Студопедия — Тот, кто станет мне другом...
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Тот, кто станет мне другом...






Через неделю я наконец-то появился в школе. Те же стены, тот же класс, лица, но мое восприятие всего этого резко изменилось. Мне соболезновали все, кто только мог, изображая на лице неподдельную скорбь, но я-то знал, насколько им в действительности плевать. Ори даже, попросил у меня прощения за то, что спросонья не увидел, кто звонит, поэтому наговорил гадостей и выключил телефон. Хотя был уверен, что он прекрасно знал, кто звонит, я предпочел не скандалить, а просто сделать вид, что простил. Лишних разборок и напряженных отношений моя и без того измученная нервная система не выдержала бы. Но та дружба, которой я дорожил не один год, оказалась глупым фарсом, в который верить я больше не собирался.

Время от времени меня приглашали на вечеринки, на улицу, в клубы. Но я отказывался. От всего. Мне говорили, что я должен развеяться! Что должен забыть и начать получать уже от жизни удовольствие. Но я, лишь молча улыбаясь, уходил. Конечно же, я мог сказать, что вообще-то жизнь с матерью меня очень даже устраивала и от нее, как бы странно это ни казалось, я тоже получал удовольствие. Но убеждать в этом кого-либо я не собирался. Они бы все равно не стали меня слушать, уверенные, что без родителей жизнь – настоящая сказка. Они не ценили того счастья, что было им даровано, и мне из-за этого общаться с этими людьми становилось все сложнее. Я не понимал их, а они меня.

В конце концов, окружающие перестали меня интересовать. Ни Ори с гаремом девчонок, ни кто-либо другой больше не были мне нужны. Я просто сосуществовал с ними. Слушал их хвастовство по поводу новой шмотки, разглагольствования о том, как соблазнить девушку на первом же свидании, как выманить у родителей побольше денег и затем потратить их на какую-нибудь глупую безделушку. Я очень хотел, чтобы меня это все-таки заинтересовало, чтобы и меня тревожили только подобные мелочи, чтобы и я мог вот так, беззаботно гулять ночами, с мало знакомыми ребятами, веселиться, беситься, ни о чем не думая и никого не боясь. Но я был не таким. Измениться же настолько сильно я не мог, по крайней мере, не сейчас. Я чувствовал, что окружающие хотели во мне перемен, предлагали поменять стиль в одежде, говорили о раскрепощении. Но чем больше они старались изменить меня, тем сильнее я неосознанно упорствовал, отталкивал и отстранялся от этих людей. Почему вы не даете мне подумать? Почему так яростно хотите задушить мое настоящее «Я», скрыть его за блестящей оберткой? Лишь одному человеку я нравился таким, каков я был. И хотя с ним я больше не общался, но думал о нем при этом все чаще. Если днем в школе каким-то образом видел его синие пряди волос, целый час размышлений о нем был обеспечен. Если же мы еще и встречались глазами, так и вообще мысли до глубокой ночи.

Мы не разговаривали, не здоровались. Мы были незнакомцами, не обращающими друг на друга никакого внимания. Игнорирующими присутствие друг друга в этом мире. Лишь изредка я внезапно ощущал почти испепеляющий взгляд его синих глаз из толпы, но, подавляя желание подойти к нему и заговорить, торопливо уходил. Не потому что я его боялся, скорее, страшили меня те чувства, что начинали все больше гложить меня изнутри. Откуда этот интерес? Почему воспоминания о каких-то нескольких часах нашего общения намертво врезались мне в память и теперь не давали покоя?

Прошел месяц. Наступили майские праздники. Весна окрашивала улицу в свежие зеленые цвета, солнце все чаще выходило из-за облаков, пекло, пока не сильно, но уже ощутимо. Вместе со всё улучшающейся погодой и люди начали больше улыбаться. Запестрили яркие футболки, коротенькие юбочки и узкие джинсы, сверкающие браслеты, серьги и бусы. Для меня стало привычным делом допоздна, в одиночестве гулять на улице, провожая закат, вдыхая почти летний воздух и наблюдая за мечтающими об отпусках, каникулах, пляжах людьми. Но на меня май столь теплого и поднимающего настроение воздействия не возымел. В моей душе была вечная зима, минусовая температура которой того и гляди должна была достигнуть минимальной отметки. А тогда? Что будет тогда?

