Неоднозначность мышления, дихотомия разума и рационализирующего интеллекта

являются выражением одинаково сильной потребности и в связанности, и в свободе. Пока не будет достигнута полная свобода и независимость, человек будет принимать за истину то, что считает истинным большинство; его суждения определяются потребностью контакта со стадом и страхом оказаться в изоляции. Немногие могут выдержать одиночество и говорить истину, не боясь лишиться связи с другими людьми. Это – истинные герои человечества.

Если бы не они, мы до сих пор жили бы в пещерах. Но у подавляющего большинства людей,

не являющихся героями, разум развивается только при определенном социальном устройстве

– когда каждого индивида уважают и не делают из него орудия государства или какой-то

группы; когда человек не боится критиковать, а поиск истины не разделяет его с братьями, но

заставляет чувствовать свое единство с ними. Отсюда следует, что человек только тогда

достигнет высшей степени объективности и разума, когда будет создано общество,

преодолевающее все частные разногласия, когда первой заботой человека будет преданность

человеческому роду и его идеалам.

Детальное исследование процесса рационализации – возможно, наиболее значительный

вклад психоанализа в человеческий прогресс. Психоанализ приоткрыл измерение истины; он показал, что искренней веры в утверждение недостаточно для установления его истинности;

только через понимание собственных бессознательных процессов человек может узнать, идет ли речь о рационализации либо об истине. (Здесь легко может возникнуть недопонимание. Мы сейчас обсуждаем, является ли мотив, который человек считает причиной своего действия, истинным мотивом. Речь не идет об истинности рационализирующего утверждения как такового. Приведем простой пример: если

человек не выходит из дома, боясь кого-то встретить, но в качестве причины указывает на

сильный дождь, то он рационализирует. Истинной причиной является страх, а не дождь. При этом само по себе рационализирующее утверждение, а именно, что идет дождь, может быть и истинным.)

Психоанализу подлежат не только те рационализации, которые искажают или скрывают

истинную мотивацию, но также те, которые неистинны в другом смысле – в том смысле, что

не имеют того веса и той значимости, которые им придаются. Мысль может быть пустой

оболочкой, всего лишь мнением, которое высказывается, поскольку представляет собой

мыслительный штамп, легко принимаемый и легко отбрасываемый в зависимости от мнения

сообщества. С другой стороны, мысль может быть выражением человеческих чувств и

подлинных убеждений, и в этом случае в ее основании – вся личность в целом, мысль имеет

эмоциональную матрицу. Человеческое действие по-настоящему определяется лишь такого

рода мыслями.

Любая идея сильна лишь в том случае, если укоренена в структуре личности. И никакая

идея не может быть сильнее своей эмоциональной матрицы. Психоаналитический подход к религии, следовательно, нацелен на понимание человеческой реальности, лежащей за системами мышления. Психоанализ задается вопросом, действительно ли система мышления выражает то чувство, которое стремится изобразить, или же это рационализация, скрывающая противоположное отношение.

Аналитик, пытаясь выявить стоящую за системой мышления человеческую реальность,

должен в первую очередь рассмотреть всю систему в целом. Смысл любой части

философской или религиозной системы может быть определен лишь в рамках всего

контекста этой системы. Если часть отрывается от контекста, возможна любая произвольная и ложная интерпретация. В процессе внимательного

235

рассмотрения системы в целом особенно важно изучать внутри нее рассогласования или

противоречия; они обычно указывают на разрывы между сознательно принимаемыми

мнениями и скрытым за ним чувством. Взгляды Кальвина на предопределение, например,

согласно которым решение о спасении человека либо о его вечном проклятии принимается еще до его рождения, а от него самого ничего не зависит, находятся в вопиющем противоречии с идеей божьей любви. Психоаналитик должен изучать личность и структуру характера тех, кто проповедует определенные системы мышления, – и не только индивидов, но и групп. Одна и та же реальность может скрываться за различными религиями, а противоположные человеческие установки могут лежать в основании одной и той же религии. Например, человеческая реальность – за учениями Будды, Исайи, Христа, Сократа или Спинозы, она в сущности, одна и та же. Она определяется стремлением к любви, истине и справедливости.

Человеческие реальности за теологической системой Кальвина и за авторитарными

политическими системами также очень похожи. По духу это – повиновение власти и

отсутствие любви и уважения к индивиду.