Александр Щипков. Во что верит Россия. Понять современную российскую религиозность в наши дни очень непросто.

 

Понять современную российскую религиозность в наши дни очень непросто.

Мировоззрение современного русского человека, многие его высшие ценности,

которые можно назвать "квазирелигиозными", носят, строго говоря, не

религиозный, а идеологический характер. Эти идеологические ценности, в

большинстве своем принадлежащие марксистской ментальности, сочетаются с

религиозностью и во многом определяют ее. Происходит это независимо от

политических симпатий наших сограждан. Тезис "бытие определяет сознание";

дихотомия "базис -- надстройка"; утверждение, что "если мы разбогатеем,

создадим правильные социально-экономические отношения, то станем честнее,

культурнее, гуманнее, уладим национальные и прочие конфликты", стали для нас

аксиомами. Мало того, и в решении, так сказать, "базисных" вопросов

экономической политики разброс гораздо уже, чем кажется на первый взгляд.

Кроме ампиловцев никто не призывает к возрождению

"командно-распределительной системы". При таком подходе к экономической

политике, когда она приобретает квазирелигиозное значение (можно сказать,

что от нее зависит "спасение души"), даже, казалось бы, частные технические

вопросы имеют принципиальное, идейное значение, разделяют людей, к примеру,

на "настоящих" и "ненастоящих демократов" и даже на "демократов" и

"фашистов". Демократия, права человека, правовое государство, духовность и

культура -- все это блага, которые могут быть получены в результате

экономического спасения. Сегодня эта марксистская схема звучит тверже и

грубее, чем в 1917 году. Тогда она была сильно разбавлена хилиастическими

идеями грядущего коммунистического рая, с его всеобщим равенством,

братством, счастьем. Красноармейцы и бойцы трудового фронта приближали его с

христианской жертвенностью и первобытной жестокостью. Ныне не только

человеческий материал не тот, но сама идея в ее нынешней модификации

героизма не требует.

В наиболее чистом виде нынешние марксисты -- это так называемые

"демократы" (которых сама демократия в употребляемом во всем мире смысле

этого слова вообще не интересует), считающие, что высшая и последняя стадия

развития человечества -- "рынок" (а вовсе не коммунизм). Самые фанатичные из

них ради построения этого "рынка" готовы оправдать не только шоковую

экономику, не только любые нарушения демократии и элементарной морали, но и

преступления. При этом вожделенный "рынок", "капитализм", мыслятся по их

карикатурным изображениям в учебниках марксизма-ленинизма. В чаемом

прекрасном "новом мире чистогана" самое что ни на есть темное происхождение

богатства -- нормальное явление в период "первоначального накопления

капитала". Поразительно, как легко и с какой радостью верят в существование

этого мифического периода! Как будто бы, все слышали о М. Вебере, о том, что

начало "капитализма" -- это привнесение христианских, по сути монашеских

ценностей в профессиональную деятельность, отношение к ней как к служению

Богу. Все слышали о Д. Бурстине, о том, что первые полтора века

существования американской нации пуритане все свои силы отдавали заботе о

том, как создать истинно христианское общество... К сожалению, есть

явления, которые марксистские головы не могут принять.

Сформулировать доктрину постсоветской "демократии", конечно, несколько

шаржируя и огрубляя, можно следующим образом: полностью

"деидеологизированное" общество (о его все-таки наличествующей идеологии мы

уже сказали) дает возможность каждому добыть столько денег, сколько он

может. Государство представляет собой совокупность коммерческих организаций,

которые связаны между собой исключительно финансовыми взаимоотношениями. К

субъектам относятся и завод, и музей, и шашлычная, и религиозная община, и

футбольная команда. Все равны на старте. Выживает сильнейший. Роль

государства в этой схеме стремится к нулю. Неизбежный рост цинизма,

рвачества и безыдейности легко переходит в прямую преступность. Такое

духовное состояние можно назвать "духовным монетаризмом". На сегодня это

массовая идеология, подразумевающая снятие внешних и внутренних оков с

человека, и чем больше свободы он при этом получает, тем лучше. Но свобода в

европейском понимании -- это свобода думающей и морально ответственной

личности. Многие явления если и не запрещены в цивилизованных странах

законом, то, по крайней мере, осуждаются общественным мнением. У нас же они

часто становятся нормой, с легкостью принятой обществом.

