Студопедия — Интеллектуальная Ассоциация (МГИА) 2 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Интеллектуальная Ассоциация (МГИА) 2 страница






«Молли, если бы обвинителем на процессе выступал я, то обвинил бы тебя в предумышленном убийстве, — сказал Филип самому себе. — Эта программа уничтожит тебя, если репортерша начнет копать. Она выяснит только то, что ты еще легко отделалась».

О господи, подумал он, ну почему Молли не может признать, что в тот вечер под воздействием стресса просто потеряла над собой контроль?

 

 

Молли обнаружила, что ей очень трудно поверить в то, что она наконец дома, и еще труднее осознать, что она отсутствовала пять с половиной лет. Оказавшись на крыльце, она дождалась, пока уедет адвокат, только потом открыла сумочку и достала ключ. Входная дверь была из красивого темного красного дерева с боковой панелью из бронированного стекла.

Оказавшись внутри, Молли бросила на пол дорожную сумку, закрыла дверь и привычно нажала каблуком кнопку, автоматически опускающую засов. Потом она медленно прошла по комнатам, провела рукой по спинке дивана в гостиной, в столовой прикоснулась к серебряному чайному сервизу, принадлежавшему еще ее бабушке, буквально заставляя себя не вспоминать о тюремной столовой, выщербленных тарелках, безвкусной еде. В доме все было таким знакомым, но почему-то она чувствовала себя чужой.

Молли прислонилась к косяку у входа в кабинет, заглянула внутрь, снова удивилась, что комната совсем не похожа на ту, что была при жизни Гэри. Исчезли панели красного дерева, массивная мебель и памятники колониальной культуры, которые он с таким трудом добывал. Обтянутые ситцем диван и кресла казались слишком женственными, чужеродными, неуместными.

И тут Молли сделала то, о чем мечтала все пять с половиной лет. Она поднялась наверх в большую спальню, разделась, достала из шкафа уютный пушистый домашний халат, который так любила, вошла в ванную и открыла кран джакузи.

Она опустилась в горячую, ароматную, бурлящую воду и лежала до тех пор, пока снова не почувствовала себя чистой. Молли облегченно вздохнула, напряжение стало постепенно уходить. Она сняла полотенце, нагревшееся на радиаторе, и завернулась в него, наслаждаясь теплом.

Потом Молли опустила шторы и легла в постель. Она закрыла глаза, слушая, как настойчиво стучит в стекло мокрый снег. Незаметно она уснула, вспоминая о ночах в тюрьме, когда каждый день обещала себе, что этот момент настанет, что она снова окажется в уединении собственной спальни, под уютным одеялом, утопая головой в мягкой подушке.

Молли проснулась, когда время обеда давно миновало. Она быстро встала, сунула ноги в шлепанцы, накинула халат и спустилась на кухню. Чай и тосты, решила она. На этом она сможет продержаться до ужина.

С чашкой горячего чая в руке она позвонила родителям, как и обещала.

— Со мной все в полном порядке, — твердо сказала Молли. — Да, оказаться дома — это чудесно. Нет, честное слово, мне нужно побыть одной какое-то время. Не слишком долго, но все-таки.

Затем Молли прослушала сообщения на автоответчике. Пока она спала, звонила Дженна Уайтхолл, ее лучшая подруга. Кроме родителей и адвоката, только ей Молли разрешила навещать себя в тюрьме. Дженна сказала, что хотела бы заглянуть вечером, ненадолго, просто поздороваться. Она просила Молли перезвонить, если та не возражает против ее появления.

Нет, сказала себе Молли, не сегодня. Ей не хочется никого видеть, даже Дженну.

Молли посмотрела шестичасовые новости по каналу НАФ, надеясь увидеть Фрэн Симмонс.

Когда программа закончилась, Молли позвонила на студию, поговорила с Фрэн и предложила свое участие в программе «Настоящее преступление».

Затем Молли позвонила Филипу. Его очевидное неодобрение не было неожиданным, и она постаралась не принимать его слова близко к сердцу.

