С температурада ауадағы дыбыс жылдамдығы тең: С) 340 м/c 23 страница

-- Ирена Садовска, телепрограмма "Мировая урода". Вопрос Лизе Зайкиной.

Стройная брюнетка в голубом девчонкам сразу понравилась. Сквозь красоту

ее и холодную элегантность проступало домашнее уютное обаяние.

"У нее три сыночка, -- поняла вдруг Алена. -- Хорошие, но ужасно

шумные. А младший, Михал, непоседа и озорник, недавно объелся сыроежек в

лесу. И очень расстроился, узнав, что их надо еще и жарить. Счастье, что все

обошлось·"

-- Лиза! Вы с сестренкой теперь самые знаменитые девочки на свете. Что

ты скажешь, если вам предложат сниматься в кино?

-- Конечно, будем! -- Лиза даже удивилась. -- Хотя· У меня внешность

невыигрышная, лучше пусть Алена снимается, а я сценарий напишу. Точно?!

-- Думаю, ты себя недооцениваешь, -- улыбнулась очаровательная пани. --

Если захочешь, мы продолжим разговор. Спасибо.

-- Профессор Гарбузони. Издательство "Магия и мы". Три вопроса

господину Печенюшкину.

Поджарый итальянец в белом костюме помахивал над головой раскрытой

чековой книжкой.

-- Три вопроса. Существует ли граница вашего могущества и если да, то

где? За какую сумму вы согласились бы написать мемуары? И последнее. Не

сочтите за дерзость просьбу показать что-либо из арсенала ваших

возможностей?

-- Граница на замке, -- спокойно ответил Пиччи назойливому профессору,

-- а ключ от него в кармане, вероятно, у Господа Бога. Мемуары писать рано,

я пока не отошел от дел. А третий вопрос· предложите что-нибудь сами.

Итальянец с готовностью открыл рот, вновь закрыл его и надолго

задумался.

-- · Трудно сказать, -- проговорил он после паузы. -- Все изъезжено,

затерто· Ничего не приходит в голову, кроме бассейна с шампанским, дождя

золотых монет да пальм, вырастающих из пола. Фантазия взрослых скудна.

-- Аленка, Лиза! -- позвал Печенюшкин девчонок на помощь. -- Есть

предложения?

Сестры пошептались, затем повернули хитрые физиономии к Пиччи.

-- Понятно без слов, -- ухмыльнулся мальчуган. -- Принимаю и

поддерживаю.

-- Дамы и господа! -- обернулся он к журналистам, прижимая к груди

неведомо как возникший букет. Алые, белые, кремовые, багровые розы --

казалось, вся красота спасенного мира дышала, влажная от росы, в руках у

Печенюшкина. -- Эти цветы без шипов из Фантазильи я счастлив преподнести вам

на память о сегодняшней встрече.

-- Мы счастливы! -- поправил Федя, солидно откашлявшись. Он прикоснулся

к розам, и тут же сноп цветов опоясала золотая широкая лента, завязанная

пышным бантом.

Пиччи протянул цветы вперед.

У журналистов, сидевших в зале, у десятков миллионов телезрителей, даже

у радиослушателей сердце вдруг сладко защемило.

-- Всем, всем, всем!!! -- кричали Лиза с Аленкой.

Зайкины-родители затаили дыхание.

Телекамера подъехала к букету вплотную, вот он занял весь экран, аромат

свежесрезанных роз наполнил комнату, охапка цветов медленно выросла и,

отделившись от стекла, свалилась на пол·

Не можем ручаться за точность, но, рассказывают, у выключенных

радиоприемников в закрытых помещениях -- и то появились розы. Более того,

найденные позже, они сохраняли свежесть и долго-долго еще стояли в воде не

облетая.

На этом пресс-конференция завершилась.

Когда сестры в окружении старых и новых друзей пробирались к выходу, на

Лизу вдруг набежал и цепко схватил ее за пуговицу восторженный человечек с

пушистой лысиной и детскими сияющими глазами.

