Глава 2. История вида глагола

Как самостоятельной части речи современному глаголу присущи категории вида, времени, наклонения, числа, лица и залога. Существенные различия древнерусской и современной систем наблюдаются в формах выражения этих категорий и их значимости.

В общеиндоевропейском грамматическом строе, как об этом пишет П. С. Кузнецов, в глаголе уже выражались видовые отношения, но отличные от видовых отношений в нашем понимании этого слова. На базе этих видовых отношений в отдельных языковых группах в различные исторические эпохи стала складываться система времен.

До сих пор в науке не сформировано единой позиции о времени закрепления современной категории вида как парного противопоставления значения ограниченности/неограниченности пределом действия во времени.[2] Рассмотрим эту проблему подробнее.

Изучение этой категории началось в XIX в., хотя свое отражение она получила уже в грамматиках М. Смотрицкого и Ю. Крижанича (XVII в.).

В работах А. X. Востокова и Н. И. Греча категория вида не была четко отграничена от категории времени. А. X. Востоков выделил три вида: неокончательный (несовершенный), совершенный и многократный, и, кроме того, восемь форм времени. Виды он рассматривал как выражение разных моментов действия: совершенному виду отводилось значение начала и конца действия, несовершенному — значение середины действия. Г. Павский выдвинул теорию трех степеней длительности действия, обозначаемых видами глагола, выражающими качественное различие в характере протекания действия. О степенях длительности говорил и А. А. Потебня, связывая их, но не отождествляя с совершенностью и несовершенностью действия.

В понятии вида признак длительности сочетается с представлениями о совершенности/несовершенности, но может быть независим от них. Глаголы СВ (совершенного вида) могут выражать разную степень длительности (вытолкать, вытолкнуть, повыталкивать). Действие длительное и многократное может представляться оконченным, не переставая быть длительным и многократным (понатаскать, понавывёртывать). Потебня стал связывать вид с категориями совершенности и несовершенности.

Под видом имеют в виду две различные категории: совершенности/несовершенности и степени длительности. Категории совершенности/несовершенности подчинили себе различия по степени длительности, что и дало повод Потебне закрепить значение вида за совершенностью/несовершенностью. Система видов, по Потебне, должна быть не описанием, а историей их происхождения. Нельзя принимать за исходную точку деления такой вид, который по времени происхождения позже других. Образование степеней длительности предшествовало возникновению совершенности и несовершенности. Формирование степеней длительности — сложный процесс развития отвлечённых понятий о действии.

Потебня выделяет четыре степени длительности славянского глагола: 1) определённое совершение действия (плывёт) или конкретная длительность действия; 2) отвлечённая длительность, продолжающаяся без перерывов (плавает); 3) продолжение действия с промежутками; 4) действие моментальное. Различие этих значений свойственно лишь глаголам вещественного движения, сопряжённого с переменой места.[3]

Образование категорий совершенности - несовершенности связано с влиянием предлогов на виды, которое вызвано внутренними изменениями функций предлогов.

На основе различия понятий совершенности/несовершенности с глаголах с предлогами возникают те же различия в беспредложных глаголах, выражающих разные степени длительности. С понятием совершенности/несовершенности Потебня связывает оттенки результата и предела действия.[4]

 

В дальнейшем учение о двух видах (совершенном и несовершенном) разрабатывалось в трудах Г. К. Ульянова, Ф. Ф. Фортунатова, А. А. Шахматова, В. А. Богородицкого, А. М. Пешковского, В. В. Виноградова и других ученых. Большое внимание было уделено исследованию системы образования видов и определению грамматико-семантической стороны категории вида. Однако до сих пор нет единства мнений по вопросу об определении семантики вида, о различии между совершенным и несовершенным видом.

Одни ученые (Ф. Ф. Фортунатов, А. М. Пешковский) рассматривают вид как категорию, которая обозначает распределение действия во времени: значения видов связываются с представлениями непротяженности, недлительности процесса или же его протяженности, длительности. Само действие может рассматриваться по отношению к ограниченному времени в его развитии (значение совершенного вида) или без отношения к какому-либо определению времени (значение несовершенного вида). А. М. Пешковский сравнивал различие совершенного и несовершенного вида с представлением точки по отношению к линии.

Другие ученые (А. А. Шахматов, В. А. Богородицкий) подчеркивают в определении вида способ прохождения действия (его течения, совершения, выполнения). Отсюда у А. А. Шахматова выделение ряда подвидов каждого из двух видов.

В. В. Виноградов определяет вид как категорию, обозначающую действие в отношении к его пределу: основным признаком совершенного вида является признак предела действия, достижения цели, результата, отсутствие представления о длительности действия, а основным значением несовершенного вида является выражение действия в его течении, без представления о пределе процесса в целом.

