Глава I. При таком обилiи неожиданных опасностей и при такой готовности смeяться

 

 

--------

В водоворот e

 

 

¹⁵

При таком обил i и неожиданных опасностей и при такой готовности см e яться

-- жизнь переставала быть ч e м-то, требовавшим осмотрительности и

осторожности"...

 

Д ж. Л о н д о н.

 

Вперед

 

Катер американскаго миноносца, высадивш i й меня, круто повернул, и гул

его мотора становится все слаб e е.

Я стою на набережной Ялты. Под моими ногами родная земля, еще недавно

могучая и процв e тающая, а теперь истомленная и вздрагивающая от приступов

революц i онной лихорадки. И я бросаюсь в водоворот таких событ i й. Что ждет

меня впереди?

Гд e -то там, в неизм e римых просторах, с оптимизмом молодости ждут своей

очереди стать в строй жизни тысячи и тысячи молодых сердец, с которыми я

столько л e т был связан общей работой. Что для них политика и больные узлы

жизни, когда чиста душа, ясна улыбками ключем бьет энерг i я?..

Теперь я буду опять среди них. Будем вм e ст e искать новых путей в новых

услов i ях жизни. В e дь наша Родина и наш народ остались т e ми же. Так неужели

же сильныя молодыя руки не найдут себ e д e ла? Неужели я не сум e ю помочь

молодежи найти честный путь в кровавой каш e политической борьбы? И если

закончилась борьба за идею Родины-Росс i и на полях сражен i й, то разв e она

может когда-нибудь закончиться в жизни?

"Мы еще повоюем, чорт возьми!"

Я снял шляпу, перекрестился и зашагал вперед. ¹⁶

 

Первыя картинки

 

Оживлен i е порта, зам e тное с палубы миноносца, оказалось неприкрытым

грабежом. Части Арм i и уже эвакуировались вм e ст e с гражданскими властями, и

город киш e л какими-то странными вооруженными людьми, старавшимися, очевидно,

изпользовать пер i од безвласт i я. Вс e склады и пакгаузы были раскрыты,

груженые люди и подводы суетились, ругань, драки и одиночные выстр e лы

слышались отовсюду.

 

___

 

Маленьк i й домик из б e лаго камня на склон e гористой улицы казался

необитаемым.

Я постучал в дверь. Через минуту послышались шаги.

-- Кто там? -- прозвучал глухой голос. Я назвал себя. Щелкнул ключ, но

дверь пр i открылась только на ширину ц e почки. В щель выглянули недов e рчивые

глаза.

-- Это я, Петр Иванович! Свой!

Наконец, дверь открылась, и на порог e показалась знакомая фигура

старика-учителя, мужа В e ры Ивановны, начальницы ялтинских скаутов. В рук e у

него был бол<ь>шой топор.

-- Что это вы меня, Петр Иванович, с топором встр e чаете? -- засм e ялся

я. -- С каких это пор?

-- Да это не вас, -- озабоченно сказал старик, с безпокойством

оглядываясь по сторонам. -- Тут кругом разбои идут...

-- Так что же вы сд e лаете с топором против бандитов?

Учитель обид e лся.

-- Как это, что сд e лаю? Все-таки безопасн e е... А вы-то с какого неба к

нам свалились?

-- С буржуазнаго, П. И., прямо из Константинополя.

-- Как, как? Откуда?

-- Да из Константинополя.

-- Господи Боже! Да вы не шутите?

-- Н e т, Петр Иваныч. Только что пр ie хал на американском миноносц e.

-- Не может быть! -- воскликнул учитель, уронив ¹⁷ свое оруж i е и

всплеснув руками. -- Да вы в своем ли ум e, го<л>улбчик? Сюда, в Росс i ю, из

Константинополя? Да что это вы?

-- Почему это вас так поразило?

-- Господи! Он еще спрашивает! -- внезапно разсердился старик, и его

с e дая бороденка негодующе затряслась.

-- Да тут дай Бог каждому ноги унести. Да если бы на пароходах м e сто бы

было -- вы думаете, я бы тут остался?

-- Чего же вам б e жать?

-- Ax, ты, Господи! Вот наказанье Божье с этой молодежью! Зач e м? зач e м?

-- гн e вно передразнил он. -- Жизнь свою спасать -- вот зач e м.

-- Да кто же вашей жизни угрожает?

-- Эх, вы, -- как бы сожал e я о моей глупости, сказал старик. -- Молодо

-- зелено. Понимаете вы во всем этом, как, простите, свинья в апельсинах.

Вам бы сид e ть в Константинопол e и молить Бога за свое спасен i е, а вы, вот,

голову в петлю сунули.

Слова старика, сказанныя с глубокой искренностью и уб e жден i ем,

встревожили меня.

-- Почему вы, Петр Иваныч, так пессимистично смотрите на будущее?

Он махнул рукой.

-- Эх голубчик! Видите, -- он склонил голову и показал на свои с e дые

волосы. -- Много пришлось пережить на своем в e ку. Научился, слава Богу,

вид e ть все в настоящем св e т e. Да что уж там. Не хочется пугать вас. Все

равно уже не поправишь. Увидите сами, да уже поздно будет... Да что-ж! Жалко

вас, да в e дь молодежь не переуб e дишь...

Мн e был непонятен пессимизм старика, но я не стал спорить.

-- А гд e В e ра Ивановна?

-- Да зд e сь гд e -то рядом. С ребятишками возится. Видите тот вот дом с

зеленой крышей? Она там что-то врод e пр i юта устроила.

-- Ладно. Я нав e даюсь туда, Петр Иваныч. А ¹⁸ потом -- в Севастополь.

До свиданья пока. Бог даст еще увидимся.

Опять страдальческая улыбка промелькнув на лиц e старика, и он махнул

рукой.