-- Виктор Пи Тарасофф! Экологический вестник "Фью-Фью". Острова Фиджи.

Дорогая Лиз! Милая Элен! Ответьте нашим читателям, какой награды ожидаете вы

от волшебников и правительств Земли за участие в спасении человечества?

Лиза тщетно пыталась освободить пуговицу.

-- Вообще-то, я мечтала укоротить себе нос, -- сухо сообщила она. -- Но

теперь начинаю сомневаться. Ведь с другим носом это буду уже не я, правда?

-- Мой сын, Юджин, заканчивает колледж! -- закричал человечек. -- Он

был бы счастлив иметь такую невесту! И не нужен другой нос! Зачем другой

нос?! Фото, ваше фото, умоляю!

-- Лиза! -- зашипела Аленка. -- На нас же родители смотрят! Вспомни,

что мама говорит: "Рано тебе еще о мальчиках думать!"

-- Мне еще рано любить, господин Тарасофф· -- Лиза сделала грациозный

реверанс.

-- Нам вагон Барби обещали купить! -- Алена тактично замяла щекотливую

тему. -- Хватит на Лизкин класс, на мой будущий класс, и еще останется.

Накатилась следующая волна поклонников, и маленького журналиста отнесло

в сторону. Некоторое время он подпрыгивал, выныривая из кучи других голов,

размахивал белой жемчужной пуговкой, выкрикивал приглашения на знаменитые

острова, постепенно скрываясь из виду.

Девочек, фею, картоморов и Печенюшкина с Федей разместили в знаменитой

гостинице, в многокомнатных роскошных апартаментах. Раньше тут

останавливались лишь короли, президенты и кинозвезды мирового масштаба.

Сопровождающие удалились. Пиччи и его команда остались сидеть в

гостиной вокруг деревянного, на массивной ноге, стола средневековой работы.

Ногу эту обвивал искусно вырезанный дракон. Три головы чудовища с трех

сторон подпирали столешницу.

Дверь заперта. -- Печенюшкин глядел под стол. -- Подслушивающие

устройства отключены. Стекла снаружи непрозрачны. Здесь, в своем здоровом

коллективе, мы защищены вполне надежно. Рассказывайте, Мурлыка Баюнович!

Глава вторая

Ландшафт с лягушатами

Ослабив кольца, дракон сполз вниз, бурно обрастая шерстью. Молча, не

успев еще до конца вернуть себе привычный облик, он выхватил из-под крыла и

водрузил на стол сильно уменьшенную -- ладони в две величиной --

бриллиантовую башню.

Почти все пространство внутри занимал, колотя ногами в стены,

здоровенный, красно-бурый картомор. Физиономию его, и так не слишком-то

симпатичную, искажала ярость. Цилиндр, сотрясаясь, плясал на краю стола.

-- Полковник Ловчила!.. -- Печенюшкин присвистнул. Быстро и тревожно он

вгляделся в узника, проникая вглубь до печенок. -- Точно он! Вот так фокус!

Где медальон, Аленка?!

-- Не зна-а-ю! -- Алена, испугавшись, ощупывала шею. -- Все время здесь

был, висел· Я не заметила· Ой, что теперь будет?!

-- Провели, как маленького! -- Пиччи, не сдержавшись, стукнул кулаком

по столу. Башенка, подпрыгнув, остановилась. Полковник озадаченно притих,

разглядывая компанию.

-- Какой же я дурак! Успокоился!.. Растяпа! Слепой, доверчивый идиот!..

-- Печенюшкин чуть не плакал в отчаянье.

-- Да расскажите же, что случилось?! -- Фантолетта встала, обнимая

встревоженных сестер.

-- Очисток сбежал, -- хмуро объяснил мальчуган. Он уже пришел в себя и

теперь стеснялся вспышки. -- Только сейчас до меня дошло· Вот этого молодца,

-- Пиччи указал на Ловчилу, -- он еще раньше обратил в медальон, чтоб не

мешал до поры. А падая с балкона, последним усилием поменялся с ним местами.