Жил я, кстати, теперь один. Отец, так же как и до смерти мамы, особого внимания мне не уделял. Приехал за месяц всего раз. Дал денег, задал пару стандартных вопросов про учебу, здоровье, и вновь умотал к очередной любовнице. Жить в этой квартире одному поначалу было просто невыносимо. Память безжалостно била по больному, заставляя вновь и вновь переживать день смерти мамы, когда я зашел к ней в комнату и внезапно понял, что она не дышит. Ужас, что тогда я испытал, словами не передать. Помню лишь, как схватил ее за плечи, как тормошил ее безжизненное тело, глупо надеясь, что она всего лишь заснула и вот-вот откроет глаза. Бесполезно. Я долго плакал, обнимая ее, не желая верить, что она все-таки покинула меня. Мама! Мамочка! Пожалуйста, открой глаза! Не бросай меня! Прошу тебя!

Но время, как говорится, лечит. Хотя как-то криво и без обезболивающего. Потихоньку я и к этому привык. Все мамины вещи я сложил в ее комнате и запер на ключ, зная, что мне туда лучше не заходить, иначе мысли о самоубийстве не дай бог могли вновь посетить мою дурную голову, но в этот раз меня бы уже никто, скорее всего бы не спас. Потому что никому до меня не было дела, даже собственному отцу. Я даже потерял единственного человека, который готов был прибежать ко мне на выручку в три часа ночи. Даина больше не было.

«Ну что за глупость! Он же все еще есть! Ты видишь его почти каждый день!»

Да. Вижу. Но если вновь позвоню ему, он наверное отреагирует теперь как Ори той ночью. Больше я ему не нужен.

«Да с чего ты это взял?»

Но ведь я оттолкнул его! Ранил его чувства! Воспользовался им как жилеткой, в которую можно пореветь, а потом убежал.

«Но разве из-за этого можно разлюбить? Ведь если он действительно тебя…»

Нет! Не действительно. Да, после всего случившегося я все еще не верил, что такой человек как Даин может действительно полюбить меня! Он слишком необычный, талантливый и наверняка популярный. Что он мог найти в серой личности вроде меня? ЗА ЧТО ОН МОГ МЕНЯ ПОЛЮБИТЬ? Этот вопрос все больше не давал мне покоя. Но ответа на него я уже никогда не надеялся получить. Если бы не случай. Поистине судьбоносный, честное слово.

У Ори намечался день рождения. И хотя другом своим я его уже не считал, он этого предпочитал не замечать, поэтому настойчиво приглашал меня к себе до тех пор, пока я, наконец, не сдался и не согласился прийти. Ну, а если уж я дал обещание, то должен был его сдержать. Домашняя вечеринка, как я и думал, не слишком мне понравилась. Облака сигаретного дыма, десятки бутылок, мешанина разного рода алкоголя, кириешки, чипсы, дебильное гоготание, пошлые шутки, улюлюканья при виде целующихся в углу на кресле двух девчонок. Хотя последнее как раз таки показалось мне самым интересным за вечер, но от остального разболелась голова, поэтому, как только стрелки часов перевалили за 11 вечера, я, даже не стараясь сочинить предлог, ушел. Ори, впрочем, этому ничуть не расстроился. Когда в ванной тебя ждут две офигительные близняшки, как-то не до серого и скучного бывшего лучшего друга.

