Глава третья _____________________ ПАЛОМНИЧЕСТВО

 

 

Отъезд

Время шло быстро. Бапуджи прожил с Дададжи почти год с четвертью.

Однажды Дададжи попросил самых близких учеников собраться в зале для даршана. Дададжи сел на возвышении, Бапуджи встал прямо позади него. Дададжи прервал напряженное ожидание и объявил:

- Завтра вечером я уезжаю. Со мной поедет только Свами, и никто не будет провожать нас на вокзале.

Все потрясенно молчали. Мысль о том, что им придется расстаться со своим любимым Гурудэвом, причиняла слишком сильную боль. Это было невыносимо, и вскоре все начали плакать и всхлипывать. Комната наполнилась звуками рыданий. Но все знали, что таково последнее слово Дададжи, и никто не решился обратиться к нему с просьбой остаться еще на несколько дней или разрешить проводы на вокзале.

Следующее утро было мучительно. Со слезами на глазах один из преданных учеников вложил в руку Бапуджи два недорогих билета третьего класса вместе с пачкой банкнот. Билеты до Матхуры были куплены по распоряжению Дададжи, но насчет денег Бапуджи сомневался.

- Зачем это? – спросил он.

- Пожалуйста, оставь их себе. Они вам понадобятся.

- Нет, Гурудэв приказал мне только следовать за ним. Я не должен беспокоиться о том, чтобы у меня в карманах были деньги, - ответил Бапуджи, возвращая банкноты.

Ученик забрал деньги и сел, удрученно обхватив голову руками. Его голос задрожал и прервался, и он зарыдал так, словно его сердце разрывалось.

В тот день все ученики Гурудэва пришли в ашрам. Никто не захотел остаться дома. Наполненные божественными волнами любви к своему гуру, они весь день постились и читали мантры.

Наконец настал невыносимый момент прощания. Дададжи вышел из комнаты для медитации. Один кусок старой ткани был обернут у него вокруг пояса, другой он держал в руке. Через плечо у него висело полотенце, в другой руке был лишь камандалу. С этим имуществом он пришел в Бомбей год с четвертью тому назад. И вот он прощался с Бомбеем, унося с собой те же самые вещи. Душа, разорвавшая сладостные путы этого мира, пришла в пленительный город Бомбей и теперь покидала воды Мохи (зачарованных морей мирских удовольствий), не неся на себе ни капли соленой воды.

Это была печальная и тягостная сцена. Сотни учеников и преданных не в силах были сдерживать чувства. Им казалось, что их сердца разорвутся от горя. Слезы реками текли у них из глаз. Снова и снова падая на колени, они в последний раз с грустью оказывали своему гуру почести. Когда Дададжи проходил мимо, они бросали гирлянды цветов к его святым стопам. Дададжи поднял руку в благословляющем жесте. Он оделил своей милостью всех собравшихся.

Дададжи спустился с четвертого этажа и медленно направился к ожидавшему автомобилю. Погруженный в блаженный транс, он пребывал в слишком сильном экстазе, чтобы обернуться даже для последнего прощания. Ему некуда было идти кроме как в потустороннее. Бапуджи обогнал его и открыл дверцу автомобиля. Дададжи сел, и Бапуджи последовал за ним, закрыв за собой дверцу. Глухой звук захлопнувшейся двери стрелой боли пронзил сердца собравшихся. Машина покинула ашрам, как будто навсегда.

Когда они прибыли на вокзал, Бапуджи обнаружил, что все вагоны битком набиты. Он волновался, что для Дададжи не найдется места. Сам он был готов стоять стиснутым со всех сторон, но не пристало заставлять Дададжи стоять на ногах.

Пока Бапуджи с беспокойством искал удобное место, Дададжи сказал:

- Свами, наши места в переднем купе, рядом с локомотивом.

Бапуджи заторопился за ним, но все же по пути заглядывал в купе, мимо которых они проходили, в поисках свободных мест. К несчастью, все купе были одинаково забиты народом.