Так что в башню я заточил полковника в обличье Очистка. Настоящий же колдун,

превращенный в золотую безделушку, был все время у нас под носом и, когда

счел нужным, ускользнул.

-- Он у меня на шее висел?! -- Алена перепугалась по-настоящему. -- Я

его трогала, открывала, целовала· Теперь заболею?.. Кожа облезет, да? Только

не обманывайте!

-- Краше прежнего станешь! -- успокоил Федя. -- Колдун, злодей, да еще

и заразный -- такого букета даже в сказках не бывает. Мне вот иное невдомек.

С чего бы этот хват, -- он кивнул на полковника, -- обратно в свою личину

вернулся? Так бы мы опасности и не почуяли. Ну, пропало у красной девицы

украшение -- так потеряла, с кем не бывает.

-- Одно из двух, -- раздумчиво промолвил дракон. -- Либо сил у него не

хватило на прочное колдовство, либо все точно рассчитано. Если верно второе,

значит, Очисток дразнит нас, ждет ответного хода.

-- Что он может сделать? -- фея думала вслух. -- Бриллианты в

Фантазилье, к ним не подберешься. Испортить ракеты?

-- Уверен, что нет! -- оживился Печенюшкин. -- Допустим, отлет на

Запеку невозможен. Что тогда? Или люди, или картоморы. Места для тех и

других на общей матери-Земле нет. Значит, война. Люди предупреждены. При

нынешней расстановке сил победы картоморам не видать.

-- Есть лишь один путь для Очистка, -- продолжил мальчик. -- Сместить

Глака, занять его место и, улетев со своим народом, стать королем целой

планеты.

-- Лучше умереть! -- отчаянно закричала Кожурка. -- Эта несчастная

Запека будет сплошной тюрьмой. Камерой пыток!

Лиза обвела друзей сонными глазами.

-- Ничего не соображаю, -- пожаловалась она. -- Умоталась. Вздремну

полчасика, потом меня разбудите. Ладно?

Аленка уже спала.

-- Ни к чему им лишнее слышать, -- объяснил Пиччи. -- А мы, пока

Зайкины-родители на работе, дочек, а значит, и нас на своем экране не видят,

можем посовещаться. Я боюсь, что самая большая опасность грозит сейчас как

раз Аленке и Лизе·

Оставалось совсем немного времени до вылета на Запеку двух ракет с

разведчиками и Печенюшкиным во главе. Несколько дней, прошедших после

переполоха в Совете Объединенных Наций, ответственные исполнители трудились

без устали. Пиччи не спал вообще, уверяя, что это и ни к чему.

Рыжеволосый герой и его новые соратники -- гуманный индиец и старый

Перес де Гальерос возникали в самых разных и неожиданных уголках Земли.

Стремительно и неутомимо Пиччи наводил мосты, приводил к согласию

нации, народы, племена. Люди, животные, птицы и цветы, деревья и насекомые

-- он не забывал никого.

Пока Генеральный Секретарь СОН и доктор Брахнамур решали вопросы на

уровне континентов, правительств, мэрий и поселковых советов, невероятный

Печенюшкин успевал вдесятеро больше.

Фрак, рваные джинсы, набедренная повязка, шкура льва, кора баобаба,

изумрудные доспехи кузнечика -- свой среди своих, он вихрем носился по

планете, латая ее непрочный костюм зеленой нитью надежды.

Федя, механик-самоучка, облетал в троллейбусе военные базы, переделывая

ракеты. Ведущие атомщики мира -- группа содействия, -- затаив дыхание,

смотрели на волшебные пальцы домового. Молоток, кусачки да лобзик -- других

инструментов Великий Маг не признавал.

За работой он, как правило, напевал любимые песни, хотя порой позволял

себе и философские обобщения.