-- Вряд ли... В такой жизни!.. Эх, жалко вас, голубчик, -- сердечно

сказал он, пожимая мою руку. -- Погибнете вы или жизнь сломаете. Вот,

вспомните еще слова старика, да уже поздно будет!..

Я улыбнулся, пошутил, но гд e -то в глубин e души черной зм e йкой

промелькнул жгуч i й вопрос:

"А не ошибся ли я, пр ie хав в Росс i ю?"...

 

На посту

 

В зеленом домик e -- шум и д e тск i й плач. Сквозь широко открытыя двери

виден десяток малышей самаго различнаго возраста. Д e вочки хлопочут около

них, кормят, успокаивают, забавляют...

В e ра Ивановна, начальница скаутскаго отряда, высокая, полная дама с

с e диной в пышных волосах, тоже хлопочет и суетится.

Одновременно со мной к открытой двери подходят два паренька. У одного

из них на руках ребенок с заплаканным испуганным лицом. Мальчик неуклюже, но

бережно держит д e вочку и старательно успокаивает ее.

-- Ничего, не плачь, д e тка, -- говорит он покровительственным тоном, --

тут тебя сейчас покормят и все прочее, что полагается по штату. Тут у нас,

брат, не пропадешь...

Маленькое т e льце д e вочки вздрагивает от усталых рыдан i й.

-- Мама, мамочка, -- едва слышно стонет она. Мальчик растерянно

оглядывается на своего товарища. Что сказать ей в отв e т на эту мольбу?

-- Ладно, ладно, -- ув e ренно отв e чает другой, стараясь придать своему

голосу самое н e жное выражен i е. -- Тут у нас мам -- сколько вл e зет... Вот

сейчас...

Мы вм e ст e входим в домик.

-- Боже мой! Вы, Борис Лукьянович? Вот уж ¹⁹ неожиданность-то! -- В e ра

Ивановна торопливо пожимает мн e руку и сп e шит к новой питомиц e.

-- Гд e это вы, Сережа, нашли ее?

-- Да у порта, под с e верными пакгаузами. Мы в e дь с самаго утра везд e

рыскаем. Это уже трет i й ребенок, что мы нашли. Идем это мы с Жорой, слышим

-- плач -- а это, оказывается, она -- забилась между ящиками и, само собой,

пищит. Сбоку, правда, как раз грабили -- ну, ясно -- выстр e лы, крики, драки.

Ей и страшно, конечно. Ну, мы ее подхватили под жабры и сюда...

-- Молодцы, ребята!

В e ра Ивановна ловким ум e лым движен i ем подхватывает на руки д e вочку,

которая, видя женское прив e тливое лицо, начинает успокаиваться. На лиц e

скаута -- полное удовлетворен i е. Он разминает затекш i я от непривычки руки и

оглядывает своего друга.

-- Что, Жоржа, катим еще?

Тот молча кивает головой.

-- В e ра Ивановна, так мы потопали дальше. Может, что еще для вас

найдем!

-- Идите, идите, ребята. Вы у нас сегодня самые проворные. Только,

смотрите, осторожн e й.

-- Ничего, В e ра Ивановна, -- самоув e ренно говорит Сережа. -- Ежели что

-- нас и пуля не догонит.

-- Ну, смотрите. Главное не л e зьте туда, гд e драка и грабежи. А д e тишек

брошенных, если еще найдете -- несите сюда. Вы сегодня прямо герои.

Мальчуганы с гордостью переглядываются.

-- Ого-го! Прямо -- охотники за головами! -- бросает один из них, и оба

исчезают в дверях.

-- Это уже 16-ый ребенок, -- говорит старая дама, суетясь около

новенькой. -- Посл e этой эвакуац i и и паники вс e порастеряли друг друга.

Пароходов для вс e х желающих у e хать, конечно, не хватило. Погрузились, кто

куда усп e л, ну, а в толп e, да в сп e шк e долго ли малышам потеряться!.. Вот мы

я взялись за доброе д e ло: д e тей бездомных подбирать. Заняла, видите,

покинутый домик, достали немного продуктов из Краснаго Креста и, вот,

возимся... ²⁰

-- Не знаю, что нам сулит ближайшее будущее, -- сказал я, -- а вот т e м,

кто у e хал, -- несладко. Чуть ли не на мачтах люди сид e ли. Пароходы едва не

тонули, когда мимо нас проходили.

-- Как мимо вас? -- удивилась В e ра Ивановна. -- Разв e они уже ушли?

-- Часа два тому назад. Мы уже в мор e разминулись.

-- Да не может быть? -- испуганно воскликнула начальница. -- Господи!

Да в e дь Оля-то наша осталась...

В e ра Ивановна повернулась к двери в другую комнату и позвала

взволнованным тоном:

-- Оля, Оля!

-- Сейчас, сейчас, -- откликнулся знакомый голос и маленькая, круглая

фигурка д e вушки показалась на порог e.

-- Дядя Боб, -- прос i яла она. -- Вот это здорово! А я-то там мою

д e тишек и не слышу...

-- Оля, -- встревоженно прервала ее В e ра Ивановна, -- в e дь пароходы-то

уже ушли.

Румяное лицо д e вушки разом побл e дн e ло, и она испуганно вздрогнула.

-- Ушли? Не может быть! В e дь сказали же вечером!

-- Да вот, Борис Лукьянович сам вид e л...

-- Госп... -- дыхан i е д e вушки прервалось, и вдруг она метнулась к

дверям и исчезла прежде, ч e м мы усп e ли ее удержать.

-- Что это она?

-- Да она в e дь с отцом вм e ст e должна была у e хать, -- нервно отв e тила

В e ра Ивановна. -- Ей сказали, что пароходы вечером отправляются. Она и

пришла мн e помочь... А тут, видите сами, какая неразбериха...

-- Знаете что, -- озабоченно сказал я. -- Пойдемте-ка, В e ра Ивановна,

за ней. В порту там такое д e лается...

