Глава пятая 4 страница

Таким образом, индийцы должны понять, что сейчас строгие законы материальной природы их наказывают. «Почтенный редактор «Амрита-Базар-Патрики», — отметил Абхай — с грустью пишет: «На смену одной проблеме тут же приходит другая», но об этом уже давным-давно сказано в «Бхагавад-гите»». Эта мысль часто становилась темой его статей в журнале «Назад к Богу» 1944 года и многих его писем. Того, кто пренебрегает Верховным Господом, наказывает материальная природа, находящаяся под надзором Всевышнего. Люди могут писать статьи в газеты, принимать умные решения на встречах и конференциях, пытаться своими научными изысканиями победить природу, но им никогда не удастся обойти ее законы. Когда люди стремятся избежать наказания, Господь еще глубже погружает их в иллюзию, и они «самым прискорбным образом, терпят поражение». Абхай процитировал бенгальскую поговорку: «Я хотел сделать статую Шивы, а получилась обезьяна».

«Теперь, чтобы избавить мир от страданий и принести людям счастье, мы создали атомную бомбу. Предвидя всеобщее уничтожение, к которому может привести ядерная реакция, западные мыслители очень обеспокоены. Некоторые пытаются утешить людей, говоря, что атомная энергия будет использоваться только на благо. Но все это — лишь очередное проявление непостижимой энергии иллюзии».

Истинная проблема, объяснял Абхай, состоит в том, что в мире мало людей, сознающих Кришну. Вожди народов, запутавшиеся в законах материальной природы, никогда не смогут решить мировых проблем. Иллюзия особенно сильна в западных странах, подражать которым Индия ни в коем случае не должна. Однако, предсказывал Абхай, настанет день, когда сознание Кришны достигнет западных стран.

«Никогда еще в странах Запада не обсуждался вопрос о том, каковы взаимоотношения между индивидуальной душой и Верховной Личностью, обладающей высшим сознанием, то есть Богом. Не исследовались ни их деятельность, ни их совершенное положение. Вот почему, даже достигнув столь большого материального успеха, они корчатся от жгучего яда сенсуализма. У нас нет никаких сомнений в том, что когда-нибудь индийская формула мира достигнет их ушей».

Статьи Абхая начали регулярно печататься в «Гаудия-Патрике». Его духовные братья высоко ценили эти работы: его критика материалистического склада человеческого ума напоминала проповедь Шрилы Бхактисиддханты. В понимании Абхая понятие асура* (демона) из «Бхагавад-гиты» было не просто обозначением какого-то мифического, легендарного врага; асуры пришли в виде Гитлера, Черчилля или даже премьер-министра Индии. Однако, обличая тех, кто идет по неправильному пути, Абхай снова и снова подчеркивал, что он не излагает собственное мнение, а лишь повторяет слова Кришны.

***

В 1950-51 годах Абхай продолжал писать письма, адресованные лидерам различных организаций, пытаясь до них «докричаться». Он писал во Всемирный Комитет Пацифистов, президенту Индии, министру образования… Написав в «Индийский Конгресс за свободу культуры», в ответ Абхай получил предположение, что он ошибся адресом. Председателю «Конференции всех религий» в Бомбее он написал, что из-за неверного подхода к этой теме конференция не принесет никакой пользы: «практическое решение заключено в трансцендентном послании Шри Кришны, Личности Бога, данном в «Бхагавад-гите»».

14 сентября Абхай начал переписку с Даниелем Бейли из журнала «Америкэн репортер», издаваемого американским посольством в Нью-Дели. Абхай указывал, что философия понимания Абсолютной Истины, в том виде, как она представлена мудрецами и святыми Индии, стоит выше попыток объединить Восток и Запад. М-р Бейли ответил, что ему известно о философском и религиозном влиянии Востока на Запад, и привел в пример успех миссии йоги в Нью-Йорк-Сити, которая оказала некоторое влияние на развитие протестантизма в Америке. Но когда Абхай попросил его опубликовать одну из его статей в «Америкэн репортер», м-р Бейли ответил: «Если мы отведем место в «Америкэн репортер», скажем, «Гите», то по справедливости должны будем выделить столько же места другим философиям; мы же хотим не одобрить или осудить какую-либо из них, а просто помочь людям лучше во всем этом разобраться». В свою очередь, Абхай возразил, что не нужно поощрять людей толковать религию как вздумается: «Во всех сферах жизни менее разумные следуют за теми, кто обладает большим знанием».

