От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси Василию Григорьевичу Грязному-Ильину

Писал ты, что за грехи взяли тебя в плен; (что писал еси, что по грехом взяли тебя в полон. - Василий Григорьевич Грязной-Ильин, один из видных деятелей опричного двора, был назначен в 1573 г. воеводой на Донец [см. разряды в «Древней Российской вивлиофике» (ч. XIII, 1790, стр. 441)], т. е. на тогдашнюю русско-крымскую границу. Во время «добывания языков» на р. Молочные-воды (впадающей в Азовское море) он был захвачен в плен крымцами (обстоятельства этого пленения описывает сам Грязной в своем ответном письме, - см. выше, стр. 566). Точная дата пленения Грязного не известна; но уже в середине 1574 г. царь получил от него письмо из Крыма (не сохранившееся в «Посольских делах») с просьбой выкупить его или обменять. Ответом на это письмо является комментируемое послание Грозного.) так надо было, Васюшка, без пути средь крымских улусов не разъезжать; а уж как заехал, надо было не по объездному спать: ты думал, что в объезд приехал с собаками за зайцами, а крымцы самого тебя в торок [к седлу] и привязали. Или ты думал, что и в Крыму можно так же, как у меня, стоя за кушаньем, шутить? Крымцы так не спят, как вы, да вас, неженок, умеют ловить; они не говорят, дойдя до чужой земли: «Пора домой!» Если бы крымцы были такими бабами, как вы, то им бы и за рекой не бывать, не только что в Москве (к Москве. - Речь идет о походе крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г., когда им была взята и сожжена Москва (29 мая). В том же году царь получил вести из Крыма, что походу хана предшествовало бегство в Крым «изменников государских», сообщивших хану о «меженине» и опустошении на Руси; некоторые из этих перебежчиков сообщили, что они «сами из опричнины» (Ц ГА ДА, Крымская посольская книга № 14, л.л. 26 - 26 об.).).

Ты объявил себя великим человеком, - так ведь это за грехи мои случилось (и нам это как утаить?), что отца нашего и наши князья и бояре нам стали изменять, и мы вас, холопов, приближали, желая от вас службы и правды (князи и бояре нам учали изменяти, и мы и вас, страдников, приближали, хотячи от вас службы и правды. - Речь идет, очевидно, об опричниках, к числу которых принадлежал Василий Грязной. Столь резкая характеристика опричников может объясняться, наряду с общим насмешливым тоном письма, тем разочарованием во многих деятелях опричнины, которое испытал Грозный в начале 70-х годов: в эти годы подверглись опале или казни такие видные опричники, как Михаил Темгргокович Черкасский (отец которого, черкесский князь емгрюк, участвовал в походе хана на Русь в 1571 г.), кн. Темкин-Ростовский и др. (Басмановы подверглись казни, а Вяземский опале - еще раньше). Энергично возражая царю по поводу обвинений в изнеженности, небрежности, трусости, Грязной на обвинение в «страдничестве» (незнатном происхождении) ответил лишь: «ты государь - аки Бог: и мала и велика чинишь [создаёшь]» (см. выше, стр. 567) - ответ, типичный для опричника [вопреки мнению П. А. Садикова, аргументация которого в данном случае представляется совершенно неубедительной (П. А. Садиков. Царь и опричник. Сб. «Века», I, Пгр., 1924, стр. 58 - 59, 65 - 66)]). А вспомнил бы ты свое и отца своего величие в Алексине: такие там в станицах езжали, а ты в станице у Ленинского был чуть ли не в охотниках с собаками, а предки твои у ростовских архиепископов служили (в Олексине - ино таковы и в станицах езживали, а ты в станице у Пенинского был мало что не в охотникех с собаками, и прежние твои были у ростовских владык служили. - В. Г. Грязной происходил, но определению П. А. Садикова, из рода «провинциальных служилых.московских людей» (П. А. Садиков, ук. соч., стр. 40 - 41). О службе его предков у ростовских архиепископов («владык») других известий ие имеется, но ростовское происхождение Грязных подтверждается «родословными росписями». Город Алексин в первой половине XVI в. принадлежал ближайшим родственникам царя, князьям Старицким - Андрею и Владимиру Андреевичу; в 1566 г. Алексин был «выменен» у Владимира Андреевича (т. е. переведен в опричнину). Князья Пенинские-Оболенские находились на службе у князей Старицких; младшие представители этого рода в последний раз упоминаются в середине XVI в. - князь Юрий Иванович Меньшой и его племянник Федор Иванович, который был, по известию Курбского, казнен в 1544 г. П. А. Садиков поэтому считает, что известие о службе В. Грязного у Пенинского «страдает очевидным анахронизмом и грешит против истины», ибо Грязной, по генеалогическим расчетам исследователя, был для службы у этих лиц слишком молод (ук. соч., стр. 44). «Впрочем, - справедливо прибавляет П. А. Садиков, - при генеалогических выкладках следует всегда помнить, что жизнь не всегда считается с такими нормами» (там же, прим. 2).). И мы не запираемся, что ты у нас в приближенье был; и ради приближенья твоего тысячи две рублей дадим, а до сих пор такие и по пятьдесят рублей бывали, а ста тысяч выкупа ни за кого, кроме государей, не берут, и не дают такого выкупа ни за кого, кроме государей. А если б ты объявил себя маленьким человеком, то за тебя бы в обмен Дивея не просили. Про Дивея хоть хан и говорит, что он человек маленький, да не хочет взять за тебя ста тысяч рублей вместо Дивея: Дивей ему ста тысяч рублей дороже; за сына Дивеева он дочь свою выдал; а нагайский князь и мурзы - все ему братья (Дивей - один из крупнейших полководцев и сподвижников крымского хана Девлет-Гирея, представитель нагайского рода Мансуров. В июле 1572 г. был взят в плен русскими войсками во время победы над крымцами [см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 10; в записках немца-опричника Генриха Штадена красочно описывается надменное поведение Дивея-мурзы после пленения (Штаден. О Москве Ивана Грозного. Перевод Полосина, 1925, стр. 111)]. После пленения Василия Грязного хан требовал в обмен за него Дивея-мурзу. Дальнейшая судьба Дивея не вполне ясна: в ноябре 1576 г. царь в ответ на многократные просьбы о выдаче Дивея заявил хану, что Дивей умер (ЦГАДА, Крымская посольская книга № 14, л. 341); однако иностранные источники (напр.: Гейденштейн. Записки о Московской войне. СПб., 1889, стр. 22) называют в последующие годы в качестве полководца Ивана IV Даниила-мурзу; историки полагают, что это и есть Дивей-мурза (ср.: И. И. Полосин, указатель к цитированному изданию записок Г. Штадена, стр. 157). В сборнике «Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни» (т. II, Киев, 1849, стр. 286) приводится письмо Курбскому от некоего Василия Загоровского, написанное «недалеко от Пьскова» в 1577 г., в котором сообщается, что Загоровский, воюя «на службе Речи Посполитой», попал в плен «в руки людей царевича его милости Кримского, а меновите [а именно] князя Девия мурзы». Сражаться с войсками Речи Посполитой и находиться под Псковом в 1577 г. Дивей-мурза мог только будучи в рядах русской армии.); у Дивея своих таких полно было, как ты, Вася. Кроме князя Семена Пункова не на кого было бы менять Дивея; разве что, если бы надо было доставать князя Михаила Васильевича Глинского, можно было его выменять (Оприч было князя Семена Пункова не на кого менять Дивея; ано и князя Михаила Васильевича Глинского нечто для присвоенья меняти было. - Оба названных здесь Грозным лица - князь Семен Иванович Пунков-Микулинский (Телятевский) и князь Михаил Васильевич Глинский во время написания комментируемого послания уже умерли и никогда в крымском плену не были. Называя их имена, царь имеет в виду их местнический ранг, позволяющий приравнивать их к Дивею-мурзе: Пунков происходил от великих князей Тверских, неоднократно исполнял роль главнокомандующего в военных походах (см. выше, комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 37 и 47); М. В. Глинский - родной дядя царя (по матери), главнокомандующий в начале Ливонской войны (см. комментарий к первому посланию Курбскому, прим. 41));а в нынешнее время некого на Дивея менять. Тебе, выйдя из плена, столько не привести татар и не захватить, сколько Дивей христиан пленит. И тебя ведь на Дивея выменять не на пользу христианству, во вред ему: ты один свободен будешь, да приехав из-за своего увечия лежать станешь, а Дивей, приехав, станет воевать, да несколько сот христиан получше тебя пленит. Какая в том будет польза?