Любые религиозные верования, накладываясь на идеологию духовного

монетаризма, трансформируются, опустошаются. Здесь следует упомянуть о двух

основных тенденциях в современной религиозной ситуации.

Одна -- реставрационная -- это возрождение Русской Православной Церкви.

В нашем обществе возвращение к православию происходит в ситуации, когда

несколько поколений в своем подавляющем большинстве не имели никаких связей

с институциональной церковной организацией и официальной религиозной

идеологией. В большевистскую эпоху посещение немногих открытых для

богослужения храмов само по себе не включало человека в реальную церковную

жизнь и лишь в минимальной степени знакомило с религиозным мировоззрением. В

годы перестройки, когда коммунистическая идеология и ее эрзацы рухнули,

наиболее естественным для русских людей религиозным выбором стало

возвращение к "прежнему нормальному состоянию", к истокам, к православию, к

Московской Патриархии. Нынешняя православная религиозность не является

результатом "свидетельства Церкви", но в значительной степени она --

следствие логики развития светской культуры и идеологии. Для основной массы

верующих не характерно соблюдение традиционных церковных норм. Их поведение

православно неинституционализировано, а жизнь совсем не воцерковлена. Их

православие, церковность, религиозность легко сочетаются с господствующими в

обществе идеологическими поветриями. При этом само духовенство, епископат,

так называемая "церковная общественность", вынужденные реагировать на

интеллектуальные вызовы нашего времени, находятся далеко не в лучшей форме.

После 1927 года Церковь была жестко встроена в "систему". Какое-либо

противостояние было возможно в очень ограниченном идейном и политическом

пространстве, что не могло не отразиться на религиозном мировоззрении. Даже

у глубоко верующих людей собственные религиозные представления легко

уживаются с новым "монетаристским" сознанием. Истории знакомы подобные

духовные симбиозы. Вспомним, что происходило в русском обществе в сталинское

время. Официально Церковь была разрешена, и в стране жили искренне верующие

люди. Однако многие из них органично воспринимали себя элементом

существующей идеологической системы. Церковное руководство не могло дать

открытой и четкой оценки жуткой сталинской идеологии, и эта идеология легко

входила в подсознание рядовых православных и даже духовенства. Они любили

Сталина, оправдывали его тиранию, верили в ложную идею социалистического

прогресса.¹

Кстати говоря, подобные явления не исчезают бесследно. Сегодня внутри

Русской Православной Церкви существует группировка, которая считает Сталина

спасителем Церкви и стремится канонизировать его и маршала Жукова.

Помимо возрождения православия важной особенностью нынешней религиозной

ситуации является широкое распространение всякого рода "нетрадиционных" и

простейших древних верований. Здесь можно упомянуть веру в астрологию,

знахарское целительство, НЛО, фрагменты восточных верований и т. д. и т. п.

Все это неудивительно. В условиях цензуры, почти полного разрушения

церковной традиции, исчезновения цельного религиозного мировоззрения в

обществе стихийно распространялись элементарные верования. Если обратиться к

последнему десятилетию, можно сказать, что так называемая "нетрадиционная

религиозность" для громадной части народа оказалась как раз традиционной.

Причем, не следует забывать, что все эти "суеверия" отнюдь не препятствуют

принятию христианства. В массовом сознании христианская вера вполне

"естественно" сочетается с верой в переселение душ, колдунов, пришельцев,

астрологию. В наше время все эти поверия становятся "кирпичиками" для

строительства мировоззренческих систем, на основе которых, в свою очередь,

возникают и формируются секты. Таким образом, политические и экономические

процессы последнего десятилетия протекали в России на фоне этих двух

основных тенденций.

