТЬ КОМАНДУ. ОШИБКА РПД». РПД - радиопродействие.
Глушащее передачи оборудование по-прежнему работало.
Мейс сквозь Силу почувствовал отчаяние Джептана. И это был подарок.
Другой бы человек на месте джедая улыбнулся.
Он в последний раз взглянул на тьму, что звала его…
На тьму внутри, отражающую тьму снаружи…
И отвернулся.
Он выключил свое лезвие. И руки его опали по обе стороны.
Депа шагнула вперед.
Мейс шагнул назад.
Она прыгнула к нему, нанося удар, а он скользнул в сторону. Она продолжала атаковать, а он продолжал отступать: мимо тел, сквозь обломки расстрелянных из бластеров панелей. И наконец, он оказался рядом с панелью, которая все еще работала: огоньки мерцали в сумраке, словно глаза дроида.
Лезвие зеленого пламени взметнулось вверх, замерло и ринулось вниз.
И Мейс позволил себе расслабиться.
Он упал на пол у ее ног, а лезвие вместо того, чтобы рассечь ему череп, разрубило панель позади него. Кабели заискрили синими вспышками вдоль всего разреза
Эта панель управляла глушащим оборудованием космопорта.
Внизу, в комнате с передатчиком, Джептан ошарашено смотрел на экран компьютера, словно его только что неожиданно одарили незаслуженной наградой.
На экране замерли слова: «КОМАНДА ВЫПОЛНЕНА».
В небе над Пилек-Боу, с первым лучами начинающегося рассвета, что осветил снежную шапку Дедушкиного уступа, дроиды-истребители перестали преследовать пилотируемые клонами корабли и ушли в глубины космоса
В командном бункере ураган темной мощи достиг пика, замер и начал ослабевать.
Мейс лежал на полу. Он был уверен, что встать уже не сможет.
Депа смотрела на него сверху вниз, лицо ее освещало зеленое, словно сами джунгли, свечение ее лезвия и на мгновение темное безумие ее глаз пронзил лучик света.
– О Мейс…
Слова ее были стоном невыносимой боли, Ее лезвие исчезло, и руки бессильно опустились:
– Мейс, прости меня… мне так жаль…
Он смог поднять руку и дотронуться до ее ладони:
– Депа…
– Прости меня, Мейс, - повторила она и приставила излучатель светового меча к виску. - Нам не следовало приезжать сюда.
– Депа, нет!
Мейсу хватило непонятно откуда взявшихся сил на то, чтобы приподняться, встать и прыгнуть на нее. Но он был слишком измотан, слишком изранен и действовал слишком, слишком медленно.
Она нажала на пластину включения.
Один короткий щелчок - будто кто-то хлопнул в ладоши - раздался позади него, и на металле ее меча проскочила маленькая вспышка, которая вышибла оружие у нее из рук.
Меч, словно в замедленной съемке, пролетел в воздухе и упал куда-то в груду обломков оборудования.
Депа оглушенно моргнула, словно не смогла понять, почему до сих пор жива, и осела на пол.
Мейс повернулся туда, откуда раздался звук.
Возле тела мертвого акк-стража, оперевшись спиной на стену, зажимая одной рукой ужасную рану на груди, ухмылялся через прицел дымящегося пистолета Ник Росту:
– Я же тебе говорил…
– Ник…
– Говорил, что я умею стрелять… - сказал он. Его пальцы ослабли, и пистолет упал на пол. Следом за стволом опустилась и рука. И глаза коруна закрылись.
– Ник, я…
Молодой корун ничего не слышал.
– Спасибо, - тихо сказал Мейс.
И пошатнулся. Ему пришлось опереться рукой на сломанную панель передатчика, чтобы не упасть.
Бункер вновь наполнила тишина, темнота, смерть.. И низкое рычание.
Рычание шло от огромной тени, что распрямилась над лежащими трупами.
– Итак, дошало. Мы снова встретились. В последний раз.
– Вероятно.
Тень клубилась мощью. Мощью, подобную которой Мейс не встречал никогда.
А он устал. Рана в его животе от светового меча буквально излучала боль, что сжирала все его силы.
Тень махнула рукой:
– Ну, давай. По правилам джунглей.