-- Поглупел народ, доложу я вам, -- вздыхал домовой. -- Дети малые и то

смышленей. Карапуз тайком мороженое слопает -- так он хоть скрывает,

стесняется, знает, что простыть, заболеть, значит, может запросто. А

взрослые только удовольствие свое понимают. Уж вроде знают -- нельзя! -- и

опять грязнят, истребляют, травят. Ведь стихов одних сколько написано, --

окончательно загрустил Федя. -- "Если каждый сорить перестанет, то на рынке

чисто станет." Или вот это:"We always kill the one we love·" -- он

ненавязчиво блеснул фразой из Уайльда.

-- Ну проводим картоморов честь по чести. Мы ведь, чародеи, опять под

землю уйдем. Колдовство наше на людей после шестнадцати лет не действовало.

А сейчас что? Нешто вся планета в детство впала?

-- Много в газетах, конечное дело, врут. -- Великий Маг отряхнул с

ладоней крошки мирного уже атома и передвинулся к следующей ракете. --

Читал, к примеру, намедни, будто я, Федор Пафнутьевич, в петровские времена

боярином был. Лес рубить и корабли строить не хотел. Противился царю, потому

как природу берег. За то, значит, и кончил на плахе, но силой волшебной

возродился· Клевета это.

Я в ту пору уже к фантазильской земле прибился. Из родной-то деревни

нас, домовых, колдуны выкурили, вот и пошел куда глаза глядят. А они вниз

глядели. Огляделся, обосновался и открыл пекарню на пару с

Дракошкиусом-младшим, с Грызодубом Баюновичем. Славно дело пошло. Я тесто

замешу, в печь хлебы поставлю, он дохнет разок-другой -- и готово. Булки

пышные, сладкие, калачи румяные. А потом· ну,это долгая песня.

-- Я ведь про газеты, -- напомнил домовой физикам. -- Тут как-то и

полезная попалась статья. Доктор Реймерс такой есть, не слыхали? Понятно

пишет, не заковыристо, за это уважаю. Земля -- это вроде как кастрюля,

которая на огне стоит, а в ней лягушата плавают. Бранятся лягушата, кричат,

что свариться недолго, а сами все через края перегибаются да огонь

раздувают. Смертельная кастрюля· -- Федя поднялся. -- Ну, здесь все. Айда на

другую базу, господа хорошие·

Алена и Лиза без устали отдыхали. Своим любимицам, немало потрудившимся

и пережившим, планета решила устроить веселые каникулы.

Фантолетта, Дракошкиус и четверка картоморов не оставляли сестренок

одних ни на минуту. Даже ночи дракон и фея проводили у постелей девочек,

неспешно выкладывая яркие картины из глянцевой мозаики воспоминаний. А утром

заверяли, будто бы тоже продремали до рассвета.

На людях Дракошкиус принимал вид обычного кота, крупного, трехцветного,

без намордника, но все же на поводке. Фантолетта преображалась в почтенную

гувернантку средних лет. Картоморы становились щенятами в корзинке. Сестры

надевали темные очки и шапочки, менявшие внешность.

Такая вот маскировка позволяла с легкостью ускользать от дежуривших

внизу восторженных поклонников, журналистов и безобидных, но назойливых

психопатов.

Автоконцерны всего мира стремились предоставить героиням в пользование

лимузины своих фирм. Победил знаменитый "Мерседес-Бенц". Печенюшкин выбрал

для Лизы с Аленой последнюю модель -- "Мерседес-700", только что прошедшую

испытания и еще не запущенную в массовое производство.

Каждый день, несмотря на сумасшедший график,Пиччи выкраивал для

девчонок два полновесных утренних часа. Фантолетта и Дракошкиус могли в это

время расслабиться и передохнуть.

Лимузин внезапно исчезал из гаража отеля, возникая в непредсказуемом

месте города. И сразу же в машине оказывались Аленка, Лиза и Пиччи.

Печенюшкин учил сестренок водить. Алена оказалась органически

неспособной к технике. Лиза же быстро освоилась за рулем и справлялась с

автомобилем довольно лихо.