Абхай написал даже в Детройт, в «Фонд Форда», но штатный помощник ответил ему: «С сожалением уведомляем Вас, что мы не в силах принять Ваше предложение относительно создания «общества интеллигентных людей». У «Фонда Форда» отсутствуют программы, в которые можно было бы включить специфические идеи, подобные Вашей».

Хотя подавляющее большинство его предложений отклонялось, порой он слышал и слова признательности. Некий доктор Мухаммад Саид, профессор аллахабадского университета, ответил: «Я вижу, что Вы полностью овладели универсальным учением древней Индии, и это достойно всяческих похвал». А губернатор штата Уттар-Прадеш написал: «Вы делаете благородное дело. Нет ничего прекраснее, чем сознавать Бога».

 

В письмах Абхай не просто давал советы — он предлагал практическую помощь. Если бы ему обеспечили организационную поддержку, он столько смог бы сделать! Проводить занятия, управлять храмами, обучать храмовому поклонению, давать преданным посвящение, организовывать проповедь принципов «Бхагавад-гиты»… Обычно он не пускался в подробные объяснения, какие конкретно практические шаги следует предпринять, а, указывая на недостатки современных философских течений, объяснял, почему лучше следовать Ведическому канону. По милости духовного учителя он обладал удивительной способностью применять науку «Бхагавад-гиты» в любой ситуации, и если бы кто-нибудь вдруг проявил интерес, он мог бы открыть этому человеку все преимущества жизни, основанной на принципах «Гиты».

Посетив собрание, на котором известный промышленник рассказывал о том, насколько гармоничны на его предприятии отношения между рабочими и руководством, он написал этому человеку длинное письмо с предложением испытать благотворное влияние совместного повторения «Харе Кришна». На фабрике был специальный рабочий клуб и комната отдыха, и Абхай предложил, чтобы рабочие собирались там и вместе повторяли «Харе Кришна».

Абхай к каждому настойчиво обращался с просьбой предаться Кришне, но большинство людей имели собственные философские убеждения и воспринимали его как пылкого сектанта, пытающегося обратить их в свою веру. «Бхагавад-гита» универсальна, писал Абхай, и Бога нельзя исключать ни из какого дела, даже если государство называет себя светским. Кришна — отец всех живых существ без исключения, и под его контролем находятся все программы, все организации и правительства. Индусы же, как никто другой, должны особенно ценить поистине вселенскую значимость «Бхагавад-гиты».

Хотя за советами Абхая всегда стояли конкретные планы, в первую очередь он хотел привлечь внимание собеседника. Большого интереса его предложения не встречали, и чаще всего ему отвечали отказом, но это никогда не выбивало его из колеи, и он не бросал попыток найти сторонников. Он хранил копии всех своих писем и ответы на них, и одного слова признательности или проявления хотя бы слабого интереса со стороны собеседника было достаточно, чтобы Абхай продолжал серьезную переписку.

Не ожидая указаний со стороны Гаудия-Матха, Абхай развил в себе сильнейшее чувство преданности миссии Господа Чайтаньи. Он все еще лелеял надежду, что духовные братья когда-нибудь вновь соберутся вместе, чтобы начать проповедовать, но не отдавал свои предпочтения ни одному из матхов, ибо это неизбежно означало бы, что придется примкнуть к одной из враждующих фракций. Оставаясь в стороне от внутренних раздоров Гаудия-Матха, Абхай в одиночку продолжал писать письма, представляясь проповедником «Бхагавад-гиты» и редактором журнала «Назад к Богу».