Если ты оценил себя выше меры и обещал за себя мену выше своей стоимости, как же можно дать за тебя такой выкуп? Мерять такой неправильной мерой - значит не пособить христианству, а разорить христианство. А если будет мена или выкуп по твоей мере, и мы тебя тогда пожалуем. Если же из гордости ты станешь против христианства, тогда Христос тебе противник!

 

 

ПОСЛАНИЕ СИМЕОНУ БЕКБУЛАТОВИЧУ (1575)

В 7084 году, 30 октября [30 октября 1575 г.] великому князю Симеону Бекбулатовичу всея Руси подали эту челобитную князь Иван Васильевич Московский и дети его, князь Иван и князь Федор Ивановичи Московские, а в челобитной написано: Государю великому князю Симеону Бекбулатовичу всея Руси Иванец Васильев со своими детишками с Иванцом и с Федорцом, челом бьют (Семиону Бекбулатовичю всеа Русии Иванец Васильев с своими детишками...челом бьют. - Симеон Бекбулатович - крещеный татарский «царевич», правнук татарского хана Ахмата; с 60-х годов XVI в. - хан Касимовский. В 1575 г. Грозный назначил этого татарского царевича великим князем (а по некоторым известиям - царем) всея Руси, отказавшись формально от царского титула и даже, повидимому, уступив ему свою резиденцию в Москве. Помимо комментируемого послания (написанного в октябре 1575 г. от имени Ивана IV и его детей Ивана и Федора), сохранилось несколько документальных источников относительно этого события (Акты Археограф, экспед., т. I, №№ 290, 292, 294; П. А. Садиков. Из истории опричнины XVI в. Ист. архив, т. III, 1940, № 69 - все эти документы относятся к январю - июлю 1576 г.). О назначении Симеона сообщают также современники-иностранцы и ряд летописных источников XVII в. В исторической литературе существуют различные объяснения этого необыкновенного шага царя. Наименее убедительным из них является объяснение, данное Лилеевым, автором специальной монографии о Симеоне Бекбулатовиче (Симеон Бекбулатович, Тверь, 1891, стр. 51): по мнению Лилеева, царь отрекся от престола, чтобы иметь возможность бежать в Англию. Фантастичность этого объяснения не нуждается в доказательствах: сам Лилеев (там же) признает, что никакого плана бегства в Англию в 1575 г. у Грозного не было. Более правдоподобным кажется объяснение, данное П. А. Садиковым в одной из его ранних работ [Из истории опричнины Ивана Грозного. Дела и дни, 1921, кн. II. Пгр., 1921, стр. 7, прим. 1; ср. его «Очерки по истории опричнины» (1950, стр. 43 - 44)]: Садиков связывал этот шаг Грозного с его желанием выставить свою кандидатуру на польский престол во время второго бескоролевья (выборы короля происходили в ноябре 1575 г., через месяц после «передачипрестола» Симеону). Однако никаких данных о том, чтобы Грозный, выставляя свою кандидатуру, указывал при этом полякам на то, что он свободен от русского престола, не существует: во время выборов 1575 г. Грозный не проявлял вообще серьезной активности, а уже в декабре 1575 г. (еще в «царствование» Симеона) он вел переговоры о разделе Речи Посполитой и о приобретении Литвы и Ливонии (для чего ему не нужно было отрекаться от русского престола). Наиболее вероятным представляется объяснение этого мероприятия внутренними планами царя (см. стр. 484).), чтобы ты, государь, оказал нам милость, разрешил перебрать людишек (ослободил людишок перебрать. - Грозный предлагает Симеону Бекбулатовичу некое размежевание владений между ним, «Иванцом Московским», и «царем Симеоном всея Руси», разделяя таким образом свое государство на две территории, подобно существовавшим с 1564 г. «земщине» и «опричнине» (подробнее см. выше, стр. 482). Сходство между «уделом Иванца Московского» и опричниной подтверждается и другими (кроме комментируемого послания) документальными источниками, относящимися ко времени Симеона Бекбулатовича: в 1576 г. Симеон Бекбулатович выдавал князю Засекину возмещение за его вотчины, взятые еще в 1565 г. в опричнину (Акты Археограф, экспед., № 290); в том же году были присоединены к владениям «Иванца Московского» Шелонская пятина Новгородской земли и другие пограничные (с ливонским фронтом) земли (ср. П. А. Садиков. Очерки по истории опричнины, стр. 42 - 43, 176 - 177, 334).), бояр и дворян и детей боярских и дворовых людишек: некоторых бы разрешил отослать, а некоторых милостиво разрешил принять, а с твоими государевыми приказными людьми разрешил обмениваться грамотами о людишках; и милостиво разрешил бы нам выбирать и принимать из всяких людей; и разрешил бы ты нам милостиво, государь, отсылать прочь тех, которые нам не нужны. Когда же мы, государь, переберем людишек, мы принесем тебе, государю, их поименные списки и уже с того времени без твоего государева ведома ни одного человека к себе не возьмем. А показал бы ты, государь, милость: запретил у тех людишек, которых мы примем к себе, отнимать вот-чинишки, как прежде велось у удельных князей (как преж сего велося у удельных князей. - Иван IV имеет в виду традиционную статью межкняжеских договоров удельного времени: «а боярам и слугам межи нас вольным воля» (согласно этой статье вассалы князей имели право «отъезда» с сохранением своих земельных владений. Ср.: Н. П. Павлов-Сильванский. Феодализм в древней Руси. 1923, стр. 122 - 123).); велел бы ты им отдать из их поместьишек хлебишко и деньжонку и всякое их рухлядишко [имущество], а людей их велел бы выпустить, не захватывая их имущества. И разрешил бы ты, государь, тем, которые захотят быть у нас, быть у нас без опалы от тебя, и запретил бы ты отнимать их у нас. Тех же, которые от нас пойдут и будут проситься к тебе, ты бы, государь, милостиво отказался принимать (А которые от нас пойдут...и ты б, государь...пожаловал не приимал. - Эта «просьба» очень ясно говорит о том, что, несмотря на униженный тон «Иванца Московского», его «удел» (подобно опричнине) находился в явно привилегированном положении по сравнению с «владениями» Симеона Бекбулатовича: «Иванец» может свободно «принимать» переходящих «людишек», а Симеон не может. Если учитывать условный язык всего «челобитья Иванца Московского», то следует думать, что речь идет о людях, которые «пойдут» от «Иванца» не по собственной воле, а по его приказу (т. е. о тех, которых он собирается «отослать»), «непринятие» же их Симеоном означает, что «вотчинишки» их останутся во владениях «Иванца» (как было с боярами, выселенными из опричнины).). Да окажи, государь, милость, укажи нам своим государевым указом, как нам своих мелких людишек держать: записывать ли их нашим дьячишкам по нашему указанию, или ты велишь брать у тебя полные грамоты на них? (как нам своих мелких людишок держати: по наших ли диячишков запискам и по жалованьишку нашему, или велишь на них полные имати? - «Полной грамотой» назывался акт о приеме данного лица в холопство. В XVI в. в Москве такие грамоты могли писаться только «ямскими дьяками» (ср.: С. Н. Валк. Грамоты полные. Сборн. статей, посвящ. С. Ф. Платонову, Пб., 1922, стр. 130). Вопрос, поставленный царем, заключается, повидимому, в следующем: могут ли в его «уделе» оформлять такое закабаление «мелких людишек» его «дьячшпки» (этого он, очевидно, и хотел) или попрежнему «полные» нужно «имать» из общерусского (следовательно, «подведомственного» Симеону) Ямского приказа?). Как укажешь, государь? Обо всем этом мы бьем тебе челом. Окажи милость, государь, пожалуй нас!

 

ПОСЛАНИЕ ПОЛУБЕНСКОМУ (1577)

Такая грамота послана от государя из Пскова с князем Тимофеем Романовичем Трубецким во Владимир [Вольмар, Валмиеру] к князю Александру Полубенскому (В Володимер ко князю Александру Полубенскому. - Владимир (Владимирец) Ливонский - ливонский город Вольмар (ныне г. Валмиера Латвийской ССР). Александр Полубенский - предводитель польских войск в Ливонии, староста Вольмарский и Зегевольдский (ныне Сигулда Латвийской ССР). Грамотой к нему начинается целая серия посланий, отправленных Иваном Грозным своим противникам во время летне-осеннего похода 1577 г. - одного из самых удачных походов в Ливонской войне. В сохранившемся дневнике Полубенского (Донесение-дневник Полубенского, Труды X Археологического съезда в Риге в 1896 г., т. III, М., 1900) ничего не сообщается о получении им этой грамоты; но Полубенский рассказывает, что когда он, уже будучи пленником, предстал перед Грозным, тот произнес перед ним речь (цитируемую в дневнике Полубенского стр. 33), по содержанию совпадающую с комментируемым посланием, - может быть, просто прочитал эту грамоту. Содержание «листа» царя было передано Полубенским (после освобождения из плена) польскому королю Стефану Баторию [ср. грамоту Батория в «Книге Посольской метрики в. кн. Литовского» (КПМЛ), т. II (М., 1843, стр. 27 - 28)].).

Божьей [следует перечисление атрибутов, библейская цитата] волей и желанием, и властью, и силой творения, когда сказал Бог «да будет свет» - стал свет, и совершилось иное творение тварей как наверху на небесах, так и внизу на земле и в преисподней. И затем создал Бог человека, мужчину и женщину, сотворил их, поселил в раю и дал им наставление; когда же они послушали врага [дьявола] и наставление преступили, Бог за это прогневался на них и изгнал их из рая нищими, и осудил их на смерть и болезни, и обрек их на труд, и отлучил их Бог от лица своего. И увидел враг, что первые его козни пошли ему на пользу и что Бог прогневался на человека, и, увидя это, решил окончательно уничтожить людей и побудил Каина убить Авеля. Бог же, не оставляя свое создание, из милосердия к роду человеческому сотворил ради Адама родоначальника правды - Спасителя [Иисуса Христа]. И затем Енох угодил Богу, ради чего Бог прославил его взятием на небо и сохранил его как прорицателя своего второго пришествия. И когда умножились люди, и враг окончательно усилился, и люди стали повиноваться врагу во всем и восприняли все его злые дела, то Бог еще более разгневался и истребил всех людей на земле потопом и, обнаружив, что только праведник Ной действует по его заповедям, сохранил его за это как родоначальника вселенной. Затем, когда люди вновь умножились и враг еще более прельстил их и люди усердно предались вражьему прельщению и уклонились в богоборство, они начали создавать столп, говоря себе: если снова захочет Бог навести потоп, то мы, взойдя на столп, вступим в борьбу с Богом. И создали столп этот выше облаков, и Бог гневом, дыханием уст своих, дыханием бурным и сильным, сокрушил столп и одних побил, а других разделил на семьдесят два языка. Один только Евер не присоединился к их делу и замыслу, за что Бог и помиловал его: не отнял у него языка Адамова. От его имени и называются евреи. А других он разделил, чтобы, разделившись, восставали друг на друга и мучались за это преступление. Когда я говорю о Боге, то, как и выше, я говорю об Отце и Сыне и Святом Духе в едином существе; ибо здесь были произнесены такие слова: «вот люди говорят одним языком и едиными устами и могут сделать всё, что захотят, спустимся и разделим их». Кто бы это мог говорить, как не Троица? И затем, когда люди вновь умножились и подчинились врагу и Бог еще более на них прогневался и отступил от них, дьявол поработил их и по своей воле стал вести все человечество. И отсюда пошли мучители и властители и цари, как первый Неврод, который начал строить столп, когда и произошло разделение языков. Неврод начал царствовать в Вавилоне, затем Мисрем в Египте, и в Ассирии Вил крепкорукий, он же Крон, и Бел, и Белус, и Белье, и Вабал, и Вельефегор, и Вельсавух, и Велъсавав, и Астарта, затем Ниние и Фор, он же Арес, и повсюду возникли многоразличные царства и каждое царство отдельно. Так возникло среди людей неблагочестивое царствование, то, о котором Господь наш Иисус Христос говорит в Евангелии: высокое для людей - мерзость для Бога. И так увидел Бог, что погибает род человеческий и умилосердился над ним и создал праведника Авраама, того Авраама, который познал истинного Бога и которого Бог возлюбил. И ради этого Бог склонился на милосердие к человечеству и благословил Авраама и указал ему его обязанности и даровал ему наследника - Исаака и Исааку Иакова, он же Израиль. И обещал Бог Аврааму: «сделаю тебя прародителем многих народов и цари от тебя произойдут». И те, которые произошли от Авраама, Исаака и Иакова, стали называться людьми, а прочие - язычниками, ибо говорит великий пророк Моисей: «всевышний поставил пределы народов по числу ангелов бонших; и стал Иаков уделом Господним, Израиль - достоянием его». И в то время, когда Бог пас народ израильский и извел его из Египта двумя своими крепкими и величественными руками - праведником Моисеем и Иисусом Навином, и поместил их в обетованной земле (было в то время много государств и некоторые из них израильтяне истребили), и когда он так сохранял еврейский народ и давал ему судей и правителей, и сам руководил ими до самого времени пророка Самуила, израильтяне из-за того, что после преступления Адама все человечество было охвачено прельщением и порабощено врагу, часто преступали Божьи заповеди, прельщаясь делами беззаконных язычников. Бог же на них иногда гневался и отдавал их в рабство иноплеменникам, иногда же миловал и освобождал: когда они отступали от Бога и поклонялись идолам, тогда предавал их, когда же обращались к Господу, тогда освобождал их. Поэтому он, снисходя к их слабости, разрешал им даже приносить жертвы - не потому, что он хотел от них жертв, а уступая их слабости: «пусть приносят жертвы, лишь бы истинному Богу приносили, а не бесам». Так было до пророка Самуила. Но человеку родственна всякая нечисть: не захотели израильтяне жить под Божьим именем и под руководством его праведных слуг и попросили себе царя, и Бог весьма за это прогневался на них и дал им царя Саула. И много напастей претерпели, и Бог умилосердился над ними и дал им царя - праведника Давида и распространил царство его. Это было первое благословение царству: Бог снизошел к слабости человеческой и благословил царство. И затем, когда умножились люди и царства и власти и разрослось беззаконие, Бог не презрел рода человеческого, мучимого дьяволом. Прежде всего послал пророков, провозвестивших пришествие Божьего слова и обличающих грехи я беззакония; были же люди неразумны, и враг ими владел, и избили они пророков и еще более впали в нечестие. И затем ло имя человеколюбия сам Бог-Сын, слово Божие, соизволил воплотиться от пречистой матери, чтобы спасти людей на земле. И сперва он отверг царство, ибо говорит Господь в Евангелии, что высокое для людей - мерзость для Бога, а затем и благословил его, ибо божественным своим рождением прославил Августа-кесаря, соизволив родиться в его царствование; и этим прославил его и расширил его царство и даровал ему не только Римскую державу, но и всю вселенную и готов, и сарматов, и Италию, и всю Далмацию, и Анатолию, и Македонию и иные страны - Азию, и Сирию, и Междуречье, и Египет, и Иерусалим - вплоть до границ Персии. И когда Август владел таким образом всей вселенной, он посадил брата своего Пруса в город, называемый Мальборг, и в Торунь, и в Хвойницу, и в преславный Гданьск на реке, называемой Неман, которая течет в море Варяжское [Балтийское]. Когда же Господь наш Иисус Христос осуществил предназначенное ему провидением, послал он божественных своих учеников по всему миру просветить вселенную. Они же, точно на крыльях облетев всю вселенную, проповедывали слово Божие. И так как в то время всюду царствовал грех и господствовало нечестие, а цари и князья и управители служили дьяволу и противодействовали ученикам Божьим, то они были избиты, и многие ученики Божьи - как священники, так и простые люди - приняли мученичество. И со времени царствования Августа вплоть до Максентия и Максимина Галерия было в Риме гонение на христиан. Господь же наш Иисус Христос не презрел моления рабов своих, но, внимая мольбам своей матери и исполняя свой обет: «Я с вами до скончания мира сего, аминь», создал опору благочестия - великого, сияющего благочестием Константина Флавия, царя правды христианской, соединившего священство и царство воедино, и с этого времени повсюду умножились христианские царства. И затем по благоволению в Троице славимого Бога в Российской земле создалось царство, когда, как я уже говорил, Август, кесарь римский, обладающий всей вселенной, поставил сюда своего брата, упомянутого выше Пруса. И силою и милостью Троицы так создалось это царство: потомок Пруса в четырнадцатом колене, Рюрик, пришел и начал княжить на Руси и в Новгороде, назвался сам великим князем и нарек этот город Великим Новгородом. Сын же его Игорь переселился в Киев и там установил скипетр российского царствования и брал дань с греков и жил в Переяславце Дунайском, где находятся Бен и Бедна [Вена]. Что же после них? Умилосердился Бог над нашей Российской землей, и привел сына этого Святослава, Владимира, к познанию истины и просветил светом благочестия, чтобы он славил его, истинного Бога, Отца и Сына и Святого Духа, во единстве почитаемого, избрал его, как второго Павла, в царственных сединах, обратил его к крещению и сделал царем правды христианской, как великого Константина. Как говорит божественный апостол Павел: нет власти не от Бога, пусть всякая душа повинуется власти; поэтому тот, кто противится власти, противится Божьему повелению, и никому не следует вступать в чужие пределы. Мы же хвалим, прославляем и почитаем Господа, вечно поем и превозносим его, давшего нам средство к спасению, как в дому раба своего Давида, так и в дому блаженного великого Владимира, во святом крещении Василия. Его же Божьей милостью, благоволением и волею утвердился и скипетр Российской державы и был передан нам - от этого великого Владимира, во святом крещении Василия, который рисуется на иконах с царским венцом, и от сына его великого государя Ярослава, названного в святом крещении Георгием, который завоевал эту Чудскую землю, то есть Ливонию, о поставил город, названный по его имени Юрьевым, а теперь называемый Дерптом, и от великого царя и великого князя Владимира Мономаха, который воевал в византийской Фракии и приобрел царский венец и имя (получил он их от царя Константина, царствовавшего в то время в Царьграде), и от преславного великого князя Александра, одержавшего на Неве победу над немцами римской веры, и от достойного хвалы великого государя, великого князя Димитрия, одержавшего за Доном великую победу над безбожными агарянами [татарами], и от деда нашего, блаженной памяти великого государя Ивана Васильевича, собирателя Русской земли и многих земель обладателя, и от отца нашего, великого государя, царя всея Руси блаженной памяти Василия, приобретателя исконных прародительских земель, перешел, наконец, по наследству н к нам скипетр Российского царства. Мы же хвалим Бога за премногую его милость к нам. (Трисолнечного Божества...милость, бывшую на нас. - Композиционное своеобразие комментируемого послания заключается в том, что вступительная часть титула «Божьей милостью...», вообще значительно расширенная при Грозном (см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 1), достигает здесь грандиозных размеров - больше половины всей грамоты. Обычную формулу «Божества...милостью...мы, Иван Васильевич», царь здесь как бы раскрывает, стараясь разъяснить противоречие между словами Христа (в Евангелии) о мирской власти: «еже есть высоко в человецех, мерзость есть перед Богом», и фактом Божьего благословения ему, царю Ивану Васильевичу. В связи с этим он излагает (по библейским и хронографическим легендам) целую историю мирской власти, противопоставляя «неблагочестное царство», возникшее «от дьявола», царству, «благословенному» Богом. При составлении этого вступления к посланию Полубенскому Грозный использовал свои предшествующие сочинения и больше всего первое послание Курбскому. Из этого послания заимствовано и рассуждение о том, почему Бог разрешил иудеям приносить жертвы (см. выше, стр. 15), и перечисление владений Августа (ср. стр. 23 - 24; как и в том послании, «Ази[я]» и «Асия» [Малая Азия?] выступают здесь в качестве различных понятий); перечисление предков во вступлении к титулу «Послания Полубенскому» почти дословно совпадает со вступлением («историческим титулом») к первому посланию Курбскому. Однако, если в первом послании Курбскому Грозный начинал «Российское самодержавие» с Владимира, то в послании Полубенскому оно выводится непосредственно от «Августа-кесаря». Этому своему «предку» Грозный прощает даже его языческое вероисповедание, объявляя его царство «благословенным» от Бога на том основании, что в это время «благоизволил» родиться Христос. При изложении легенды о Прусе - «брате» Августа и предке русских государей, Грозный в значительной степени повторяет свои прежние грамоты польским королям (см. текст их выше, в комментарии ко второму посланию Иоганну III, прим. 21). Далее царь переходит к изложению родословия русских государей - своих предков. Следуя «Начальному своду» и «Софийскому временнику» (а не «Повести временных лет»), царь утверждает, что после Рюрика Игорь (а не Олег) «преселися на Киев и тамо царьствия скипетры Росии положи». Игорю же, вместо его сына Святослава, приписываются походы в Дунайскую Болгарию - «в Переяславце Дунайстем живяше, иже есть Бен (?) и Ведна [ =Вена; ср.: Памятники дипломатических сношений, т. I, стр. 489, 500, 517 и др.]». Здесь, впрочем, возможна какая-то порча в тексте, так как дальше, говоря о Владимире, Грозный называет его сыном «сего Святослава» - следовательно, он упоминал (или собирался упоминать) Святослава выше. Говоря о Ярославе Мудром, царь подчеркивает, что он господствовал над «Чудской землей» - Ливонией (тема, повторяемая затем в основной части грамоты); говоря о Владимире Мономахе, вспоминает популярную в XVI в. легенду о приобретении этим князем византийских регалий в результате войны в византийской Фракии (ср.: ПСРЛ, IX, 144; Сб. РИО, т. 59, стр. 345; об этой легенде см.: И. Н. Жданов. Русский былевой эпос, стр. 62 - 98, 130 - 131; текст легенды по памятникам начала XVI в. - там же, стр. 598 - 599). В изложении библейских легенд царь в большей степени следует Хронографу (ср.: ПСРЛ, XXII, стр. 30 - 32, 93 - 95) и апокрифическим сказаниям [напр., объяснение вавилонского столпотворения стремлением обезопаситься от нового всемирного потопа, - ср. у Козьмы Индикоплова и в одной из Палей (И. Я. Порфирьев. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. СПб., 1877, стр. 108 - 110)], чем Библии. Политические претензии, высказанные Грозным во вступительной части послания Полубенскому (и повторенные затем в переговорах с польскими послами Крыйским и другими в январе 1578 г.), сильно обеспокоили польского короля. Уже в ноябре 1577 г., в инструкциях гонцу Полуяну, король иронически указывал, что в грамоте Полубенскому царь «почал вычитывать рожай свой от створенья света, от Адама...яко нигде ничего кгрунтовного [основательного] и правдивого не назначил» (КПМЛ, т. II, стр. 27 - 28). Об этих же претензиях Грозного Баторий напомнил и в 1579 г., формально объявляя войну царю (там же, стр. 44)).

Этого тричисленного Божества, Отца, Сына и Святого Духа милостию, властью и волей покровительствуемые, а иногда охраняемые, защищаемые и укрепляемые, мы и удержали скипетр Российского царства; мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси [следует полный титул] оповещаем думного дворянина княжества Литовского, князя Александра Ивановича Полубенского, дудку, пищалку, самару, разладу, нефиря (все это - дудкино племя!) (Полубенскому, дуде, пищали, самаре, разладе, нефирю (то всё дудино племя!). - Это место грамоты не совсем понятно. Царь, назвав Полубенского «дудой» (дудкой; это же прозвище повторяется и на «подписи» - адресе грамоты), перечисляет, очевидно, дальше названия сходных музыкальных инструментов («то все дудино племя», т. е. «все это разновидность дудки»). «Пищаль», действительно, представляет собой музыкальный инструмент типа свирели (см.: Финдейзен. Очерки по истории русской музыки, т. I, вып. II, 1928, стр. 186; Н. И. Привалов. Музыкальные духовые инструменты русского народа. СПб., 1908, стр. 108-109); другие названия, приводимые царем, в литературе не встречаются (их нет ни у Финдейзена, ни у Привалова, ни у Срезневского и т. д.). - Враждебный тон царя по отношению к Полубенскому может объясняться многими причинами:; Полубенский был связан с Курбским [он был его свойственником (ср.: Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни, т. I. Киев, 1849, стлб. X - XII, 157); ср. также грамоту Полубенского Шабликину и Огибалову, в которой Полубенский вымогает от них «тетради», оставленные Курбским в России, грозясь иначе не выдать их пленных родственников (А. М. Курбский, Соч., прилож., стлб. 495)] и с другим эмигрантом - Т. Тетериным; в сотрудничестве с последним он захватил обманом русскую крепость Изборск (см. прим. 4).) о нашем царском повелении.

А наставление наше царское таково. Ливонская земля с незапамятных времен - наша вотчина: от великого князя Ярослава, сына великого Владимира, а во святом крещении Георгия, который завоевал Чудскую землю и поставил в ней город, названный по его имени Юрьевым, а по-немецки Дерптом, а затем от великого государя Александра Невского; Ливонская земля давно уже обязалась платить дань, и они неоднократно присылали бить челом прадеду нашему, великому государю и царю Василию, и деду нашему, великому государю Ивану, и отцу нашему, блаженной памяти государю и царю всея Руси Василию, о своих винах и нуждах и о мире с их вотчинами - с Великим Новгородом и Псковом - и обязались не присоединяться к Литовскому государю. И к нашему царскому величеству также неоднократно присылали бить челом своих послов и обязались платить дань по-старому, но потом всего этого не исполнили и за это на них наш мечг гнев и огонь ходит. И как-то раз дошло до слуха нашего, что люди безвластного государства Литовского, преступив Божье повеление, не позволяющее никому вступать в чужие владения, вступили в нашу вотчину, в Ливонскую землю, и тебя сделали там гетманом. И ты совершил многие недостойные дела: не имея воинской доблести, обманом взял Изборск, пригород нашей вотчины Пскова, где, будучи отступником от христианства, надругался над Божьими церквами и иконами (Взял еси искрадом нашия вотчины Пскова пригородок Избореск как еси поругалъся, отступив от крестьянства, церкви Божий и священства образом. - Захват Изборска Полубенским произошел в январе 1569 г.; Полубенский и его сподвижники, по словам Псковской летописи, «впрошалися опритчиною [притворились опричниной]» (ПСРЛ, IV, 318; ср.: Синбирский сборник, М., 1844, стр. 23). Историю этого обмана излагает немец-опричник Генрих Штаден. Он рассказывает, что «губернатор польского короля Сигизмунда в Лифляндии» Александр Полубенский в сопровождении 800 поляков и 3 русских перебежчиков подъехал к воротам Изборска и закричал привратнику: «Открывай! Я иду из опричнины». Поляки продержались в Изборске 14 дней, после чего город был отбит настоящими опричниками (Штаден. О Москве Ивана Грозного. Л., 1925, стр. 94). Нападение Полубенского на Изборск и последовавшие за [этим военные действия были предметом специальных переговоров между Иваном IV и польским королем Сигизмундом II Августом в течение всего 1569 г. (см.: Сб; РИО, т. 7, № 23, стр. 584 - 610). Грозный писал польскому королю, что с тех пор, как последний «нашу изменную раду, отступников истинного православия, учинил у себя в раде, и от тех мест и посемест кровь крестьянская не престалась лити...И по той твоей раде, брата нашего, а наших изменников умы-шлению, князь Олександр да князь Иван Полубенские, пришедчи некрестьянским обычаем...сослався с нашими изменники, безбожным обычаем в наш пригород в псковской в Избореск с нашими изменники въехали, и город Избореск на тебя, брата нашего, засели, и вере крестьянской ругательство учинили» (Сб. РИО, т. 71, стр. 588). Впоследствии, когда Полубенский попал в плен к русским, царь укорял его в том, что он в Изборске «чудному Николе глаза колол»; Полубенский оправдывался, что это не он, «а рыцарство» (Донесение-дневник Полубенского. Труды X Археологического съезда в Риге в 1896 г., т. III, етр. 136).). И о милость Бога и пречистой Богородицы и молитвы всех его святых и сила икон посрамили вас, иконоборцев, а нашу древнюю вотчину нам возвратили, а ваша надежда - Крон и Зевс и другие, о которых мы говорили выше, - оказалась напрасной.