– Нет, - медленно проговорил Мейс. - По правилам джедаев.
– В чем заключаются правила джедаев?
– Тебе незачем знать, - ответил Мейс, - Ты не джедай. Виброщиты, оживая, загудели:
– Я жду, джедай гхоша Винду.
Мейс вытянул руку, и световой меч оказался в ладони. Мастер-джедай замер.
– Ты боишься атаковать меня.
– Джедай не боятся, - сказал Мейс. - И мы не атакуем. Пока ты ведешь себя мирно, я себя веду так же. Ты только что узнал два правила джедаев. Правда, пользы они тебе не принесут. Ты не обращал на них особого внимания раньше, Кар. А сейчас начинать уже поздно. Все закончилось.
– Ничего не закончилось! НИЧЕГО!. Пока мы оба живы!..
– Это еще одно правило джедаев, - Мейс сделал пару шагов в сторону и нашел место, где ему незачем было бояться наступить на кого-нибудь. - Если ты сражаешься с джедаем, ты уже проиграл. Темные очертания приблизились:
– Отличные слова для человека, которого я избивал.
– Истребители были отозваны. Город не разрушен. Они сдадутся Республике. У нас нет причин для боя.
– У людей, подобных нам, свои причины. Мейс покачал головой:
– Это не борьба за звание «большого пса». Если у меня не будет выбора, я тебя покалечу. Сильно.
– Тебе меня не обмануть.
– Не обмануть, да. Но я могу убить тебя. Хотя я бы и предпочел этого не делать.
– Еще какие-нибудь джедайские правила? Мейс встал более расслаблено:
– Ты собираешься хоть что-то делать? У меня нет сил на пустую болтовню.
– Отдохнешь, когда помрешь, - прорычал Вэстор и прыгнул вперед.
Блеснул ультрахром. Мейс мог бы встретить его: лезвие против шитов - но вместо этого он скользнул в сторону.
Он не собирался драться с этим человеком. Не там и не тогда. Нигде. И никогда.
Вэстор был моложе, сильнее, быстрее и значительно более могуществен. И у него было оружие, которому ничего не мог сделать клинок джедаев. Мейс не смог бьг; победить в подобной битве даже в лучшие времена, а в тот момент он был далеко не в лучшей форме: он был измотан до предела, у него была масса тяжелых ранений и разбитое сердце.
Но тот факт, что световой меч не мог пробить эти щиты, не делал их неуязвимыми.
Когда Вэстор собрался для очередного прыжка, Мейс потянулся куда-то сквозь Силу. Виброшит, застрявший в стене над головой Ника, включился, завизжал, разрезая броню бункера, вырвался из плена и рванул, словно ракета, в спину Вэстора.
Невероятные рефлексы Вэстора развернули его и выставили щиты в защитное положение перед грудью, задолго до того, как надо было отбить летящий виброшит...
Вот только они его не отбили…
Не зря, когда Вэстор касался одним щитом другого, и они начинали металлически выть, он всегда прислонял их плоскость к плоскости, а не край к краю.
Вибрирующий край летящего шита прорезал оба щита Вэстора, обе его кисти и воткнулся ему в грудную клетку буквально в сантиметре от сердца.
Вэстор удивленно воззрился на Мейса, так, словно мастер-джедай предал его.
– Тебя предупреждали, - сказал Мейс.
Голова Вэстора вяло качнулась, он замер. А затем упал на колени:
– Ты убил меня.
Казалось, он сам не мог поверить в собственные слова.
– Нет, - ответил Мейс. - И это еще одно из правил джедаев. Твоя смерть - плохая расплата за твои преступления. Ты летишь на Корускант. И предстанешь там перед судом.
Вэстор качнулся. Его взгляд потерял осмысленность.
– Кар Вэстор, - сказал Мейс Винду, - Вы арестованы.
Вэстор наклонился вперед. Мейс поймал его и перевернул лицом вверх, прежде чем опустил потерявшего сознание лор пилека на пол.
Затем джедай поднялся на ноги, опираясь на панель.