Хотя было уже так поздно, на улице бурлила жизнь. Все куда-то бежали, о чем-то говорили. Группа неформалов с шумом прошла мимо меня, громко обсуждая какую-то группу, что должна была выступать прямо сейчас в ближайшем рок-баре. В груди что-то ёкнуло. И хотя названия группы компания не упоминала, я почему-то сразу подумал, что это «Lifeline». Ноги сами понесли к этому бару. Узнать его оказалось довольно просто, по толпе курящих в свете фонарей панков. Поначалу войти в бар я просто не решался. Я явно не вписывался в данную среду, и боялся, что это вызовет у меня немало проблем. Впрочем, мои опасения оказались ложными. Я понял это, как только зашел вовнутрь. Народу тьма! Смеющиеся, пьяные, Свободные. Всем здесь было плевать, кто ты есть и что на тебе надето. Они просто танцевали, пели или сидели за небольшими столами, наслаждаясь живой музыкой, общим драйвом и приторной возбуждающей смесью запахов пота, алкоголя и духов. Группа, что сейчас выступала, размещалась в дальней части бара на небольшой сцене. К ней-то я и направился. Зачем? Кто бы знал! По дороге я старательно вслушивался в музыку, точнее в ритм барабанов. Четкий, пропитанный силой и каким-то неистовством, смелыми вариациями, говорящими о том, что барабанщику все это нравится ничуть не меньше, чем слушателям или другим участникам группы.

Когда я каким-то чудом подобрался к сцене, как раз закончилась одна песня и началась другая. Как я понял из слов солиста, последняя. Она была самой ритмичной, зажигающей. Я глазами наконец-то отыскал Даина, что сидел за барабанами в затемненной части сцены. Легкая синяя футболка, темные джинсы, кеды. Совершенно обыкновенная одежда, так не похожая на свойственный Даину гардероб. Но при этом даже эти вещи смотрятся на нем потрясно, и ощущение наличия некой изюминки в этом парне не исчезало.

Я сам не заметил, как уже неотрывно следил, как Даин играет, как палочки вертятся в его руках в секунды отдыха, как барабаны, словно зачарованные, издают именно те звуки, которых от них ждут. Ни намека на фальшь. Живой ритм. Но тут он внезапно смотрит в толпу и наши взгляды встречаются. Совершенно нечаянно, ибо вокруг меня столько народу, что никто специально найти меня в этой мешанине точно бы не смог. Мой слух улавливает, что ритм барабанов на секунду сбивается. Правда почти сразу барабанщик все исправляет, создавая какой-то новый неповторимый. Толпа ревет!

— Барабанщик ж-ж-ж-жет!!! – прокричала какая-то девушка недалеко от меня, стягивая с себя футболку под которой, между прочим, ничего не было. Ее крик тут же поддержали другие. Поддержал бы и я, если бы не был в плену этих синих глаз. Пристальный взгляд словно гипнотизировал, говоря, чтобы я стоял на месте и ждал. Ждал, когда закончится песня, а потом… Что будет потом, я не представлял, но отчего-то, мне стало страшно и стыдно. Оставаться здесь больше не хотелось, и я, наконец-то разрушив нашу с Даином зрительную связь, начал быстро пробираться к выходу. Скорее отсюда. Пока они еще играют. Пока он еще сидит там. Скорее!

*****


В глазах на миг все темнеет, и ты чувствуешь, что барабанные палочки предательски выскальзывают из рук, когда внезапно в толпе замечаешь столь любимые светло-карие глаза. Ошибку ритма ты тут же стараешься исправить, судорожно добавляя нечто новое, импровизируя. Спасибо группе, которая, не растерявшись, начинает тебе подыгрывать, из-за чего песня чуточку меняется. И меняется, как ни странно, в лучшую сторону.

— Барабанщик ж-ж-ж-жет!!! – слышится из толпы, но ты не обращаешь внимания. Ты смотришь лишь на него, боясь моргнуть или отвести глаза. Зная, что как только потеряешь с ним зрительный контакт, он уйдет. Будь твоя воля, ты прямо сейчас, побросав палочки, кинулся бы к нему. Обнял бы и больше не отпустил. Привязал бы к себе намертво, только бы не испытывать того, что тебе пришлось терпеть весь этот месяц. Но подвести группу ты тоже не можешь. Слишком долго вы ждали этого дня. Слишком много репетировали.

Зрительный контакт все же обрывается. Он больше не смотрит на тебя, явно пробираясь к выходу.