-- Это правда, пойдем, пойдем. Я тоже, кстати, хот e ла взглянуть на

город... У вас, между прочим, какое-нибудь оруж i е есть? Впрочем, --

улыбнулась она, -- пока у вас кулаки при себ e, с вами бояться нечего! ²¹

-- Этот сорт оруж i я пока в полном порядк e, но если порыться в карманах,

так что-нибудь и подальнобойн e е кулаков найдется.

 

Р e шен i е

 

Грабеж города продолжался. Улицы были пусты. То зд e сь, то там звучали

глух i е отголоски винтовочных выстр e лов...

У первых здан i й порта, съежившись как бы от холода, лежала ничком

челов e ческая фигура. Темная лужа расплывалась около ея головы.

Я подошел к т e лу и повернул к себ e его лицо. На меня глянули уже

остекл e вш i е широко раскрытые мертвые глаза.

-- Ну, что, что? -- испуганным шепотом спросила В e ра Ивановна.

Я махнул рукой. Старая дама вздрогнула и взяла меня под руку.

-- Какое страшное время! А что-то будет дальше? -- срывающимся голосом

сказала она.

Мы вышли на мол. Море тоже было пустынным. Темными точками на самом

горизонт e видн e лись ушедш i е пароходы.

-- А гд e же Оля? -- встревожилась старая начальница, и как раз в этот

момент издали донесся крик д e вушки.

-- Борис Лукьянович, Борис Лукьянович...

Я б e гом бросился на зов. У здан i й порта Оля, окруженная тремя

оборованцами, отчаянно рвала что-то из их рук. При моем приближен i и

оборванцы отступили, а испуганная д e вушка бросилась ко мн e.

-- Они, они у меня пальто хот e ли отобрать! -- задыхаясь, вскрикнула

она.

-- Ничего, ничего, Оля, теперь не отнимут!

-- Ишь ты, -- угрожающе произнес один из грабителей, низк i й,

широкоплеч i й парень со злыми глазами. -- А может, и отымем. Защитник тоже

выискался. -- И видя, что я один, он угрожающе добавил:

-- А ну-ка, буржуйчик, давай сюда ейное пальто, да и свое, кстати,

скидавай, покеда жив...

Я молча, с самым свир e пым видом вынул из задняго ²² кармана брюк и

переложил в боковой -- браунинг, сверкнувш i й на солнц e своею сталью.

Оборванцы, что-то ворча, отступили.

Подошедшая В e ра Ивановна обняла испуганную д e вушку, и мы повернули

назад.

-- Погоди-ж ты, -- донеслось сзади угрожающее ругательство, --

попадешься как-нибудь еще и без своей пушки...

Очнувшись от испуга, Оля прижалась к плечу старой дамы и заплакала

д e тскими безпомощными слезами.

-- У e хали вс e... и папа тоже, -- всхлипывала она. -- Видно,

распоряжен i е какое-то пришло -- ускорить... Боже мой! Что же мн e теперь

д e лать?

В e ра Ивановна, как могла, старалась успокоить д e вушку, но в ея словах,

помимо ея воли, звучало безпокойство за дальн e йшую судьбу Оли.

-- Постойте, Оля, -- вспомнил я. -- Да у вас в Севастопол e в e дь,

кажется, есть еще родные?

-- Да, -- с трудом отв e тила она. -- Там д e душка живет... стареньк i й...

-- Ну, вот и ладно! Вот и двинемся сегодня в Севастополь. Там и

д e душка, да и скауты наши. Там не пропадем!

-- Так вы в Севастополь? Как п e шком?

-- Ax, что вы! Мы не так плохо воспитаны, чтобы п e шком ходить! --

пошутил я. -- На автомобил e в одну челов e чью силу... Да разв e теперь

что-нибудь достанешь?.

-- Да вы побыли бы в Ялт e хоть н e сколько дней -- осмотр e лись бы.

-- Ох, боюсь, я, В e ра Ивановна. Видите сами -- как i я событ i я. Времени

терять нельзя. А там все-таки в знакомом город e будем, среди своих. Ну, так

как, Оля -- топаем?

Д e вушка улыбнулась сквозь слезы.

-- Топаем, дядя Боб... Бог даст, хуже не будет... ²³

 

В пути

 

Живописныя петли шоссе. Сады, виноградники. Шум водопада Учан-Су. Все

выше и дальше.

-- Когда мы придем по вашему расчету, дядя Боб?

-- Думаю, что завтра к вечеру. К ночи, Бог даст, в Байдарах будем. Там

гостиница есть. Продовольств i я гд e -нибудь по дорог e купим. Деньги у меня

есть. Добредем как-нибудь, Олик. Ничего!

-- Да я не боюсь, -- тряхнула д e вушка своей белокурой головкой. -- Ноги

молодыя!

Я был очень рад, что в этом поход e у меня оказался спутник. Разум e ется,

усилилась отв e тственность и количест<в>о забот, но зато как-то ослаб e ло

щемящее чувство одиночества.

Оля была одной из лучших патрульных севастопольскаго отряда, веселой

см e шливой д e вушкой л e т 17, со вздернутым носиком и льняными кудрями. Она

плавала, как дельфин, прыгала, как серна, и ея неунывающ i й характер часто

оживлял самое хмурое настроен i е ребят. Помню, когда она выбрала себ e

"патрульнаго зв e ря" -- сову, весь отряд запротестовал и заставил ее принять

назван i е синичек... И вот, теперь начальница веселых синичек шла со мной по

каменистому шоссе в Севастополь. А впереди перед нами лежало 92 километра.

На таком пути всегда будешь рад веселому товарищу.

И я старался поддержать настроен i е д e вушки, чтобы заставить ее забыть

только что пережитую драму и не думать об испытан i ях будущаго.