²

Возникает парадоксальная ситуация. Заявив об отказе от построения

социализма, марксисты-рыночники начали исповедовать некие размытые

идеологические принципы, некую "мерцающую" мораль, которая якобы может

совершенствоваться вместе с совершенствованием экономических отношений. И

эта "мерцающая" мораль неожиданно легко соединилась с описанной нами

религиозной энтропией, разлитой в обществе. Религиозная энтропия, в отличие

от догматических систем мировых религий, не накладывает на верующего жестких

моральных обязательств. Если с этой точки зрения посмотреть на секты,

выросшие на почве религиозной энтропии, то нужно признать, что они идеально

вписались в рыночную идеологию. Их эклектичное религиозное сознание и гибкие

структурные формы удачно вписались в рынок. Размытое религиозное сознание,

возникшие на его основе секты и постсоветский рынок, с его идеологией

духовного монетаризма, нашли друг друга.

Сегодня уже невооруженным глазом видно, что традиционные Церкви

вписываются в наш дикий рынок с большим трудом. Им мешают "принципы" и

структурная неповоротливость (их структура изначально не была предназначена

для рыночных отношений).

Обычно в качестве примера религиозных институтов, удачно существующих в

условиях рынка, приводят протестантские Церкви. Сразу хотим подчеркнуть

отличие: структурно гибкие протестанты практически всегда сохраняли жесткую

нравственную основу. Именно эта религиозная позиция позволяла им

рассматривать рынок как одно из средств совершенствования общества и

человека. У протестантов и у последователей религий нового века

принципиально разное отношение к рынку, вследствие чего сам рынок

представляется размытым по своей идеологической сути.

"Развести" протестантов и секты, возникшие на базе религий нового века,

важно для понимания мировоззренческой природы духовного состояния

современного российского общества.

Современные реставрационные тенденции, о которых мы уже говорили, в той

или иной степени проявляются в разных регионах страны. Они могут иметь

державно-православный оттенок, как в центральной России, или

державно-коммунистический, преобладающий в Сибири. Духовный монетаризм и на

них "наводит порчу", но в целом как православная, так и коммунистическая

идеологии активно ему сопротивляются. Поэтому изучать сущность духовного

монетаризма лучше в тех регионах, где слабее всего развиты реставрационные

идеи. И такой регион, где духовный монетаризм, повлиявший на развитие всей

России, представлен, так сказать, в "чистом виде", есть. Это Урал, а именно:

Пермь, Екатеринбург, Челябинск.

Незначительное влияние православия на Урале характерно не только для

наших дней. Так было и до революции. Преобладание среди населения

промышленных рабочих и малочисленность крестьянства -- факторы, неизменно

ослабляющие общую религиозность населения. В добавление к этому вспомним

исторически традиционную слабость Русской Православной Церкви на Урале, где

всегда было заметно влияние старообрядчества, всякого рода сект, язычества

соседних народов, татаро-башкирского ислама. В начале столетия здесь

наблюдался высокий уровень антиклерикальных и антимонархических настроений,

что в годы революции обусловило ранний всплеск антирелигиозного террора.

Известно, что царскую семью большевики сознательно отправили в ссылку на

Урал. Архиепископ Пермский и Соликамский Андроник (Никольский) был убит в

июне 1918 года, после того как провозгласил анафему большевикам. Он один из

ранних и наиболее почитаемых новомучеников. Позже с невероятной

тщательностью было выкорчевано и уральское старообрядчество.

К середине века РПЦ была крайне ослаблена. В то же время, вследствие

военной миграции столичной интеллигенции, на Урале, в регионе со слабо

развитой общекультурной традицией, получила развитие советская

внерелигиозная культура достаточно высокого уровня. Вспомним уральский

балет, кинематографию, театр, многочисленные элитные закрытые НИИ. И если в

центре России тот же круг советской интеллигенции все-таки "подпитывался"

традицией, то здесь колонисты генерировали свою особую, оторванную от корней

духовность. Местная культурно-религиозная традиция отсутствовала и не могла

влиять на процесс. Оторванные от религиозного консервативного корня

интеллектуалы Урала в то же время не слишком-то устремлялись к

коммунистическим идеалам. В своих НИИ и КБ под гитарные аккорды Окуджавы и

Кима они служили либо за деньги, либо за искусство ради искусства. В силу

этого обстоятельства сегодня мы не наблюдаем здесь и реставрационного

вектора в сторону державного коммунизма.

