Специфика прикладного исследования в социальной психологии.

Бурное развитие социально-психологи-ческих исследований в значительноймере было стимулировано именно потребностями практики. Многие исследо­ватели полагают, что социальная пси­хология вообще зародилась как прикладная дисциплина и стимулом для нее послужили текущие социальные проблемы, ссылаясь при этом на К. Левина, который демонстрировал свою приверженность к практи­ческим исследованиям [Пайнс, Маслач, 2000. С. 186].

Оживление прикладных исследований в нашей стране наложило свой отпечаток на становление самой научной дисциплины. Если нор­мальный ход развития науки заключается в том, что развитие фунда­ментальных исследований обгоняет развитие прикладных исследова­ний, когда первые задают проблематику, а вторые ― проверяют на практике истины, полученные в фундаментальных исследованиях, то в социальной психологии имеет место определенный «обгон» фунда­ментальных исследований со стороны прикладных работ. Нерешен­ность, спорность, дискуссионность многих проблем социально-пси­хологического знания не позволяют практике ждать того момента, когда все эти вопросы получат окончательные решения. Практичес­кие запросы становятся не только настоятельными, но и требующи­ми достаточно быстрых решений. Такая ситуация порождает как по­ложительные, так и отрицательные моменты для развития социаль­ной психологии.

Положительные моменты заключаются в том, что различные об­ласти народного хозяйства и культуры финансируют прикладные ис­следования и тем самым создают благоприятные возможности для их развития (особенно в условиях, когда государство не в состоянии финансировать науку на сколько-нибудь удовлетворительном уровне). Отрицательные моменты порождены тем, что социальная психология зачастую еще не готова ответить на некоторые вопросы, поставлен­ные практикой, но в условиях острой общественной потребности она дает эти ответы, что иногда означает относительно низкое качество прикладных исследований.

Происходит это не потому, что социальные психологи не хотят добросовестно работать, а потому, что уровень развития науки не всегда позволяет дать всесторонний и глубокий ответ на практичес­кий вопрос. В этой ситуации мыслимы две стратегии поведения иссле­дователя перед заказчиком: 1) можно прямо очертить круг собствен­ных возможностей и отвести вопросы, на которые дать ответ нельзя на данном уровне развития науки; 2) можно согласиться со всеми предложенными проблемами, принять их как заказ, зная, что ответ заведомо не будет базироваться на должном уровне знаний.

Первую позицию занять труднее: многие полагают, что такого рода признание неспособности социальной психологии решить оп­ределенные вопросы компрометируют науку. На первый взгляд, вто­рая позиция выглядит не только как более привлекательная, но и как более «смелая». Однако полученный в исследовании результат при условии выбора второй стратегии может нанести социальной психологии неизмеримо больший урон, чем выбор первой, так же, впрочем, как и заказчику.

Конечно, престиж социальной психологии в обществе во многом зависит от того, насколько плодотворны ее практические приложе­ния, но вряд ли можно всерьез думать, что престиж этот может дол­гое время сохраняться на таких практических рекомендациях, кото­рые не обоснованы всерьез предшествующими им, чисто научными разработками. Следует прислушаться к рекомендации: «Теоретичес­кий и эмпирический анализ должен предшествовать любой социаль­но-психологической рекомендации по решению какой-либо пробле­мы» [Айзер, 1984. С. 254].

На современном этапе гораздо более корректной позицией явля­ется позиция точного указания на то, что может и чего не может сегодня социальная психология. В тех областях, где прикладные соци­ально-психологические исследовании возможны, социальный психо­лог должен подойти к ним с максимальной ответственностью.

Названные специфические черты прикладных исследований в пол­ной мере представлены и в социальной психологии, но здесь они обрастают еще целым комплексом специфических трудностей.

Всякое социально-психологическое исследование, проведенное «в поле», есть вторжение исследователя в жизнь реальной группы, где складываются определенные взаимоотношения, живут и действуют реальные люди с реальным миром своих собственных мыслей, чувств, отношений. Приход социального психолога в эту реальную ситуацию человеческой жизнедеятельности не должен разрушить этот естествен­ный процесс. Руководящим принципом работы здесь должен быть тот же принцип, которого обязан придерживаться врач в соответствии с требованием Гиппократа «Не навреди!». Именно здесь социального психолога и поджидает ряд затруднений.

Они связаны с особенностями применяемых в социальной психо­логии методик. Вся стратегия прикладного исследования построена на постоянном взаимодействии исследователя с людьми, включенны­ми в реальный процесс жизнедеятельности. Но человек в реальной социальной ситуации ― это не испытуемый в лаборатории. Там, когда он приходит на эксперимент, он настроен соответствующим обра­зом, в каком-то смысле отключен от своих житейских проблем, на­строен «на волну» эксперимента.