Переговорив с Мэтьюзом, Молли поднялась наверх, переоделась в свитер и слаксы. Несколько минут посидела перед зеркалом, изучая свое отражение. Волосы чересчур отросли, их надо бы подстричь. Может быть, немного осветлить? Когда-то они были золотисто-белокурыми, а за последние годы потемнели. Гэри всегда шутил, что все женщины в городе были уверены: здесь не обошлось без помощи парикмахера, настолько изумительного оттенка были волосы его жены.

Молли встала и подошла к стенному шкафу. В течение часа она внимательно просматривала свои вещи, откладывая в сторону то, что никогда больше не наденет. При виде некоторых нарядов на ее губах появлялась улыбка. Вот бледно-золотые платье и жакет, она надевала их на новогоднюю вечеринку в загородном клубе в тот самый год. Вот черный вельветовый костюм, который Гэри увидел в витрине «Бергдорфа» и настоял, чтобы она его примерила.

Когда Молли узнала, что ее выпускают, то передала миссис Барри список продуктов, которые следовало купить. В восемь вечера Молли спустилась вниз и принялась готовить ужин, о котором мечтала несколько недель: зеленый салат с бальзамином и уксусом, хрустящий итальянский хлеб, подогретый в духовке, легкий томатный соус к спагетти и бокал кьянти.

Приготовив все, Молли села в уголке для завтрака, уютном местечке, выходившем на задний двор. Она ела медленно, наслаждаясь спагетти, свежим хлебом и салатом, чувствуя бархатистую нежность вина, и смотрела в темный двор, радуясь приближению весны, до которой осталось всего несколько недель.

Цветы распустятся поздно, подумала Молли, но скоро набухнут почки. Это она себе тоже обещала. Снова заняться садом, почувствовать землю, теплую и влажную, наблюдать за тюльпанами, когда они раскрасят сад гаммой невероятных оттенков. И надо снова посадить бальзамин у каменной стены.

Молли медленно ужинала, наслаждаясь тишиной, так отличавшейся от постоянного гула в тюрьме. Убрав все на кухне, она прошла в кабинет и села там в темноте, обхватив колени руками. Она прислушивалась, надеясь уловить тот самый звук, который в вечер смерти Гэри подсказал ей, что в доме посторонний. Почти шесть долгих лет этот звук преследовал ее в ночных кошмарах, знакомый и одновременно незнакомый. Но она ничего не услышала. Только ветер завывал на улице да тикали часы.

 

 

Фрэн вышла из студии и отправилась пешком в свою четырехкомнатную квартиру на углу Второй авеню и Пятьдесят шестой улицы. Она с огромным сожалением рассталась с квартирой в Лос-Анджелесе, но, как верно угадал Гас, Нью-Йорк был ее родиной.

В конце концов, она прожила на Манхэттене до тринадцати лет, размышляла Фрэн, идя вверх по Мэдисон-авеню мимо ресторана «Ле Сирк 2000», любуясь его освещенным двором перед входом. А потом ее отец заработал кучу денег на бирже и решил перебраться за город.

Именно тогда семья переехала в уютный зеленый Гринвич и приобрела дом совсем недалеко от того места, где теперь жила Молли. Особняк располагался в исключительном месте на Лейк-авеню. Разумеется, потом выяснилось, что он им не по карману. Вполне вероятно, что именно из-за охватившей его паники отец не смог больше зарабатывать деньги на бирже.

Ему нравилось заниматься общественными делами в городе и знакомиться с людьми. Фрэнк Симмонс был уверен в том, что добровольные участники любых мероприятий легко обзаводятся друзьями, и о таком добровольце в городе могли только мечтать. Во всяком случае, до тех пор, пока он не «занял» крупную сумму из средств, собранных в фонд будущей библиотеки.

Фрэн пребывала в ужасе от перспективы разбираться с коробками, которые она привезла в Нью-Йорк, но мокрый снег не прекращался, на улице стало совсем холодно. К тому времени, как она вставила ключ в замочную скважину, у нее открылось второе дыхание.

Она сказала себе, что гостиная выглядит уже вполне прилично. Фрэн включила свет и оглядела приятную комнату с мшисто-зеленым бархатным диваном и креслами и персидским ковром, в узоре которого сочетались красный, зеленый и цвет слоновой кости.