Вспомним, что в Свердловске в начале 90-х годов сформировалась одна из

сильнейших в стране группировок Демократической России. Вспомним, что Урал

дал России крупнейших идеологов и функционеров постперестроечного периода:

Ельцина, Бурбулиса, Черномырдина, Росселя...

Столица Урала -- Екатеринбург. Громадный культурный центр. Музеи,

театры, кинематограф, балет, даже метро есть...

Долгие годы Екатеринбургскую епархию возглавлял архиепископ Мелхиседек

(Лебедев), позже -- управляющий заметно более бедной Брянской епархией. В

светской печати о нем периодически появлялись статьи разоблачительного

характера.

³

Авторитет владыки пошатнулся, церковная интеллигенция, несмотря на

образованность (за годы владыка собрал богатую библиотеку), и умеренный

либерализм архиерея (в Екатеринбурге беспрепятственно существовали крупные

общины о. Георгия Кочеткова), отвернулась от него.

В 1994 году на епархию был назначен новый архиерей -- епископ Никон

(Миронов), 34-летний человек, принадлежащий новому поколению русских

епископов, которым, в ближайшие годы, судя по всему, предстоит сыграть

определенную роль в жизни Церкви.

Епископ Никон, в миру Олег Миронов, обучался в бухгалтерской школе,

служил в армии под Иркутском и затем в Иркутске же устроился рабочим в

свечную мастерскую. В ту пору Иркутскую кафедру возглавлял митрополит

Мефодий (Немцов). С ним и связал свою судьбу Олег Миронов, переехав вместе с

вл. Мефодием в Воронежскую епархию и став в 1993 году его викарным

епископом. Через год еп. Никон возглавил одну из крупнейших кафедр Русской

Церкви.

Сразу по приезде энергичный и предприимчивый еп. Никон выбрал

наступательную тактику. В Екатеринбургской епархии началась грандиозная

чистка. В заштат были отправлены священники, неспособные эффективно вести

"коммерческо-хозяйственную деятельность". Чаще это были рукоположенные вл.

Мелхиседеком необоротистые интеллигенты, у которых практическая сторона

жизни всегда вызывает много проблем. Власть жестко сконцентрировалась в

руках молодого владыки. Резко увеличились доходы епархии. Епархиальный

секретарь о. Владимир Зязев откровенно подчеркивал, что чистка носила

экономический характер. Его любимая присказка -- "нет бедных приходов, есть

ленивые попы". Крутость епископа породила различные толки. В местной

прессе⁴

его обвиняли в неимоверных налогах с приходов, изъятии ценных икон, утвари.

Насколько это соответствовало действительности, мы не беремся судить. Нас

интересует лишь то, что так или иначе эти разговоры стали фактом

общественного мнения.

Энергичные действия нового епископа спровоцировали появление оппозиции

внутри епархии. "Кочетковские" общины фактически ушли в подполье, а часть

мирян и священников, отправленных в заштат, принялась публично выражать

возмущение по поводу тех или иных епархиальных акций, сжиганием, например, в

сентябре 1994 года книг А. Меня, А. Шмемана, И. Мейендорфа, И. Ильина. Стали

появляться независимые клубы околоправославной интеллигенции, что было

характерно для 70-х, 80?х годов и исчезло в начале 90-х.

Еп. Никон приехал в епархию с явным намерением опереться на местную

власть, военные, промышленные и коммерческие структуры. Он начал искать

активных контактов и доказывать лидирующую роль епархии в духовной жизни

края. В 1995 году еп. Никон разослал первым лицам города письма, в которых

объяснял неверующим чиновникам, что "епископ есть живой образ Бога на

земле", и пытался внушить, что ему принадлежит роль блюстителя духовной

жизни региона. Средства массовой информации иронизировали по поводу этого

послания, а власти, по-прежнему, не спешили с передачей имущества и

финансовой помощью.