Дададжи беззаботно шел вперед. Дойдя до конца самого первого вагона, он остановился перед дверью и сказал:

- Свами, открой дверь. Нам в это купе.

Бапуджи попытался открыть дверь купе, но не смог. Тем временем кондуктор дунул в свисток, подавая машинисту сигнал отправляться, и Дададжи сам открыл дверь. Как только они вошли внутрь, поезд тронулся.

Внутри было темно. Бапуджи попытался включить свет, но безрезультатно.

- Похоже, лампочка перегорела, или где-то нет контакта, - сказал он.

-И с лампочкой, и с проводами все в порядке, но ты не сможешь включить свет. Гляди, это сделаю я.

Дададжи еще не договорил, а свет уже зажегся. Бапуджи был хорошо знаком со сверхъестественными возможностями Дададжи и не удивился. При свете он смог как следует разглядеть маленькое купе в самом начале вагона с двумя полками у противоположных стен.

Теперь, когда проблема поиска свободных мест в переполненном поезде была решена, Бапуджи успокоился. Купе было в их полном распоряжении, и им было во всех отношениях комфортно. Дададжи снял с плеча полотенце, расстелил его на одной из полок и сел, пристроив рядом с собой камандалу и каупину (набедренную повязку). Бапуджи сел на противоположную полку и положил рядом свою матерчатую сумку. Чувствуя себя совершенно непринужденно, Бапуджи сказал:

- Гуруджи, нас бы просто растоптали, если бы Вы не нашли это купе. Вы знали, что оно свободно?

- Да, - последовал краткий ответ.

- Наверное, никто из пассажиров не вошел в него, потому что здесь было темно.

- Нет, не только из-за темноты.

- Из-за чего же еще?

- А ты смог открыть дверь купе?

- Нет, ручку заклинило, и она никак не поворачивалась.

- Тогда как же я открыл дверь?

- Возможно, Вы оказали на ручку необходимое давление. Бывает, что того, чего не добьешься силой, можно добиться должным умением.

- Чтобы открыть эту дверь, не требовалось ни умения, ни силы. Требовалось твердое намерение.

- Я не совсем понимаю.

- Я принял намерение, что до нашего прихода никто не сможет открыть дверь этого купе. Только после того, как я отказался от этого намерения, стало возможно открыть дверь и включить свет.

- О, так Вы хотите сказать, что забронировали купе одним намерением?

- Да, теперь ты меня понимаешь.

Было около десяти часов вечера. Бапуджи начал зевать - обычно он ложился спать в десять. Заметив, что он зевает, Дададжи сказал:

- Я собираюсь помедитировать сидя, а ты займись тем же самым лежа!

Бапуджи немного смутило довольно саркастическое замечание Дададжи. Но он прекрасно знал, что Дададжи сон не требуется, а самому ему без отдыха не обойтись. Не нужно было стесняться спать в присутствии Дададжи. Бапуджи достал из сумки полотенце и шаль. Он постелил полотенце на полку и решил воспользоваться сумкой вместо подушки. Бапуджи как следует запер обе двери на задвижку, чтобы никто не смог зайти в купе на промежуточных станциях.

Было довольно холодно. В это время года ночи были промозглыми, хотя днем стояла теплая погода. Бапуджи закрыл ставни на окнах, чтобы свежий вечерний воздух не задувал в купе. Тем временем Дададжи погрузился в самадхи, сидя на полке в позе падмасана. Устроив все, Бапуджи завернулся в шаль, лег на полку и почти сразу заснул.

Прошло около двух часов. Бапуджи перевернулся на другой бок и внезапно открыл глаза. Он увидел, что Дададжи на противоположной полке больше нет. Бапуджи резко сел. Он оглядел все купе, но Дададжи нигде не было, хотя полотенце, каупина и камандалу по-прежнему лежали на полке. Тогда Бапуджи заглянул под сиденье и обнаружил, что деревянные сандалии Дададжи исчезли. Он встал и убедился, что задвижки на обеих дверях плотно задвинуты изнутри! Куда же мог подеваться Дададжи? И как он мог выбраться из купе? Бапуджи был просто поражен. Он взглянул на свои часы. Была полночь. Поезд мчался на всей скорости.

