— Что тебе от меня нужно? – раздражённо бросила человеку Селестия, перейдя с кантерлотского наречия на обычную речь.
— Выслушай просьбу мою малую, да ответ свой огласи, – крепко сжав свой головной убор, молвил рыжий опричник.
— Хорошо, — нацепив маску безразличия, сказала принцесса. — Говори, только быстро.
— Здесь? Прошу прощения но… то, что я хочу сказать, не должны уловить чужие уши. Может, поговорим в царских покоях? – неуверенно промямлил человек.
«Какова же наглость?! Вначале устроил поножовщину, а потом просит выслушать его наедине!»
— Вы чуть не убили стражников, охраняющих проход ко мне, а теперь, под предлогом какой-то особо важной просьбы, хотите добиться, чтобы я вас туда пустила сама? Назовите мне хоть одну причину, почему я должна вам верить! – Селестия испытующе посмотрела на опричника. С их последней встречи многое измелилось – теперь в нападении не он, а она.
— Ты можешь не бояться за свою жизнь – я буду полностью безоружен. Прошу, даруй мне несколько минут, и я оставлю тебя. Словом своим ручаюсь — больше ты меня никогда увидишь, если сам желания не изъявишь, – отрешённо заверил человек.
«Вероятно, он и вправду оставит меня после удовлетворения своей просьбы. Но вот вопрос – мне оно надо? А впрочем… я ведь ничего не теряю».
— В твоём распоряжении несколько минут, — зевнула солнечная пони. – Пройдём внутрь, раз твоя просьба такая секретная.
— Но… — попытался вмешаться один из стражников, глядя, как рыжий двинулся к двери.
— Всё в порядке, — развернувшись, ответила принцесса. – Прошу прощение, что из-за меня вы получили ранения. Несмотря на то, что вы действовали строго по приказу, примите мою благодарность. А ты, — Тия переключилась на притормозившего опричника, — вели своим людям убираться отсюда. Сейчас же!
Ему даже не пришлось отдавать приказание – уже после слов принцессы трое государевых людей поковыляли с места происшествия. Человек юркнул в опочивальню за пышным хвостом кобылицы и захлопнул за собой дверь.
— Ну, присаживайся, если хочешь, – предложила Селестия, расположившись в деревянном кресле с бархатным сидением возле окна.
— Благодарствую, но я лучше постою, — пробормотал опричник, не отрывая глаз от пола.
— Тогда перейдём к делу. В чём заключается твоя просьба? – поинтересовалась кобылица и, звонко щёлкнув, соединила отполированные передние копыта.
— Прежде чем я начну, мне хотелось бы узнать, какое обращение солнечной владычице более любо, – спросил человек, кладя свою шапку на ближайший к нему сундук.
— Принцесса, — коротко отрезала Тия. Миндальничать с личностью, не вызывающей к себе ничего, кроме антипатии, она не собиралась.
— Принцесса, ведомо мне, что ты намереваешься возглавить государство заместо царя.
Селестия уже хотела как-то опровергнуть слова опричника, но тот поднял руку и, не дав ей заговорить, быстро продолжил.
– Я не ведаю, что на самом деле стряслось с самодержцем и как в этом замешана ты, но сейчас это и не важно, ибо всё, что он создал, вот-вот растопчется сапогом супостатов. Кто бы ни пришёл к власти – ты или бояре, не будет тех, кто захочет видеть людей государевых при дворе. Это ещё мягко сказано! Хе-хе. Если честно, то распад нашего воинства и уничтожение порядков — лучшее, что может нас ждать. В худшем случае… в худшем случае всё, что мы исполняли по приказу царя, обернётся против нас. Не стану я вокруг да около ходить и прямо молвлю. Выступая от всего нашего отряда, я смиренно прошу твоего покровительства, дабы сохранить своих людей. Я может и не мудрец, но им быть и не надо, чтобы догадаться, какая участь нас ожидает, если к власти придут бояре, изменщики и вороги царёвы. Я хочу того же, чего и ты, но без союзников тебе не обойтись. Воинство людей государевых готово предложить свои клинки тебе, принцесса. Мы поможем одержать верх, а ты сохранишь нас, как своих сторонников. Выгодные условия, а?
