Кашель
Уле Айнар нажал кнопку в подлокотнике самолетного кресла и откинулся назад. Он подумал машинально, что это напоминает спусковой крючок винтовки, потом поежился в кресле, закрыл глаза и стал считать овец.
Он проснулся от кашля и взглянул направо. Ну да, это человек сбоку от Натали, - тот крепкий парень, что примерно в одно время с ними проходил регистрацию в аэропорту Милана.
Мужчина снова закашлял, и Уле Айнар обменялся взглядом с Натали, словно говоря, - что, так и будет всю дорогу?
По случайности Натали получила место в середине, а он сам сидел у прохода. И, конечно, это случайность, что именно рядом с его любимой оказался кашляющий пассажир.
Уле Айнар забыл о своем попутчике и его кашле и попытался снова заснуть. Во время таких длинных перелетов важны сон и отдых.
Уле Айнар и Натали вылетели из Милана 2 февраля 2002 г. Днем позже пара прибыла в аэропорт Солт-Лейк-Сити. Оттуда им предстояло отправиться в отель в Мидвэе, где жили гонщики, - и откуда нужно долго и утомительно добираться на машине до самого Олимпийского городка.
В аэропорту всплыла проблема. Дело не в контроле безопасности, - это-то было принято в расчет. 11-е сентября по-прежнему накрепко оставалось в памяти у американцев, и Олимпийские Игры в Солт-Лейк-Сити могли стать новой целью для террористов.
Поэтому на прилете обследован был каждый лоскуток одежды, весь багаж, - до последней ниточки. Но проблема была не в этом. Проблема оказалась в том, что Уле Айнар был заявлен как участник в двух разных видах спорта. В центре аккредитации – неразбериха вокруг норвежца по фамилии Бьорндален, просто-напросто потому, что в его документах был бардак, поскольку он был занесен в оба списка.
Возник хаос, и Уле Айнару в аэропорту не смогли выдать никакой аккредитации. Вместо этого его отправили в главный центр аккредитации в Олимпийской деревне. Так прошло еще два часа, но, во всяком случае, в центре аккредитации поняли проблему. У Уле Айнара должно быть два разных пропуска – один для биатлона, второй – для лыжных гонок.
Разобравшись с этим вопросом, Уле Айнар и Натали отправились в Мидвэй. Остальная часть биатлонной компании находилась в ковбойском городке Вест Йеллоустоуне. Уле Айнар был этому рад. Он видел в этом только плюс – можно побыть немного одному, пока не прибыли остальные. Никто не беспокоит его. Никто не раздражает. Все равно будет еще достаточно времени вместе с остальными.
- Мы целыми месяцами очень много видим друг друга. Важно с радостью ждать встречи с остальными - поэтому хорошо порой побыть одному, - говорит Уле Айнар.
Когда он заселялся в отель Inn On The Creek, в Солджер Холлоу оставались одни только смазчики. Пока Уле Айнар он был в Европе, он наверстал три-четыре часа разницы во времени: в последние дни он час за часом позже ложился – и точно также часом позже вставал на следующий день.
Он чувствовал себя нормально, но не больше.
- На будущее учту, что мне нужно отправляться в дорогу хотя бы днем раньше. Мне следовало бы провести одну серьезную тренировку, прежде чем я пробегу тридцатикилометровую лыжную гонку, - задним умом понял он.
Вечером он созвонился с Натали. Она кашляла, лоб был горячим. Уле Айнар подумал о попутчике в самолете. Может быть, Натали заразилась именно от него? Да и Уле Айнар мог бы легко оказаться на соседнем кресле… Вот чего ему теперь только не хватало – так это заболеть. Травмы и плохая стрельба приходят и уходят, но он чувствует, что сейчас справился с проблемами. Влиянию этого на свои биатлонные навыки он до 3 февраля 2002 г. не придавал значения, на Олимпийских Играх ему было не до того. Но от болезни ты никогда не можешь полностью уберечься. И на Олимпийских Играх болезнь - это злейший враг участника, хуже сильных соперников, хуже любой непогоды, хуже плохих лыж.
Болезнь – это просто неудача на соревнованиях.
У Натали Сантер было что-то похожее на бронхит. Она пробежала первую гонку и кое-как выступила в спринте. Но она явно сдала позиции, и больше на Олимпийских Играх ни в каких гонках не участвовала. Четыре года, что любимая Уле Айнара потратила на подготовку, пошли псу под хвост. Она могла только немного тренироваться.
Врач норвежской команды Ларс Кольсруд обследовал Натали. Он тоже считал, что это бронхит. Кольсруд для полной уверенности посоветовал Натали не встречаться с Уле Айнаром, во всяком случае – в закрытых помещениях. Это слишком рискованно. Опасность заразиться очень серьезна, и у Уле Айнара не будет никаких шансов.
Такой вот нелегкой может быть жизнь для спортсменов высшего класса.
- Из-за болезни Натали я был совсем одинок в отеле. Быть одному – это хорошо, но в то же время порой чертовски тоскливо. В день уходило как минимум по одному фильму на DVD, - говорит Уле Айнар.
Он потихоньку встречался с Натали, хотя и должен был это делать только на открытом пространстве. Совсем удержаться от встреч он был не готов, и свидания были замечены, - и это еще мягко сказано.
Между отелем, где жил Уле Айнар, и отелем, где разместилась Натали с остальными итальянцами, было только поле. Но во время соревнований здесь под наблюдением каждый шаг, и в Олимпийской деревне поднялась настоящая тревога, когда на снегу, на пространстве между двумя отелями, были обнаружены следы.
Подключили секретные службы, которые расследовали это дело, пока не стало ясно, что же произошло: это всего лишь влюбленная пара из Норвегии и Италии, которая должна была встречаться только на открытом пространстве из-за опасности заражения…
Финал этой песни очень мил: вдоль пути Уле Айнара, до того места, где его ждала Натали, было размещено множество норвежских флагов. А за окрестностями каждый вечер и каждую ночь присматривал дополнительный пост охраны.
Сейчас Уле Айнар от души смеется над этой историей.
После беседы с Натали в первый же вечер Уле Айнар занервничал. А если он тоже заразился? У него запершило в горле, и он почувствовал себя больным.
Он отправился спать, думая о попутчике с кашлем. Ну вот какого хрена им достались места прямо рядом с ним? Что, проблемы перед этими Олимпийскими Играми никогда не закончатся?