Дабы не привлекать внимания в людных местах, "мерседес" с помощью

Печенюшкина мог изменить номер, цвет, а то и просто обернуться заурядным

"фордом" или не первой свежести "тойотой".

О посещении Диснейленда можно было бы написать отдельную главу. Сестры

провели там два дня, с утра до вечера. Печенюшкин начинал экскурсию, потом

его сменяли фея и дракон, потом· нет, не будем затягивать книгу.

Исполнилась, кстати, еще одна Лизина мечта. Они с Аленой попали на

концерт популярнейшей рок-группы "Ремонт верблюдов". Зал бесновался, свет

гас, вспыхивал и рвал глаза осколками, когда на эстраду с воплем:

"Оле-оле-е!!" выскочил великий Лелик, ударник рокового труда, кубинский

эмигрант, сын флейтиста-малайца и норвежки, баронессы Хильденхрюндиг.

-- В пустыне чахлой и скупо-о-о-ой!! -- завели "ремонты" свой

непобедимый шлягер, чемпиона всех хит-парадов последних лет.

Верблюд со вздернутой губо-о-о-ой! О-о!

Опять остался -- у-у! без ремо-онта,

Он не-е дойдет, нет, не дойдет

до Геллеспонта! А-э!!.

Аленке концерт не понравился. Всю обратную дорогу девочки спорили, чуть

не поссорившись.

-- Ты до гениальной музыки просто не доросла, -- уверяла Лиза, прижимая

к груди фотографию группы с автографами "ремонтов".

-- Что попало, -- тихо защищалась Алена. -- Орут и орут. Я спокойные

песни люблю и чтоб все слова разбирались.

-- Это АБСОЛЮТНО разные вещи! -- настаивала сестра. -- Даже сравнивать

нельзя. Пиччи, скажи ты!

-- Я Окуджаву люблю, -- признался Печенюшкин. -- Выходит, Аленкин вкус

мне ближе. Но спорить не о чем. Дороги этой дальней на вас обеих хватит.

Лишь бы всегда был рядом синий троллейбус.

-- Но сейчас ведь Федя в нем ездит· -- Лиза не поняла спутника. --

Печенюшечкин! Ты ведь и сам можешь превратиться в троллейбус. Помнишь?

-- Я же не всегда рядом, -- вздохнул Пиччи, останавливая "мерседес". --

Это тоже хорошая машина. Сейчас мы ее только чуть-чуть усовершенствуем.

Он поднял капот и, засучив рукава, принялся копаться в моторе. Пальцы

его гнули металл, как пластилин, разрывали, соединяли, изгибали,

разглаживали·

-- Готово! -- захлопнув капот, мальчуган уселся и круто взял с места.

-- Теперь, Лизонька, вы и без меня шутя оторветесь от любой погони.

Запоминай.

Пиччи объяснял, Лиза повторяла, Аленка хлопала ресницами, глядя на

чудесные штуки, вытворяемые машиной.

-- Да-а· -- Лиза вытерла вспотевший лоб. -- Слушай, а сколько бы тебе

заплатила фирма за переделку модели?

-- Ну, -- задумался Печенюшкин, -- миллиард бы, наверное, дали.

-- Рублей?! -- ахнула Алена.

Лиза фыркнула.

-- Я думаю, долларов. Правильно?

-- Дали бы и в золотых дукатах, -- Печенюшкин рассмеялся. -- Но,

вообще, машина классная. Эту модель легко было подправить. Поехали домой, а

то мне время исчезать.

-- А когда по-настоящему домой? -- Аленка шмыгнула носом. -- Здесь

очень хорошо, но я уже по всем скучаю. Раз в день с мамой-папой по

видеотелефону -- это же мало. Я во двор наш хочу, и к бабушкам, и к

дедушкам, и в квартиру нашу, и на дачу.

-- Скоро уже, не горюй! Проводим картоморов, вернетесь домой с

почестями. Завтра я улетаю на Запеку, значит, осталось дел недели на две.

Будете без меня скучать?