Его взгляд никак не мог сфокусироваться. На одно мгновение он потерял ориентацию. Он никак не мог понять, где же находится. Может быть, в кабинете Пал-патина. Или в комнате для допросов в Министерстве юстиции. Или в штабе Разведки. Или в комнате смерти на перевале Лоршан.
А может быть, и в Храме джедаев… но в Храме джедаев не могло так пахнуть.
Не так ли?
– Мастер Винду?
Он узнал этот голос, и его сознание вернулось в командный бункер.
– Все закончилось? - напряженно поинтересовался Джептан из комнаты с передатчиком. В голосе его слышалась невероятная усталость и какая-то потерянность. - Я уже могу выйти?
Мейс посмотрел сверху вниз на Кара Вэстора и на постепенно разрастающуюся лужицу крови вокруг него. Он посмотрел на лежащие тут и там трупы солдат-клонов и техников ополчения. Он посмотрел на Ника Росту, лежащего у стены.
– Мастер Винду? - - голова Джептана аккуратно появилась из-за края дыры в полу. - Мы победили?
Мейс посмотрел на печальную, сжавшуюся фигурку Депы Биллабы и вспомнил о условиях победы.
– Кажется, кроме меня, на ногах более никто не стоит, - медленно проговорил Мейс Винду.
Другого ответа у него не было.
Послесловие ВОЙНА ДЖЕДАЕВ
Из личных дневников Мейса Винду
Мне по-прежнему снится Джеонозис.
Но мои сны изменились.
Регулярные республиканские силы взяли Харуун-Кэл и систему Аль'хар под контроль через 48 стандартных часов после того, как я арестовал Кора Вэстора: видимо, они заранее ожидали запроса о подкреплении от командующего «Хэлликом».
Их высадка не встретила никакого сопротивления.
Республика не проводило оккупации Харуун-Кэла. Будучи генералом Великой армии Республики, я изменил военный статус Корунайского высокогорья. Отныне оно не считается вражеской территорией, а Харуун-Кэл не является зоной военного конфликта. Следуя моей рекомендации, Сенат придал боевым операциям на ХаруунКэле статус полицейских мер.
Потому что я решил рассматривать Летнюю войну, кок нарушение закона.
Чем она, собственно, и была бы, если финансовые вопросы продажи коры тисселя не соблазнили бы некоторых сенаторов и судебных координаторов сектора.
Сейчас мы разоружаем исследователей джунглей и оставшиеся группировки корунайских партизан. Все идет на удивление хорошо: иджи побаиваются республиканских солдат, а корунайские группировки слишком вымотаны и изранены. Как только они понимают, что им не грозит ничего страшного, они просто-напросто сдаются. Все факты преступлений сейчас тщательно расследуются. Если виновные будут найдены, то после суда они понесут соответствующее наказание.
Планетарное ополчение останется, хотя его личный состав будет значительно сокращен. Ополченцы отныне будут тем, кем и должны были всегда быть.
Хранителями мира. А не солдатами.
Многие из них вызвались добровольцами в Армию Республики.
Включая, что оказалось для меня несколько неожиданным, и полковника Джептана.
Ему не было представлено никаких обвинений в тех или иных нарушениях закона. Огромное количество преступлений, совершенное против корунаев, находится на совести исследователей джунглей, а не ополчения. Даже его угроза устроить резню на перевале Лоршан оказалась блефом. Он не отдавал никаких приказов. Мало того, официальные правила поведения ополчения во время военного столкновения запрещают подвергать опасности каких бы то ни было мирных жителей.
Я не просто рекомендовал его для принятия в Великую армию Республики, но и подписал его перевод в Республиканскую разведку.
Он нам понадобится.
Ник, а вернее - майор Росту, пока еще не выписан из местного, корускантского, медицинского центра. Я не уверен в том, что смогу сдержать свое обещание об обучении ведению нетрадиционных боевых действий, но и не сомневаюсь в том, что мы что-нибудь для него подберем. Я подал в Сенат прошение о присвоении ему действительного звания майора.
И он будет награжден медалью Доблести за невероятное мужество под огнем и за действия, вышедшие зо рамки простого исполнения долга.
Я также подал прошение о посмертном награждении Шрам. На самом деле ее звали Лайен Треввэл, и именно это имя будет фигурировать в записях Сената. Она несомненно будет также награждена медалью Доблести.
