Глава одиннадцатая. Показания мисс Дебенхэм
Мери Дебенхэм вошла в ресторан, и Пуаро снова убедился, что в свое время не ошибся в ее оценке. На девушке был черный костюм и лиловато-серая блузка. Тщательно уложенная – волосок к волоску – прическа. И движения у нее были такие же продуманные, как прическа. Она села напротив Пуаро и мсье Бука и вопросительно посмотрела на них. – Вас зовут Мэри Хермиона Дебенхэм и вам двадцать шесть лет? – начал допрос Пуаро. – Да. – Вы англичанка? – Да. – Будьте любезны, мадемуазель, написать на этом листке ваш постоянный адрес. Она написала несколько слов аккуратным, разборчивым почерком. – А теперь, мадемуазель, что вы расскажете нам о событиях прошлой ночи? – Боюсь, мне нечего вам рассказать. Я легла и сразу заснула. – Вас очень огорчает, мадемуазель, что в поезде было совершено преступление? Девушка явно не ожидала такого вопроса. Зрачки ее едва заметно расширились: – Я вас не понимаю. – А ведь это очень простой вопрос, мадемуазель. Я могу повторить: вы огорчены тем, что в нашем поезде было совершено преступление? – Я как-то не думала об этом. Нет, не могу сказать, чтобы меня это огорчило. – Значит, для вас в преступлении нет ничего из ряда вон выходящего? – Конечно, такое происшествие весьма неприятно, – невозмутимо сказала Мэри Дебенхэм. – Вы типичная англичанка, мадемуазель. Вам чужды волнения. Она улыбнулась: – Боюсь, что не смогу закатить истерику, чтобы доказать вам, какая я чувствительная. К тому же люди умирают ежедневно. – Умирают, да. Но убийства случаются несколько реже. – Разумеется. – Вы не были знакомы с убитым? – Я впервые увидела его вчера за завтраком. – Какое он на вас произвел впечатление? – Я не обратила на него внимания. – Он не показался вам человеком злым? Она слегка пожала плечами: – Право же, я о нем не думала. Пуаро зорко глянул на нее. – Мне кажется, вы слегка презираете мои методы следствия, – сказал он с хитрым огоньком в глазах, – думаете, что англичанин повел бы следствие иначе. Он бы отсек все ненужное и строго придерживался фактов, – словом, вел бы дело методично и организованно. Но у меня, мадемуазель, есть свои причуды. Прежде всего я присматриваюсь к свидетелю, определяю его характер и в соответствии с этим задаю вопросы. Несколько минут назад я допрашивал господина, который рвался сообщить мне свои соображения по самым разным вопросам. Так вот, ему я не позволял отвлекаться и требовал, чтобы он отвечал только «да» и «нет». За ним приходите вы. Я сразу понимаю, что вы человек аккуратный, методичный, не станете отвлекаться, будете отвечать коротко и по существу. А так как в нас живет дух противоречия, вам я задаю совершенно другие вопросы. Я спрашиваю, что вы чувствуете, что думаете. Вам не нравится этот метод? – Извините за резкость, но мне он кажется пустой тратой времени. Предположим, вы узнаете, нравилось мне лицо мистера Рэтчетта или нет, но это вряд ли поможет найти убийцу. – Вы знаете, кем на самом деле оказался Рэтчетт? Она кивнула: – Миссис Хаббард уже оповестила всех и вся. – Ваше мнение о деле Армстронгов? – Это чудовищное преступление, – решительно сказала она. Пуаро задумчиво посмотрел на девушку: – Вы, мисс Дебенхэм, насколько мне известно, едете из Багдада? – Да. – В Лондон? – Да. – Что вы делали в Багдаде? – Служила гувернанткой в семье, где двое маленьких детей. – После отпуска вы возвратитесь на эта место? – Не уверена. – Почему? – Багдад слишком далеко. Я предпочла бы жить в Лондоне, если удастся подыскать подходящую вакансию. – Понимаю. А я было решил, что вы собираетесь замуж. Мисс Дебенхэм не ответила. Она подняла глаза и посмотрела на Пуаро в упор. «Вы слишком бесцеремонны», – говорил ее взгляд. – Что вы думаете о вашей соседке по купе мисс Ольсон? – Славная недалекая женщина. – Какой у нее халат? – Коричневый шерстяной, – в глазах мисс Дебенхэм промелькнуло удивление. – А! Смею упомянуть и надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, что по пути из Алеппо в Стамбул я обратил внимание на ваш халат, – он лилового цвета, верно? – Вы не ошиблись. – У вас нет с собой еще одного халата, мадемуазель? Например, красного? – Нет, это не мой халат. Пуаро быстро наклонился к ней – он напоминал кошку, завидевшую мышь. – Чей же? Девушка, явно пораженная, отшатнулась: – Не понимаю, что вы имеете в виду. – Вы не сказали: «У меня нет такого халата». Вы говорите: «Это не мой» – значит, такой халат есть, но не у вас, а у кого-то другого. Она кивнула. – У кого-то в поезде? – Да. – Чей же он? – Я вам только что сказала. Я не знаю. Утром часов около пяти я проснулась, и мне показалось, что поезд давно стоит. Я открыла дверь, выглянула в коридор. Хотела посмотреть, что за станция. И тут увидела в коридоре фигуру в красном кимоно – она удалялась от меня. – Вы не знаете, кто это? Какого цвета волосы у этой женщины – светлые, темные, седые? – Не могу сказать. На ней был ночной чепчик, и потом я видела только ее затылок. – А какая у нее фигура? – Довольно высокая и стройная, насколько я могу судить. Кимоно расшито драконами. – Совершенно верно. Минуту Пуаро хранил молчание. Потом забормотал себе под нос: – Не понимаю. Ничего не понимаю. Одно с другим никак не вяжется. – Поднял глаза и сказал: – Не смею вас больше задерживать, мадемуазель. – Вот как? – она была явно удивлена, однако поспешила встать, но в дверях заколебалась и вернулась обратно. – Эта шведка – как ее, мисс Ольсон? – очень встревожена. Она говорит, что вы ей сказали, будто она последней видела этого господина в живых. Она, вероятно, думает, что вы ее подозреваете. Можно, я скажу ей, что она напрасно беспокоится? Эта мисс Ольсон безобиднейшее существо – она и мухи не обидит, – и по губам мисс Дебенхэм скользнула улыбка. – Когда мисс Ольсон отправилась за аспирином к миссис Хаббард? – В половине одиннадцатого. – Сколько времени она отсутствовала? – Минут пять. – Она выходила из купе ночью? – Нет. Пуаро повернулся к доктору: – Рэтчетта могли убить так рано? Доктор покачал головой. – Ну что ж, я полагаю, вы можете успокоить вашу приятельницу, мадемуазель. – Благодарю вас, – она неожиданно улыбнулась на редкость располагающей к себе улыбкой. – Знаете, эта шведка очень похожа на овцу. Чуть что – сразу теряет голову и жалобно блеет. – Мисс Дебенхэм повернулась и вышла из вагона.
|