Гла­ва седь­мая

 

Эд­ди два ча­са ра­бота­ет без пе­редыш­ки, по­том ис­че­за­ет – на три. Его звер­ский аг­ре­гат сто­ит пос­ре­ди мо­его са­да, ко­торый выг­ля­дит как пос­ле зем­летря­сения. Он ус­тро­ил нас­то­ящий пог­ром, и мне про­тив­но на это смот­реть, но при­ходит­ся, по­тому что я пос­то­ян­но выг­ля­дываю в ок­но – нет, не для то­го, что­бы уви­деть те­бя, ты, я знаю, до ве­чера не по­кажешь­ся, – а что­бы не про­пус­тить Эд­ди, ко­торый как ушел в сво­ем за­щит­ном шле­ме, так боль­ше и не воз­вра­щал­ся. Зво­ню Джон­ни, но он не от­ве­ча­ет, а та­кой ус­лу­ги, как «ос­тавь­те со­об­ще­ние», на его те­лефо­не нет. Дур­ной знак. Мне его ре­комен­до­вал лан­дшафтный ар­хи­тек­тор, ко­торый за­нимал­ся ди­зай­ном мо­его дво­ра, что то­же дур­ной знак.

У ме­ня зво­нит мо­биль­ный, ка­кой-то не­из­вес­тный но­мер, по­это­му не от­ве­чаю. Те­тя Джен­ни­фер ма­лость пе­реб­ра­ла на Рож­дес­тво и со­об­щи­ла мне, что ку­зен Ке­вин к Но­вому го­ду со­бира­ет­ся при­ехать до­мой и хо­чет со мной свя­зать­ся. Но­вый год уже нас­ту­пил, так что я от­сле­живаю все звон­ки не ху­же ЦРУ. В двад­цать два го­да Ке­вин у­ехал из Ир­ландии, ка­кое-то вре­мя странс­тво­вал по све­ту, а по­том обос­но­вал­ся в Авс­тра­лии. Впро­чем, не ду­маю, что Ке­вин мо­жет где-ни­будь «обос­но­вать­ся». Он у­ехал, что­бы най­ти се­бя, че­му пред­шес­тво­вала бур­ная се­мей­ная дра­ма, и с тех пор ни ра­зу не по­явил­ся, ни на Рож­дес­тво, ни на дни рож­де­ния, ни на ма­мины по­хоро­ны. Это тот са­мый Ке­вин, ко­торый ска­зал, что я ум­ру, ког­да мне бы­ло пять, и что он ме­ня лю­бит, ког­да мне бы­ло сем­надцать.

Те­тя бы­ла у нас, про­води­ла вы­ход­ные с ма­мой, а я, как тог­да бы­ло за­веде­но, от­сы­палась у нее до­ма. Дя­дя Бил­ли смот­рел те­леви­зор, а мы с Ке­вином си­дели на ка­челях на зад­нем дво­ре и из­ли­вали друг дру­гу ду­шу. Я го­рева­ла из-за ма­миной бо­лез­ни, Ке­вин ме­ня вни­матель­но слу­шал. Слу­шать он умел, это прав­да. А по­том Ке­вин рас­крыл мне свою тай­ну: он толь­ко что уз­нал, что его усы­нови­ли. Ска­зал, что чувс­тву­ет, буд­то его пре­дали, пос­ле всех этих дол­гих лет мол­ча­ния, но с дру­гой сто­роны, это на­конец по­мог­ло ему ра­зоб­рать­ся в его от­но­шении ко мне. Он ме­ня лю­бит. В ту же се­кун­ду он наб­ро­сил­ся на ме­ня, жад­но во­дя ру­ками по все­му те­лу, и, за­дыха­ясь от вож­де­ления, за­сунул мне в рот мок­рый го­рячий язык. Вся­кий раз, вспо­миная об этом, я мча­лась в ван­ную, что­бы как сле­ду­ет про­полос­кать рот. Мо­жет быть, по кро­ви он мне и не дво­юрод­ный брат, но он мой брат. Мы иг­ра­ли у них на зад­нем дво­ре в «По­вели­теля мух»^[2], свя­зыва­ли его бра­тика Май­кла и под­жа­рива­ли его на вер­те­ле, ус­тра­ива­ли кос­тю­миро­ван­ные пред­став­ле­ния и по­казы­вали их, стоя на по­докон­ни­ках. Мы бы­ли де­ти од­ной семьи. Все вос­по­мина­ния, ко­торые у ме­ня с ним свя­заны, это вос­по­мина­ния о бра­те. То, что он сде­лал, бы­ло мер­зко.