При виде пустых книжных полок ей захотелось действовать. Она переоделась в старый свитер и свободные брюки и принялась за работу. Приятная музыка из стереосистемы помогала справиться с монотонностью перекладывания книг из ящиков на полки и сортировкой кассет. Коробку с кухонными принадлежностями разобрать оказалось легче всего. Фрэн криво улыбнулась, подумав, что содержимое коробки ясно говорит о том, какая из нее повариха.

В четверть девятого со вздохом облегчения она вытащила последнюю пустую коробку в кладовку. Надо вложить очень много любви, чтобы превратить жилище в дом, с удовлетворением отметила она, проходя по квартире, которая наконец стала выглядеть уютной и обжитой.

Фотографии матери, отчима, сводных братьев и их семей помогали чувствовать себя ближе к ним. Фрэн знала, что будет скучать. Приезжать в Нью-Йорк с коротким визитом — это одно, но переехать надолго и знать, что она будет видеться с семьей редко, было куда тяжелее. Мать ни за что не хотела вспоминать о Гринвиче. Она никогда не упоминала о том, что жила в этом городе. А когда снова вышла замуж, то начала уговаривать Фрэн взять фамилию отчима.

Нет, этому не бывать, решила Фрэн.

Довольная своей уборкой, она подумала, не пойти ли куда-нибудь поужинать, но потом решила ограничиться горячим сандвичем с сыром. Она поела за маленьким чугунным столиком у кухонного окна, выходившего на Ист-ривер.

Фрэн вспомнила, что Молли впервые ночует дома после пяти с половиной лет в тюрьме. Когда они увидятся, Фрэн обязательно попросит ее назвать имена людей, которые захотят поговорить с ней о Молли. Но у нее есть свои вопросы, и она постарается сделать так, чтобы эти люди ответили на них, хотя они и не касаются самой Молли.

Некоторые вопросы уже давно не давали покоя Фрэн. Следователи не нашли никаких записей о тех четырехстах тысячах долларов, которые присвоил из фонда ее отец. Учитывая то, что Фрэнк Симмонс раньше играл на бирже и сильно рисковал, предполагали, что он потерял деньги именно на этом. Но после его смерти не нашли ни единого клочка бумаги, который доказывал бы, что он сделал вложения такого уровня.

Они уехали из Гринвича, когда Фрэн было восемнадцать, то есть четырнадцать лет назад. А теперь ей предстояло вернуться, увидеть людей, которых она когда-то знала, говорить с ними о Молли и Гэри Лэш.

Фрэн встала и налила себе кофе. Она думала об отце и его желании стать членом избранного общества. Она не забыла, с каким нетерпением он ждал приглашения в загородный клуб, как старался стать одним из тех, кто регулярно встречается на поле для гольфа.

У нее вдруг возникли сомнения. Если принять во внимание то, что никаких записей о вложении четырехсот тысяч долларов не нашли, она просто обязана усомниться. Возможно ли, чтобы кто-то в Гринвиче, кто-то из тех, на кого отец старался произвести впечатление, что-то пообещал ему, взял взаймы из фонда эти деньги, но так их и не вернул?

 

 

— Почему бы тебе не позвонить Молли?

Дженна Уайтхолл посмотрела через стол на своего мужа. Одетая в удобную шелковую блузу и черные шелковые слаксы, она была удивительно привлекательной. Впечатление подчеркивали иссиня-черные волосы и большие карие глаза. Она пришла домой в шесть, проверила автоответчик, но сообщения от Молли не было. Стараясь не давать воли своему раздражению, она спокойно ответила:

— Кел, ты же знаешь, что я оставила ей сообщение. Если бы Молли требовалась компания, она дала бы мне знать. Совершенно ясно, что сегодня вечером ей никто не нужен.

— Я до сих пор не могу понять, почему ей захотелось вернуться в этот дом, — заметил Кел. — Как она может входить в кабинет и не вспоминать тот вечер, не думать о том, как взяла в руки статуэтку и размозжила голову бедняге Гэри? Меня бы в дрожь бросило.