Хорошо молодости! Много ли нужно, чтобы см e яться, вопреки всему! Помню,

я о чем-то пошутил, и Оля весело засм e ялась.

Про e зжавш i й мимо на своей скрипучей арб e мрачный старик-татарин

удивленно обернулся в нашу сторону. Оля засм e ялась еще звонче и еще

заразительн e е, и коричневое морщинистое лицо старика внезапно тоже

расплылось в улыбк e, обнаружив два ряда б e лых зубов.

-- Эй, бачка, бачка, баришна! -- позвал он, остановив лошадь. ²⁴

Мы подошли.

-- Хорош i й твой баришна! -- дружелюбно и одобрительно сказал старик...

-- Куда идешь?

-- В Севастополь.

Старик укоризненно почмокал губами.

-- Це... Це... Б e да. Дорога -- плохой!..

-- Что-ж д e лать, д e душка, -- весело сказала Оля, по привычк e задорно

тряхнув своими св e тлыми кудрями. -- Дойдем как-нибудь, Бог даст. Раз нужно

-- так нужно...

Татарин еще раз качнул головой и, отвернув войлок арбы, достал оттуда

н e сколько в e ток винограда.

-- На, дочка, кушай на здоровье, -- прив e тливо сказал он, и его арба

по e хала дальше.

-- Что это у него все так скрипит? -- удивилась д e вушка, махая рукой

у e зжавшему татарину.

-- А это спец i ально устроено.

-- Как так?

-- Чтобы показать, что e дет честный челов e к, который не им e ет никаких

основан i й скрывать свое приближен i е.

-- А зач e м ему это?

-- Как доказательство благонадежности. Тихо e дет -- значит, вор

подкрадывается. Со скрипом -- значит -- честный челов e к. Ч e м больше скрипу

-- т e м, очевидно, честн e е челов e к!

 

Нам везет

 

До Байдарских Ворот оставалось еще километров 20. См e х д e вушки давно

уже замолк, и она с трудом шла, одол e вая подъем.

-- Что, Оля, устали?

-- Немножко, дядя Боб, эти дни спать в e дь почти совс e м не пришлось. Да

и с e дой не лучше было. А вчера и сегодня с ребятами возилась, В e р e Ивановн e

помогала. Устала немного. Но ничего, как-нибудь дойдем! -- закончила она. Но

в ея голос e проскользнули нотки унын i я и усталости, и я украдкой с опасен i ем

покачал головой. ²⁵

Это на бумаг e, да на карт e 90 километров пустяками выглядят... А тут,

по горным дорогам! Да еще посл e таких ударов судьбы, свалившихся на нее, как

гром среди яснаго неба...

Внезапно сзади, гд e -то далеко внизу, прогуд e л рожок автомобиля.

-- Вот бы подъ e хать! -- с надеждой сказала Оля и утомленное лицо ея

просв e тл e ло.

-- Ну, что-ж! Попробуем.

Шум мотора зазвучал ближе, и вот, наконец, из-за поворота показался

большой открытый автомобиль. Я вынул браунинг и стал посреди дороги.

-- Стой!

Скрипнули тормаза. Из-за спины шоффера высунулась какая-то толстая

испуганная физ i оном i я.

-- Что такое? В чем д e ло?

-- Я сотрудник Американскаго Краснаго Креста и иду с сестрой в

Севастополь. Категорически требую, чтобы вы взяли нас с собой.

-- Позвольте! Мы не можем! У нас н e т м e ста! -- взви<з>гнул толстяк, а

сид e вшая рядом с ним пассажирка стала клясться, что машина перегружена.

Шоффер, небольшой челов e чек с сухим твердым лицом молча усм e хнулся и с

любопытством взглянул на истерически кричавшую полную даму.

Я ясно вид e л, что машина может достаточно свободно пом e стить и нас и

поэтому, не обращая вниман i я на взволнованных пассажиров, обратился к

шофферу:

-- Давайте-ка, договоримся с вами, шоффер. Все равно, сестру я к вам

посажу, хотя бы и пришлось приб e гать к сил e. У нас другого выхода н e т: не

погибать же в пути. А я заплачу, сколько потребуете. Идет?

-- Садитесь, -- лаконически сказал шоффер, берясь за рычаг.

-- Одну сестру или оба?

-- Садитесь оба, -- буркнул он.

Мотор заворчал громче, и мы покатили.

Через н e сколько минут вс e мы как-то разм e стились, утряслись, и

во<з>мущен i е старых пассажиров утихло. Мы разговорились. Мой спутник

оказался крупным ²⁶ коммерсантом, не усп e вшим эвакуироваться и теперь

возвращавшимся в Севастополь...

-- Так, зач e м вам в Севастополь e хать? -- удивился я. -- Сид e ли бы себ e

на дач e в Ялт e и ждали бы порядка.

-- На дач e? -- переспросил толстяк, и губы его искривились в

благодушной усм e шк e. -- Порядок, говорите? Хе, хе... как же!.. Хорошенькая

дача, когда кругом палят винтовочки. Порядочек, что и говорить! Н e т, уж

лучше подальше от таких дач, куда грабители заходят, как к себ e домой.

В e рно, сами вид e ли... Н e т уж, так i я дачи, знаете, да такой порядок меня не

вполн e устраивают. Если уж бандиты хозяйничают, как хотят, так уж, по моему,

лучше быть поближе к власти, уж какой она бы там ни была... Не люблю я,

знаете, сильных ощущен i й...

 

Под дулами винтовок

 

Мы изб e гали приключен i й, но т e нь их уже нависала над нами. На посл e днем

поворот e к Байдарским Воротам, у высоких желтых скал, ярко осв e щенных

опускающимся в море солнцем, сбоку прогрем e ло н e сколько выстр e лов, и с

полдюжины людей самаго мрачнаго вида окружили нас.

