Часть 3. Вновь дороги вдаль летят,

Прощение

Люди ищут, Боги спят,

Вновь дороги вдаль летят,

Туда, где нас поймут и нас простят.

(«Пока Боги спят» С. Маврин)

Глава 1

Время

Вы замечали, как часто бывает: проходит время, но все остается по-прежнему? Белый город так же стоит на берегу лазурного моря, солнце по-прежнему щедро дарит ему свое тепло, в его прекрасных садах голосисто поют разноцветные птицы, на улицах шумят горожане и грохочут повозки – и только поколение людей сменяется одно другим.

Прошло уже тринадцать лет с тех пор, как мы оставили наших героев в счастливый момент их жизни. И с радостью можно сказать, что за прошедшие годы они сумели сберечь свое чувство. В это прекрасное солнечное утро, как и во многие предыдущие, Тхе, проснувшись рядом со своим Господином, с улыбкой и нежным трепетом в груди, подперев голову рукой, разглядывал лицо Тома, и оно снова казалось ему таким красивым: высокий лоб и широкие брови, ровный нос, от крыльев которого к уголкам четко очерченных губ пробегали две линии морщинок, говорящие о том, что их хозяин любит улыбаться, в уголках глаз – сейчас почти незаметные – тоже прятались тоненькие смешливые морщинки, а пушистые ресницы отбрасывали дрожащие тени на скулы. Билл считал, что его Господин прекрасен. Он с удовольствием наблюдал за Томом, и ему не надоедало это занятие, потому как не было ничего более волнительного, чем смотреть, как во сне черты его лица разглаживаются, и он становится таким мягким, даже беззащитным.

Билл мог наслаждаться этим видом каждое утро, ведь его Господин, где бы ни был вечером – на празднестве или в гареме с женами – всегда после приходил к Биллу. Даже в поездки Том брал Тхе с собой, и не только потому, что боялся оставить его одного, без защиты и своего покровительства, но и потому, что просто не мог заснуть, не прижимаясь к теплому худому телу.

В отличие от наложников, Тхе могли свободно показываться на людях: считалось, что клятва, связывающая их с Господином, не позволит им покинуть его или совершить прелюбодеяние. Но Том и не беспокоился об этом. Он не прятал своего Тхе, разрешая свободно появляться в городе, и даже посмеивался, когда тот тайком ездил в дом брата халифа, чтобы сыграть партию в шахматы с Аш-Тахиром, что было уже совсем недопустимо. Биллу вообще позволялось многое, запрещенное для простого наложника. Тхе не перед кем не отчитывался, свободно передвигался по дому – более того, он фактически выполнял обязанности хозяйки дома, управляя огромным хозяйством и бесчисленным количеством слуг.

Осуществилась и давняя мечта Билла – путешествия. Все, о чем раньше Тхе только читал, теперь он смог увидеть. Билл пришел в недоумение от легкомысленности людей в западном Риме, где все ходили практически раздетыми, был захвачен статным величием Афин, испытал благоговение перед пышными дворцами Персов. Его живой и неподдельный интерес, способность подмечать мелкие детали делали совместные с Господином поездки незабываемыми, полными радости и тепла, хотя последний был склонен думать, что где бы он ни находился, если рядом с ним будет Билл, то в его душе всегда будет царить счастье и покой.

Прошло уже четыре дня как они вернулись из поездки в Персию, где Том навещал давнего друга, а заодно и укреплял свои торговые связи. Все эти четыре дня они виделись лишь ночью, потому как за время их отсутствия у обоих накопилось несчетное число дел. И если Том решал торговые и иные дела в городе, то Билл с семнадцати лет на правах любимого наложника Господина управляющий гаремом, а с восемнадцати и всем хозяйством в доме, наводил порядок и решал множество возникших за месяц их отсутствия проблем.

Как ни странно, робкий и впечатлительный Билл правил домом железной рукой: при нем прекратились всякие ссоры и перепалки в гареме, и даже на кухне воровать стали меньше. Обладая потрясающим талантом ладить с людьми, прислушиваться к их проблемам, и, пользуясь безграничным доверием и поддержкой Господина, Билл умудрялся справляться с самыми сложными ситуациями и выходить из любого затруднительного положения.