Боль­ше я с ним не раз­го­вари­вала. Те­те ни­чего не ска­зала, но зна­ла, что она зна­ет. Ду­маю, ма­ма ей рас­ска­зала, но мы с те­тей ни­ког­да это­го не об­сужда­ли. Пер­вый год пос­ле то­го она дер­жа­лась нер­вно, слов­но из­ви­ня­ясь, а по­том то­же нер­вно, но уже об­ви­няя. Ка­жет­ся, она счи­та­ет, что, ес­ли б я прос­ти­ла Ке­вина, это мог­ло бы его вер­нуть. Нет, тог­да он еще не у­ехал, но нап­рочь от­да­лил­ся от семьи, вся­чес­ки по­казы­вая, что он боль­ше не один из них. Пос­то­ян­но встре­вожен­ный, ни­ког­да ни в чем не уве­рен­ный – ни в се­бе, ни в дру­гих. Мне тог­да бы­ло чем за­нять­ся, проб­ле­мы Ке­вина не вхо­дили в этот спи­сок. Жес­то­ко, на­вер­ное, но мне бы­ло сем­надцать, и я его за­моро­чек не по­нима­ла. Он был мо­им стар­шим бра­том, при­ем­ным, сдви­нутым на всю го­лову, и я хо­тела толь­ко од­но­го – что­бы он про­валил­ся ко всем чер­тям. Но те­перь он вер­нулся, и, ви­димо, нам при­дет­ся встре­тить­ся. Я дав­но пе­рес­та­ла на не­го оби­жать­ся, мне боль­ше не хо­чет­ся про­полос­кать рот, ког­да я о нем ду­маю. Но, хоть у ме­ня и нет ни­каких важ­ных дел, я знаю мас­су бо­лее при­ят­ных спо­собов про­вес­ти вре­мя, чем не­лов­кая бе­седа с ку­зеном, ко­торый оп­ро­бовал на мне фран­цуз­ский по­целуй шес­тнад­цать лет на­зад на ка­челях.

Сно­ва смот­рю в ок­но в на­деж­де уви­деть Эд­ди, и в этот мо­мент зво­нит до­маш­ний те­лефон. Его но­мер не зна­ет ник­то, кро­ме па­пы и Хи­зер, и обыч­но имен­но она на не­го и зво­нит, так что я бе­ру труб­ку.

– Прос­ти­те, мо­гу я по­гово­рить с Джес­мин Бат­лер?

За­мираю, пы­та­ясь по­нять по го­лосу, кто это. На Ке­вина не­похо­же. У не­го, по­ди, те­перь авс­тра­лий­ский ак­цент, хо­тя черт его зна­ет. В лю­бом слу­чае не ду­маю, что это он. Со сто­роны те­ти Джен­ни­фер бы­ло бы ужас­но под­ло дать ему мой но­мер. А меж­ду тем сла­бый ак­цент есть, он слег­ка про­бива­ет­ся сквозь дуб­лин­ское про­из­но­шение – ми­лый та­кой, пе­вучий сель­ский го­вор.

– С кем я го­ворю?

– А я с Джес­мин Бат­лер го­ворю?

Улы­ба­юсь и пы­та­юсь скрыть, что он ме­ня по­заба­вил.

– По­жалуй­ста, не мог­ли бы вы пред­ста­вить­ся? Я эко­ном­ка миз Бат­лер.

– О, прос­ти­те! – ра­дос­тно вос­кли­ца­ет он, и это зву­чит оча­рова­тель­но. – Как вас зо­вут?

Да кто же это та­кой? Он зво­нит мне, а го­ворит так, слов­но это мне что-то от не­го нуж­но, но ни­какой гру­бой на­порис­тости, нап­ро­тив, все пре­дель­но веж­ли­во и до край­нос­ти ми­ло. Не мо­гу по­нять, от­ку­да он. Точ­но не из Дуб­ли­на. Не се­веря­нин. Но и не южа­нин. Цен­траль­ные графс­тва? То­же нет. Но ак­цент пре­лес­тный. Ви­димо, что-то про­да­ет. На­до вы­думать имя для эко­ном­ки и за­кан­чи­вать раз­го­вор. Взгляд па­да­ет на тум­бочку, где воз­ле те­лефон­ной ба­зы ле­жит пе­нал с руч­ка­ми, ес­ли по­надо­бит­ся что-ни­будь за­писать.