-- Сдавайся! -- хрипло закричал один из них, держа винтовку на приц e л e.

-- Будет теб e, дядя, дурака-то строить! -- хладнокровно отв e тил шоффер.

-- Говори прямо, что надо-то?

Бандит н e сколько растерянно опустил винтовку и мрачно сказал:

-- E зжай за нами.

Нам ничего не оставалось д e лать, как покориться. Мой браунинг был бы

слабым оруж i ем в бою с винтовками. Окруженные этим, не очень почетным,

экскортом, мы двинулись к длинному здан i ю -- духану.

Разгадку всему этому найти было нетрудно. Дезертиры и бандиты,

скрывавш i еся при ген. Врангел e в горах и называвш i е себя "революц i онными

партизанами", теперь сбросили политическую маску и занялись своей основной

професс i ей -- грабежом, пользуясь отсутств i ем арм i и и власти. ²⁷

-- Боже мой! Что с нами будут д e лать? -- спросила шепотом побл e дн e вшая

дама... Шоффер, спокойно переставляя рычаги, опять скупо усм e хнулся.

-- Да уж, радостной встр e чи и шампанскаго не ждите! -- И быстро

повернув голову к нам, он тихо добавил: -- А если валюта есть -- засуньте

скор e й под подушку.

Коммерсант и дама засуетились, пытаясь незам e тно снять кольца с

пальцев, но было уже поздно. Машина остановилась перед длинным здан i ем, на

дверях котораго был приц e плен грязный листок бумаги.

"Военно-Революц i онный Комитет Байдарской Долины" -- с трудом прочел я

кривыя сторчки, написанныя химическим карандашем.

-- А ну, буржуи, выкатывайся! -- раздались грубые голоса конвоиров.

Из дверей духана вышло н e сколько пьяных людей, очевидно, и

представлявших собой новую "революц i онную власть".

Один из наших "поб e дителей", видимо, старш i й, доложил:

-- Так что, товарищ предс e датель, воны на ахтомобилю ихалы, а мы их

тута и застукалы!

Хотя истор i я нашей поимки была ясна и без этого гордаго доклада, но

предс e датель, крупный бородатый мужчинище с толстым, красным, пьяным лицом,

одобрительно крякнул.

-- Правильно, -- пробасил он и внезапно рявкнул самым командным тоном.

-- Обыскать.

Проворныя, опытныя руки мигом "освободили" нас от денег, колец, часов и

вещей.

-- Позвольте, я протестую, -- взвизгнул толстяк. -- Это не по закону!

-- А ну, Петро, -- буркнул предс e датель, -- покажь ему наш закон, чтобы

он не очень кочевряжился!

К носу побледн e вшаго коммерсанта протянулась грязная волосатая рука с

наганом. Очевидно, черная дыра револьвернаго дула прошептала нашему

недовольному спутнику что-то чрезвычайно уб e дительное относительно ²⁸

революц i оннаго закона, ибо он смяк и в дальн e йшем стал играть самую

пассивную и молчаливую роль в калейдоскоп e событ i й.

Его спутница, тоже пытавшаяся было протестовать, когда с ея пальцев

стали снимать кольца, была уб e ждена еще проще.

-- Молчи, ты, буржуйка, пока жива, -- рыкнул на нее "оператор" и в

подтвержден i е своих слов стукнул ее кулаком по ше e.

Судьба наша р e шалась тут же с революц i онной молн i еносностью.

-- Ага, сволочи, -- уб e жденно рокотал пьяный бас предс e дателя, --

буржуи проклятые! Нагадили, а теперь в кусты? Н e т, голубчики чортовы! От

нас, брат, не удерешь...

Другой сиплый и тонк i й голос, принадлежавш i й худому парню с испитым

землистым лицом и злыми глазами, шип e л:

-- Да что там на их, гадов, смотр e ть? Попили они нашей кровушки! Будя!

Чего тут ждать зря? Ставь их к скал e, от туда, и шлепай к чертовой матери...

Среди шума и гама пьяной толпы нас потащили к скал e, возвышавшейся у

дороги. Коммерсант наш передвигал ноги, как механическая кукла, а его дама

висла на моей рук e в полуобморок e. Оля шла спокойно, но губы ея дрожали, и в

лиц e не было ни кровинки.

"Чорт побери, неужели так глупо придется погибнуть?" мелькнуло у меня в

голов e, и я горячо (еще бы не горячо!) стал уб e ждать "дорогих товарищей" в

безсмысленности нашего разстр e ла.

-- Да бросьте, ребята! -- спорил я. -- Чего это вы нам свои пушки в нос

тыкаете? На кой чорт нужно вам нас разстр e ливать, а потом непр i ятности себ e

д e лать? Я в e дь из Американскаго Краснаго Креста. Тут как раз пароход с

медикаментами ожидается, а вы, чудаки, меня на луну слать собираетесь...

В e дь буржуи-то вс e давно уже уплыли, а мы -- свои люди...

То ли бандиты не думали нас всерьез разстр e ливать, то ли мои

"краснор e чивые доводы" под e йствовали, но, во всяком случа e, предс e датель

вступил со мной в спор, и роковая команда "пли" стала как-то оттягиваться...

²⁹

Не знаю все-таки, остались ли бы мы живыми, если бы в р e шительный

момент наших дискусс i й из автомобиля, около котораго возился наш шоффер, не

раздался его громк i й радостный крик:

-- Братва! Зд e сь спирт! Ей Богу, чистый спирт!

Предс e датель ревкома прервал на полуслов e свои ругательства и,

мгновенно повернувшись к шофферу, недов e рчиво крикнул:

-- Что ты там врешь-то? Какой спирт?

-- Ей Богу, спирт! У этих буржуев нашел. Глядите -- вот!

Д e йствительно, в руках шоффера появились дв e укупоренных и перевязанных

жестяных банки...