«Так вот оно что… а я то думаю, отчего он так быстро изменился? Однако ж правду сказал – мне сейчас нужны союзники, хотя бы для того, чтобы обезопасить себя. Почему же им не ясно, что их трон мне задаром не нужен? Эх… вроде бы всё просто – с меня требуется только согласие. Но Филипп не слишком лестно отзывался о государевых людях, и мне нет резона не доверять ему, ставя под сомнение его слова. Эта сделка – палка о двух концах: с одной стороны обещанное войско – внушительная сила и солидная поддержка, с другой же – кровь, что пролита и та, которой предстоит пролиться. Но дело тут совсем не в этом. Они, по словам Филиппа, привыкли промышлять разбоем и беспределом, а я не хочу, чтобы это творилось за моей спиной. Так или иначе, мне придётся нести полную ответственность за их поступки. И все же…»
— Если я соглашусь, какой степени будет ваша покорность моей воле? — закончив раздумья, произнесла Селестия.
— Мы люди служилые и следовать за чужой волей нам не в новинку, – заверил её рыжий, скрестив на груди могучие руки. – Так принцесса согласна?
— Похоже, меня ждёт очень долгий разговор с Филиппом. – Кобылица, при лёгком покачивании головой, круговыми движениями массировала лоб копытом.
– Давай обговорим всё сразу и начистоту. Допустим, я согласна. Но в основе моего соглашения лежат условия, а точнее условие. Единственное, самое главное – ты или кто-нибудь из вас будет регулярно отчитываться передо мной, тем самым держа в курсе всего, что творится в отряде. Если ты думаешь, что я буду закрывать глаза на все ваши действия, то сильно ошибаешься. Поэтому, прежде чем сделать хоть что-нибудь, даже незначительное на ваш взгляд, вы должны ввести меня в курс дела и получить на это одобрение. – Твёрдый голос принцессы стал тише, приобретя мрачный оттенок. Казалось, его темп совпадал с плавным колыханием огня свечей.
– От таких, как ты, веет вашими же свершениями. И запах этот духами не назовёшь. Вам можно найти применение, но я не собираюсь обагрять свои копыта чужими грехами — мне и своих хватает, – тихо вздохнув, принцесса слезла с кресла и подошла к стоявшему на столе полупустому золотому кувшину. Плеснув остатки в кубок, Селестия разом осушила сосуд и, встав напротив человека, продолжила. – Если ты согласен со сказанным, то милости прошу под моё покровительство.
— А знаешь что, принцесса: твои шансы взять верх весьма высоки, — человек криво ухмыльнулся. – Я согласен.
— Значит, мы закончили. Теперь оставь меня Малюта… тебя ведь так зовут? – озадачилась Селестия.
— Все верно — верный пёс Малюта, – сверкнув зубами, рыжий отвесил короткий поклон. – Не стану задерживаться.
Только у двери он повернулся к принцессе спиной, и покинул опочивальню, тихо закрыв за собой.
«Как бы мне не пришлось пожалеть о своём решении, — принцесса подошла к окну и печально улыбнулась полной луне, глядевшей на неё свысока. – Мне так не хватает одного качества, с которым жизнь была бы значительно проще: взвешивать последствия решений до их принятия, а после откидывать все сомнения и сожаления, обращая поток мыслей на решения грядущих вопросов. При всём желании мне не удаётся следовать этим путём. Ни о чём не жалеть, верить, что твой поступок был наилучшим вариантом, не заполнять своё сердце горем, идя на поводу у мыслей о невозвратном решении. Я так не могу, а так хотелось бы…»
Ясный диск ночного светила навеял Селестии воспоминания о давно минувших событиях. Чувство дежавю заставило её напрячься, дабы оживить в памяти произошедшее почти тысячу лет назад.
Спустя несколько дней после изгнания Найтмер Мун на луну, одиночество скорбевшей солнечной принцессы нарушила ночная стража. Они были теми единственными, от кого не отдалялась её сестра в последние дни. Смятённые, разочарованные и опустошённые, ночные пони предстали перед принцессой. Может они и держали на неё злобу, виня за принятое решение, но старались это скрывать. Не зная, что им делать после исчезновения той, что была для них всем, ночные стражи доверили определить их судьбу сестре ночной владычицы. Селестия не хотела допускать, чтобы в одночасье всего, что осталось от Луны, не стало. Она взяла ночной орден под своё крыло и внимательно следила, чтобы они продолжали нести свой пост, в надежде, что однажды их хозяйка вернётся.
«Если жизнь смертного отрезок, где начало – жизнь, а окончание – смерть, то жизнь бессмертного аликорна это круг. Замкнутый круг, который время от времени будет ставить перед тобой события, до жути похожие на уже свершившиеся… Ну, хватит на сегодня философии. Завтрашний день не за горами, а я еле на ногах стою».
Селестия устало добрела до царской кровати и, долго не раздумывая, забралась на мягкое ложе. Только сейчас, когда она блаженно растянулась на пышных перинах, ей стало ясно, как сильно её утомил этот чересчур длинный день…