– Пен. – Я ста­ра­юсь не за­хихи­кать. – Пен-ни. Пе­нело­па, но все зо­вут ме­ня Пен­ни.

– А иног­да Пен?

– Да, – улы­ба­юсь я.

– Мо­гу ли я уз­нать ва­шу фа­милию?

– Вы за­пол­ня­ете ан­ке­ту?

– Нет-нет, это на слу­чай, ес­ли я сно­ва поз­во­ню, а миз Бат­лер опять не бу­дет до­ма. На вся­кий, зна­ете ли, слу­чай, – с сар­касти­чес­кой пе­чалью го­ворит он.

Не мо­гу удер­жать­ся и сме­юсь.

– Мм… – Так, что тут еще в по­ле зре­ния, ага, ай­пад. За­каты­ваю гла­за. – Пад. – За­каш­ли­ва­юсь, что­бы скрыть смех. – Пад­дин­гтон.

– Зна­чит, Пе­нело­па Пад­дин­гтон, – ре­зюми­ру­ет он, и я слы­шу, что он все по­нима­ет. Не на­до боль­шо­го ума, что­бы по­нять. – Вы не зна­ете, ког­да вер­нется миз Бат­лер?

– Не мо­гу вам ска­зать. – При­сажи­ва­юсь на под­ло­кот­ник ди­вана и ви­жу в ок­но, что док­тор Джей­мсон сто­ит у те­бя пе­ред дверью. – Она при­ходит и ухо­дит. По ра­боте. – Док­тор Джей­мсон заг­ля­дыва­ет сквозь раз­би­тое стек­ло. – А что вы хо­тите?

– Это де­ло час­тно­го ха­рак­те­ра, – веж­ли­во, доб­ро­жела­тель­но от­ве­ча­ет он. – Мне хо­телось бы об­су­дить его лич­но с миз Бат­лер.

– И она вас зна­ет?

– По­ка нет. Но, быть мо­жет, вас не зат­руднит пе­редать ей, что я зво­нил.

– Ра­зуме­ет­ся. – Я бе­ру руч­ку и лис­ток, что­бы за­писы­вать.

– Я поп­ро­бую поз­во­нить ей на мо­биль­ный.

– У вас есть ее но­мер?

– Да, и ра­бочий то­же, но я зво­нил в офис, и она не­дос­тупна.

Ну и ну. У не­го есть все мои те­лефо­ны, но он не в кур­се, что ме­ня уво­лили. Это ста­вит ме­ня в ту­пик.

– Спа­сибо, Пе­нело­па, вы мне чрез­вы­чай­но по­мог­ли. Все­го вам на­илуч­ше­го. – Он от­клю­ча­ет­ся, а я еще не­кото­рое вре­мя в рас­те­рян­ности слу­шаю гуд­ки.

По­том на­рас­пев го­ворю:

– Джес­мин, вам толь­ко что зво­нил ну очень стран­ный тип.

Док­тор Джей­мсон идет че­рез до­рогу к мо­ему до­му.

– Здравс­твуй­те, док­тор Джей­мсон.

У не­го в ру­ках бе­лый кон­верт. Ин­те­рес­но, что еще при­дума­ли жи­тели на­шей ули­цы и во сколь­ко мне это обой­дет­ся.

– При­вет, Джес­мин.

Он, как обыч­но, бе­зуко­риз­ненно под­тя­нут, ру­баш­ка ак­ку­рат­но выг­ля­дыва­ет из V-об­разно­го вы­реза сви­тера, брю­ки с иде­аль­ной стрел­кой, бо­тин­ки свер­ка­ют. Он ни­же ме­ня, и при рос­те в 173 сан­ти­мет­ра я ощу­щаю се­бя ря­дом с ним здо­ровен­ной дыл­дой, при­том весь­ма эк­зо­тичес­кой. У ме­ня во­лосы яр­ко-ры­жие, как по­жар­ная ма­шина, или, ци­тируя из­го­тови­телей крас­ки для во­лос, «цве­та ог­ненных вспо­лохов». Во­об­ще-то от при­роды я ша­тен­ка, но с пят­надца­ти лет ник­то ме­ня та­кой не ви­дел, и единс­твен­ное, что об этом на­поми­на­ет, – это бро­ви. Все го­ворят, что ры­жий еще силь­нее под­черки­ва­ет не­обыч­ный цвет мо­их глаз, а они у ме­ня би­рюзо­вые, или, как мно­гие лю­бят вы­ражать­ся, «цве­та мор­ской вол­ны». Гла­за и во­лосы – их все от­ме­ча­ют пер­вым де­лом. И, ку­да бы я ни шла, на ра­боту или в гос­ти, всег­да под­во­жу гла­за уль­тра­чер­ным ка­ран­да­шом. Вся та­кая брос­кая, за­мет­ная. Сись­ки у ме­ня то­же вы­да­ющи­еся. Они да­же слиш­ком боль­шие, но я для это­го ни­чего спе­ци­аль­но не де­лала, са­ми вы­маха­ли, ум­ни­цы мои.