Перед таким зр e лищем не могли устоять бандитск i я сердца. Винтовки,

угрожающе направленныя в нашу сторону, мигом опустились, а предс e датель с

удивительной для его солидности быстротой бросился к автомобилю.

-- Вот это -- да! -- весело просип e л голос худого парня, только что

ратовавшаго за наш разстр e л. -- Идем! А буржуи эти покеда пущай подождут. Им

не к сп e ху.

Очевидно, чистый спирт был р e дким лакомством для этих пьяниц, ибо

бандиты ликующей толпой направились в духан.

Предс e датель любовно прижимал банки об e ими руками к своей широкой груди

и торжествующе шел впереди, покрыв драгоц e нную ношу, как щитом, своей рыжей

бородой...

Когда он подошел к порогу дома, на лиц e его внезапно промелькнуло

удивлен i е.

-- А что это они бензином пахнут? -- внезапно обернулся он к шофферу.

-- Да у меня в машин e, почитай, все бензином пахнет. На то и

автомобиль! -- хладнокровно отв e тил тот, и с успокоенным лицом предс e датель

исчез в дверях. Его банда посл e довала за ним.

Посл e дн i й из вооруженных людей на секунду заколебался и со злобой

оглянул нас. "Сторожи тут их, буржуев недор e занных, а они там пока все

вылакают", ясно читалось на его лиц e. "Разв e эти сукины д e ти обо мн e

подумают?". ³⁰

-- Эй, Юхман, -- р e шительно крикнул он какому-то татарченку. -- Побудь

тута коло арестованных, а я моментом! -- И он тоже нырнул в двери.

Все это произошло так неожиданно, что мы, ошеломленные, остались стоять

на м e ст e, как истуканы.

Едва слышный свист вывел меня из оц e пен e н i я. Наш шоффер уже сид e л у

руля и краснор e чивым жестом показывал на сид e нье автомобиля. Я мгновенно

сообразил, в чем д e ло, дернул своих "не любящих сильных ощущен i й" спутников

и рванулся к машин e.

-- Бачка, бачка, куда? -- в страх e затараторил татарченок, наш страж и

хранитель. -- Нилза, нилза!

Жалко было паренька! Хорош i й он был, веселый парнишка! Да что-ж было

д e лать? Ударил я его, пожалуй, кр e пче, ч e м даже нужно было -- гд e уж тут

разбирать? Перевернулся он, б e дняга, н e сколько раз от удара, а мы были уже в

гудящей машин e и через н e сколько секунд мчались вниз по скалистой дорог e.

Гд e -то сзади раздались неясные крики и звуки выстр e лов. Пуля, отскочив

от скалы, жужжа, рикошетом пронеслась над нашими головами...

 

Русская смекалка

 

Отъ e хав н e сколько километров, мы остановились. Шоффер медленно сошел с

машины и, подняв капот, стал спокойно копаться в мотор e. Смеркалось все

больше.

-- Фу, чорт! -- облегченно вздохнул я. -- Ну и д e ла! Словно из печки

выскочили!..

-- Боже мой, -- простонала дама. -- Вс e мои фамильныя драгоц e нности!

Браслеты, кольца... Разбойники! Теперь же я нищая! Что я буду д e лать?

-- Хорошо еще, что голову на плечах унесли! В e дь в e рно, Оля?

Д e вушка только молча кивнула головой и слабо улыбнулась, видимо, еще не

будучи ув e ренной в своем голос e.

-- Ну, а вас как обчистили? -- обернулся я к коммерсанту. ³¹

К моему удивленно, он бодро улыбнулся.

-- Эх, что деньги? Тьфу, и больше ничего! Головы унесли, а это самое

важное. А если голова сидит на плечах, так разв e в карманах когда-нибудь

бывает пусто?

Сухое лицо возвращавшаяся шоффера оживилось одобрительно-насм e шливой

улыбкой...

-- Ну, господа, вот кого нам нужно благодарить! -- воскликнул я. --

Если бы не его смекалка, лежать бы нам всем теперь у скалы.

-- Да, вот, вы тоже молодцом, -- дружелюбно усм e хнулся шоффер, кр e пко

пожимая мн e руку. -- Здорово это вы и языком, и кулаком д e йствуете.

Уб e ди-и-и-тельно это у вас вышло!

-- Ну и ладно! Все хорошо, что хорошо кончается! Но вы все-таки, ей

Богу, герой! Откуда только вы им спирт выкопали?

-- Спирт? Какой спирт? -- разс e янно спросил наш спаситель,

прислушиваясь к шуму мотора и берясь за рычаги.

-- Да тот, в банках!

-- Эва! Откуда там спирт? Там простой бензин был! -- спокойно отв e тил

он, и его невозмутимое лицо озарилось лукавой усм e шкой.

 

--------

В родной семь e

 

 

Дом наш там, гд e живут т e, кого мы любим. Все равно замок это или

деревня, хижина или дворец, кр e пость или т e нь кустарника. Все равно -- это

останется нашим домом, пока мы встр e чаем там близких сердцу людей, дружеское

рукопожат i е которых готово встр e тить нас в любое время...

Э. С е т о н - Т о м с о н

 

Гибель брата

 

Полгода тому назад, эвакуированный, как раненый, из Туапсе в Крым, я

очутился в Севастопол e с тоскливым сознан i ем полнаго одиночества. Сл e ды

старика отца ³² были потеряны в волнах гражданской войны, пронесшихся на

Кубани. Оба старших брата были гд e -то на Украин e, через которую тоже

перекатывались тяжелые валы грозных событ i й.

И я, 20-л e тн i й юноша, чувствовал себя песчинкой в бушующем самум e.

Через н e сколько дней посл e моего прибыт i я в Севастополь кто-то окликнул

меня на улиц e.

-- Солоневич, вы ли это?