— Кел, я уже просила тебя не говорить об этом. Молли — моя лучшая подруга, и я люблю ее. Она ничего не помнит о смерти Гэри.

— Это она так говорит.

— И я ей верю. Теперь Молли вернулась домой, и я намерена быть рядом с ней в любой момент, когда она этого захочет. А если Молли не хочется меня видеть, то я не стану настаивать.

— Ты так красива, когда пытаешься скрыть, что злишься, Джен. Не скрывай, выпусти пар. Тебе станет лучше.

Келвин Уайтхолл отодвинул кресло от стола и подошел к жене. Это был грозный с виду мужчина лет сорока, широкоплечий, широкогрудый, с тяжелыми чертами лица, с начинающими редеть рыжими волосами и ледяными голубыми глазами под кустистыми бровями, усиливавшими ауру властности, которая от него исходила.

Во внешности и поведении Кела не было ничего, что выдавало бы его весьма скромное происхождение. Он постарался уйти как можно дальше от родительского щитового домика в Эльмире, штат Нью-Йорк, где вырос.

Обучение в Йеле и способность ловко подражать манерам и поведению высокородных соучеников привели к необыкновенному успеху в мире бизнеса. Среди своих он часто шутил, говоря, что родители дали ему одну стоящую вещь — имя, которое звучало вполне аристократично.

И теперь, комфортабельно устроившись в двенадцатикомнатном особняке в Гринвиче, Кел вел ту жизнь, о которой мечтал много лет назад в спартанской спальне родительского дома, его единственном убежище от родителей, проводивших вечера в ссорах после нескольких бутылок дешевого вина. Когда крики становились слишком громкими или дело доходило до рукоприкладства, соседи вызывали полицию. Кел стал бояться звука полицейских сирен, осуждения в глазах соседей, насмешек одноклассников и городских пересудов о его никчемных родителях.

Кел был очень умен. Во всяком случае, ему хватило ума понять, что единственным выходом для него может стать образование. На самом деле школьные учителя очень быстро поняли, что он наделен очень высоким интеллектом, близким к гениальности. В своей спальне с прогнившим полом, отваливающимися обоями и единственной лампочкой он учился и с жадностью глотал книги, сосредоточившись главным образом на будущем и возможностях компьютерной техники.

В двадцать четыре года он поступил на работу в развивающуюся компьютерную компанию. В тридцать лет, вскоре после переезда в Гринвич, он отобрал бразды правления компанией у растерявшегося владельца. Так он впервые играл в кошки-мышки, терзая в лапах добычу, отлично зная, что эту игру он выиграет. Удовлетворение от победы успокаивало дремлющее в нем застарелое негодование: его отца отовсюду выгоняли, и тот был вынужден кланяться новому работодателю.

Несколько лет спустя Кел продал компанию, получил за нее огромную сумму и теперь занимался многочисленными сделками.

У них с Дженной не было детей, но он радовался тому, что жена не стала из-за этого такой одержимой, как Молли Лэш, а бросила всю свою энергию на юридическую практику. Жена тоже была частью его плана. Переезд в Гринвич, женитьба на Дженне, удивительно привлекательной и умной девушке из семьи с ограниченными средствами. Кел отлично сознавал, что та жизнь, которую он может ей предложить, станет для нее приманкой. Как и он, Дженна любила власть.

Келу нравилось играть с ней. Вот и теперь он добродушно улыбнулся и провел рукой по ее волосам.

— Прости меня, — попросил он с раскаянием в голосе. — Мне просто показалось, что Молли обрадовалась бы тебе, хоть она и не позвонила. Ведь она приехала в огромный пустой дом, так что ей наверняка очень одиноко. В тюрьме у нее хотя бы была компания, пусть она ее и не ценила.

Дженна убрала руку мужа со своей головы:

— Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю, когда мне ерошат волосы.

И тут же неожиданно объявила:

— Мне необходимо просмотреть материалы для завтрашней встречи.

— Хороший адвокат всегда должен быть готов. Но ты не спросила о наших сегодняшних встречах.