В голове у Бапуджи вертелась мысль: «Что я стану делать в Матхуре без Гуруджи, один-одинешенек?» все, что он знал, это что он едет вместе с Дададжи в Матхуру. Но он не знал ни куда они направятся в Матхуре, ни с какой целью.

«Почему Гуруджи исчез?» - ломал он себе голову. Было около полуночи, и он еще не успел как следует выспаться. Размышляя о неожиданном и необъяснимом исчезновении Дададжи, он снова лег на полку и закрыл глаза. Минут через пять он открыл глаза и увидел, что Дададжи как ни в чем не бывало сидит на своей полке.

Бапуджи сел и воскликнул в приятном удивлении:

- Гуруджи, куда Вы исчезали некоторое время назад?

Дададжи невозмутимо взглянул на него, как будто ничего не случилось, и ответил вопросом на вопрос:

- Свами! Ты что, разговариваешь во сне?

- Нет, я не разговариваю во сне, я вовсе не сплю. Несколько минут назад Вас здесь не было.

- Похоже, у тебя галлюцинации.

- Нет, это не галлюцинации. У меня сна ни в одном глазу, и несколько минут назад Вас точно не было в купе. Я искал повсюду, но Вас просто не было.

- Ну, теперь-то я здесь, и ты можешь спокойно спать.

- Гуруджи! Вы пытаетесь уйти от ответа, чтобы не говорить мне правды!

- Я что, обязан тебе обо всем рассказывать? Разве есть такое правило?

- Нет, конечно, такого правила быть не может. Но разве не естественно, что мне любопытно узнать о таком странном происшествии?

- Твое любопытство просто не имеет границ. Ты хочешь знать обо всем и сразу. Еще только полночь, так что ложись снова спать.

- Даже если я попытаюсь, то теперь все равно не усну, пока Вы не скажете мне правду.

-Да ну? А разве несколько минут назад ты не задремал, не зная правды? Попробуй еще раз и уснешь.

- Вы определенно пытаетесь уйти от объяснений. Вы предпочли бы скрыть это от меня?

- о нет, мне нечего скрывать. Но и тебе не пристало настаивать, чтобы я немедленно объяснял каждый пустяк.

- Хорошо, можете не объяснять прямо сейчас, но Вы расскажете позже?

- Да, расскажу.

- Когда? – Бапуджи хотел знать все.

- Ты узнаешь обо всем после приезда в Матхуру.

Дададжи, в своем духе, оставил объяснение на будущее. Бапуджи ничего не оставалось, как только терпеливо ждать. Бапуджи снова уснул, а Дададжи опять погрузился в самадхи.

Около пяти часов утра Бапуджи проснулся, Дададжи как раз выходил из самадхи. За ночь никто больше не вошел в купе, так что их обоих не беспокоили. Поезд прибыл на большую станцию и остановился довольно надолго. Когда Дададжи и Бапуджи сошли с поезда, чтобы умыться, в купе вошло еще несколько пассажиров. Когда они вернулись, Дададжи сел рядом с дверью и подал Бапуджи знак сесть рядом, чтобы никто больше не мог занять место подле него. Бапуджи так и сделал. Поболтав немного о том о сем, Дададжи погрузился в экстатическое состояние, а Бапуджи принялся читать книгу, которую захватил с собой.

Бапуджи привык обедать в десять утра, но у него не было с собой ни еды, ни денег. Дададжи был выше голода и жажды и был погружен в безмятежную медитацию. К половине одиннадцатого Бапуджи сильно проголодался, но что ему оставалось, кроме как сносить муки голода. Когда Дададжи вышел из глубокой медитации, был уже почти полдень. Он мягко спросил Бапуджи:

- Свами, почему ты не обедаешь, раз ты голоден? Зачем без нужды мучить себя?