«Не уходи! Не смей уходить!»

Ты сжимаешь барабанные палочки настолько сильно, что костяшки белеют. Колотишь по барабанам с такой яростью, словно хочешь их сломать. Но попытки привлечь его внимание к тебе безуспешны.

«Ты не можешь уйти! Вот так вот просто убежать, не объяснив, что тут делаешь!»

Песня, тем временем, наконец-то заканчивается. Последние аккорды, последние слова, и ты срываешься с места. Бежишь к черному ходу, наплевав на недоуменные взгляды толпы и своих друзей. Пинком открываешь железную дверь, выбегаешь из здания и, не снижая скорости, кидаешься к основному выходу, чтобы перехватить его, не дать уйти. Но у дверей бара уже никого нет. Ты подскакиваешь к первой попавшейся девушке и спрашиваешь о неприметном худом парне. Она лишь скучающе пожимает плечами, недвусмысленно заявляя, что лучше любого парня и что если барабанщик захочет, она может ему это доказать прямо за углом здания.

Ты злишься. Игнорируя предложение девушки, несколько секунд решаешь в какую сторону бежать. Если бы ты только знал, где он живет! Но ты не знаешь, поэтому приходится полагаться на интуицию, а она подсказывала идти в маленький парк. Не замечая луж, бежишь прямо по ним. Кеды насквозь пропитываются грязной водой, но ты этого не замечаешь. Твои глаза отчаянно ищут впереди в темноте знакомую фигуру. И находят! Ён, твой такой желанный и нужный Ён, понуро идет по небольшой аллейке. Он не видит и не слышит тебя, так как ты еще далеко. Но ты все же притормаживаешь и стараешься бежать как можно тише, как хищник, боящийся спугнуть жертву. Только когда между вами остается всего пара метров, он внезапно оборачивается. Видя тебя, кажется, хочет убежать, но ты грубо хватаешь его за руку, настойчиво, останавливая.

Следующие несколько минут вы молчите. Ты пытаешься отдышаться, а он прячет от тебя глаза за челкой.

— Отпусти, мне больно, — тихо почти шепчет он. Ты вздрагиваешь и поспешно отпускаешь тонкое запястье, на котором остаются красные следы от твоих пальцев. Ты многим делал больно и иногда этим даже наслаждался, но он — совсем другое дело. На его теле не должно быть ничего: ни синяка, ни царапины. Он — то, что ты готов оберегать днями и ночами.

— Прости, — выдыхаешь ты, борясь с желанием обнять его. Сейчас, догнав его, даже вновь прикоснувшись, ты не знаешь, что сказать. Надеешься, что возможно что-то скажет Ён, но и он молчит. Благо хоть не убегает.

— Мне плохо без тебя, — говоришь это бессознательно и, уловив вскинутый удивленный взгляд, поспешно добавляешь – Нет… то есть… Не это я хотел сказать…

Вновь молчите.

— Зачем ты приходил? – наконец задаешь ты вопрос, на что он лишь хмурится. На щеках его появляется мягкий румянец, и ты это видишь даже в полумраке слабо освещенной аллеи. Эта его черта краснеть, когда он смущается, всегда казалась тебе особенно милой.

— Зачем? – повторяешь ты вопрос, не выдерживая напряженного молчания.

— Просто мне стало интересно. Вот я и пришел. Я не знал, что именно сегодня ты играешь, — бормочет он, и ты явно понимаешь, что Ён врет. Сердце бьется настолько быстро, что того и гляди вены полопаются от слишком быстрого кровотока. Тебя начинает подташнивать, как если бы ты сейчас должен был сдавать экзамен, от которого зависит твоя жизнь, но к которому при этом ты совсем не готовился.

— Ён, — твой голос пугает даже тебя самого, — давай начнем все сначала… — сам не соображаешь что мелешь. Какое начало? Что тут можно начинать? Эти вопросы ты и читаешь в его глазах. Он явно хочет уйти. Ты настолько ему противен? Или, может, он боится тебя? Что не так?