Алена внимательно смотрела на мальчика.

-- Ты что-то нехорошее знаешь, а нам не говоришь, -- сказала она

неожиданно. -- Почему мне так все время кажется?.. Лиза, что я сейчас

спрашивала?

-- Когда нам домой? -- старшая сестра, похоже, пропустила напряженный

момент мимо ушей. -- Я тоже хочу, только я обещала солиста "ремонтов" в

гости к нам в отель пригласить. Пол о'Мойкин, вот он на фото -- курчавый,

разрисованный. Ленка, дадим ему автографы? Можно, Пиччи?..

На райском островке близ Мадагаскара в штаб-квартире гангстеров бурлили

перемены. Ларри Люгер, творец и глава преступного синдиката, объявил о

намерении ликвидировать дело. Сам хозяин и его подручные -- Ужастик и

Косоголовый, появившись в небоскребе на несколько часов, тут же исчезали

вновь. Лишь изредка Ларри вызывал заместителя по радио и отдавал приказы,

повергавшие того в недоумение и панику. Но ослушаться всесильного шефа Чарли

Бимбом боялся.

Чарльз Бэдмен Бимбом, несомненно, был блестящим джентльменом. Сверкали

его напомаженные волосы, пробор, масленые ласковые глаза, усики, зубы,

галстук, булавка в галстуке, запонки, ботинки, цепочка на жилете, костюм

мягко отливал серебром. Подчиненные прозвали его Сияющим Чарли.

Сейчас на самой маленькой из своих яхт, в полном одиночестве, Чарли, в

который уже раз, лихорадочно обдумывал ситуацию. Волны чуть покачивали

драгоценную скорлупку, стоящую на якоре близ островка, у входа в коралловую

лагуну. Беспощадное солнце вынудило гангстера сменить привычное облачение. В

майке из тончайших золотых нитей и джинсовых шортах с заплатами,

собственноручно пришитыми самым знаменитым из парижских модельеров, он

бессильно откинулся в шезлонге, рассеянно поглаживая пальцами неподвижный

штурвал.

Крах, разорение, нищета, быть может, и арест -- вот что виделось Чарли

на горизонте. Безумная затея Люгера означала конец синдиката. Конечно,

ареста можно было избежать и даже спасти при удаче кое-какие средства. Но

для Сияющего Чарли, Симпомпончика, как звала его покойная ныне мамочка,

жизнь все равно кончалась.

Он привык швырять миллионы на любую прихоть, дарить целые цветочные

магазины девушкам, случайно приглянувшимся на набережной, каждую неделю

покупать новые, самые дорогие, машины. Кроме того -- втайне от Люгера -- он

запустил руку в казну организации, надеясь вскоре покрыть недостачу, однако

запутывался в долгах все больше и больше.

"Утопиться? -- размышлял Симпомпончик. -- Но до чего ж я буду уродлив,

если тело найдут! Тьфу!.. Пригоршня снотворного? Черт, как хочется жить!

Черт?.. Как легко все решалось в сказках. Продаешь душу черту, живешь на всю

катушку, а на остальное наплевать!.."

-- Душу не покупаю! -- визгливый голос послышался внезапно за спиной

бандита. -- Такой мерзав-ав!-ав!-мерррзавец нужен мне живым! Трусливый,

жадный, кровав-ав!-рр-гав!!! -- голос захлебнулся в лае.

Чарли стремительно развернулся вместе с креслом. Пальцы его сжимали

тяжелый "люгер" -- заместитель неосознанно подражал шефу. Пять пуль в упор,

они должны были отбросить пришельца к рубке и заставить сползти на настил,

истекая кровью·

Фигура не сдвинулась. Более того -- на кремовом костюме незнакомца не

обнаруживалось и следа от выстрелов. Ошеломленный Симпомпончик понюхал дуло,

скривился и, пряча оружие, наконец-то оглядел незваного гостя.