Кел был председателем совета клиники Лэша и ХМО «Ремингтон». С довольной улыбкой он добавил:

— У нас пока еще есть проблемы. Американская национальная страховая компания тоже хочет получить эти четыре ХМО. Но выиграем мы. Как только это случится, мы станем самой крупной ХМО на Восточном побережье.

Дженна против своей воли была восхищена мужем.

— Ты всегда получаешь то, что хочешь, верно?

Он кивнул:

— Я ведь получил тебя.

Дженна нажала на кнопку под столом, давая сигнал горничной, что можно убирать со стола.

— Да, — спокойно ответила она, — думаю, тебе это удалось.

 

 

Движение на И-95 становится таким же, как на калифорнийских автострадах, подумала Фрэн, тщетно пытаясь перестроиться в другой ряд. Она почти сразу пожалела, что не поехала по Меррит-парквей. Полуфургон впереди нее громыхал так, что, казалось, вот-вот взорвется. К тому же он полз на десять миль медленнее нижнего предела скоростного режима, чем раздражал вдвойне.

За ночь тучи разошлись, и, как обещали синоптики, погода ожидалась переменная, то солнце, то облачно. Не исключалась и возможность дождя.

Предсказали все подряд, чтобы наверняка, усмехнулась про себя Фрэн, а потом поняла, что концентрируется на движении и погоде только потому, что нервничает.

Каждый оборот колес приближал ее к Гринвичу и к встрече с Молли Карпентер Лэш, но мысли настойчиво возвращались к тому вечеру, когда застрелился ее отец. И Фрэн знала почему. По дороге к дому Молли она обязательно проедет мимо ресторана «Барли Армс», куда отец сводил их с матерью на семейный ужин, оказавшийся последним.

К ней вернулись подробности, о которых она давным-давно не вспоминала. Странные факты, почему-то застрявшие в памяти. Фрэн вспомнила галстук, который надел отец, темно-зеленые лапки на синем фоне. Она помнила, что галстук был очень дорогим. Мать прокомментировала его цену, когда пришел счет: "Невероятные деньги за крошечный кусочек ткани. Он сшит золотыми нитками, Фрэнк? "

В тот день отец впервые надел его. За ужином мать поддразнивала его, потому что он не решился надеть этот галстук на церемонию выпуска в школе Фрэн. Было ли это символично — что он надел такой дорогой галстук именно в тот день, когда решился покончить с собой из-за денег?

Приближался поворот на Гринвич. Фрэн съехала с И-95, снова напомнив себе, что Меррит-парквей куда удобнее, и стала вглядываться в названия улиц, которые вели к месту, где она прожила четыре года. Она почувствовала, что дрожит, несмотря на то что в машине было тепло.

Четыре самых важных года в ее жизни.

Проезжая мимо ресторана, она заставила себя смотреть только на дорогу, не позволив себе даже покоситься на скрытую деревьями стоянку, где отец сел на заднее сиденье семейной машины и застрелился.

Она намеренно не поехала по улице, где они тогда жили. Как-нибудь в другой раз, решила Фрэн. Через несколько минут она уже подъезжала к дому Молли, двухэтажному особняку цвета слоновой кости с коричневыми ставнями.

Фрэн не успела убрать палец от кнопки звонка, как дверь открыла полноватая женщина лет шестидесяти с шапкой седых волос и по-птичьи живыми глазами. Фрэн узнала ее по вырезкам из газет, посвященным судебному процессу. Эдна Барри, экономка, которая дала показания против Молли. Почему Молли снова наняла ее? Фрэн не могла оправиться от удивления.

Пока миссис Барри помогала Фрэн снять пальто, на лестнице раздались легкие шаги. Через мгновение показалась Молли и торопливо пошла навстречу Фрэн.

С минуту они изучающе смотрели друг на друга. Молли была в джинсах и голубой рубашке с завернутыми до локтя рукавами. Волосы она забрала наверх и кое-как заколола, позволив нескольким волнистым прядям упасть на лоб. Как Фрэн заметила еще в тюрьме, Молли очень похудела. Под глазами появились тонкие морщинки.

Фрэн выбрала свой любимый дневной наряд — хорошо сшитый брючный костюм в тонкую полоску — и вдруг почувствовала себя слишком разодетой. Ей даже пришлось сказать себе, что если она хочет выполнить эту работу хорошо, то должна забыть о той неуверенной девочке, какой она была в академии Крэнден.