Том, при котором ссоры в гареме перетекали почти в бунты, а из дома пропадали целые отрезы дорогих тканей, искренне удивлялся способности Билла следить за огромным хозяйством. Сыновья Тома души не чаяли в наложнике, который порой уделял им больше внимания, чем отец, а жены, смирившись с неизменным присутствием Тхе и обнаружив, что их проблемы быстрее решаются через Билла, чем напрямую с Господином, искали его дружбы и расположения.

Налюбовавшись Томом, Тхе стал невесомо гладить теплую кожу его живота, обводя впадинку пупка, слегка царапая ногтями. Ресницы спящего мужчины задрожали, а тело поспешило отреагировать на ласку. Билл улыбнулся и прижался к Господину всем телом, по-хозяйски закинув на него ногу и вдыхая интимный запах в изгибе плеча.

Том обхватил его и, перевернувшись, навалился всей тяжестью, не давая пошевелиться. Билл лишь тихонько засмеялся, легко пройдясь ногтями по спине Тома, обхватив его ногами и выгибаясь, открывая длинную шею для ласки. Господин что-то промычал в нее, прежде чем начать вылизывать его ушко, немного прикусывая и дразнясь. Одной рукой Том оперся на постель, а второй принялся ласкать гладкое, шелковистое бедро.

Билл обожал утренние неторопливые ласки, медленные размеренные движения. Он с готовностью развел ноги, когда Том, размазав по стволу крем, приставил головку к пульсирующей растянутой ночными ласками дырочке и аккуратно надавил, проталкиваясь во внутрь. Тхе тихонько застонал, подаваясь вперед и притягивая Господина ближе, скользя языком по венкам на шее. Они плавно двигались навстречу друг другу, целуясь, неторопливо лаская друг друга, наслаждаясь мгновениями близости и единения. Удовольствие тягучее и плотное растекалось внутри, заставляя двигаться быстрее и быстрее. Том, резко перевернулся, и Билл, оказавшись сверху, быстро найдя нужный угол, откинувшись назад и жадно глотая воздух, принялся насаживаться на Господина. Страсть и подступающий оргазм заставляли обоих двигаться хаотично, Билл выгнулся в финальном стоне, содрогаясь, крепко сжимая изливающееся в него естество Тома.

Когда они, счастливые и удовлетворенные, лежали рядом, Том медленно перебирал тонкие пальцы Тхе, иногда поднимая его руку, чтобы поцеловать в серединку ладони, а Билл с улыбкой наблюдал за ним. Им не хотелось никуда торопиться.

Сейчас они знали много друг о друге: все впадинки и родинки, все чувствительные местечки, обжигающая и нетерпеливая страсть со временем уступила место бесконечной неге долгих ласк и опустошающему наслаждению, такому глубокому и полному, что после не хотелось ни шевелиться, ни тем более вставать.

Им редко удавалось побыть наедине в последнее время, повседневные дела и бесконечная суета не давала им времени на себя: старший сын Тома, Асам, отпраздновал восемнадцатилетие, невеста для него была найдена и выкуплена, поэтому свадебные приготовления шли полным ходом. Билл метался, обставляя покои наследника и его будущей жены, договариваясь с торговцами о поставке необходимых продуктов, специй и вин, и выслушивая вечные жалобы Асама, недовольного то нарядом, то списком блюд, то намечающимися увеселениями.

Горячий и вспыльчивый наследник был, как ни странно, лучшим другом Билла, имея одиннадцать лет разницы, они умудрялись прекрасно ладить. Сначала Тхе, подсказывая и подзуживая, помогал шкодливому ребенку пакостить, потом рассуждениями о невиданном и прекрасном приучил юного хатка к чтению, а прошлым летом помог нетерпеливому и падкому на женскую красоту юноше выбрать невесту. Как и все в доме, что бы ни случилось, Асам бежал за советом к Тхе.