– Прос­ти­те за весь этот гро­хот с ут­ра по­рань­ше, – аб­со­лют­но ис­крен­не из­ви­ня­юсь я. – Мне сле­дова­ло пре­дуп­ре­дить за­ранее.

– Ни­чего страш­но­го, – от­ма­хива­ет­ся он, да­вая по­нять, что при­шел по дру­гому по­воду. – Я хо­тел на­вес­тить на­шего дру­га, но у не­го, су­дя по все­му, не­от­ложные де­ла.

Док­тор про­из­но­сит это так, буд­то «наш друг», то есть ты, на­дува­ешь ша­рики для дет­ско­го праз­дни­ка на зад­нем дво­ре, а не ва­ля­ешь­ся на по­лу в ван­ной в лу­же собс­твен­ной бле­воти­ны. Впро­чем, кто те­бя зна­ет, мо­жет, ты ва­ля­ешь­ся на ков­ре в гос­ти­ной.

– Эми пе­реда­ла мне это для мис­те­ра Мар­шалла – для нас с ва­ми он прос­то Мэтт, не так ли?

У ме­ня тут же воз­ни­ка­ет по­доз­ре­ние: док­то­ру от­лично из­вес­тно, что я за то­бой наб­лю­даю. Но это не­воз­можно, ведь тог­да он, в свою оче­редь, дол­жен бы наб­лю­дать за мной, а я знаю, что это не так, по­тому что наб­лю­даю и за ним то­же.

– А Эми – это кто?

– Же­на Мэт­та.

– А. Ну да, ко­неч­но. – Ти­па я зна­ла, но за­была. Но я не зна­ла.

– Ду­маю, де­ло не тер­пит от­ла­гатель­ств, – он взма­хива­ет бе­лым кон­вертом, – но Мэтт не от­ве­ча­ет. Я мог бы по­ложить его… мм… в от­кры­тое ок­но, но не уве­рен, что он за­метит. Кро­ме то­го, есть еще один дуб­ли­кат, ко­торый я бы хо­тел от­дать вам. – Он про­тяги­ва­ет мне кон­верт.

– Дуб­ли­кат че­го?

– Клю­ча от вход­ной две­ри. Эми сде­лала два за­пас­ных, что­бы от­дать со­седям, – она от­че­го-то по­дума­ла, вдруг да при­годят­ся. – Он го­ворит, слов­но удив­ля­ет­ся, с че­го бы это она так по­дума­ла, меж тем мы оба от­лично зна­ем, с че­го. – По­лагаю, ее нет до­ма, и вряд ли она по­явит­ся в бли­жай­шие дни. – Взгляд у не­го очень мно­гоз­на­читель­ный.

Ага. По­нят­но.

Уби­раю ру­ки за спи­ну, по­даль­ше от клю­ча и кон­верта, ко­торые он пы­та­ет­ся мне всу­чить.

– Пусть они луч­ше у вас ос­та­нут­ся, док­тор Джей­мсон. Я не тот че­ловек, ко­торо­му на­до их от­дать.

– По­чему же?

– Ну, зна­ете, ка­кая у ме­ня жизнь. При­хожу, ухо­жу. Дел пол­но. Ра­бота и… вся­кое та­кое. Я ду­маю, на­до их пе­редать то­му, кто по­чаще бы­ва­ет до­ма.

– Вот как. А у ме­ня сло­жилось впе­чат­ле­ние, что вы… в пос­леднее вре­мя ред­ко ухо­дите на­дол­го.

В яб­лочко.

– И все же мне ка­жет­ся, бу­дет луч­ше, ес­ли они ос­та­нут­ся у вас. – Я твер­до стою на сво­ем.