****

В 1948 году Абхай закрыл фабрику в Лакнау. Он задолжал рабочим, и с 1946 года выплачивал аренду по частям. Но когда уровень продаж упал, продолжать производство стало невозможно. Он потерял все.

Шрила Прабхупада: Я открыл большую фабрику в Лакнау. Это были золотые дни! Мой бизнес процветал, как никогда. В химической промышленности меня знали все. Но потом постепенно все пришло в упадок.

Несколько знакомых помогли ему открыть небольшую фабрику в Аллахабаде — в том самом Аллахабаде, где пятнадцать лет назад прекратила существование его «Праяг Фармаси». Он переехал туда со своим сыном Бриндабаном и снова наладил выпуск лекарств. Вся его семья осталась на Баннерджи-Лейн, в Калькутте, а Абхай продолжал путешествовать. Но теперь он не показывался дома месяцами...

Ему снова снился тот же сон. Ему явился Шрила Бхактисиддханта Сарасвати. И вновь он подал Абхаю знак, что настало время принять санньясу. Но Абхай по-прежнему не мог это исполнить. Он был домохозяином, и на нем лежала огромная ответственность. Принять санньясу означало оставить все. А ему приходилось зарабатывать деньги - ведь теперь у него было пятеро детей. «Почему Гуру Махарадж просит меня принять санньясу?» — думал он. Пока это было невозможно.

Дела в Аллахабаде шли плохо. «В настоящее время дела на нашем предприятии идут не слишком хорошо, — писал он своему слуге Гауранге, который хотел к нему приехать. — Когда все поправится, я тебя вызову, если в это время не ты будешь занят». Он усердно трудился, но результаты были ничтожны.

Но как и на все остальное, на эту ситуацию Абхай смотрел глазами Писаний. Он не мог не размышлять над стихом из Шримад-Бхагаватам:

йасйахам анугрихнами

харишйе тад-дханам шанайх

тато дханам тйаджантй асйа

сва-джана духкха-духкхитам

«Если Я питаю к кому-то особую благосклонность, Я постепенно лишаю его богатства. Тогда родственники и друзья отворачиваются от него, сраженного нищетой, и беды, одна за другой, сыплются на него со всех сторон». (ШБ 10.88.8)

Этот стих он когда-то слышал из уст Шрилы Бхактисиддханты, а теперь часто над ним размышлял. Он понимал, что полностью находится во власти Кришны, Который специально ставит его в такое положение, чтобы освободить для проповеди.

Шрила Прабхупада: Как бы то ни было, мое желание проповедовать послание Господа Чаитаньи Махапрабху усиливалось, тогда как все другие желания уменьшались. Я не очень-то хотел, но Кришна меня подталкивал: «Ты должен бросить все это». История известная — дела шли все хуже, и хуже, и хуже…

В «Шримад-Бхагаватам» царица Кунти молится: «О мой Господь, достичь Тебя легко лишь тому, у кого нет ничего материального. Тот же, кто стоит на пути [материального] прогресса, пытаясь при помощи знатного происхождения, огромных богатств, хорошего образования и телесной красоты улучшить условия своей жизни, не может искренне обратиться к Тебе».

Шрила Прабхупада: В 1950 году я практически отошел от дел. Не окончательно — еще немного соприкасался с бизнесом, с тем, что еще оставалось. Затем почти все закончилось. Что осталось, то и хорошо. Делай что хочешь.

Жена Абхая переехала обратно в дом отца на Махатма Ганди Роуд, 72, обосновав это тем, что у нее нет уверенности в надежности своего финансового положения.

Большую часть времени Абхай проводил вдали от дома. Постепенно он отдалялся от семьи, и когда, раз в несколько месяцев встречался с женой и детьми, тесть упрекал его: «Ты всегда где-то далеко. Ты только Богу поклоняешься, а о моей семье совсем не заботишься». Абхай, по возможности, посылал семье какие-то небольшие суммы.