Прибыв в Екатеринбург, молодой епископ оказался в ситуации

политического противоборства между тогдашним губернатором Свердловской

области, назначенцем Ельцина Страховым и Росселем. Поддержку Страхова в

епархии объясняли негативным отношением еп. Никона к сепаратизму Росселя и

тем, что православная Церковь традиционно выступает за единство российского

государства. Победив на выборах, Россель демонстративно переименовал

Преображение Урала в Преображение Отечества. Еп. Никон послал ему

приветственное письмо, но отношения между "сепаратистом" Росселем и

Православной Церковью не получили развития, точно так же, как в свое время

не получили развития контакты между епархией и "унитаристом" Страховым.

Стремление к симфонии не увенчалось успехом.

Может случиться так, что эскалация авторитарного "собирания епархии" и

ставка на союз с властью обернутся развалом самой епархии. Спровоцируют

отток верующих в протестантские деноминации (интеллигенции -- к католикам),

а недовольных священников -- к старообрядцам или в Русскую Зарубежную

Церковь, имеющую приходы на территории

епархии.⁵

В соседней Челябинской епархии с 1989 по 1996 годы кафедру возглавлял

епископ Георгий (Грязнов) Челябинский и Златоустовский, бывший инспектор

Московской духовной

академии.⁶

В первые годы управления епархией он столкнулся с трудноразрешимыми

проблемами. Массовое заселение области русскими произошло после революции в

связи со строительством громадных промышленных комплексов, таких как

Челябинский тракторный завод и Магнитогорский металлургический комбинат.

После войны к ним добавились мощные объекты ВПК, подобные комбинату "Маяк",

производящему ядерное оружие. На территории области почти не существует даже

разрушенных храмов. Епархия возникла только в 1983 году. Епископ Георгий, не

имеющий навыков организаторской деятельности, столкнулся с необходимостью

строительства епархии почти с нуля при безразличном, если не враждебном,

отношении к его деятельности властей и общественности. По инициативе

епископа строительство началось в Магнитогорске, Копейске, Златоусте, Чесме,

Миассе, Верхнем Уфалее и многих других населенных пунктах. Более или менее

успешно работы идут только в Магнитогорске, благодаря помощи

металлургического комбината. В других местах строительство практически

заморожено. На всю Россию звучала реклама строительства гигантского храма

Андрея Первозванного в селе Казанцево, пригороде Челябинска (инициатива

фермера Андрея Парфентьева). Но и там работы были остановлены. Только на

шестой год усилий удалось открыть Духовное училище, учиться в котором

выразили желание лишь около десятка воспитанников. Как же понимал причину

своих неудач и чем занимался епископ? Он воевал с магией, колдовством и

оккультизмом, которые настолько заполонили область, что уже начали проникать

в само православие. И это неудивительно, ведь большинство неофитов принесло

с собой в Церковь то самое аморфное религиозное мировоззрение,

характеристику которому мы дали в начале лекции. Подробнее об этом будет

сказано ниже, а сейчас лишь упомянем о некоторых явлениях. Известны случаи,

когда оккультистам удавалось прикрываться именем Русской Православной

Церкви. Наиболее нашумевший случай связан с Международным институтом

резервных возможностей человека, основатель которого Григорий Григорьев смог

получить благословение покойного митрополита Иоанна (Снычева) на открытие в

одном из петербургских храмов центра по кодированию от алкогольной

зависимости, табакокурения и ожирения. Григорьев использовал оккультные

приемы, внешне оформленные под православные обряды. Другие случаи не

получили столь широкой огласки. К сожалению, иногда можно встретить и

скрытую принадлежность православного духовенства к той или иной секте. В

некоторых сибирских и уральских епархиях среди духовенства мне приходилось

сталкиваться с почитателями Береславского (Богородичный центр), Виссариона

(Община Единой веры), Рериха. В независимой православной газете "Во имя

Христа",⁷

выходящей в Челябинске, опубликованы утверждения принципиально

противоречащие христианскому учению. Цитируем: "Не нужно пестовать обиду,

ибо вы сами можете создать себе заболевание. Не накапливайте чувств злобы и

гнева, -- их нужно разряжать, позволять им вырваться на свободу". При

внимательном изучении выяснилось, что православная газета публикует тексты

из книги Ю. М. Иванова "Дианетика и духовное целительство". Отдельного

изучения требуют проникновение буддийской этики в православное миропонимание

и последствия этого проникновения.