Том делал вид, что не замечает маленьких проказ сына и наложника, которые, особенно в начале своей дружбы, сводили с ума весь дом. Зная, что Билл всегда выгородит его перед не в меру строгим отцом, Асам беззастенчиво пользовался этим обстоятельством, однако редко переходил границы дозволенного, потому как страшно боялся осуждения Билла. Господин же, понимая, что именно Тхе не дает Асаму переходить черту, учит не зазнаваться своим положением и ладить с окружающими людьми, всячески поддерживал эту дружбу.

- Билл, нам пора вставать… - Том поцеловал в нос пригревшегося рядом с ним Тхе, тот лишь мурлыкнул что-то и смешно засопел, крепче прижимаясь к Господину, который принялся щекотать любимого лентяя.

Смеясь и шутливо переговариваясь, они направились в купальню, где все было готово для утреннего туалета, а позже и на террасу, где велено было накрыть завтрак. Свежее солнечное утро гоняло запах жасмина и маана по террасе, теплый, ласковый воздух шаловливо подхватывал полы шелковых халатов и концы тюля, который украшал резную балюстраду.

Наблюдая, как его Господин разламывает хрустящую булочку, чтобы обмакнуть ее сначала в пиалу с оливковым маслом, а затем в смесь душистых сладких пряностей, Билл решил, что можно занять Тома делами гарема.

- Господин, Делия жалуется, что ты совсем не заходишь к ней…

- Я давно хотел поговорить с тобой насчет нее, - поморщился Том, опустив так и не откушенный кусочек хлеба в тарелку, - Билл, она уже такая старая…

- Ты не можешь отослать обеих жен.

- Могу, пускай следят за детьми.

- Том, перестань валять дурака! – вздохнул Тхе и принялся озвучивать то, что его Господин и сам прекрасно знал, но пытался избежать, стараясь отсрочить неизбежное. - Твой дом не может остаться без жены. Если тебя больше не устраивает Делия, то необходимо еще раз жениться.

Том, прожевав, наконец, хлеб, тяжело вздохнул:

- Ты уже присмотрел невесту?

- Аб-Тардо. – тут же выпалил Тхе.

- Билл…

- Подожди! Она красива и из хорошей семьи. У нее только один недостаток – ей уже семнадцать. Ее отец в своей жадности сам не заметил, как своими непомерными требованиями сделал дочь старой девой – к ней никто не сватается уже более полугода. Если ты поведешь себя разумно, то приобретешь себе тестя из семьи Аб-Тардо.

- Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке!

- Ты нуждаешься в жене!

- Делай, что хочешь, - сдался Том, - но тогда я больше не желаю посещать эту старуху.

Тхе как-то странно улыбнулся, пряча глаза за опущенными ресницами. Том же почувствовал себя как-то неуютно, возможно от того, что его наложник, обдумывая предстоящее сватовство, не проронил больше не слова. Закончив завтрак, Господин поднялся, нежно поцеловав Билла на прощание и напомнив, что вечером они должны присутствовать на празднике у халифа, направился по своим делам.

Тхе поднялся вслед за Господином и поспешил в свои покои, чтобы одеться на выход. Маленькая комната с эркером по-прежнему оставалась его любимой. Все вещи, которые Билл собирался надеть сегодня, разложенные и развешанные заботливой рукой Касыма, уже ждали его. Билл улыбнулся: у седого и медлительного Касыма было множество забот, но он никому не доверял смотреть за его одеждой, украшениями и личными покоями хозяина. И спальни по-прежнему всегда были убраны, как нравилось Тхе, ванны вовремя наполнены, а запасы благовоний и трав никогда не иссякали.

Сняв халат, Билл принялся пристально разглядывать себя в огромном зеркале: множество кремов и масел уже не могли препятствовать природе, и от уголков глаз к вискам ползли маленькие складочки морщинок, в которых собиралась сурьма, кожа утратила былую нежность и шелковистость, лицо – свежесть, а тело уже не было таким гибким и узким как в юности. Биллу было почти тридцать – всего на год младше Делии, и он прекрасно понимал, что дни его в гареме Тома сочтены. Тхе старался не думать об этом, ведь, когда он вернется в обитель, будет куча времени на раздумья и сожаления, а сейчас надо наслаждаться каждой минутой, так щедро подаренной ему судьбой. Но его неразумное сердце тихонечко ныло, уже сейчас предвещая боль расставания.