Г-н Судхир Кумар Датта (племянник Абхая): Иногда я замечал, что он думает об очень многом — и о семье, и о своих трудах, и о том, как расширить дело. «Что делать, что делать?» Он серьезно обдумывал возможность зарабатывать на своем бизнесе больше. Но для этого пришлось бы уделять делу больше времени. А литературную работу он никогда бы не бросил. Он писал все больше и больше, и иногда люди упрекали его: «Эй, ты пишешь религиозные книги и думаешь только о Боге! А семью кто будет кормить? Что ты для семьи сделал?»

Иногда он возражал:

— А что дала мне семья? Почему я должен забыть о Боге? Я поступаю правильно, но вам этого не понять.

Останавливаясь в Калькутте, Абхай жил в доме тестя - там у него была отдельная комната. Когда однажды жена подала ему обед, он заметил, что вся пища покупная.

— Почему? — спросил он.

— Повар заболел, — ответила Радхарани.

Абхай подумал: «Лучше переехать из дома ее отца - здесь она испортится еще больше». Поэтому вскоре они переехали на новое место — на улицу Четла. Иногда он жил здесь с семьей по нескольку месяцев, сочиняя статьи и понемногу занимаясь делами, но большую часть времени все-таки проводил в Аллахабаде.

В Аллахабаде пятидесятичетырехлетний Абхай жил как ванапрастха*, удалившийся от семейной жизни. Он был равнодушен и к семье, и к бизнесу — к тем вещам, которые обычный семьянин считает своей высшей ценностью и главным источником счастья.

В своих статьях Абхай не раз обращался к теме четырех ашрамов, духовных уровней Ведического общества: брахмачарья, грихастха, ванапрастха и санньяса. На первой ступени (в ашраме брахмачари) родители посылают маленького мальчика в дом гуру, в гурукулу*, где он ведет строгую и простую жизнь, под руководством учителя изучая Веды. Так, в детстве и в юности в его характер закладываются принципы аскетизма и духовного знания, которое ложится в основу всей его будущей жизни.

В возрасте двадцати одного года брахмачари может жениться, перейдя на следующий этап — грихастха-ашрам. Или же, подобно Бхактисиддханте Сарасвати, может принять решение на всю жизнь остаться брахмачари. В юности Абхай соблюдал обет целомудрия, а от отца и матери воспринял основы преданности Кришне. Хотя он и жил дома, воспитывался он как брахмачари.

Обзаведясь семьей в возрасте двадцати одного года, в грихастха-ашрам он вступил как раз в самое подходящее время. Пример Гоур-Мохана демонстрировал, что можно оставаться преданным Кришны, даже ведя семейную жизнь. Будучи вайшнавами, Абхай и его жена благополучно избегали всех неприятностей семейной жизни материалистов.

В пятьдесят лет человеку предписывается отойти от семейных дел — этот период именуется ванапрастха. В ашраме ванапрастхи муж и жена прекращают половые отношения; они продолжают жить вместе, но только ради духовной взаимопомощи. Супруги-ванапрастхи могут уйти в паломничество по святым местам Индии, готовясь к неизбежному уходу из материального мира.

Таким образом, система ведических ашрамов позволяет человеку исполнить все его материальные желания, а затем разорвать круг повторяющихся рождений и смертей и вернуться в вечный духовный мир. В возрасте пятидесяти лет стареющее тело должно напомнить человеку о приближении неотвратимой смерти, и у него должно хватить здравого смысла к ней подготовиться.

На последней стадии, в санньяса-ашраме, мужчина оставляет свою жену на попечение взрослого сына и полностью посвящает себя служению Верховному Господу. В прошлом санньяса-ашрам означал уединенную, посвященную покаянию жизнь в Гималаях. Но в традиции Гаудия-вайшнавов Шрила Бхактисиддханта Сарасвати особое значение придавал проповеди.