Жизнь Челябинской епархии пестрит подобными примерами. Священник

Александр Онищук принимает участие в языческом праздновании летнего

солнцестояния. Чрезвычайно активно организовывалась в Челябинске некая

"женская православная церковь", члены которой параллельно состояли в женской

общине имени Елены Рерих. Местные православные прихожане уверяли, что храм

Андрея Первозванного фермер Андрей Парфентьев затеял возводить после того,

как побывал в Болгарии у прорицательницы Ванги. Для полноты картины заметим,

что в бывшем кафедральном соборе, где уже после празднования 1000-летия

крещения Руси был сооружен органный зал, по воскресеньям проходят

современные обряды бракосочетания. Работники Загса благословляют жениха и

невесту, имитируя таинство венчания. Церковные стены, фата, орган,

шампанское, шаферы -- всего этого вполне достаточно для удовлетворения

религиозных потребностей молодых людей. Когда Челябинская епархия попыталась

вернуть собор, работники Комитета по культуре вышли на паперть в пикет и

вывесили плакат: "Не хлебом единым!". Органную духовность отстояли, епархия

была посрамлена в глазах общественности.

Читатель может предположить, что трудности в пастырской работе

Екатеринбургского и Челябинского владык связаны с тем, что оба епископа

достаточно консервативны, в то время как Уральский край знаменит своим

демократическим электоратом. Но вот в Перми архиепископ Афанасий (Кудюк) --

человек либеральных взглядов, открытый для контактов как с инославными, так

и с представителями светских гуманитарных наук. Еще в середине 80-х он не

боялся принимать участие в межконфессиональных дискуссиях, организованных

пермскими преподавателями научного атеизма. Деятельный, активный, он

увлекается издательской деятельностью и издает огромное количество брошюр --

в основном выдержки из поучений святых отцов. Сознательно поддерживает

политику низких цен на книги, продаваемые в храмах города, чем очень

гордится. При этом архиепископ Афанасий консервативен в вопросах

канонических и богослужебных. Например, выступает против чтения Евангелия на

богослужении по-русски, активно борется с "карловацкой ересью". В то же

время он сохраняет добрые отношения с местными лютеранами и католиками.

Политики вл. Афанасий боится как огня и запрещает своему духовенству

вступать не только в обычные, но и в "христианские" партии. В начале 90-х он

фактически разогнал общину отца Виктора Норина, возглавлявшего Пермскую

группу Российского христианского демократического движения Виктора Аксючица.

Вся община вступила в партию РХДД, что вызвало опасения владыки. Отец Виктор

Норин был переведен на другой приход. Партийные прихожане долго

сопротивлялись, баррикадировались в храме, устраивали голодовки протеста.

Однако архиепископ был тверд: в церкви нет места политике.

Помимо христианских демократов досталось от владыки и правым

националистам из братства Стефана Великопермского, которые восстали на

правящего архиерея за то, что тот рукоположил в священнический сан еврея.

Члены братства обвинили Русскую Церковь в "жидовстве", перешли в

старообрядчество, а оттуда в скором времени -- в движение Александра

Баркашова.

Что касается взглядов самого вл. Афанасия, то он еще в застойные годы

бесконечно конфликтовал с административными органами советской власти и до

сих пор сохранил твердые антикоммунистические убеждения.

В целом отношение общественности и властей к РПЦ в Перми

неблагожелательное. Администрация не шла на контакты с архиереем. Несмотря

на указ президента, пермские власти сопротивлялись передаче храмов, не

говоря уже о материальной поддержке епархии. Лишь перед выборами в декабре

1995 года была впервые выделена символическая сумма на восстановление

главной святыни края -- Белогорского монастыря. В этом отношении Пермская

епархия одна из самых неблагополучных. В бывшем кафедральном соборе

располагается музей пермской деревянной скульптуры. Вл. Афанасий, понимая

национальную значимость этого уникального собрания, просил освободить хотя

бы алтарную часть собора и дополнительно к деревянной скульптуре открыть

иконную экспозицию из коллекции, хранящейся в запасниках. На территории

соборного кладбища, где покоятся останки новомучеников, расположен зоосад.