Зверь, что таится в твоей душе, тихо посмеиваясь, предлагает безотказный вариант. Возьми силой. Запри в своей комнате и никому не показывай. Заставь его любить только тебя. Думать только о тебе. Пусть сначала ему будет больно, но затем он обязательно оценит силу твоей любви! Оценит же! Главное начать. Ударить разок, чтобы он потерял сознание, отнести к себе и…

Злишься на себя за столь мерзкие мысли. Запихиваешь зверя в самый темный уголок своего сознания. Молясь, чтобы он никогда не вырвался на свободу. Нет. Ёну ты боли не причинишь. Ты будешь сдувать с него пылинки и никогда не сделаешь что-то против его воли. Даже если твои чувства навсегда останутся безответными, ты все равно хочешь быть рядом. Пусть даже в роли друга. Сейчас тебе кажется, что даже этого будет достаточно. Ничто не сравнится с тем гнилым состоянием, в котором ты пребывал весь месяц. Когда ты теряешь аппетит, не видишь смысла выходить из дома, и даже любимые барабаны кажутся чем-то неинтересным. Когда твоя жизнь скользит сквозь пальцы, медленно утекая и забирая с собой нечто дорогое, оставляя лишь болезненные, невыносимые воспоминания и четкое осознание того, что ты потерял все это из-за собственной глупости.

Сейчас не потеряешь. Сейчас ты сделаешь все, только бы вернуть его доверие.

— Давай будем друзьями, — эти слова даются тебе особенно тяжело. От слова «друг» внутри все переворачивается, но ты терпишь, зная, что лучше так, чем совсем никак.

Твои глаза следят за каждым его движением, за тем как меняется его лицо. Он думает над твоими словами и, наконец, кивает. Ты должен быть счастлив, но чувствуешь лишь тоску. Внезапно осознаешь, что совершил глупость. Что, будучи рядом с ним, тебе будет только хуже. А если у него появится девушка? От этой мысли так и вообще ноги подкашиваются, и ты еле удерживаешь равновесие.

«Ничего, я справлюсь!» — успокаиваешь себя тем, что, зато теперь будешь видеть его каждый день, что будешь слышать его голос постоянно. А еще ты даешь себе обещание, что завоюешь его. Завладеешь его сердцем. Главное не сдаваться, главное не забывать, главное не переставать любить. Он оценит. Поймет. И, возможно, когда-нибудь все же ответит тебе взаимностью. Ты веришь в это.

*****


Когда он внезапно оказался за моей спиной, мне захотелось провалиться сквозь землю, скрыться от этого взгляда. Но побег оказался неудачным. Он удержал меня за руку и, ощутив тепло его руки, я на секунду окаменел. Ноющее неутолимое желание Чего-то, что мучило меня весь месяц, сейчас растворилось в этом тепле. Неужели все это время я грезил об его прикосновении? Что за бред! И все же рука такая теплая. Пусть и сжимает мое запястье с такой силой, что того гляди сломает его.

— Отпусти, мне больно, — прошептал я, почему-то надеясь, что он лишь ослабит хватку, но руку с моего запястья не уберет. Но он убрал. Хотел что-то сказать, но, то ли ему не давало это сделать сбившееся дыхание, то ли он просто не знал, с чего начать. Я сам в растерянности.

— Прости, — наконец выдохнул он, и почти сразу добавил, — Мне без тебя плохо.

Черт, ведь и мне без тебя тоже! Но духу не хватало признаться. Я честно не знал, что чувствую к нему, но понимал четко лишь одно. Что я хотел продолжать общение. Не мог больше быть для Даина незнакомцем.

Он вновь заговорил, спрашивал, зачем я пришел. Ну что за дурацкий вопрос! Конечно же, чтобы увидеть тебя! В ответ что-то сбивчиво вру, но, кажется, он не верит. Наконец он предлагает дружбу, и я с готовностью киваю. Именно это мне и нужно! Дружба! И ничего больше… Ведь правда?