А. В. Бондарко и Л. Л. Буланин определяют глагольный вид как грамматическую категорию, обозначающую различия в представлении протекания действия. Совершенный вид обозначает действие как неделимое целое, тогда как в семантике несовершенного вида отсутствует указание на целостность действия. Такого понимания придерживается и Ю. С. Маслов[5]

 

Большинство ученых до 70-х годов ХХ века склонялись к мнению, впервые сформулированному Ю. С. Масловым: славянский глагольный вид возникает в поздний праславянский период, и, соответственно, в древнерусском языке начального периода противопоставления СВ/НСВ еще не было завершено, а лишь формировалось в рамках взаимодействия видовременных отношений. Это противопоставление не совпадало с современным, поскольку было очень тесно связано с выражением способов глагольного действия, которые реализуют различные временные, количественно-временные и результативные модификации действия, выраженные с помощью словообразовательных формантов, например: начинательный загреметь/греметь, однократный толкнуть/толкать, накопительный настрелять/стрелять и т.д.

Иной точки зрения придерживаются Г. А. Хабургаев и К. В. Горшкова: современное противопоставление СВ/НСВ сформировалось еще в конце праславянского периода, поэтому различия между древнерусской и современной видовыми системами касаются не меньшей или большей последовательностью в парном противопоставлении глаголов по виду, а в неодинаковой «ценности» вида в системе глагольных категорий: в современном русском языке видовое значение неотделимо от временного (глагол СВ сделать не имеет формы настоящего времени); в древнерусском языке вид и время функционируют самостоятельно и вид не влияет на образование глагольных форм (любая временная форма образуется и от глагола СВ, и от глагола НСВ).

Старейшим средством видообразования, по мнению большинства исследователей, является префиксация, и образование вида последовательно связывается с глагольным словообразованием, поскольку приставки чаще всего, кроме видового различия, привносят и различия лексические, характеризующие способ глагольного действия (ПИСАТИ – ДОПИСАТИ – ПОДЪПИСАТИ – ПРѢПИСАТИ).[6]

Иванов В.В. полагает, что вместе с развитием приставочного глагольного словообразования проходит процесс обобщения отдельных способов действия праславянских глаголов: все они объединялись в три большие группы — предельные (т. е. обозначающие действие, достигающее своего предела), непредельные и нейтральные в отношении предельности-непредельности глаголы.

В группе приставочных предельных глаголов ядро составляли глаголы результативного способа действия, к которым примыкают глаголы начинательного значения, а также моментально-одноактного действия, образованные с суффиксом -ну-. Глаголы состояния входили в группу непредельных глаголов.

В группе предельных глаголов, точнее, в ее ядре— в результативных глаголах — появляется потребность формально разграничить значение процесса действия, направленного на достижение результата, и значение достижения самого результата, что первоначально выражалось одним глаголом. Таким образом, возникла потребность разграничить, например, в глаголе sъbьrati значение «быть в процессе собирания» и «собрать». Для разграничения этих значений была использована уже имевшаяся в праславянском языке модель противопоставления определенного и неопределенного действия, выражаемого противопоставлением чередующихся гласных (leteti — letati). По этой модели приставочные глаголы типа sъbьrati получали пару sъbirati, в значении которой выступала процессность действия или неопределенная его кратность. Эти глаголы, таким образом, получали значение имперфективов — глаголов несовершенного вида, которые противопоставлялись глаголам общего вида, т, е. не характеризованным по виду, совмещавшим в себе значение процессности н значение достижения результатов действия. Когда основы общего вида утрачивают возможность употребляться для обозначения процесса, тогда общий вид превращается в совершенный, характеризующий достижение предела действия. С появлением совершенного вида складывается современная категория вида, однако она пока что охватывает лексически ограниченную группу приставочных результативных глаголов.[7]

Со степенью длительности и мгновенности в древнерусском языке была связана система времен, которая и развилась на ее базе.

С. Д. Никифоров так объясняет это явление: «Развивающаяся категория вида снимала (ассимилировала) в историческую эпоху как ряд более древних видовременных значений (например, видовая семантика имперфекта поглощена категорией несовершенного вида, а видовая семантика аориста — категорией совершенного вида), так и способы выражения еще более древних степеней длительности».[8]

Следует также отметить, что противопоставление совершенного и несовершенного вида наметилось еще в дописьменный период, однако категория вида активно развивалась с XII—XIII вв. В результате этого категория вида в современном ее понимании сложилась в основном ко второй половине XVI в.

Категория вида — это очень сложная особенность русского глагола. Категория вида наслаивается на категорию времени, вследствие чего имперфект, аорист, плюсквамперфект, будущее сложное второе как излишние исчезают из употребления. Исторически органическая связь между видом и временем выражается в том, что от глаголов несовершенного вида можно образовать настоящее, прошедшее и будущее время сложное, а от глаголов совершенного вида — только прошедшее и будущее время простое.