Епархия умоляет городские власти перевести его в другое место -- реакция

отрицательная.

Были и есть в Русской Православной Церкви архиереи, с которыми, в силу

их политической ангажированности, местной власти трудно налаживать

взаимоотношения. Но пермский случай -- иной. За исключением застарелой

неприязни к коммунистам вл. Афанасий аполитичен, либерален и способен на

компромисс. Позиция же администрации нам интересна не сама по себе, но

потому, что поведение администрации фокусирует и отображает общее настроение

населения.

В Перми, как и повсюду, сохранялась должность уполномоченного по связям

с религиозными организациями. Он всячески тормозил возврат церковного

имущества, интриговал. Любопытно, что пермским властям, настроенным

принципиально демократически, более всего подошел именно такой стиль работы.

В 1995 году в Перми разгорелся скандал из-за того, что церковный дом при

крупнейшей в городе Феодосиевской церкви, в котором вл. Афанасий намеревался

устроить богадельню, передали обществу инвалидов, а те по нищете сдали его в

субаренду коммерческим структурам. Дом соединен коммуникациями и подвалом с

рядом стоящим храмом. Раньше в подвальном помещении располагалась крипта, а

теперь хранится водка. Оскорбленный владыка требовал вернуть дом Церкви или

хотя бы вывезти водку, грозил устроить по всему городу крестный ход, но

ничего не помогло. Получил отказ. Более того, тогдашний председатель

Законодательного собрания обратился к Патриарху Алексию с просьбой заменить

архиерея на более

покладистого.⁸

Местная пресса беззастенчиво потешалась над вл. Афанасием и резвилась,

изображая на Благовещение Ельцина с крыльями в образе архангела Гавриила.

Это художество сопровождалось нелепыми стишками.

⁹

Сказанное выше показывает, как по-разному православные отвечают на

сложившуюся духовную ситуацию. В Перми это какое-то неумелое сопротивление,

донкихотское неадекватное отрицание того, что не поддается объяснению, но

отчего исходит опасность. В пермском случае православные просто не понимают

с чем бороться, чему и какими средствами противостоять. Их усилия беспомощны

и безрезультатны. Нет большого притока в Церковь, да его и не может быть,

пока Церковь не даст точного ответа на духовный монетаризм.

В Екатеринбурге, напротив, Церковь принимает условия игры, навязанные

властью (коли в данных условиях выживает сильнейший, мы готовы состязаться).

И епархия наряду с остальными субъектами коммерческих отношений (шашлычными,

заводами, футбольными командами, казино, медицинскими кооперативами)

начинает борьбу за выживание. Если она победит, то власть ее похлопает по

плечу и позволит сесть за свой стол. Если проиграет -- за столом окажутся, к

примеру, сайентологи.

Долгие годы Русская Православная Церковь пыталась противостоять прямой

зависимости от государства. Сегодня над ней нависла новая угроза -- быть

порабощенной частным капиталом. Зависимость от коммерческих, а порой и прямо

криминальных структур не менее опасна, чем зависимость от тоталитарной

государственной машины. Духовный монетаризм стремится превратить Церковь,

епархию, отдельную общину в коммерческую структуру с неизбежной финальной

криминализацией. В этих условиях комфортно чувствуют себя современные секты:

муниты, сайентологи, кришнаиты и проч.

Разрушающая роль духовного монетаризма универсальна. Епископ Георгий

(Грязнов) даже не пытался влиять на власть, он смирился с тем, что вся

религиозная жизнь края протекает в диких языческих формах, и бросил все силы

на внутренние духовные церковные проблемы в попытках оградить остатки своей

паствы от наступающего магизма и оккультизма. Все его проповеди, все его

статьи в епархиальной прессе, все его нечастые выступления не местном радио

были посвящены одной этой теме.