*****


Феликс недоуменно проследил, как Даин ни с того ни с сего сорвался с места и скрылся за темно-бордовым занавесом. По всему бару пробежала волна шушуканий. Остальные члены группы растерянно переглянулись. Поняв, что никто не знает, что же стукнуло синеволосому в голову, из-за чего бы он так внезапно убежал, все сразу на это забивают. В их группе всегда все держались позиции «не лезь, захочет – сам расскажет».

На сцене появляется другая группа. По бару тут же разливаться мягкая теплая музыка, так не похожая на предыдущую. Толпа, что секунду назад ревела от восторга, замолкает, кто-то садится на свои места, кто-то кого-то приглашает на медленный танец. К Феликсу подлетает хорошенькая девочка с белоснежными волосами, длинными ножками и неплохой грудью и приглашает его танцевать. Но парень, вежливо отказываясь, рысцой продвигается к выходу. В отличие от других, он слишком беспокоится за Даина.

Выбегая из бара, Феликс на секунду задыхается от свежего прохладного воздуха. Глаза его даже в темноте сразу улавливает бегущую вдалеке через парк фигуру Даина. Недолго думая, парень бросается за ним, с каждой секундой понимая, что лучше бы остановиться, что его это не касается, и то, что он увидит, его не обрадует. Но любопытство берет свое. Вылетев из очередного поворота и заметив стоящего запыхавшегося Даина, держащего за руку какого-то мальчишку, Феликс ловко возвращается за поворот, прячась за деревом.

«Так, что же здесь творится?»

— Мне плохо без тебя, — это голос Даина. И от слов, что он говорит, Феликс вздрагивает.

«То есть, как это «плохо». Только не говори, что ты… Втюрился в этого мальчишку?!»

Бас-гитарист не замечает, как сами собой сжимаются кулаки. Просыпается давно забытая обида, когда парень спьяну полез к Даину целоваться, а тот его отмудохал, заявив, что не голубой. А ведь раньше Феликсу никто не отказывал, даже принципиальные натуралы. И вот теперь он узнает, что Даин бегает за каким-то серым хмырём!

Бас-гитарист осторожно выглядывает из-за дерева, желая лучше разглядеть соперника. Худой, мелкий, бледный, ничем не примечательный. И что Даин мог в нем найти? Надеясь отыскать ответ в разговоре, парень прислушивается и четко слышит слово «Друзья». Вот это новость! Неужели эта серая мышь еще и отказывает Даину. Феликс чувствует, что ненавидит этого мелкого поганца все больше. Да что он о себе возомнил? Парень буквально кипит от злости, хотя и понимает в глубине души, что Даин ему не нужен, и что единственное, что его злит, так это отказ. В действительности Феликс никогда никого не любил, и уверен, что никого и не полюбит.

Но, как говорится, «Не зарекайся»…

 







Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 373. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Прием и регистрация больных Пути госпитализации больных в стационар могут быть различны. В цен­тральное приемное отделение больные могут быть доставлены: 1) машиной скорой медицинской помощи в случае возникновения остро­го или обострения хронического заболевания...

ПУНКЦИЯ И КАТЕТЕРИЗАЦИЯ ПОДКЛЮЧИЧНОЙ ВЕНЫ   Пункцию и катетеризацию подключичной вены обычно производит хирург или анестезиолог, иногда — специально обученный терапевт...

Ситуация 26. ПРОВЕРЕНО МИНЗДРАВОМ   Станислав Свердлов закончил российско-американский факультет менеджмента Томского государственного университета...

Гносеологический оптимизм, скептицизм, агностицизм.разновидности агностицизма Позицию Агностицизм защищает и критический реализм. Один из главных представителей этого направления...

Функциональные обязанности медсестры отделения реанимации · Медсестра отделения реанимации обязана осуществлять лечебно-профилактический и гигиенический уход за пациентами...

Определение трудоемкости работ и затрат машинного времени На основании ведомости объемов работ по объекту и норм времени ГЭСН составляется ведомость подсчёта трудоёмкости, затрат машинного времени, потребности в конструкциях, изделиях и материалах (табл...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.01 сек.) русская версия | украинская версия