Иного способа выразить мое уважение ей я не знаю.
Ее великий акк, Гэлфра, исчезла. Если связанный с акком Силой человек умирает, его зверя обычно обезвреживают, потому как нередки случаи, что акки, потерявшие напарника, сходили с ума и становились опасны.
Гэлфра ушла в джунгли. Я надеюсь, что там она и останется.
Пилек-Боу был восстановлен. Торговля тисселем приносит столько денег, что позволить центру ее продажи лежать в руинах не может никто. Потери среди населения… где-то записаны. Ужасающее число.
Ни один человек на Харуун-Кэле не сможет забыть ту ночь.
Кар Вэстор также проходит лечение. Его кисти удалось спасти, и он сейчас находится в заточении в Храме джедаев, там, где его мощь ничего не сможет сделать тюремщикам.
Его не сразу будут судить по обвинению в убийстве Тер-рела Нэкея. Оно будет представлено ему только после завершения судебного процесса по основному пункту обвинения. Преступления Кара Вэстора подпадают под категорию, по которой не обвинялся ни один человек за последние четыре тысячи лет, со времен Войны ситхов.
Кару Вэстору будет предъявлено обвинение в преступлениях против цивилизации…
Как и Депе.
Когда-нибудь.
Если она вообще когда-либо сможет предстать перед судом.
Прочитав мой отчет с Харуун-Кэла, Верховный канцлер Палпатин, как всегда заботливый и сострадающий, нашел время для того, чтобы отложить на время важные дела и прибыть в Храм, дабы лично посмотреть на Депу.
Его сопровождали Йода и я. Мы стояли в затемненной комнате для наблюдений, следя через головизор за тем, как три лекаря-джедая занимаются бедной Депой. Она находилась в бакта-камере. Глаза ее были открыты - погруженному в бакту человеку нет нужды моргать - и неотрывно смотрели сквозь транспаристил на что-то, видимое лишь ей.
Депа не сказала ни слова, даже не шевельнулась, с момента падения там, в бункере. Лучшие лекари-джедаи Храма не могут найти у нее ни малейших физических повреждений. Бакта, конечно, залечила все ее телесные раны. Но некоторые раны ей не подвластны.
Когда лекари касаются ее сквозь Силу, они видят лишь тьму. Бесконечную и беспросветную.
Она потерялась в бесконечной ночи.
Верховный канцлер смотрел на нее одну-две секунды, затем вздохнул и грустно покачал головой:
– Я так понимаю, по-прежнему никаких улучшений? Иода очень серьезно смотрел на меня, пока я пытался подыскать хоть какие-то слова. Наконец, он вздохнул и сжалился надо мной;
– Покончить с собой пыталась она, - ответил он, - Очень трагично подобное в отчаяние погружение, раз более не может увидеть она свет. Но не должны мы ей уподобляться в этом. Надеяться мы обязаны. Очнуться может она. Однажды.
Хотя мне, вероятно, и не следовало этого говорить, но правду мне в тот момент внутри удержать не удалось:
– Я, наверное, предпочел бы тогда потерять планету, если бы только это спасло Депу.
– А знаете ли вы, что конкретно так сломило ее? - Палпатин коснулся ладонью головизора, словно желая погладить ее по волосам. - Я помню, что выяснение этого вопроса было одной из основных ваших целей в поездке на Харуун-Кэл, но в вашем отчете твердого ответа я не увидел.
– Да, знаю, - медленно признал я.
– И?
– Это сложно объяснить. Особенно не-джедою.
– Это как-то связано с ее шрамом на лбу? Тем, что остался после… как вы его называете?
– Великий знак просвещения.
– Да. Что остался после Великого знака просвещения. Я понимаю, что для вас, мастер Винду, это несколько болезненно, но все же… Джедаи необходимы для выживания Республики, а во тьму ушла не одна мастер Биллаба. Все данные, могущие пролить свет на причины подобных падений, невероятно важны.
Я кивнул:
– Но конкретного ответа я дать не смогу.
– Хорошо, тогда давайте о шраме. Ее пытали?
– Я не знаю. Возможно. Также вполне возможен вариант, что она сама нанесла себе эту рану. Правды мы можем не узнать никогда.