Под матросской безкозыркой весело улыбалось лицо к i евлянина Лушева,

когда-то вм e ст e с моими братьями тренировавшагося в "Сокол e ".

Мы сердечно расц e ловались.

-- А Всеволода уже вид e ли? -- спросил моряк.

Средняго брата Всеволода я вид e л в посл e дн i й раз больше года тому назад

в К i ев e, куда я на нед e лю с винтовкой в руках прорвался с Кубани. При его

имени мое сердце дрогнуло.

-- Да разв e он зд e сь?

-- Ну как же!.. Комендором на "Алекс e ев e "!..

Через н e сколько минут я был на Графской пристани и скоро на большом

военном катер e подходил к высокому с e рому борту громаднаго броненосца.

Сознан i е того, что я сейчас увижу своего любимаго брата, с которым мы были

спаяны долгими годами совм e стной жизни, окрыляло и д e лало счастливым.

Б e гом взб e жал я по трапу к вахтенному офицеру.

Высок i й серьезный мичман на секунду задумался.

-- Всеволод?.. Как же помню... В очках? Да... да... Нам только что

сообщили, что он умер в Морском госпитал e...

Так же весело плескались волны под бортом катера, так же тепло и

ласково гр e ло весеннее солнце, так же прив e тливо пестрили склоны живописнаго

городка... Но для меня все было покрыто с e рым туманом перваго в жизни

большого горя. И синее прозрачное небо уже не радовало душу, а давило на нее

мрачной тяжестью...

Я опоздал на н e сколько часов... Гд e -то в с e рой больничной палат e,

окруженный равнодушными чужими лицами, безконечно одиноким ушел из жизни мой

брат. ³³

И первый раз в моей молодой жизни гд e -то далеко внутри словно

оборвалось, и там показалась кровь душевной раны...

А через нед e лю я и сам лежал в сыпном тиф e в той же палат e, гд e недавно

умирал мой брат. И в полубреду я слыхал, как подходили ко мн e сестры

милосерд i я и шепотом спрашивали:

-- Солоневич?

-- Да... Только другой...

-- Ну, совс e м как тот!.. Ну, Бог даст, хоть этого выходим!..

И вот, посл e выздоровлен i я, худой и бл e дный, еще шатаясь на слабых

ногах, с чувством пустоты и боли в душ e, одинок i й бол e е, ч e м когда-либо, я

пошел к скаутам. Их веселая, жизнерадостная семья приняла меня, как родного.

И в тепл e их дружбы немного зал e чились первыя раны, которыя так бол e зненны,

когда челов e ку только что исполнилось 20 л e т, а судьба бросила его на острые

камни суровой жизни...

"Дом наш там, гд e живут т e, кого мы любим!"... Я любил своих маленьких

друзей и сейчас в дни тревог и опасностей стремился в их семью, которая для

меня была родной.

 

Дома

 

Дальн e йш i й наш путь прошел благополучно. Через н e сколько часов

показался Севастополь с мрачной пустыней своих бухт. Еще н e сколько дней тому

назад бухты эти были переполнены пароходами и военными кораблями, лайбами и

фелюгами, катерами и шлюпками. Сейчас везд e было пусто и безжизненно. На

другой сторон e бухты медленно догорало громадное здан i е мельницы, гд e раньше

пом e щался склад Американскаго Краснаго Креста, да глух i е звуки выстр e лов

изр e дка разрывали настороженную тишину. Старые мертвые броненосцы, стоявш i е

в Южной бухт e, казались еще бол e е печальными и заброшенными. ³⁴

Один из них, н e когда могуч i й " I оанн Златоуст", все л e то служил

"резиденц i ей" для меня и отряда морских скаутов. В полумрак e с e раго утра я

теперь тщетно звал кого-нибудь с корабля, чтобы подать для меня

плотик-переправу. Никто не отзывался. Очевидно, никого из ребят уже не было

в нашем пловучем дом e.

Д e лать было нечего. Нужно было искать какого-нибудь другого пристанища.

Тут же, невдалек e от порта жила семья одной из наших герль-скаутов. Я

направился туда.

Заспанное лицо Тани выглянуло в дверь и внезапно преобразилось

удивлен i ем и радостью.

-- Это вы, дядя Боба? Как это вы пр ie хали? А мы вс e думали, что вы в

Константинопол e остались! Вот хорошо-то! Заходите, заходите. Сейчас мама

встанет.

-- Я уже был на "Златоуст e ". Гд e же наши ребята, Таня?

-- Да вс e по домам. В такое время жутко на корабл e одним. А мног i е к

вам в Константинополь по e хали.

-- Эх, опоздал я... А вс e мои вещи, в e рно, тоже с ними по e хали?

-- Нав e рно, что так. Ну, это ничего, Борис Лукьянович. Это все ничего.

Вот, так ребята рады будут!.. А никто еще не знает, что вы зд e сь?

-- Никто, Танечка. Я покричал, покричал у броненосца и к теб e прямо

пришел.

-- Ну, и хорошо. А вот и мама...

Сердечное тепло встр e чи охватило мои напряженные нервы.

Пока я -- дома. А там -- там увидим...

 

Ребята

 

Новость -- "дядя Боб вернулся" -- мгновенно разнеслась по скаутским

рядам... Через н e сколько часов в маленькой комнатк e Тани, за столом с уютно

шумящим самоваром собрались вс e наши старш i е скауты.

Многих уже не оказалось в город e. Они вм e ст e со своими семьями покинули

родную страну и ушли в эмиграц i ю. Что-то ждет их на чужбин e? И что сулит

нам, оставшимся, туманное будущее? ³⁵

Старушка -- мать Тани -- суетится и хлопочет, стараясь разсадить вс e х и

снабдить стаканами.