Возникнув в Европе, Реформация оказала известное влияние на все

развитие религиозной, политической, экономической и культурной мысли,

изменив лицо старого света. Изменив лицо, но не подменив при этом сути.

Европейская Реформация, несмотря на всю силу своего протеста, крепко спаяна

со средневековьем, освободиться от которого она смогла лишь "эмигрировав" на

другой континент. Американский протестантизм - протестантизм в чистом виде.

Протестантизм, освободившийся от предшествующей традиции, сбежавший от нее.

В какой-то степени можно провести условную аналогию с процессом,

наблюдаемым нами на Урале. Если в центральной России буйство религиозной

энтропии все-таки сдерживается остатками православной культуры и даже самые

явные ее носители во власти считаются с церковностью, то на Урале мы видим,

как функционирует и развивается религиозная энтропия почти в чистом виде.

Странное и неадекватное, на первый взгляд, поведение Челябинского

архиепископа Георгия (Грязнова) вполне закономерно. Владыка Георгий

интуитивно чувствует разлитие чужого духа, и в его душе пробуждается

естественное желание этому противостоять.

Носителем религиозной энтропии и эклектичных религиозных верований

оказывается подавляющая часть населения Урала. Любая идеология нуждается в

своих выразителях. Ими становятся харизматические лидеры и основатели

всевозможных клубов, движений, оздоровительных центров, сект. Безусловно, в

организованные религиозные структуры входит незначительное меньшинство

населения, но, опираясь на массовое религиозно-аморфное сознание, оно

пользуется уважением, авторитетом и интересом у рядовых граждан, у общества

в целом и у властей.

Вернемся в Пермь. В день города в 1995 г. одним из кульминационных

моментов праздника было торжественное подношение кришнаитами мэру города

гигантского торта из просада, который тот разрезал жертвенным ножом. Мэр

заключил договор с Церковью сайентологии и в обязательном порядке предложил

сотрудникам аппарата пройти обучение системе управления по Хаббарду. В

западном религиоведении эта система признается в качестве одной из систем

манипуляции сознанием.

В Перми движение рериховцев зарегистрировало политическую партию --

"Партию русской этики", которая намеревается участвовать в политической

борьбе за власть.

Показательна ситуация в пермской системе народного образования. В

1990-92 учебных годах в ряде школ рериховцы ввели преподавание агни-йоги. В

1993-94 учебном году пермским школьникам были предложены занятия по

трансцендентальной медитации. В одной из школ работал некий

"специалист-психолог", который определял "энергетическую совместимость

детей" и выдавал следующие заключения, доводившиеся до сведения родителей:

"этот - вампир", "эта - ведьма", а у этого "связь с космосом". Весной 1994

года в Перми проводился семинар для учителей "Основы миропонимания новой

эпохи и педагогики". Для примера назовем два из прозвучавших докладов:

"Закон кармы и процесс воспитания" (читал к. ф. н. доцент В. Красноперов) и

второй -- "Некоторые педагогические принципы Живой Этики" (читала зав. каф.

Ин-та усовершенствования учителей Э. Копысова.)

Проникновение оккультизма в школьную педагогику происходит не только на

практическом, но и на теоретическом уровне. В Пермском государственном

университете в середине 90-х открыто действовала "Лаборатория суггестивной

лингвистики" под названием "Ведиум". Возглавляла "Ведиум" преподаватель

университета Ирина Черепанова. Она открыто называла себя ведьмой, изучала

ритуальные тексты и разрабатывала способы "фонетического кодирования".

"Ведиум" -- типичная современная религиозная группа, в которой оккультизм

переплетен с паранаучными изысканиями в области нервно-лингвистического

программирования (NLP). "Ведиум" работает под крышей университета и

предлагает услуги по организации коммерческой, политической и, что для нас

наиболее интересно, религиозной рекламы. Позволим себе процитировать письмо,

направленное "Ведиумом" Белодеду В. К., главе одной из пермских

сект:¹⁰

"Используя наши разработки, можно породить любой миф, запустить любой

слух, обеспечить успех любому крупному проекту эмис