Молли заговорила первой:

— Фрэн, я боялась, что ты передумаешь. Я так удивилась, когда увидела тебя вчера возле тюрьмы, и твое выступление по телевидению произвело на меня огромное впечатление. Тогда-то у меня и появилась эта сумасшедшая идея, что, может быть, ты сможешь мне помочь.

— А почему я должна была передумать, Молли? — спросила Фрэн.

— Я видела программу «Настоящее преступление». В тюрьме она была очень популярной, так что я могу сказать, что там нечасто появляются репортажи об уже закрытых делах. Но мои страхи оказались напрасными. Ты приехала. Давай начнем. Миссис Барри приготовила кофе. Хочешь чашечку?

— С удовольствием выпью.

Фрэн послушно прошла следом за Молли по коридору направо. Ей удалось как следует рассмотреть гостиную, и она отметила подобранный с большим вкусом дорогой, но не помпезный интерьер.

У двери в кабинет Молли остановилась.

— Фрэн, это был кабинет Гэри. Здесь его нашли. Мне только что пришло в голову... Прежде чем мы начнем разговор, я хотела бы тебе кое-что показать.

Молли вошла в кабинет и остановилась у дивана.

— Вот тут стоял письменный стол Гэри, — объяснила она. — Он был повернут к окну, то есть Гэри сидел спиной к двери. Они говорили, что я вошла, схватила статуэтку с бокового столика, который стоял там, — Молли показала, где именно, — и разбила ею голову Гэри.

— И ты решилась на согласованное признание вины потому, что вы с адвокатом чувствовали, что присяжные обвинят тебя именно в этом, — спокойно сказала Фрэн.

— Фрэн, встань туда, где стоял письменный стол. Я пройду по коридору, потом открою и закрою входную дверь, позову тебя по имени. А затем вернусь к тебе. Прошу, помоги мне.

Фрэн кивнула, вошла в комнату и остановилась там, куда указала Молли.

В коридоре не было ковра, и она слышала шаги Молли. Минуту спустя Фрэн услышала, как она зовет ее.

Она хочет сказать, что если бы Гэри был жив, то он бы ее услышал, догадалась Фрэн.

Молли вернулась.

— Ты ведь слышала, как я звала тебя, Фрэн, правда?

— Да.

— Гэри позвонил мне на мыс Код. Он умолял простить его. Но я не стала с ним разговаривать. Я сказала, что мы увидимся в воскресенье вечером около восьми. Я приехала немного раньше, но он все равно должен был меня ждать. Ты согласна, что если бы он мог, то встал бы или хотя бы повернул к дверям голову? Он просто не мог не обратить на меня внимание. В то время в кабинете не было ковра от стены до стены, как сейчас. Если он не услышал, как я звала его, то он услышал бы, как я вошла в комнату. И обернулся бы. Понимаешь?

— А что сказал твой адвокат, когда ты об этом рассказала? — спросила Фрэн.

— Мэтьюз ответил, что Гэри мог задремать, сидя за столом. Филип даже предположил, что вся эта история может сыграть против меня. А вдруг присяжные подумают, что я разъярилась из-за того, что Гэри не обратил на меня внимания? — Молли пожала плечами. — Ладно, я показала тебе то, что хотела. Теперь можешь задавать вопросы. Останемся здесь или тебе будет приятнее в другой комнате?

— Это тебе решать, Молли.

— Тогда давай останемся здесь. На месте преступления. — Она даже не улыбнулась.

Женщины сели рядом на диване. Фрэн достала диктофон и положила его на стол.

— Надеюсь, ты не возражаешь. Я обязана все записать.

— Я была к этому готова.

— Прошу тебя, Молли, запомни, что я скажу. Самым неприятным для тебя может быть следующее — если в конце передачи я заявлю: «Улики таковы, что, как бы Молли Лэш ни утверждала, что не помнит, как убила своего мужа, другого объяснения его смерти не существует».

На мгновение глаза Молли наполнились слезами.

