Общение в системе межличностных и общественных отношений.

Анализ связи общественных и межлич­ностных отношений позволяет расста­вить правильные акценты в вопросе о месте общения во всей сложной систе­ме связей человека с внешним миром. Однако прежде необходимо сказать несколько слов о проблеме обще­ния в целом. Решение этой проблемы является весьма специфичным в рамках отечественной социальной психологии. Сам термин «общение» не имеет точного аналога в традиционной социальной психологии не только потому, что не вполне эквивалентен обычно употребляемому английскому термину «коммуникация», но и потому, что содержание его может быть рассмотрено лишь в понятийном словаре особой пси­хологической теории, а именно теории деятельности [Strickland (ed.), 1979. P. 62―63]. Конечно, в структуре общения, которая будет рас­смотрена ниже, могут быть выделены такие его стороны, которые описаны или исследованы в других системах социально-психологи­ческого знания. Так, например, по отношению к межличностному общению приводятся три группы значений, свойственных обыден­ному сознанию [Куницына, Казаринова, Погольша, 2001]: 1) объе­динение, создание общности, целостности («хорошая компания, дру­зья»); 2) передача сообщений, обмен информацией («разговаривать, беседовать»); 3) встречное движение, взаимопроникновение, неред­ко носящее тайный или интимный характер («глубоко понимать друг друга»). Здесь по существу как раз и показано, как в понятие обще­ния включаются три различных процесса. Однако суть проблемы, как она ставится в отечественной социальной психологии, принципи­ально отлична и не сводится к простому суммированию названных трех процессов.

Оба ряда отношений человека ― и общественные, и межличнос­тные ― раскрываются, реализуются именно в общении. Таким обра­зом, корни общения ― в самой материальной жизнедеятельности индивидов. Общение же и есть реализация всей системы отношений человека. «В нормальных обстоятельствах отношения человека к окру­жающему его предметному миру всегда опосредованы его отношени­ем к людям, к обществу» [Леонтьев, 1975. С. 289], т.е. включены в общение. Здесь особенно важно подчеркнуть ту мысль, что в реаль­ном общении даны не только межличностные отношения людей, выявляются не только их эмоциональные привязанности, неприязнь и прочее, но в ткань общения воплощаются и общественные, без­личные по своей природе, отношения. Многообразные отношения человека не охватываются только межличностным контактом: поло­жение человека за узкими рамками межличностных связей, в более широкой социальной системе, где его место определяется не ожида­ниями взаимодействующих с ним индивидов, также требует опреде­ленного построения системы его связей, а этот процесс может быть реализован тоже только в общении. Вне общения просто немыслимо человеческое общество. Общение выступает в нем как способ цемен­тирования индивидов и вместе с тем как способ развития самих этих индивидов. Именно отсюда и вытекает существование общения одно­временно и как реальности общественных отношений, и как реально­сти межличностных отношений. По-видимому, это и дало возмож­ность Сент-Экзюпери нарисовать поэтический образ общения как «единственной роскоши, которая есть у человека».

Естественно, что каждый ряд отношений реализуется в специ­фических формах общения. Общение как реализация межличностных отношений ― процесс, более изученный в социальной психологии, в то время как общение между группами скорее исследуется в соци­ологии. Общение, в том числе в системе межличностных отношений, порождено совместной жизнедеятельностью людей, поэтому оно осу­ществляется при самых разнообразных межличностных отношениях, т.е. дано и в случае положительного, и в случае отрицательного отно­шения одного человека к другому. Тип межличностных отношений не безразличен к тому, как будет построено общение, но оно суще­ствует в специфических формах, даже когда отношения крайне обо­стрены.

То же относится и к характеристике общения на макроуровне как реализации общественных отношений. И в этом случае, общают­ся ли между собой группы или индивиды как представители соци­альных групп, акт общения неизбежно должен состояться, вынуж­ден состояться, даже если группы антагонистичны. Такое двойствен­ное понимание общения ― в широком и узком смысле слова ― вытекает из самой логики понимания связи межличностных и обще­ственных отношений. В данном случае уместно апеллировать к идее Маркса о том, что общение ― безусловный спутник человеческой истории (в этом смысле можно говорить о значении общения в «фи­логенезе» общества) и вместе с тем безусловный спутник в повсед­невной деятельности, в повседневных контактах людей [Леонтьев, 1997. С. 33―43]. В первом плане можно проследить историческое изме­нение форм общения, т.е. изменение их по мере развития общества вместе с развитием экономических, социальных и прочих обществен­ных отношений. Здесь решается труднейший методологический воп­рос: каким образом в системе безличных отношений фигурирует про­цесс, по своей природе требующий участия личностей? Выступая представителем некоторой социальной группы, человек общается с другим представителем другой социальной группы и одновременно реализует два рода отношений: и безличные, и личностные. Крестья­нин, продавая товар на рынке, получает за него определенную сум­му денег, и деньги здесь выступают важнейшим средством общения в системе общественных отношений. Вместе с тем этот же крестья­нин торгуется с покупателем и тем самым «личностно» общается с ним, причем средством этого общения выступает человеческая речь. На поверхности явлений дана форма непосредственного общения ― коммуникация, но за ней стоит общение, вынуждаемое самой систе­мой общественных отношений, в данном случае отношениями то­варного производства. При социально-психологическом анализе можно абстрагироваться от «второго плана», но в реальной жизни этот «вто­рой план» общения всегда присутствует. Хотя сам по себе он и явля­ется предметом исследования главным образом социологии, и в со­циально-психологическом подходе он также должен быть принят в соображение.