Тот был одет безукоризненно элегантно -- дорого и неброско. Лицо его

казалось заурядным сначала, но при ближайшем рассмотрении обнаруживало

странное сходство с собачьей мордой. Толстый, чуть лиловатый нос, сильно

выдвинутая вперед челюсть, рот до ушей с чересчур темными губами. Серые

влажные кудри выбивались из-под шляпы. Лишь глаза были явно не собачьи --

белые, бешеные, с мутью в зрачках.

Пришелец вытянул руку перед собой, ладонью вниз, и золотой дождь

посыпался на палубу. Куча монет быстро росла. Чарли укусил себя за палец,

охнул от боли и, нагнувшись, подобрал желтый кругляш, подкатившийся к ногам.

-- Французские луидоры, -- определил он. -- А в шляпе у вас, конечно,

кролик и в желудке у него бриллиант с мой кулак?

-- Хва-ав!.. перестань паясничать, -- теперь незнакомец тщательно

подбирал слова. -- Наши интересы сходятся на некоторое время. Будешь

послушен, я решу все твои проблемы и в придачу набью золотом до крыши ваш

дурацкий небоскреб.

Чарли следил за прессой, знал о последних невероятных событиях в

Нью-Йорке и охотно поверил в новое чудо. Опытнейший пройдоха, он

почувствовал несомненную связь между главной сенсацией мира и невозможным,

казалось, появлением на яхте "собачьего сына" -- так Симпомпончик мысленно

окрестил пришельца.

-- Я собираюсь выкрасть двух девчонок из отеля Гринпис в Нью-Йорке, --

заявил незнакомец без предисловий. -- Ты читал газеты, все, что нужно,

знаешь. План мой, исполнение в основном мое,но для некоторых деталей мне

нужен ты и твои люди. Понятно?

Чарли расхохотался.

-- А русский Кремль не хотите стащить втихаря? По-моему, больше шансов.

Этих матрешек охраняет, считай, вся планета.

"Собачий сын" быстро пригнулся, заглядывая в глаза бандита, и Чарли

взвыл от дикой непереносимой боли.

-- У тебя нет выбора, -- медленно говорил пришелец. -- Есть лишь

счастливый шанс, подаренный мной. Будущий великий король картоморов, я улечу

из этого позорного мира. Ты же останешься, и тронуть тебя не посмеет никто.

Бросай на ветер свои глупые миллиарды -- их хватит тебе до скончания дней.

Слушай и повинуйся!

-- Слушаюсь, сэр· -- запекшимися губами прошептал Симпомпончик.

-- Ты никто! -- заклинал незнакомец. -- Ты воск, глина, дуновение зла,

яд, что станет мне лекарством, ты инструмент в моих руках. Я же обману всех,

накажу всех, одержу победу над земными и подземными силами. Я покину эту

планету, торжествующий и неуязвимый, потому что я -- Очисток, мастер

невозможного!..

Глава третья

Игры взаперти

-- ·Мог бы послать вместо себя кого-нибудь! -- Лиза окончательно

разъярилась. -- Вот это каникулы! Сидим в коробке третий день, как чертики

на пружинках. Лично я две недели не выдержу!

-- Он же обещал, Лизочек! -- увещевала Фантолетта. -- Дать слово и не

сдержать -- такое в Волшебной стране не принято. Рыцарь чести!.. --

прекрасные глаза феи затуманились дымкой воспоминаний.

-- Помните тридцать девятый год, Мурлыка Баюнович?.. Высадка Звездных

Чурбанов. Наш Пиччи-Нюш во главе фантазильского войска. Сражение в

Турахтиновом болоте. Измена. Мышелюб-Злопыхатель со своим отрядом

двухпросветных переметнулся к Звездным. Битвы, окружения, атаки· и наша

светлая, заслуженная победа.