Хотя Абхай официально не принадлежал ни к одному из четырех ашрамов, его образ жизни более походил на жизнь ванапрастхи, нежели грихастхи. В провале своего бизнеса и той напряженной атмосфере, что сложилась в семье, он видел благословения Кришны, который хочет освободить его от семейных обязанностей и побудить всем сердцем принять приказ Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати — проповедовать.

***

В Аллахабаде Абхаю удалось скопить небольшую сумму денег, которой, однако, было достаточную для возобновления издания «Назад к Богу». В феврале 1952 года, впервые за восемь лет, из его редакторской конторы (и дома одновременно) на Каннинг Роуд, 57Б вышел новый выпуск журнала. Как и раньше, он все делал сам — писал, печатал, редактировал, встречался с владельцами типографии, сам распространял новые номера, продавая их на улице и рассылая по почте известным и уважаемым людям Индии. Он чувствовал, что именно это было истинной целью его проживания в Аллахабаде (да и не только в Аллахабаде); это было наилучшим вложением для денег и наполняло смыслом жизнь — полностью посвятить себя прославлению Верховного Господа. Все прочее было временным и скоротечным.

Когда он приезжал в Калькутту, в его комнате собирались старые друзья, и он проповедовал им, читая лекции по «Бхагавад-гите». Жену и детей Абхай тоже приглашал поучаствовать в этих собраниях, но они упрямо игнорировали его, оставаясь в комнате наверху, и пили чай, словно демонстрируя пренебрежение к его проповеди. Абхай продолжал общаться с ними и содержать их, но его главным увлечением была проповедь, а они вели себя так, что у него пропадало всякое желание заниматься этим в семье. Будь это настоящая семейная жизнь, его жена и сыновья только радовались бы, что он стал столь серьезным проповедником. Они должны были понять, что смысл его жизни состоит в служении духовному учителю. Они не могли попросту игнорировать происходившие с ним перемены, но и не могли заставить его стать обычным человеком. Абхай не оставлял свои попытки вовлечь в проповедь жену, надеясь, что постепенно она сможет перенять его дух, однако проповедь мужа по-прежнему не вызывала у нее ни малейшего интереса.

Почему же тогда он должен тратить свою жизнь на заботу о семье, лекарствах и деньгах? Пусть родственники порицают его, но издание «Назад к Богу» — вот настоящее служение человечеству - огромной семье. Мадхавендра Пури, великий духовный наставник и предшественник Господа Чаитаньи, так писал о равнодушии преданных к мирской хуле:

О полубоги, о предки, пожалуйста, простите меня! Я не способен больше воздавать вам должное. Я решил избавиться от последствий всех грехов, всегда и везде помня великого потомка династии Яду, великого врага Камсы (Господа Кришну). Этого мне вполне достаточно. Так зачем же прилагать такие усилия?

Пусть строгие моралисты осуждают меня, считая, что я в иллюзии - мне все равно. Пусть знатоки ведических правил упрекают меня в том, что я избрал ложный путь, пусть родственники и друзья называют меня неудачником, а братья — глупцом, пусть сребролюбцы выставляют меня сумасшедшим, а ученые и философы заявляют, что я слишком горд. Пусть так, но моя решимость служить лотосным стопам Говинды не уменьшится ни на йоту, хоть я и самый ничтожный его слуга.

Почему он должен тратить время на решение мелких семейных проблем, когда ему известно, как решить проблемы Индии и всего человечества? Как знаток «Бхагавад-гиты» он понимал, что первейшей его обязанностью было предложить людям решение сложнейшего комплекса проблем — войны, голода, безнравственности, преступности — всех этих признаков безбожия. И ничего страшного, если он посвятит себя именно этому, а менее важные дела подождут.

***

В марте 1952 года Абхай выпустил следующий номер «Назад к Богу». Номер был посвящен биографии Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати и его отца, Шрилы Бхактивиноды Тхакура.