– Жаль, что мы не можем спросить ее, - пробормотал Палпатин.
Ответить я смог лишь через несколько секунд:
– Я могу лишь предполагать, основываясь на том, что она говорила мне и на собственном опыте.
Брови Палпатина удивленно приподнялись:
– Собственном опыте?
Я не мог найти в себе сил встретиться с ним взглядом. Я опустил голову и увидел, что Йода смотрит на меня снизу вверх. Его мудрое лицо было наполнено состраданием:
– Не пал ты, - мягко произнес он. - Из этого можешь ты силы черпать.
Я кивнул и понял, что вновь могу встретиться взглядом с Верховным канцлером:
– Дело в войне, - сказал я, - Не в донной конкретной войне, а в войне в целом. Когда любой твой выбор означает смерть. Спасение этих невиновных означает, что другие невиновные должны погибнуть. Я не уверен в том, что хоть один джедай сможет долго выносить тягости подобных выборов.
Полпатин переводил взгляд с Йоды на меня. На лице его застыла маска сострадательной заинтересованности:
– Разве кто-то мог предположить, что сражение в войне может так повлиять на джедаев? Даже если в результате мы и победим, - пробормотал он. - Разве кто-то мог предположить подобное?
– Задуматься надо, - медленно проговорил Йода, - является ли это самым важным вопросом…
– К сожалению, философским вопросам придется ждать мирных времен, - сказал Палпатин после длительного неуютного молчания, - Мы должны сосредоточиться на победе в войне.
– Именно это и сделала Депа, - сказал я. - И посмотрите, к чему это привело ее.
– Да. Но ведь подобное никогда бы не произошло, например, с вами, - мягко сказал Полпатин. - Не так ли?
Я не сказал ему, что он ошибается.
Я много думаю об этом в последние дни. Я думаю о Деле.
И том, что она сотворила со мной.
Я думаю о джунглях.
Она была во многом право.
Она была права, когда говорила о «джедае будущего». Чтобы выиграть войну против сепаратистов, мы должны отказаться от всего того, что делает нас джедаями. Мы победили на Хару-ун-Кэле. Потому что наш враг сломался под ударами невероятной безжалостности Кара Вэстора.
Джедаи - хранители мира. Мы не солдаты.
Если мы станем солдатами, мы перестанем быть джедаями.
Но все же, я не отчаиваюсь.
В некоторых вещах она все же ошибалась.
Дело в том, что она проигрывала не свою войну. Она сражалась не с тем врагом.
Настоящими врагами джедаев являются не сепаратисты. Они враги Республики. Именно Республика устоит или падет в Войне клонов.
Нашими врагами не являются даже возрожденные ситхы. Не в них дело.
Наш враг - мощь, которую путают со справедливостью.
Наш враг - отчаяние, которое оправдывает преступления.
Настоящий враг джедаев - это джунгли.
Наш враг - сама тьма: клубящееся облако страха, отчаяния и страдания, что приносит с собой война. Облако, отравляющее нашу Галактику. Именно поэтому мои сны о Джеоно-зисе изменились.
В снах я по-прежнему делаю все правильно.
Но теперь я делаю в них в точности то, что и сделал тогда на арене.
Если пророчества верны, если Анакин Скайуокер - действительно Избранный, что принесет равновесие Силы, тогда сейчас в Галактике нет никого важнее его. И он жив сегодня лишь потому, что мои инстинкты джедая не допустили ошибки.
Моя ошибка на Джеонозисе вовсе не была ошибкой.
Если бы я поступил так, как предлагала Депа, если бы я выиграл Войну клонов, сбросив барадийную бомбу на Джео-нозис, я бы проиграл настоящую войну. Войну джедаев..
Анакин Скайуокер может оказаться уязвимой точкой нашей войны против джунглей.
Если это действительно он, если Анакин был рожден для того, чтобы выиграть эту войну, то даже гибель всех остальных джедаев Галактики не будет иметь значения.
Пока Анакин жив, у нас есть надежда. И не важно, насколько сильна станет тьма и насколько проигранной будет казаться наша война.
Он наша надежда на будущее джедаев.
И да пребудет с нами всеми Сила!