– У ме­ня есть свой эк­зем­пляр, но проб­ле­ма зак­лю­ча­ет­ся в том, что я у­ез­жаю на две не­дели. Пле­мян­ник поз­вал про­вес­ти от­пуск с его семь­ей. Они ме­ня впер­вые так приг­ла­ша­ют. – Ли­цо его ра­дос­тно ос­ве­ща­ет­ся. – Ис­клю­читель­но лю­без­но с их сто­роны, хо­тя на­вер­ня­ка это его Стел­ла убе­дила. Чу­дес­ная жен­щи­на. И я сог­ла­сил­ся. Тем бо­лее в Ис­па­нию… – Он ве­село под­ми­гива­ет. По­том, пом­рачнев, до­бав­ля­ет: – В об­щем, я дол­жен это ко­му-то от­дать. – Ви­димо, его огор­ча­ет вся эта ис­то­рия.

Ме­ня му­ча­ет со­весть, но я не мо­гу вы­пол­нить его прось­бу. Ну как это я возь­му се­бе клю­чи от со­вер­шенно пос­то­рон­них лю­дей? Аб­сурд. Не же­лаю в это ввя­зывать­ся. Мое де­ло сто­рона. Да, я за то­бой наб­лю­даю, но… нет, я не мо­гу. И ме­ня не рас­тро­га­ет его встре­вожен­ное, рас­те­рян­ное ли­цо. Черт, будь у ме­ня ра­бота, я бы знать ни­чего не зна­ла о ду­рац­ких проб­ле­мах мо­их со­седей, и они от­лично ре­шали бы их без ме­ня.

– Ну, мо­жет быть, вы от­да­дите их мис­те­ру и мис­сис Мэ­лони?

Пред­став­ле­ния не имею, как их зо­вут. Че­тыре го­да жи­ву в со­сед­нем до­ме… а ведь они каж­дый раз поз­драв­ля­ют ме­ня с Рож­дес­твом и на от­крыт­ках ста­вят свои име­на.

– Да, на­вер­ное, это мысль. – В го­лосе у не­го скво­зит боль­шое сом­не­ние.

Я знаю, по­чему он сом­не­ва­ет­ся, – не хо­чет втрав­лять их в лиш­ние проб­ле­мы. Ког­да ты в оче­ред­ной раз за­явишь­ся в нев­ме­ня­емом сос­то­янии, ни че­те Мэ­лони, ко­торым уже за семь­де­сят, ни Мер­фи или Лен­но­нам, ко­торые при­мер­но то­го же воз­раста, об­щать­ся с то­бой не сто­ит. Он прав, я от­лично это знаю, но все рав­но не мо­гу.

– Мо­жет быть, все же пе­реду­ма­ете? – на вся­кий слу­чай спра­шива­ет он.

– Нет, – твер­до за­яв­ляю я и ре­шитель­но мо­таю го­ловой. Ни за что не же­лаю в этом учас­тво­вать.

– По­нимаю. – Он ки­ва­ет, слег­ка по­мор­щившись, и уби­ра­ет кон­верт за спи­ну. Прис­таль­но смот­рит мне в гла­за, и я знаю, что мыс­ленно он пред­став­ля­ет се­бе сце­ну, ра­зыг­равшу­юся се­год­ня ночью. – Впол­не вас по­нимаю.

Мы про­ща­ем­ся, и док­тор Джей­мсон от­сту­па­ет на­зад, на до­рогу, где его ед­ва не сши­ба­ет «ско­рая», но, по счастью, в пос­леднюю се­кун­ду я ус­пе­ваю вы­дер­нуть его за ру­кав об­ратно на тро­ту­ар. Мы оба ав­то­мати­чес­ки смот­рим на твой дом, нас, ви­димо, по­сеща­ет од­на и та же мысль, од­на­ко «ско­рая» ос­та­нав­ли­ва­ет­ся воз­ле до­ма Мэ­лони, и па­раме­дики стре­митель­но ис­че­за­ют за дверью.

– О бо­же ми­лос­ти­вый, – бор­мо­чет док­тор Джей­мсон. В жиз­ни сво­ей не встре­чала че­лове­ка, ко­торый встав­лял бы в раз­го­вор столь­ко ар­ха­ичес­ких вы­раже­ний.