— Это никого бы не шокировало, — бесстрастно сказала она. — Именно так все сейчас и думают.

— Но если другое объяснение все-таки существует, то я смогу найти его только в том случае, если ты, Молли, будешь со мной совершенно откровенна. Прошу тебя, не надо недоговаривать или увиливать, пусть даже вопрос покажется тебе неприятным или неудобным.

Молли кивнула.

— После пяти с половиной лет тюрьмы я поняла, каково это — когда нет возможности побыть одной, когда полностью отсутствует тайна личной жизни. Если я это пережила, то вынесу и твои вопросы.

Миссис Барри принесла кофе. Фрэн видела, что пожилая женщина поджала губы, недовольная тем, что они расположились в этой комнате. Она чувствовала, что экономке хочется защитить Молли, хотя на суде Эдна Барри свидетельствовала против нее. Фрэн решила, что ей просто необходимо взять интервью у миссис Барри.

В течение следующих двух часов Молли прямо и без колебаний отвечала на вопросы Фрэн. Выяснилось, что бывшая одноклассница Фрэн сразу после окончания школы влюбилась в доктора Лэша, который был на десять лет старше, и вышла за него замуж.

— Я начала работать в журнале «Вог», правда, всего лишь в приемной, — рассказывала Молли, — но мне работа нравилась, и я начала делать карьеру. Но потом я забеременела, затем случился выкидыш. Я подумала, что это могло быть связано с напряженным графиком работы и обилием техники вокруг, поэтому я ушла.

Она помолчала.

— Я так хотела ребенка, — негромко продолжала Молли. — Следующие четыре года я пыталась забеременеть, а когда это произошло, я снова потеряла ребенка.

— Молли, какие отношения были у тебя с мужем?

— Раньше я сказала бы, что они были идеальными. Гэри очень меня поддерживал после второго выкидыша. Он всегда говорил, что я его главное достояние, что без моей помощи он никогда бы не смог создать ХМО «Ремингтон».

— Что он имел в виду?

— Мои связи, я полагаю. Связи моего отца. Дженна Уайтхолл тоже очень помогла. В девичестве ее фамилия была Грэм. Ты, возможно, помнишь ее по академии Крэнден.

— Я помню Дженну. Она была старостой класса в год выпуска. — Одна из тех, кто крутился вокруг Молли, добавила про себя Фрэн.

— Правильно. Мы всегда были лучшими подругами. Дженна познакомила меня с Гэри и Келом на приеме в загородном клубе. Позже Кел стал деловым партнером Гэри и Питера. Кел — финансовый гений, и ему удалось привлечь в «Ремингтон» несколько крупных компаний. — Молли улыбнулась. — Мой папа тоже много помогал.

— Я хочу поговорить с супругами Уайтхолл, — объявила Фрэн. — Ты поможешь мне это устроить?

— Да, я хочу, чтобы ты с ними встретилась.

Фрэн замялась.

— Молли, давай поговорим об Анна-Марии Скалли. Где она сейчас?

— Понятия не имею. Насколько я понимаю, ребенок должен был родиться летом в год смерти Гэри. Она собиралась отдать его на усыновление.

— Ты подозревала о связи Гэри с другой женщиной?

— Никогда. Я полностью доверяла ему. В тот день, когда мне все стало известно, я была наверху. Я подняла трубку, собираясь позвонить, и услышала, что Гэри с кем-то разговаривает. Я уже собиралась положить трубку, когда услышала его слова: «Анна-Мария, ты впадаешь в истерику. Я позабочусь о тебе, а если ты решишь оставить ребенка, я буду ему помогать».

— Каким тоном это было сказано?

— Гэри был сердит, явно нервничал. Он был почти в панике.

— А что ответила Анна-Мария?

— Что-то вроде: "Как я могла быть такой дурой? " А потом повесила трубку.

— И что ты сделала, Молли?

— Я была потрясена, шокирована. Я бегом спустилась вниз. Гэри стоял у своего стола, собирался уходить на работу. Я сразу сказала ему, что все слышала. Он с готовностью подтвердил связь с этой женщиной, но сказал, что просто свалял дурака и горько обо всем сожалеет. Гэри едва не расплакался, умолял простить его. Я была вне себя. Но ему пора было ехать в больницу. В последний раз я видела его живым в тот день, когда захлопнула за ним дверь. На всю жизнь этот кошмар останется в памяти...