-- Ну, еще бы! -- загудел дракон. -- Мышелюб перед превращением в

осиновый пень клялся в своей невиновности. И лишь один Печенюшкин поверил

ему, настоял на отсрочке казни и обещал докопаться до истины. Чего ему это

стоило! Расследование зашло в тупик. Волшебный совет чуть не изгнал Пиччи из

Фантазильи. И все же наш герой, рискуя жизнью, добился своего. Горнилла, фея

огненной воды -- это ее предательство и злые чары едва не заставили нас

погубить невинного·

В этот раз Лиза не поддавалась на романтику.

-- Пол о'Мойкин приезжал, солист "ремонтов", -- не пустили! Чарли

Бимбом, художник, умолял позировать -- не пустили! Клуб девочек-скаутов из

Балтиморы -- фиги с две! Клуб бабушек-туристок русского происхождения --

четыре фиги!..

-- Ли-иза! Какие выражения! -- проскрипела Неровня, воздев к небу

морковные руки. -- Тебя НЕМЕДЛЕННО надо начать перевоспитывать! И ОТДЕЛИТЬ

от сестренки, чтобы она не наслушалась грубостей.

-- Что, на нас с Аленкой свет клином сошелся? -- продолжала возмущаться

Лиза. -- Лучше бы ловили Очистка вашего дурацкого! Всех детей на земле все

равно не охраняют. Он запросто может еще кого-нибудь украсть!

-- Вполне резонно! -- поддержал Глазок, слушавший девочку с явным

одобрением. -- У малышек каникулы. Гулять, так гулять! -- в глазах его

зажегся бесшабашный огонь. -- Я против запретов! Либо мы справимся с

колдуном и вне этих стен, либо и здесь не совладаем.

-- Печенюшкин же велел не выходить, -- тихо, баюкая Кожурку, вмешалась

Алена. -- Надо слушаться. Здесь он все заколдовал, а там нет. Даже тигров

крадут, -- вздохнула она. -- Папа говорил, есть фильм "Украдительница

тигров".

-- Укротительница! -- поправила Лиза. -- Это дрессировщица, она зверей

делает послушными, чтобы с ними в цирке выступать. Темнота ты, Ленка! Мне за

тебя стыдно.

-- А мне за тебя! -- сестренка обиделась. -- Ты ругаешься и папу с

мамой позоришь. Они, наверно, сейчас на тебя смотрят и краснеют. Нам с тобой

родители потому и не разрешили Печенюшкина в Фантазилье дожидаться, чтобы мы

у них на глазах были.

-- Вечно им надо на нас смотреть! -- затосковала Лиза. -- Ох, как в

Фантазилью хочется· И там безопасно -- никакой земной злодей не проникнет.

-- Насчет безопасности сомневаюсь, -- веско сообщил Клубень. -- Ведь

свобода -- это безопасность, так?! А значит, без органов безопасности, без

присмотра, нет и не может быть подлинной свободы!

Дракошкиус закашлялся хором.

-- Своеобразная точка зрения, -- выговорила, наконец, белая голова. --

Свобода у нас сказочная, безопасности уж точно больше, чем на земле, а вот

органов отродясь не бывало. И, представьте, как-то живем.

-- Кстати· -- продолжал Клубень. -- Мне необходимо покинуть на время

нашу славную гостиницу. В Секции Безопасности СОН я договорился об обмене

опытом. Надеюсь, что на меня, представителя авторитетного ведомства, запреты

не распространяются?

-- Боюсь, что правила одинаковы для всех, -- Фантолетта чарующе

улыбнулась. -- Перед отлетом на Запеку у вас будет еще достаточно времени.

Умоляю, не сердитесь.

Но Клубень рассердился.

Побагровев, он раздраженно, оставив приличия, зашептал что-то в самое

ухо Неровне, очевидно, предполагая в ней единомышленницу.

Неровня отшатнулась.

-- Я состою при коронованной особе! -- взвизгнула картоморша. --

Беспорочный послужной список! Девяносто две благодарности! Семнадцать

медалей! Орден Священной Картошки-Прародительницы! И вы смеете предлагать

мне ТАКОЕ?!.

-- Ну, ваше досье я знаю! -- грубо заявил Клубень. -- В молодости --