Стоя ря­дом с ним, я ви­жу, как из до­ма вы­каты­ва­ют но­сил­ки с мис­сис Мэ­лони, она в кис­ло­род­ной мас­ке. Но­сил­ки быс­тро пог­ру­жа­ют в «ско­рую», сле­дом идет мис­тер Мэ­лони. Ли­цо у не­го со­вер­шенно се­рое, он сов­сем по­дав­лен. В ду­ше у ме­ня что-то пе­рево­рачи­ва­ет­ся. На­де­юсь, это не моя ви­на. На­де­юсь, ее сер­дечный прис­туп слу­чил­ся не по­тому, что у ме­ня гре­мел от­бой­ный мо­лоток.

– Вин­сент. – Мис­тер Мэ­лони за­меча­ет док­то­ра Джей­мсо­на. – Мар­джо­ри… – Вот как зо­вут его же­ну. Мне ужас­но стыд­но, что я не зна­ла это­го.

– Я приг­ля­жу за ней, Эд­вард, – обе­ща­ет мис­тер Джей­мсон. – Два ра­за в день? Еда в бу­фете?

– Да, – обес­си­лен­но про­из­но­сит мис­тер Мэ­лони, и ему по­мога­ют сесть в ма­шину.

Нет. Не же­ну.

Двер­цы зак­ры­ва­ют­ся, «ско­рая» мгно­вен­но у­ез­жа­ет, и ули­ца сно­ва пус­та, слов­но ни­чего и не слу­чилось, толь­ко вда­леке за­тиха­ет вой си­рены.

– Ой, го­ре, го­ре, – грус­тно го­ворит мой со­сед. – Вот ведь бе­да ка­кая, бо­же ж ты мой.

– С ва­ми все в по­ряд­ке, док­тор Джей­мсон?

– Зо­вите ме­ня Вин­сент, по­жалуй­ста. Я уже де­сять лет не прак­ти­кую, – с от­сутс­тву­ющим вы­раже­ни­ем го­ворит он. – Лад­но, пой­ду по­кор­млю кош­ку. Кто это бу­дет де­лать, ког­да я у­еду? На­вер­ное, мне луч­ше ос­тать­ся. Сна­чала это, – он смот­рит на кон­верт у се­бя в ру­ке, – а те­перь еще и бед­ные Мэ­лони. Да, ви­димо, я ну­жен здесь.

Я чувс­твую се­бя ужас­но ви­нова­той, мне и не по се­бе, и зло бе­рет, слов­но весь мир сго­ворил­ся про­тив ме­ня. В дан­ной си­ту­ации не пред­ло­жить свою по­мощь бы­ло бы уже зап­ре­дель­ным свинс­твом. Рав­но как и по­пытать­ся най­ти ко­го-ни­будь дру­гого вмес­то се­бя.

– Я бу­ду кор­мить эту кош­ку, ес­ли вы мне по­каже­те, где ее еда. И во­об­ще объ­яс­ни­те, что с ней нуж­но де­лать.

– Сог­ла­сен! – ки­ва­ет он.

– Как мы ту­да по­падем? – Я смот­рю на опус­тевший дом со смеш­ны­ми са­довы­ми гно­мами, ак­ку­рат­ны­ми тро­пин­ка­ми, ве­ревоч­ной ле­сен­кой на де­реве – для вну­ков, что­бы бы­ло удоб­нее ла­зить. Ста­рая пла­кучая ива опус­ти­ла вет­ки до зем­ли, ту­да, в сво­еоб­разный ша­тер, то­же ве­дет тро­пин­ка. По бо­кам окон пот­рескав­ши­еся, еще вось­ми­деся­тых го­дов став­ни, бе­жевые с ро­зова­тым ри­сун­ком, а на по­докон­ни­ках цве­ты в де­шевых гор­шочках. Та­кой ку­коль­ный до­мик, бе­реж­но уку­тан­ный пе­леной вре­мени, до­мик, за ко­торым уха­жива­ют неж­ные, за­бот­ли­вые ру­ки.

– У ме­ня есть ключ.

Ну ра­зуме­ет­ся, как ина­че. По­хоже, у всех на на­шей ули­це есть клю­чи от со­сед­ских до­мов. Толь­ко не от мо­его.

Он смот­рит на кон­верт, точ­но впер­вые его ви­дит, и я за­мечаю, что паль­цы у не­го под­ра­гива­ют.

– Вин­сент, я возь­му его, – лас­ко­во го­ворю я и слег­ка по­жимаю ему ру­ку.

Ну вот, этим и за­кон­чи­лось – у ме­ня пись­мо к те­бе от тво­ей же­ны и ключ от тво­его до­ма.

Да, и прос­то чтоб ты знал: я это­го ни се­кун­ды не хо­тела.