-- Пусти, мама. Я сама все сд e лаю! -- пытается д e вушка принять "бразды

хозяйственнаго правлен i я". Глаза ея радостно с i яют. Сегодня -- ея день, ея

праздник! Сегодня в ст e нах своей маленькой комнатки она принимает вс e х

старших друзей и начальников...

-- Сколько веселых лиц кругом! сколько молодой энерг i и и задора!

Оля с мягким юмором разсказывает наши приключен i я. Сыплется дождь

вопросов, шуток, зам e чан i й. Хорошо сейчас в тепл e и уют e вспоминать

пережитое!..

Как славно и задушевно звучат знакомыя слова милых наших п e сен! Пусть

хромает на вс e 4 лапы наша музыкальность! Пусть энтуз i азма в этих п e снях

много больше, ч e м мелодичности. Ну, так что-ж? Разв e это так важно? Мы поем

для себя, в своей семь e, гд e вс e участники и вс e слушатели...

И см e х и бодрость постепенно зам e щают в душ e тревогу и безпокойство.

А с улыбкой на лиц e все в м i р e переносится безконечно легче...

 

Душа юноши

 

Поздно вечером шел я с начальницей герль-скаутов, княжной Кут<ые>ьивой

и Володей в нашу штаб-квартиру, гд e я пока р e шил ночевать. Улицы были

пустынны и тихи. Электро-станц i я не работала. Над городом нависла какая-то

печальная, настороженная тишина.

Молчали и мы. Тревога за будущее -- н e т-н e т -- и вспыхивала в глубин e

души.

Обычно бодрая и прямая фигура юнкера как-то сжалась и согнулась, словно

груз тяжелых мыслей налег на его плечи.

-- Скажите, Володя, -- спросил я у юноши, -- вы что -- отстали от Арм i и

или сами р e шили остаться в Росс i и?

Положен i е Володи было очень своеобразным. Изв e стный донской

скаутмастор, он попал в Севастополь ³⁶ вм e ст e с Б e лой Арм i ей и часто

пр ie зжал с фронта в наш веселый городок. Он давно уже стал своим, родным в

нашей скаутской семь e, но я был ув e рен, что он предпочтет у e хать из Росс i и,

но не оставаться на милость поб e дителей.

Юноша отв e тил не сразу.

-- Сам, -- наконец, глубоко и коротко прозвучал его голос.

Княжна Лид i я, пожилая учительница, "скаут-мама" наших отрядов, дружески

взяла его под руку и тихо спросила:

-- А почему?

Юноша тряхнул головой.

-- Что-то не привык я, знаете, "драпать", Лид i я Константиновна, --

криво усм e хнулся он. -- Раз проиграл -- признайся в этом честно и откровенно

и протяни руку противнику.

-- А противник разв e ждет этого?

-- А как же! Разв e вы не слыхали, что ВЦИК амнист i ю вс e м б e лым объявил?

Да, правда, вы в это время в Константинопол e были. А вы, Лид i я

Константиновна, в e дь читали?

-- Да, да. Так и объявлено было -- "гарантируется безопасность и право

на свободный труд вс e м, оставшимся в стран e Сов e тов".

-- Ну, вот видите, Борис Лукьянович, -- возбужденно воскликнул юноша.

-- Значит, протягивают руку. Вот и я -- боролся за Родину, как мог и как

понимал свой долг. Хоть мы и поб e ждены, но я не раскаиваюсь в своем прошлом.

Если бы все вернуть назад, -- ей Богу, пошел бы таким же путем...

Голос Володи дрожал. Он словно сп e шил излить перед друзьями свои

мучительныя думы.

-- Тяжело, знаете, Росс i ю покинуть... Так все ничего, ничего, а как

увидал я нагруженные пароходы, да подумал -- вот еще день, два и прощай

Росс i я -- так сердце и дрогнуло...

Юноша криво усм e хнулся:

-- Эх, глупое сердце. Не уйти вот от чувства любви к Родин e. Не тянет

на чужбину, хоть не думаю я, что и зд e сь сладко будет.., ³⁷

-- А мести большевиков вы не боитесь? -- попрежнему тихо спросила Лид i я

Константиновна.

-- Н e т, почему же? В e дь амнист i я-то была? Да потом, не опасности

волнуют меня. Слава Богу, не впервой! Видали виды... Мучительна, вот, эта

неув e ренность: что, то будет впереди, как новая жизнь развернется, будет ли

нам м e сто в этой новой жизни?..

-- А вы в e рите в эту новую жизнь?

-- Да как вам сказать, Лид i я Константиновна? Хочется в e рить, что

все-таки не зря же столько крови пролито... Может быть, что-нибудь новое из

всего этого и выйдет... Уйти -- это не трудно. Или еще -- пустить пулю в

лоб. Н e т, надо в э т о й жизни найти свой путь на пользу Родины...

-- Поэтому то вы и остались в Росс i и?

-- Ну да, -- просто отв e тил юноша. -- Да в e дь не я один -- мног i е,

мног i е остались. И офицеры, и солдаты. Врангель в e дь честно сказал -- я не

ручаюсь за будущее. А тут -- амнист i я. Ну, сердце и заныло... Тысячи

остались. Эх, сказано в e дь:

 

"Смерть в краю родном

Мил e й, ч e м слава на чужбин e..."

 

Может, это политически и нев e рно, дядя Боб... Знаю... Но я не политик.

Я простой солдат. Сердце говорило мн e -- борись за Росс i ю. Я сд e лал все, что

мог. А теперь хочу, вот, остаться на Родин e, помочь ей. А как -- ей Богу,

еще не знаю. Увидим там... Но вот и вы, дядя Боб. Вернулись в e дь? Неужто так

уж мы ничего и не сд e лаем?

В голос e Володи что-то дрогнуло. В тишин e и мрак e настороженнаго вечера

на грани какой-то новой жизни мы обм e нялись кр e пким рукопожат i ем.

 

--------