— Ты его любила, да? — спросила Фрэн.

— Я любила его, доверяла ему, верила в него или, по крайней мере, себя в этом убедила. Теперь я начинаю сомневаться. — Молли вздохнула и покачала головой. — Но в одном я уверена. В тот вечер, когда я вернулась с мыса Код, мне было больно и грустно. Но я не сердилась.

Фрэн смотрела на нее, а в глазах Молли появилась искренняя глубокая печаль. Она обхватила плечи руками и всхлипнула.

— Теперь понимаешь, почему я должна доказать, что не убивала его?

Вскоре Фрэн уехала. Инстинкт репортера подсказывал ей, что этот всплеск эмоций и есть ключ к тому, почему Молли пытается оправдаться. Она любила мужа и сделает все, чтобы найти человека, который скажет, что есть вероятность того, что она его не убивала. Пусть Молли искренне ничего не помнит, но Фрэн была уверена, что именно Молли убила Гэри. Для НАФ-ТВ передача будет пустой тратой времени и денег, если Фрэн попытается усомниться в вине Молли Лэш.

Она обязательно скажет об этом Гасу, но прежде выяснит все, что только возможно, о Гэри Лэше.

Повинуясь импульсу, Фрэн свернула с Меррит-парквей, чтобы проехать мимо клиники Лэша, выстроенной на месте небольшой частной больницы, что была основана Джонатаном Лэшем, отцом Гэри. Именно туда привезли ее отца после выстрела на парковке, и там он умер семь часов спустя.

Фрэн изумилась, увидев, что на месте старой клиники стоит огромное здание. Перед самым въездом в больницу был светофор, и Фрэн сбросила скорость, останавливаясь на красный свет. Дожидаясь зеленого сигнала, она изучала больницу. Она заметила два крыла, пристроенных к основному зданию, новое здание справа и многоэтажную парковку.

У нее сжалось сердце, когда она стала искать окно комнаты ожидания на третьем этаже. Там Фрэн с матерью дожидались новостей о состоянии отца, инстинктивно понимая, что ему уже ничем не поможешь.

Вот куда следует прийти и поговорить с людьми, решила Фрэн. Зажегся зеленый свет, и через пять минут она уже подъезжала к выезду на Меррит-парквей. Направляясь на юг в довольно плотном потоке машин, Фрэн думала о том, что Гэри познакомился с молодой медсестрой Анна-Марией Скалли, стал ее любовником, и печальная неосторожность стоила ему жизни.







Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 360. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Логические цифровые микросхемы Более сложные элементы цифровой схемотехники (триггеры, мультиплексоры, декодеры и т.д.) не имеют...

Примеры решения типовых задач. Пример 1.Степень диссоциации уксусной кислоты в 0,1 М растворе равна 1,32∙10-2   Пример 1.Степень диссоциации уксусной кислоты в 0,1 М растворе равна 1,32∙10-2. Найдите константу диссоциации кислоты и значение рК. Решение. Подставим данные задачи в уравнение закона разбавления К = a2См/(1 –a) =...

Экспертная оценка как метод психологического исследования Экспертная оценка – диагностический метод измерения, с помощью которого качественные особенности психических явлений получают свое числовое выражение в форме количественных оценок...

В теории государства и права выделяют два пути возникновения государства: восточный и западный Восточный путь возникновения государства представляет собой плавный переход, перерастание первобытного общества в государство...

Приготовление дезинфицирующего рабочего раствора хлорамина Задача: рассчитать необходимое количество порошка хлорамина для приготовления 5-ти литров 3% раствора...

Дезинфекция предметов ухода, инструментов однократного и многократного использования   Дезинфекция изделий медицинского назначения проводится с целью уничтожения патогенных и условно-патогенных микроорганизмов - вирусов (в т...

Машины и механизмы для нарезки овощей В зависимости от назначения овощерезательные машины подразделяются на две группы: машины для нарезки сырых и вареных овощей...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия