Модель здоровой личности: ее структурные и динамические характеристики

Когда переходишь от рассмотрения социокультурных феноменов к анализу проблематики здоровья на индивидуально-личностном уровне, возникают закономерные вопросы, без ответа на которые полученные нами данные останутся чистыми абстракциями. Как соотносятся структура и содержание описанных выше эталонов здоровья со структурой личности и характером функционирования психики конкретного индивидуума? Какие внутриличностные формации (образования) являются основными регуляторами здоровья личности, подобно тому как социокультурные и этнические эталоны регулируют социальную практику оздоровления целых сообществ? Иными словами, как эти социокультурные аспекты проявляются в сфере психического здоровья отдельной личности и в психологическом пространстве ее фундаментальных отношений с миром?

В данной главе рассмотрим, как соотносится здоровье (многоаспектный феномен) с целостной личностной структурой и динамикой протекания основных процессов, определяющих функционирование психики.

К каким предварительным выводам подводит сравнительный анализ различных концепций и моделей здоровой личности? Прежде всего, следует заключить, что выявленная поливариантность философских и научных интерпретаций здоровья требует учета качественно различных аспектов проблемы и применения комплексного, интегративного подхода при построении новой модели здоровой личности. Такой подход всецело соответствует принципу единства и целостности психики, которого придерживаются отечественные психологи, начиная с Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейна. Во второй половине XX столетия принципы комплексного изучения, обоснованные в свете междисциплинарной теории систем, были внедрены в различных областях знаний о человеке и образовали новую научно-исследовательскую парадигму. В сфере отечественной биологической науки системный подход был предложен П. К. Анохиным, тогда как в гуманитарных дисциплинах необходимость его применения обосновал Б. Г. Ананьев. В своей работе “Человек как предмет познания” [7], посвященной вопросам комплексного изучения человека, Б. Г. Ананьев писал о необходимости исследования целостной личности как многоуровневой системы, отличающейся по многим параметрам неповторимым своеобразием. Целостность психики не может быть адекватно постигнута посредством ее аналитического дробления на отдельные составляющие, а системные свойства личности не могут приравниваться к простой сумме диагностируемых типологических черт и нормативных характеристик.

Очевидно, что, исследуя проблему здоровья на индивидуально-личностном уровне, некорректно сводить понятие здоровья к “нормальному функционированию” определенных подсистем организма или психики, так же как и ограничиваться рассмотрением отдельных измерений (уровней) человеческого существования. Как отмечала И.В.Дубровина, “термин "психическое здоровье личности" имеет отношение не к отдельным психическим процессам и механизмам, но относится к личности в целом” [75, с. 8]. Пытаясь определить феномен здоровья в рамках современной психологии личности, мы оказываемся перед необходимостью синтеза доказавших свою достоверность и (при этом) нередко противоречащих друг другу подходов и представлений. На данном этапе от нас требуется интеграция уже имеющихся знаний в цельную концепцию или модель, в которой были бы учтены и согласованы основные положения трех универсальных концепций здоровья. Это означает, что здоровье следует рассматривать целостно (холистично), как системное свойство личности. Здоровье характеризует личность во всей полноте ее проявлений; в этом феномене отражается сущность и цель основных биологических, социокультурных и интрапсихических процессов, интегрирующих личность. Чтобы акцентировать это положение, мы определяем здоровье не только как социокультурную переменную или интегральный семантический конструкт, но и как интегративную характеристику личности, охватывающую самые различные уровни и измерения индивидуального бытия. Исследовать здоровье как интегративную характеристику можно только посредством применения интегративного подхода. Как было сказано выше, основная наша цель — предложить целостную модель психически здоровой личности, которая позволила бы практикующему психологу сориентироваться в вопросах психического здоровья и его нарушений в условиях личностно-ориентированного консультирования.

Прежде чем перейти к возведению теоретических конструкций, укажем основные принципы построения психологической модели здоровой личности.

Холистичность. — Специфика предмета требует рассмотрения здоровья как системного качества, характеризующего личность в ее целостности.

Учет изначальной поливариантности интерпретаций. — В силу того, что здоровье представляет собой многоаспектный феномен, необходимо учитывать и интегрировать на едином концептуальном основании различные трактовки этого явления, соответствующие разным его аспектам.

Структурность и динамизм как взаимодополняющие аспекты проблемы. — Необходимо рассматривать структурные и динамические (процессуальные) аспекты здоровья не раздельно, но в их соотношении, т. е. осмыслять проблему и аналитически, и процессуально.

На этих принципах и базируется интегративный подход.

Преимущество такого подхода в том, что он позволяет не только разработать не медицинскую и чисто психологическую концепцию здоровья, но также достигнуть нового уровня понимания ряда краеугольных проблем психологии личности.

Допущение, что исследование основ психического здоровья может оказаться плодотворным для всей психологической теории личности в целом, подтверждается самой историей психологии. Мы уже отмечали во введении к этой монографии, что проблема целостной личности как предмета психологического исследования первоначально возникла в рамках психопатологии и психиатрии. Уже У. Джеймс, рассматривавший личность лишь как один из пунктов в ряду научных проблем своей “Психологии”, стремясь пролить свет на природу личности, обращался к вопросам психопатологии, исследуя феномен “раздвоения личности” [68, с. 109— 118]. Проблема целостности Я заняла центральное положение в глубинной психологии, основатели которой исследовали, прежде всего, интрапсихические истоки истерии и других психических расстройств. Создатели первых психологических моделей личности формулировали основной исследовательский вопрос приблизительно так: “Что делает личность аномальной и благодаря чему она может стать здоровой?” Таким образом, вопрос о психическом здоровье, пусть и не четко сформулированный, дал первый значительный импульс к исследованию природы и структуры личности. Академическую психологию интересовали исключительно отдельные психические процессы или общие закономерности сознания и поведения. Только в условиях психотерапевтической практики, направленной на разрешение проблем здоровья и болезни, психологи задумались над тем, как отдельные проявления, элементы человеческой психики образуют цельную личность и что препятствует этому.

В настоящий момент проблема психического здоровья включена как одна из основных в проблемное поле психологии личности.

В общей теории личности выделяют следующие обязательные компоненты:

структура личности — это стабильные характеристики, которые, выступая в различных комбинациях, составляют единое, определенным образом организованное целое и могут быть выявлены как устойчивые показатели при тестировании или эксперименте;

мотивация, включающая процессуальные, динамические аспекты поведения;

развитие личности — изменение ее свойств и особенностей на разных возрастных этапах, от младенчества до старости;

основания психического здоровья личности, выделяемые согласно определенным критериям;

изменения личности посредством терапевтического воздействия, на которые направлены различные психотерапевтические подходы и техники [124, с. 105].

Ниже попытаемся показать, как проблема психического здоровья соотносится с другими компонентами общей теории личности в рамках разработанной нами модели.

Представленная в данной главе модель являет собой лишь набросок или предварительный эскиз общей концептуальной схемы, в рамках которой могут изучаться основные проблемы психического здоровья личности. Эта модель показывает, как основные характеристики социокультурных эталонов здоровья соотносятся со структурой и динамикой личности, т. е. как осуществляется социокультурная детерминация личности в сфере здоровья и болезни или как проявляются социокультурные эталоны здоровья в качестве основных детерминант индивидуально-личностной регуляции здоровья.

При построении данной модели мы стремились придерживаться третьего из указанных принципов моделирования, постоянно соотнося и интегрируя такие системные качества личности, как структурность и динамизм. Чтобы лучше понять этот принцип, необходимо четко разграничить два фундаментальных подхода к проблемам здоровья и болезни личности, на основе которых строятся различные концептуальные схемы, призванные научно истолковать эти феномены. Это структурный и динамический (или процессуальный) подходы. Актуальное состояние человеческой психики может быть исследовано либо структурно (как устоявшееся на данный момент соотношение структурных компонентов психики), либо процессуально (как непосредственный результат взаимовлияния основных процессов, поддерживающих единство личности и обеспечивающих ее развитие). Диагностируя то или иное нарушение психического здоровья, мы придерживаемся структурного подхода. Патологичным или отклоняющимся признается нами то состояние психики, при котором наблюдается рассогласование в ее структуре, обусловленное тем, что один или несколько структурных элементов начинают препятствовать нормальному функционированию всей системы в целом. Необходимо определить, какой именно элемент или группа элементов дает сбой, на каком уровне происходит рассогласование, чтобы своевременно и эффективно осуществить коррекцию.

Однако не всегда дробление психики на отдельные компоненты и структурные связи между ними является адекватным способом понимания феноменологии душевной жизни. Статичная картина, составленная из показателей тестов и других диагностических методик, подобна фотографии, которая, улавливая общие черты, дает весьма смутное представление о динамике запечатленного. В этой связи Е. Р. Калитеевская пишет: “Если понимать личность не как застывшую структуру, а как процесс, то и критериями здоровья могут выступать только характеристики процесса, а отнюдь не текущего состояния” [88, с. 233]. Поэтому, наряду с анализом внутренней структуры личности и системы ее отношений, необходимо четкое представление о тех процессах, благодаря которым личность сохраняет устойчивость и вместе с тем реализует свой творческий потенциал. Это процессы, поддерживающие психофизическое единство личности, обеспечивающие ее гармоничную включенность в социальное окружение и всестороннее развитие на протяжении жизни, т. е. процессы саморегуляции, социальной адаптации и самореализации (как можно видеть, они отражены соответственно в трех социокультурных эталонах здоровья). Характер протекания и взаимовлияния этих процессов, степень их согласованности в каждый конкретный момент будет определять наличное состояние психики как целостной системы. Подход, при котором рассматривается не соотношение структурных элементов психики, но динамика основных процессов, определяющих душевную жизнь индивида, — такой подход обозначим как процессуальный.

Отметим, что попытки интегрировать структурный и процессуальный подходы в рамках единой теории или модели личности уже предпринимались в психологии. Достаточно вспомнить учение 3. Фрейда, который одновременно исследовал структуру личности и динамику или “судьбу” влечений, определяющую характер индивидуального развития. То же самое справедливо для гештальтпсихологии, “теории поля” Курта Левина и других психологических концепций, в которых “топография” и психодинамика личности представлены в неразрывной взаимосвязи.

Что же позволяет интегрировать структурный и процессуальный подходы в единой модели здоровой личности? В чем обнаруживается концептуальное единство этих подходов, применительно к проблемам психического здоровья?

В качестве объединяющей может выступить все та же античная идея согласованности, правда, несколько модернизированная и модифицированная с учетом процессуальных, динамических аспектов здоровья. Согласованность при этом распространяется не только на структурные элементы личности, предполагая их иерархию, но и на указанные основные процессы, которые приводятся к согласованию. Динамический аспект согласованности состоит в достижении согласованного протекания процессов саморегуляции, социальной адаптации и самореализации. Структурная согласованность и согласование этих динамических составляющих — таковы две взаимодополняющие характеристики здоровой личности, которые образуют сущностное единство и разграничиваются нами только для удобства анализа.

Говоря о структурной согласованности (интегрированности) и о рассогласованиях в структуре личности, необходимо, прежде всего, определить структурные компоненты, от характера взаимодействия которых зависят здоровье или болезнь индивидуума. Согласно нашему представлению, структурные элементы личности будут выступать как определенные уровни функционирования психики, взаимодействие между которыми определяется перечисленными выше процессами или, иными словами, непосредственно выражается в них. Как верно отмечает Е. Р. Калитеевская, “человек многомерен, и различные модели психического здоровья обращены к различным уровням, регулирующим активность субъекта” [88, с. 233].

Мы рассматриваем личность как целостную и самоорганизующуюся систему, включающую следующие 7 основных уровней:

Уровень телесных ощущений и реакций.

Уровень образов и представлений.

3. Уровень самосознания и рефлексии.

4. Уровень межличностных отношений и социальных ролей.

5. Уровень социокультурной детерминации личности.

6. Уровень экзистенциальных (сущностных) или трансперсональных переживаний.

7. Уровень самоактуализации (Самости).

К первому уровню относятся все телесные состояния, формирующие физическое самочувствие, а также все феномены, проявляющиеся во внешне наблюдаемом поведении (реагировании), такие как влечения, безусловные и условные рефлексы, динамические стереотипы и т. п. Характер функционирования психики на этом (психофизическом) уровне является определяющим, когда речь заходит о телесном или физическом здоровье индивида. На данном уровне оздоровление выражается в различных физических упражнениях и мероприятиях, укрепляющих тело.

Второй уровень включает продукцию двух разнонаправленных психических процессов: восприятия внешних событий (и явлений) и формирования образов внутреннего плана в ходе воображения или сновидения. Позитивные (или ресурсные) образы и представления способствуют формированию здоровых установок личности, тогда как негативные подкрепляют болезненные состояния. Характерным типом рассогласования на данном уровне будет разрыв или противоречие между образами внешнего и внутреннего планов (т. е. восприятия и воображения), что может выражаться в галлюцинациях, фантазмах, кошмарах и других нарушениях. Очевидно, что оздоровление не будет полным без преобразований в системе представлений субъекта. Необходимо определить, какие из наших представлений об окружающем мире и других людях поддерживают в нас болезненные состояния, ослабляя волю к здоровью, и в каких образах аккумулирована позитивная жизненная энергия, которая может стать нашим ресурсом.

На основе этих двух уровней формируются Образ Я и Эго-сознание, образующие третий уровень в системе личности, который включает все аспекты самоидентификации, самооценки и рефлексии. Эго возникает как образ среди образов, находящийся в самом центре индивидуальной системы координат (в точке отсчета) и опирающийся на паттерны телесного самоощущения и реагирования (так называемое “телесное сознание”). Вполне понятно, что сильное, дифференцированное Эго, наделенное развитыми Эго-функциями, и целостный позитивный Образ Я в значительной степени обеспечивают здоровье личности, тогда как нарушения самосознания приводят к психопатологии (наиболее яркий пример — деперсонализация). Многие терапевтические техники направлены именно на укрепление Эго, развитие его функций и усиление самосознания личности, поскольку в этом состоит одно из важнейших условий оздоровления.

Четвертый уровень охватывает всю совокупность межличностных отношений, от первичных объектных отношений ребенка до сложной структуры социальных связей взрослого индивида. К этому уровню относится также индивидуальный репертуар социальных ролей, личностный сценарий поведения в социуме (“Персона” или “Маска”, в терминологии К. Г. Юнга). Анализируя адаптационные модели здоровой личности, мы показали, какое огромное значение для здоровья индивидуума имеют конструктивные взаимоотношения с другими людьми и как часто нарушения коммуникации и всевозможные формы социальной дезадаптации приводят к утрате психического здоровья.

Под социокультурной детерминацией личности (пятый уровень) мы понимаем усвоенные индивидом коллективные представления, знания и верования, нормы и ценности, разнообразные аспекты этнической психологии, целостный спектр культурного (духовного) наследия личности, определяющий уровень ее индивидуальной культуры. В качестве социокультурных детерминант выступают общечеловеческие культурные ценности и установки — например, образованность или ценностные “универсалии”, отраженные в мировых религиях и духовных учениях (конфуцианское уважение к родителям и предкам, христианская терпимость по отношению к другому и т. п.); а также национальные (или этнические) эталоны, стереотипы и ценности культуры (специфически русская “интеллигентность”, английское понятие “джентльмен” и т. п.). Именно на уровне социокультурной детерминации личность воспринимает рассмотренные нами эталоны здоровья, ориентируясь на них в процессе оздоровления. Отметим, что только раскрытие своего личностного потенциала и самоопределение в конкретном социокультурном контексте, усвоение фундаментальных культурных ценностей и приобщение к определенной культуре может обеспечить осмысленность существования личности в социуме и интеграцию социальных аспектов здоровья.

Экзистенциальные (сущностные) или трансперсональные переживания, относящиеся к шестому уровню, затрагивают самое основание индивидуального бытия-в-мире, связаны с проблемами конечности и смысла существования, характерны для так называемых “пограничных” и кризисных ситуаций, а также для экстраординарных (например, психоделических) состояний сознания. Согласно К. Ясперсу, такие переживания, являясь опытом “пограничных ситуаций”, связанных с осознанием неизбежного (смерти, утраты и т. п.), приводят субъекта к “экзистенциальному озарению” — постижению глубинных оснований индивидуального существования (экзистенции). В то же время они всегда предполагают возможность трансценденции и восхождения к высшим духовным измерениям бытия. Между экзистенциальным и трансперсональным опытом, безусловно, имеется различие, поскольку в первом случае акцентирован индивидуальный аспект переживания (в частности, осознание собственной ограниченности и конечности во времени), а во втором имеют место феномены общечеловеческой (архетипической) природы и “холотропного” характера (например, переживание единения со Вселенной). Однако это различие только в акцентировании разных аспектов, но не сущностное. Мы относим переживания этих двух типов к одному уровню, поскольку в них открывается надличностное измерение бытия, и они обладают тотальностью как нечто высшее или глубинное, исходящее от самых первооснов. Как отмечали Маслоу и Гроф, такие тотальные переживания могут привести индивида к разрыву привычных социальных связей и к социальной дезинтеграции, а следовательно, в какой-то мере угрожают душевному здоровью. Поэтому способность интегрировать экзистенциальный или мистический опыт, сохранив основные навыки социальной адаптации, является важным параметром здоровья в пределах данного уровня.

Седьмой уровень вбирает в себя целостный потенциал личности, который реализуется на протяжении всей жизни, т. е. всю полноту жизненных возможностей конкретного человека. Самость неисчерпаема, человек может только стремиться приблизиться к ней; подобно линии горизонта, она всегда отдалена от нас. Поэтому индивидуальное существование — это только стремление к полноте самореализации. Мы придерживаемся понимания Самости, изложенного в трудах К. Г. Юнга, согласно которому Самость — это не только достигшая целостности Индивидуальность, но и высший синтез сознания и бессознательного, индивидуально-личностных и коллективных аспектов опыта [227, 229]. Здесь также корректно было бы применить введенное А. Маслоу понятие “вочеловеченность”. Самость одновременно представляет собой глубинную интегрирующую структуру человеческого бессознательного, “архетип архетипов”, и духовную вершину, высшую точку индивидуального развития. И если личность (как маска, персона) представляет собой функцию определенной культуры, то индивидуальность есть функция Самости. По нашему мнению, феноменология Самости охватывает описанные Р. М. Бьюиком и А. Маслоу высшие или пиковые переживания. К уровню Самости следует отнести и заложенный в каждом человеке потенциал здоровья и тот “целительный потенциал” души, на актуализацию которого, согласно юнгианскому подходу, направлена глубинная психотерапия. Можно заключить, что на высшем уровне личностной иерархии все проблемы здоровья сводятся к проблемам целостности и интеграции, поэтому оздоровление в его предельном смысле понимается как полное “исцеление” — восстановление утраченной целостности.

Далее отметим, что каждому уровню личности соответствует определенная подсистема потребностей и ценностей.

Вот их общий перечень:

1. Физиологические, “витальные” потребности (пища, секс, сон, телесный комфорт) и материальные ценности.

2. Познавательные, когнитивные потребности (т. е. потребности в сенсорном опыте, познании, в освоенном и упорядоченном окружении) — соответствующие им ценности восприятия и познания: прегнантность образа, структурность и цельность объекта, упорядоченность среды и т. п.

3. Потребности в самопознании и самоуважении — “ценности Эго”: идентичность, самообладание, самопринятие.

4. Потребности в общении, признании и социальных связях — ценности коммуникации и отношений: взаимопонимание, уважение, дружба, любовь.

5. Потребности в культурной и этнической принадлежности — ценности культуры.

Метапотребности и бытийные ценности (в терминологии Маслоу), например, потребности в осмысленности существования, идеалах и т.д.;

Потребности в самоактуализации — “абсолютные” ценности: истина, полнота, гармония, самореализация и т.д.

Ценностные ориентации личности в различных психологических теориях сопоставляются либо с представлениями, мнениями и убеждениями, либо с социальными установками, либо с потребностями и мотивами [105, с. 223—232]. В свете этой модели рассмотрим, вслед за А. Маслоу, ценности в неразрывной взаимосвязи с феноменами мотивационной сферы личности.

Ценности и потребности представляют собой всегда соотнесенные друг с другом структурные и динамические аспекты личности, согласованием которых достигается ее интегрированность и стабильность. Они не только обеспечивают функционирование психики в пределах каждого конкретного уровня, но и являются детерминантами личности как целостной системы.

Именно ценности, образуя сложную концепцию в рамках личностной структуры, обеспечивают такое системное качество личности, как иерархичность, которая выражается в соподчиненности различных ее уровней, обозначаемых в соответствии с ценностной шкалой как высшие и низшие. Ценности в значительной мере определяют как структуру, так и направленность личности. Ценностные ориентиры органично “встроены”, включены в личностную структуру и обеспечивают соответствие между индивидуальным опытом и универсалиями общечеловеческого культурного опыта. В то же время важно учитывать, что в рамках индивидуально-личностного бытия ценности выступают не только как общечеловеческие универсалии, пребывающие в неизменном символическом пространстве, но и как динамические факторы или детерминанты личностного становления. Ценностная система одновременно трансцендентна личности, поскольку задается социокультурным контекстом и является интегральным продуктом человеческой культуры, и в то же время имманентно присуща личностной структуре, в силу чего определяет узловые моменты ее формирования. Ценности непосредственно детерминируют мотивационную сферу личности; потребности можно определить как динамические (процессуальные) корреляты ценностей, выступающие в качестве движущих сил поведения и развития. Те потребности, которые соотносятся с доминирующими ценностями, могут быть названы приоритетными, поскольку они будут удовлетворяться в первую очередь. Когда доминирующим ценностям соответствуют аналогичные удовлетворенные потребности, личность достигает согласованности и относительного здоровья. Комбинация преобладающих ценностей и соответствующих им фрустрированных потребностей порождает рассогласование и внутриличностный конфликт, ведущий к различным расстройствам. Итак, ценности призваны обеспечивать как устойчивость личностной структуры, так и актуализацию динамических, мотивационных ее составляющих.

Следует отметить, что все перечисленные выше ценностные детерминанты личности непосредственно соотносятся с ценностными компонентами основных социокультурных эталонов здоровья, так что мы можем при более детальном рассмотрении обнаружить “представительство” каждого эталона в личностной структуре. Например, телесное благополучие и комфорт (ценности 1-го уровня), гармоничное и упорядоченное восприятие окружающего мира (2-й уровень ценностной системы) в сочетании с самообладанием, самоконтролем и “заботой о себе” (ценности Эго) — все это в совокупности образует ценностную основу античного эталона, являющего нам образец внутриличностной гармонии и согласованности. Ценности общения и социальных отношений (такие как успешность, уважение, признание или сотрудничество) вместе с фундаментальными ценностями культуры (как национальной, так и общечеловеческой) могут быть сгруппированы вокруг ключевой идеи приспособленности или гармоничной включенности в окружающий индивида мир социального и культурного опыта. Иными словами, 4-й и 5-й уровни, составляющие социокультурное измерение личности, включены как основные и доминирующие во 2-й (адаптационный) эталон. В то же время бытийные и метаценности, связанные с экзистенциальными и пиковыми переживаниями, а также с уровнем Самости (подлинного Я) включены в гуманистический и трансперсональный эталоны, составляющие единый 3-й (антропоцентрический) эталон.

Восхождение на новый уровень ценностной иерархии требует достижения относительной интеграции на предшествующих уровнях, так же как удовлетворение высших потребностей, согласно Маслоу, требует относительной удовлетворенности низших. Так, Эго-сознание полноценно актуализируется лишь при условии целостности телесного Я и сформированности представлений об окружающем мире. Самостоятельное простраивание социальных отношений требует определенной зрелости Эго, а социокультурный опыт может эффективно транслироваться лишь при условии сформированности социальных связей личности. Стремление к высшим ценностям требует осознания ограниченности своего Я в опыте экзистенциальных или пиковых переживаний, а опыт Самости (обретение подлинного Я) предполагает интеграцию индивидуальных и коллективных, холотропных и хилотропных (по С. Грофу) модусов человеческого бытия.

Если рассмотреть ценностные компоненты эталонов и их корреляты в личностной структуре процессуально, то станет ясно, как социокультурная детерминация отражается в мотивационной динамике конкретной личности. Основные витальные потребности человека, связанные с поддержанием внутренней стабильности, требуют развитой системы саморегуляции, которая содержит в своем основании ценности античного эталона — внутреннюю упорядоченность, уравновешенность и самообладание. Античный эталон словно подсказывает, как овладеть процессом саморегуляции и что значит быть уравновешенным человеком. Аналогично, удовлетворение социальных и высших потребностей осуществляется соответственно в процессах социальной адаптации и самореализации (т. е. раскрытия творческого и духовного потенциала личности), овладение которыми происходит под влиянием соответствующих эталонов. Иными словами, посредством эталонов культура и общество формируют в нас особые детерминанты, предопределяющие выбор вполне определенных способов удовлетворения жизненных потребностей согласно фундаментальным ценностям. Порождаемые культурой эталонные образы “мастеров саморегуляции” (это могут быть спортсмены, воины, “стоические личности”, мастера восточных единоборств и т.п.), социально успешных, адаптированных или творческих и духовно развитых индивидов задают определенную направленность в развитии личности, помогая ей эффективно овладевать соответствующими жизненно важными процессами. Каждый индивид совершает свой выбор и, идентифицируясь с тем или иным социокультурным образцом, в своем становлении движется преимущественно в одном из трех заданных направлений. Один стремится быть выносливым и невозмутимым, другой — социально успешным и адаптированным, третий — творческим и одухотворенным. В силу этого в структуре личности будет наблюдаться доминирование тех уровней, которые соответствуют преобладающим ценностям и потребностям конкретного индивида.

Каждый из уровней системы может выступать в качестве доминирующего (ведущего) в определенных ситуациях и на определенных этапах развития личности. Так, уровень телесных ощущений и реакций оказывается ведущим в первые годы жизни, а уровень социальных отношений и ролей (“персоны”) — в период определения социального статуса личности, в подростковом и юношеском возрасте. В какой-то мере уровни личности соответствуют определенным этапам индивидуального развития, однако попытка построить четкую хронологию, определяя для каждой фазы доминирующий уровень, была бы в данном случае научно некорректной. Мы можем утверждать, например, что с момента первого употребления местоимения Я начинается преобладающее функционирование 3-го уровня структуры, а в момент профессионального самоопределения личности актуализируется уровень социокультурной детерминации. Но при таком подходе утрачивается холистичность. Поэтому не следует, анализируя проблемы индивидуального развития, вычленять и изолировать отдельные уровни — важно понять принципы их взаимодействия и рассматривать всю развивающуюся систему личности в ее динамике.

Рассогласования в структуре личности, способные привести к нарушениям психического здоровья, обусловливаются блокированием психической активности на определенном уровне, вследствие чего нарушается оптимальный режим функционирования всех остальных уровней и системы в целом. Примерами таких блокировок могут служить:

хроническая мышечная напряженность и фиксированные болезненные ощущения, характерные для ипохондрического синдрома (1-й уровень);

навязчивые деструктивные образы и повторяющиеся ночные кошмары (2-й уровень);

чувство неполноценности, заниженная самооценка и неуверенность в себе (3-й уровень);

неадекватные ролевые стереотипы, препятствующие установлению продуктивных отношений (4-й уровень);

страх смерти или утрата смысла жизни (6-й уровень) и т. п.

Подобные блокировки обусловлены нарушением оптимального распределения психической энергии на каждом из уровней и связаны с фрустрацией тех или иных базовых потребностей личности. Психическая энергия блокируется на том уровне, на котором первоначально проявилась определенная психологическая проблема, и удерживается в блокированном состоянии до тех пор, пока проблема не будет разрешена. Нарушение функционирования в одном из звеньев системы приводит к появлению вторичных дисфункций на других уровнях. Различные направления психотерапии (телесно-ориентированная, имагинативная, психоаналитическая, трансактная, экзистенциальная и др.) призваны обеспечить разблокирование психической энергии и достижение интеграции на каждом из уровней. Однако психокоррекция, направленная на помощь и поддержку в процессе достижения психического здоровья, должна комбинировать различные методы и применять комплексный подход, рассматривая личность как многоуровневое единство.

На основе наблюдений, сделанных в условиях систематической консультативной и психокоррекционной практики, выделим пять обобщенных показателей внутриличностного рассогласования, свидетельствующих о нарушении душевного благополучия субъекта:

1. Страх или тревога.

2. Немотивированная агрессия и деструктивность (деструктивное и аутодеструктивное поведение).

3. Локализованная боль или размытые болевые ощущения, при отсутствии соматической причины.

4. Чрезмерная выраженность определенной ориентации или установки сознания при подавлении альтернативной ей (например, чрезмерная интроверсия при подавлении экстраверсии — аутичность) и наоборот (демонстративно-истероидное поведение).

5. Фиксация сознания на определенных психических содержаниях (фиксированные идеи, навязчиво повторяющиеся переживания и т. д).

Таковы наиболее общие, недифференцированные сигналы о некоем диссонансе или рассогласовании, которое нарушает интрапсихическое равновесие личности. Такое нарушение внутреннего равновесия не следует, однако, однозначно сводить к болезни, поскольку оно может означать и переходное (критическое или кризисное) состояние. Появление и усиление указанных сигналов свидетельствует о необходимости преобразований в структуре личности и в системе ее отношений с миром. Так, острое переживание страха побуждает субъекта к активизации внутриличностных ресурсов для преодоления угрожающей ситуации, а деструктивное поведение указывает на стремление устранить, разрушить все, что может блокировать полноценное развитие. Сигнальное значение боли очевидно. Чрезмерная интроверсия в свою очередь предполагает необходимость избегания той или иной формы негативного контакта с миром, а навязчивый повтор болезненных переживаний вновь и вновь вынуждает возвращаться к неразрешенной проблеме ради ее преобразования. С телеологической точки зрения, то, что воспринимается нами как болезненное нарушение определенной нормы или функции, изначально заложено в нашем психическом аппарате, с целью предотвратить угрозу личностной целостности, предупредить о ней сознание или побудить субъекта к некой преобразовательной активности.

Структурному анализу механизмов внутриличностной согласованности соответствует их процессуальное описание. Внутренняя согласованность составных компонентов структуры личности предполагает такое функционирование на всех уровнях системы, которое обеспечивает оптимальное и согласованное протекание трех основных процессов: саморегуляции, социальной адаптации и самоактуализации. Это требует соблюдения принципа иерархической соподчиненности уровней: низшие уровни должны подчиняться высшим и координироваться ими. Так, процесс саморегуляции оптимально осуществляется тогда, когда телесные состояния и реакции координируются образами и представлениями, а последние, в свою очередь, подчинены Эго-сознанию, которое способно дифференцировать и преобразовывать их. Дестабилизация и рассогласованность будут иметь место в том случае, если болезненные (соматические) состояния или деструктивные образы начнут оказывать деформирующее влияние на самосознание личности. Такое нарушение принципа иерархичности будет препятствовать эффективной саморегуляции. В свою очередь, социальная адаптация требует, чтобы Эго-сознание было включено в систему межличностных отношений, а его деятельность направлялась на гармонизацию взаимодействий с социокультурным окружением. Наконец, социальные отношения окажутся непродуктивными, а социокультурный опыт личности — невостребованным, если они не будут способствовать всесторонней самореализации личности и достижению целостности.

Если мы попытаемся понять скрытую динамику того или иного нарушения здоровья, т. е. рассмотрим его в процессуальном аспекте, то придем к выводу, что оно является следствием несогласованного протекания указанных основных процессов, каждый из которых осуществляется за счет блокирования остальных. Рассмотрим несколько примеров. Личность стремится к полноте самореализации, однако избирает такой способ самоопределения, который оказывается неприемлемым для ее социального окружения, поскольку нарушает принятые в обществе нормы и эталоны. Это приводит к социальной дезадаптации личности. Конфликт между ее целями и устремлениями, с одной стороны, и социальными нормами, с другой, будет порождать хроническое внутрипсихическое напряжение, которое может перерасти в невроз, если индивид не окажется в более благоприятных социальных условиях или не изберет более адекватную стратегию.

Нередко противоречия между индивидуальностью и социумом обостряются настолько, что социальная адаптация означает для индивида конформизм, в котором аннигилируется и обесценивается его индивидуальность. Такая утрата личностной ценности или индивидуальной значимости при самой успешной адаптации к социуму становится причиной глубокого жизненного кризиса, который внезапно обрушивается на внешне благополучного и преуспевающего человека. В результате индивид, достигший определенных высот в своем карьерном росте, переживает мучительную переоценку всех ценностей и потерю смысла жизни, или, пользуясь выражением Виктора Франкла, погружается в “экзистенциальный вакуум”, что является симптомом так называемого “ноогенного невроза” [155]. Это означает, что стремление оптимально приспособиться к условиям социальной жизни блокировало творческую активность личности, и достижение социального успеха далось ценой нивелирования собственной индивидуальности. Добиваясь материального благополучия и престижа, человек выбирает высоко оплачиваемую, но не интересную для него работу, отказываясь от собственного призвания, которое, увы, не позволяет “прокормить семью”. Исход может оказаться очень плачевным: человек, с точки зрения окружающих достигший всего, совершает суицид, расценивая свою “успешную жизнь” как личное поражение.

Или рассмотрим случай, когда стремление человека наилучшим образом адаптироваться в обществе препятствует оптимальному протеканию процессов саморегуляции. Человек настолько увлечен построением блистательной карьеры, что перестает заботиться о своем физическом и душевном самочувствии. Чрезмерная социальная активность оборачивается переутомлением и бессонницей; в результате стремительное восхождение по социальной лестнице завершается язвой, астмой или инфарктом. Но к такому же результату может привести и интенсивная творческая активность. Захваченный реализацией своего “жизненного проекта” и воплощением идеала, человек буквально “сгорает”, принося душевное благополучие в жертву некой сверхценной идее. Как отмечал еще Ломброзо в своей работе “Гениальность и помешательство”, одаренность слишком часто сопровождается психическими отклонениями. Образ дезориентированного в этом “суетном” мире и совершенно не приспособленного к общественной жизни “гения” давно стал расхожим социокультурным стереотипом. Достаточно вспомнить знаменитую новеллу Э. Т. Гофмана “Кавалер Глюк”. Вспоминается также метафора из стихотворения Ш. Бодлера “Альбатрос”: тот, кто свободен в небесах и не боится стихии, неловко и неуверенно ступает по земной тверди. Тяжелые крылья, благодаря которым альбатрос достигает такого величия в полете, делают его нелепым и беспомощным, едва он садится на палубу корабля. То же самое можно сказать и о духовном (религиозном или мистическом) воспарении: нередко оно завершается крушением личности и состоянием полной социальной дезадаптации.

Указанные примеры свидетельствуют о том, что для здоровья человека вовсе недостаточно, чтобы каждый из этих процессов в отдельности разворачивался во всей полноте; необходимо, прежде всего, чтобы они протекали координированно и сонастроенно, совместно обеспечивая стабильность и целостность личности. Отличительная особенность психически здоровой личности состоит в том, что в рамках ее структуры процессы саморегуляции, социальной адаптации и самоактуализации неразрывно взаимосвязаны, скоординированы и являются составляющими единого процесса становления Индивидуальности (Индивидуации, в терминологии К. Г. Юнга [193]). Причем высшие уровни системы не отрицают или блокируют, но интегрируют, включают в себя низшие, а вся структура личности в целом может быть уподоблена лестнице, по которой совершается поэтапное “восхождение к Индивидуальности” (пользуясь удачным выражением Ю. М. Орлова [120]). Добавим, что такая согласованность возможна лишь на основе определенной системы ценностей и при условии ответственности личности за свое развитие.

Обобщая вышеизложенное, можно заключить, что построение целостной модели здоровой личности требует интеграции двух исследовательских подходов: структурного подхода, укоренившегося в теоретической психологии личности, и процессуального подхода, больше характерного для психологической практики. Только постижение личности как целостной сложноорганизованной структуры и понимание скрытой логики ее индивидуального развития позволяют получить более объемное и полное представление о здоровье. Оптимальное соотношение структурных компонентов личности и поддержание иерархического соподчинения уровней обеспечивает сохранность основных внутрипсихических связей, устойчивость и стабильность психики на данном этапе развития (структурный аспект здоровья). В то же время динамика взаимодействия этих компонентов (уровней) и степень согласованности основных психических процессов определяет своеобразный характер становления индивида целостной и уникальной индивидуальностью (динамический или процессуальный аспект здоровья). Здоровая личность характеризуется упорядоченностью и соподчиненностью составляющих ее элементов, с одной стороны, и согласованностью процессов, обеспечивающих ее целостность и гармоничное развитие, с другой. При этом здоровье выступает как показатель, характеризующий личность в ее целостности — как необходимое условие интеграции всех составляющих личности в единую Самость.

Таким образом, мы попытались показать, как на единой концептуальной основе, посредством применения интегративного подхода могут быть приведены к синтезу основные положения трех наиболее распространенных эталонов здоровья и как исследованные нами эталонные характеристики объединяются в целостную модель здоровой личности.