А пишешь, что ты - Палемонова рода (А пишешься Палемонова роду. - Палемон - легендарный предок литовских князей. Согласно рассказам литовских летописей, он был римский «княже», родственник императора Нерона, покинувший Рим из страха перед «кривдами и втеснениями» со стороны этого императора. Добравшись по «морю-окиану» до реки Неман, Палемон со своими спутниками «почали размноживатися» и положили начало литовскому народу и государству (см. Западно-русские летописи. ПСРЛ, XVII, 227 - 229, 240, 296 - 297 и др.). Легенда о Палемоне по характеру своему весьма сходна с русской легендой о Прусе), так ведь ты полоумова рода, потому что завладел государством, а удержать его под своей властью не сумел, сам попал в холопы к чужому роду. А что ты называешься вице-регентом земли Ливонской, правителем рыцарства вольного, так это рыцарство бродячее, разбрелось оно по многим землям, а не вольное. А ты вице-регент и правитель над висельниками: те, кто из Литвы от виселицы сбежал - вот кто твои рыцари! (А что пишешься вицерентом земли Ифляньские, справцы рыцарства волного - ино то рыцарство блудящее, розблудилося по многим землям, а не водное. - «Справцей людей рыцерских войска...короля Полского и великого князя Литовского у земли Ифлянской» именовал себя Полубенский в грамотах русскому боярину Ивану Петровичу Федорову (Сб. РИО, т. 71, стр. 81 и 87); в грамоте Шабликину и Огибалову он именовался «гетманом Лифлянской земли и справцей рыцарских людей» (Курбский, Соч., стлб. 496). «Вицерегентом» Полубенский называл себя, очевидно, как заместитель Ходкевича - администратора («регента») Ливонии (см. прим. 7).). А гетманство твое над кем? С тобой ни одного доброго человека из Литвы нет, а всё - мятежники, воры и разбойники. А владений у тебя - нет и десяти городков, где бы тебя слушали. А Колывань [Таллин, Ревель] у Шведского короля, а Рига - отдельно, а Задвинье у Кетлера (А Колывань за Свейским, а Рига особе, а Задвинье за Кетрером. - Колывань - русское название Ревеля (Таллина), находившегося с 1561 г. под шведской властью. Готгард Кетлер, коадъютор (соправитель) магистра Ливонского ордена, заключил в 1559 - 1561 гг. с польским королем соглашение, согласно которому южная Ливония (Курляндия, Задвинье) превращалась в вассальное владение Польши, за что польский король обещал защищать Ливонию от царя. После этого Курляндия была обращена в герцогство, а Кетлер стал герцогом Курляндским. Рига после довольно энергичного сопротивления также признала (в 1562 г.) власть польского короля, но при условии некоторого самоуправления и полной независимости от герцога Курляндского. Центральная часть Ливонии также была передана польским королем (в 1566 г.) в управление не Кетлеру, а другому лицу - «маршалку» Литовскому Яну Ходкевичу с титулом администратора Ливонии (тем самым центральная Ливония как бы объединялась с великим княжеством Литовским). Рига, не признавшая власти Кетлера, не признала и Ходкевича, и в 1567 г. он безуспешно пытался взять этот город осадой [см. Хронику Рюссова в «Сборнике материалов и статей по истории Прибалтийского края» (т. III, Рига, 1880, стр. 158 - 161)].). А кем тебе править? Где магистр, где маршал, где командоры, где советники и все воинство Ливонской земли? (Где меньтер, где машъкалка, где кумендери, где советники, и все воинство Лифлянския земли. - Перечисляются чины прежнего Ливонского ордена. «Ментерь» - очевидно то же, что «местер» (ср. Псковскую летопись, ПСРЛ, IV, 182 - 183, где сперва употребляется термин «местер», затем о том же лице, термин «мендерь») - Сго88те181ег, магистр Ливонского ордена. «Кумендери» - командоры (ср. Новгородскую летопись, ПСРЛ, III, 89, 109). «Машкалка» - маршал; термином «ламмашкалка» в Никоновской летописи именуется ливонский ландмаршал Шалль фон-Белль (ПСРЛ, XIII, 330).). Всего у тебя - ничего!