Бапуджи действительно был ужасно голоден и тут же выдал свое раздражение и горечь:

- И кто же, по-вашему, станет кормить меня бесплатно?

- Твоя правда, но ведь у тебя с собой есть деньги, зачем же так скаредничать?

В ответ Бапуджи показал ему свои пустые карманы и сказал:

- Видите, у меня нет с собой ни единой пайсы (мелкой монеты). Я в точности следовал Вашим указаниям.

- Вне всякого сомнения, в карманах у тебя денег нет. Но зато они есть в твоем дневнике.

- Извините, но я Вас не понимаю.

- Просто посмотри в дневнике и все поймешь.

Бапуджи тут же достал из сумки дневник и принялся перелистывать страницы. Почти сразу же он наткнулся на купюру в одну рупию. Бапуджи был одновременно удивлен и смущен этой находкой. Он действительно хранил иногда деньги в своем дневнике. Он мог запросто положить купюру в дневник, а после позабыть. Совершенно случайно он вез с собой купюру в одну рупию. Теперь у Бапуджи было ощущение, что он нарушил приказание своего гуру, пусть и ненамеренно. Полный смущения, он сказал:

- Гуруджи, я не собирался нарушать Ваши указания. Я не знал, что у меня с собой эти деньги.

- О да, ты тщательно следовал моим указаниям: я просил тебя не везти с собой денег в карманах. А ведь, в конце концов, эти деньги оказались у тебя в дневнике, а не в кармане.

- Я правда даже не думал о том, чтобы нарушить Ваши указания. Эти деньги оказались в дневнике без моего ведома.

- О да, я знаю, что ты взял с собой деньги не нарочно. Они сами сели на поезд вместе с тобой, подумав: «Свами останется голоден, если мы не заберемся к нему в дневник!»

Дададжи снова улыбнулся.

– Гуруджи, я говорю правду. Я действительно вез их с собой не нарочно.

- Я знаю, что деньги остались в дневнике без твоего ведома. Так что возьми их, как подарок небес, и используй, чтобы утолить голод.

Бапуджи был очень доволен, ведь именно этого ему и хотелось. Теперь возникла другая проблема: как накормить двух человек на одну рупию. Хотя шел 1932 год, и все стоило недорого, одной рупии все-таки было недостаточно, чтобы купить обед на двоих. Дададжи догадался, что тревожит Бапуджи, и сказал:

- Мне не требуется пища. Поешь один.

Вскоре поезд остановился на станции. Бапуджи поел, а на оставшиеся деньги купил немного фруктов для Дададжи. Сначала Дададжи не хотел ничего есть, но, поддавшись настойчивым уговорам Бапуджи, он съел банан, только чтобы успокоить своего не в меру заботливого ученика. Остальные фрукты они сложили в сумку к Бапуджи.

Остаток пути прошел без происшествий. Дададжи был погружен в самадхи, а Бапуджи читал. Поезд прибыл в Матхуру вечером. С вокзала Дададжи и Бапуджи направились прямо к реке Ямуне. Когда они поднялись на Вишрам-Гхат[52], священная река предстала их взглядам, освещенная закатным заревом.

На берегах Ямуны расположено несколько гхатов, но Вишрам-Гхат занимает среди них особое место. По легенде, Господь Кришна и его брат Баларама совершали здесь омовение, чтобы смыть грязь и изнеможение после победы над Кансой[53], царем-демоном Матхуры. Совершив омовение, они сделали привал в этом месте, поэтому оно стало известно как Вишрам-Гхат, гхат для отдыха.

Дададжи и Бапуджи тоже совершили омовение в священных водах Ямуны, чтобы смыть усталость и грязь долгого путешествия. Они тоже решили переночевать здесь. Бапуджи привык есть только раз в день, а Дададжи вообще не испытывал ни голода, ни жажды. Пока Бапуджи съел два фрукта из своей сумки, Дададжи устроился для медитации в уединенном месте. Бапуджи нашел себе местечко в углу, где стены защищали его от холода. Он уснул, мысленно повторяя имя Бога.