В процессе исследования «в поле» такой «испытуемый» перестает быть испытуемым в традиционном смысле этого слова: он прежде всего член своего коллектива, исполнитель особых функций, и исследование ценно тем, что фиксирует именно эту его деятельность. Значит, отвечая на вопросы интервью, заполняя социометрическую карточку и т.д., респондент не выключен полностью из системы окружающих его отно­шений. Это дает большой выигрыш полевому социально-психологичес­кому исследованию, помогает избежать стерильности ситуации, возни­кающей в лаборатории, но это же и заставляет улавливать такие пере­менные, которые чрезвычайно трудно учесть.

Предположим, исследователь приходит в цех и хочет изучить воп­рос о характере отношений в коллективе по вертикали ― между рабо­чими и мастером. Он может обратиться к рабочему, который только что получил замечание от мастера, выговор, кажущийся ему неспра­ведливым. Чисто эмоциональная оценка ситуации в момент проведения исследования может дать такой сдвиг в данных, который исказит всю картину взаимоотношений. Дело социального психолога, проводяще­го исследование «в поле», ― уметь найти коэффициенты подобных искажений, что сделать далеко не всегда удается.

Другой вопрос касается времени проведения прикладного иссле­дования. Все социально-психологические методики громоздки, их применение требует значительного времени. Если исследование про­водить в рабочее время, оно может нарушить производственный ритм. Если проводить его после рабочей смены ― значит задержать людей на довольно значительное время. Оставить «добровольцев» (чаще все­го к этому приходится прибегать) ― допустить известное смещение выборки, к тому же по некоторым методикам бывает необходим сплош­ной опрос. Нет единого алгоритма для решения этих проблем: в каж­дом конкретном случае приходится принимать решение о пути, на котором понесешь наименьшие потери. Но важно знать об этих труд­ностях, иметь их в виду, быть озабоченным ими.

Особое значение приобретает и соблюдение ряда этических норм. Социальный психолог, проводящий прикладное исследование, вы­полняет заказ администрации, руководства и т.д. Выявление ряда ха­рактеристик групп, их климата сплошь и рядом влечет за собой ― эксплицитно или имплицитно ― определенные критические замеча­ния, часто в адрес тех людей, от деятельности которых зависят недо­статки и которые в то же время являются заказчиками исследования. Социальный психолог должен быть осмотрителен, чтобы своим вме­шательством не осложнить отношений в реальном коллективе. Иногда в группах, где впервые проводится социально-психологическое ис­следование, исследователя принимают за члена какой-нибудь комис­сии, за контролера и т.д. Вместо ответов на задаваемые вопросы сле­дуют различные просьбы, а порой и жалобы. В таком случае прямой долг исследователя ― максимально точно объяснить цель своего прихода, цель исследования, свои собственные функции и задачи. Понят­но, что при изложении этих вопросов он должен соблюдать все те правила, которые требуются задачей исследования.

Свойственная всякому прикладному исследованию трудность в отношении языка резко возрастает в социальной психологии. Как для психологии вообще, так и для социальной психологии особенно сложно пользоваться теми понятиями, которые имеют большое распростра­нение в обыденной речи. Такие психологические термины, как «лич­ность», «деятельность», «ценность», широко используются в обыден­ной жизни. Любая методика, включающая эти термины, без операци­онального их определения может дать нежелательный эффект, если испытуемые будут понимать предложенные термины в том смысле, к которому они привыкли в повседневных ситуациях. Проблема, кото­рая встает перед социальным психологом, заключается в своеобраз­ной адаптации своего языка к испытуемому. Это правило необходимо соблюдать еще и по другой причине: отдельные термины могут быть не понятны или восприниматься слишком ситуативно (например, в вопросе интервью: «Часто ли Вы ходите в кино?» ― предлагаемые интервалы будут весьма различны для молодого холостого мужчины и для пожилой, не очень здоровой женщины). Важны не только терми­ны, но и контекст, в котором они применяются людьми на основе их собственной жизненной позиции.

Кроме этого, проблема языка связана с применением некоторых специальных терминов, которые в силу ряда обстоятельств оказыва­ются как бы скомпрометированными их употреблением за пределами науки. В соответствующих разделах такие понятия уже упоминались: «конформист», «авторитарный лидер», «формальная группа» и т.д. Есть достаточно большой и огорчительный материал относительно того, какие проблемы возникают порой у исследователей при использова­нии этих терминов. Слово «конформист», имеющее негативный отте­нок в повседневной жизни и в политической сфере, рассматривается как обидное, если адресуется испытуемому в его диалоге с исследова­телем. Социальный психолог не может не считаться с нормами по­вседневного употребления терминов, при которых такие ситуации становятся возможными.

Все сказанное означает, что проведение прикладного исследова­ния требует от социального психолога высоких нравственных качеств и чувства социальной ответственности. Элементарная вежливость, общительность ― все эти само собой разумеющиеся качества также необходимы при любой работе с людьми, но в данном случае речь идет о том, что все должно быть подчинено главному ― умению по­нять свое исследование в контексте реальной жизни, реальных требо­ваний общества, реального права каждого человека на то, что вмеша­тельство науки не принесет ему дополнительных осложнений, а тем более вреда.