А сейчас наше царское величество пришло обозревать свои вотчины - Великий Новгород, Псков и Ливонскую землю, и мы шлем тебе с милостивым покровительством наше царское повеление и достойные наставления: мы хотим на угодных нам условиях заключить мир, о котором ваш избранный государь Стефан Обатур [Баторий] пишет к нам и присылает своих послов (Избранный ваш государь Стефан Обатур присылает нам о миру и послов своих к нам шлет. - Семиградский (трансильванский) воевода Стефан Баторий, избранный частью сейма на престол в декабре 1575 г., короновался польской короной 1 мая 1576 г. Власть его была непрочной, так как основная часть магнатства не признавала его и приглашала на польский престол германского императора Максимилиана II (избранного сенатом в короли одновременно с избранием Батория). Уже в августе 1576 г. Стефан отправил посланников Груденского и Буховецкого к Ивану IV и гонца Гоголя к боярам с мирными предложениями. Иван IV относился к избранию Стефана на польский престол отрицательно, предпочитая видеть на этом престоле императора, от которого он, невидимому, получил неофициальные обещания об уступке Ливонии, а может быть и Литвы. Посланники были встречены холодно; боярам было поручено «отписати панам жестоко: как бы посмеяся обрали себе за государя семиградцкого воеводу» (ЦГАДА, Польского двора кн. № 10, л. л. 238 - 238 об; текст этой грамоты бояр см.: КПМЛ, т. II, стр. 7). Впрочем, Стефану было предложено прислать «великих послов». К июлю 1577 г. послы эти еще не прибыли, - этим, между прочим, впоследствии оправдывал Иван свое наступление на польскую Ливонию, прибавляя, однако, что Ливония - его исконная вотчина и что «тебе [Стефану] было в Лифляндскую землю вступаться непригоже, потому что тебя взяли с княжества Семигратцково на королевство Польское и на великое княжество Литовское, а не на Лифлянскую землю» (там же, л. л. 308 - 308 об.)), а ты бы не мешал заключению мира между нами и Стефаном Обатуром, не стремился к пролитию христианской крови и уехал бы со всеми людьми из нашей вотчины, Ливонской земли, а мы всему своему воинству приказали литовских людей не трогать. А если ты так не сделаешь и из Ливонской земли не уйдешь, тогда на тебя падет вина за кровопролитие и за судьбу литовских людей, которые окажутся в Ливонии. А мы не будем вести никаких военных действий с Литовской землей, пока послы от Обатура находятся у нас. А с этой грамотой мы послали к тебе своего воеводу князя Тимофея Трубецкого, сына Романа, сына Семена, сына Ивана, сына Юрия, сына Михаила, сына князя Димитрия, сына великого князя Ольгерда, у которого твои предки Палемонова рода служили (Тимофея Романовича Трубецково...сына великого князя Олгерда, у которого твои предкове служили Г1алемонова роду. - Род князей Трубецких (или Трубчевских), окончательно перешедший на русскую службу в начале XVI в., ведет свое происхождение от князя Дмитрия Ольгердовича Брянского-Трубчевского, участника Куликовской битвы (на стороне Дмитрия Донского), сына литовского великого князя Ольгерда. 9 июля 1577 г. Т. Р. Трубецкой был отправлен царем из Пскова «наперед себя», «воевать немецкие земли» в направлении на «Владимирец» (Вольмар); Трубецкому было дано для передачи комментируемое послание Полубенскому (см. подробный разрядный список: Ливонский поход царя Иоанна Васильевича Грозного в 1577 и 1578 гг. Военный журнал, изд. Военно-уч. комитетом, 1852, № III, стр. ИЗ - 114; ср.: Синбирский сборник, стр. 60).).

Писано в нашей вотчине в доме св. Троицы и великого государя Всеволода-Гавриила из двора нашего боярской державы в городе Пскове (Писан в дому живоначалные Троицы и великого государя Всеволода Гаврила, а в нашей отчине двора нашего из боярские державы в городе в Пр ескове. - Троицкий собор - главный храм Пскова (др.-русскТТГлесков). По названию этого храма, как это часто бывало в древней Руси (напр. Тверь называлась «Спас златоверхий»), именовался и сам город. Всеволод-Гавриил Мстиславич (первая половина XII в.) - первый псковский князь. Всеволод был изгнан из Новгорода и принят псковичами; в дальнейшем он почитался как местный герой (наряду с другим псковским князем - Довмонтом). Выражение «двора нашего из боярские державы» - не понятно.) в 7085 году, 9 июля [9 июля 1577 г.], на 43-й год нашего государства, на 31-й год нашего Российского царства, 35-й год - Казанского, 24-й год - Астраханского.

А на подписи к грамоте написано: почтенному дворянину великого княжества Литовского, князю Александру Ивановичу Полубенскому, дудке, вице-регенту бродячей Литовской земли и разогнанного Ливонского рыцарства, старосте Вольмерскому, шуту.

 

 

ПОСЛАНИЕ ЯНУ ХОДКЕВИЧУ (1577)