Он (Бхактивинода Тхакур) яростно выступал против псевдо-трансценденталистов, которые прикрывались именем Господа Чаитаньи. Будучи еще государственным служащим, Бхактивинода своей литературной работой начал реформаторское движение. Оставаясь домохозяином и исполняя обязанности мирового судьи, он написал множество книг на бенгали, английском, санскрите, рисуя подлинную картину чистой преданности Господу Чаитанье.

Шрила Бхактисиддханта Сарасвати Госвами Махараджа с самого детства был вдохновлен движением Шрилы Бхактивиноды Тхакура.

Он был его личным секретарем, и Бхактивинода сделал его (Шрилу Сарасвати Тхакура) духовным поверенным в деле Господа Чаитаньи. А после ухода Шрилы Бхактивиноды Тхакура, Шрила Сарасвати Тхакур взял управление этим реформаторским движением в свои руки.

Всецело поглощенный выпуском ежемесячного журнала, Абхай не уделял почти никакого внимания прочим делам. Иногда он совершал поездки по торговым вопросам, иногда ночным поездом добирался из Аллахабада в Калькутту, чтобы навестить семью. Если купе не было переполнено, он включал свет. В ночных поездах хорошо думалось и писалось. Иногда он на несколько часов ложился, а потом вставал и смотрел в окно, и видел только ночь да отражение своего лица и ламп в стекле.

К середине двенадцатичасового путешествия небо начинало светлеть, от серого к светло-голубому, и на нем появлялись первые белые облака. Он видел огни городов и слышал сигнальные гудки локомотивов. Когда поезд замедлял ход и останавливался, вдоль окон состава шли продавцы чая, нараспев предлагая свой товар: «Чай, чай, чай!» Их громкий назойливый крик наполнял уши этими звуками, а сам чай наполнял воздух своим ароматом - сотни пассажиров привычно пили свою утреннюю чашечку.

Во время своих частых путешествий по железной дороге Абхай обращал внимание на то, что все больше и больше людей курят, и все чаще встречаются женщины, путешествующие в одиночестве. Индия перенимала западные привычки. А вожди нации усердно готовили для этого почву — слепцы, ведущие других слепцов. Они хотели царства Бога без Бога. Они хотели видеть Индию передовой индустриальной державой, но без Кришны. Из окон открывался вид на огромные невозделанные поля, тогда как множество людей в стране страдало от голода.

Иногда Абхай читал газеты, вырезая из них статьи, на которые можно было бы дать ответ в журнале «Назад к Богу», или содержавшие какие-то новые идеи для очерка. Он размышлял о том, как и к кому обратиться за помощью, как организовать общество преданных, сознающих Кришну. Не только в Индии, но и во всем мире люди способны принять сознание Кришны. В «Чаитанья-бхагавате» говорится, что придет день, когда имя Господа Чаитаньи станет известным в каждом городе и в каждой деревне. Этого же хотел Шрила Бхактисиддханта. Он посылал проповедников в Англию, но все, чего они добились - это официальный визит к королевской семье. Они выстроились в ряд, поклонились Короне и вернулись в Индию, так и не произведя никаких перемен в умах жителей запада. Абхай хотел отправить «Назад к Богу» за границу. Его агенты «Такер, Спинк и Ко» имели связи в Америке и Европе. Во всем мире люди читают на английском, и нет сомнений, что кое-кто из них может заинтересоваться идеями «Бхагавад-гиты» и «Шримад-Бхагаватам». Этого хотел Шрила Бхактисиддханта. Сознание Кришны предназначено не только для Индии. Это величайший дар Индии, и предназначен он для всех.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Джханси: Лига преданных

Приглашаются представители любой национальности, желающие развить в себе качества истинных брахманов для проповеди по всему миру учения «Бхагавад-гиты» и его практического применения. Для достойных кандидатов — бесплатное обучение и жилье. Обращаться: А.Ч. Бхактиведанта, основатель и руководитель Лиги Преданных, Бхарати Бхаван, П.О. Джханси (У.П.).

— Абхай Чаран Дэ

Это была очередная двенадцатичасовая поездка со множеством остановок. Вагон раскачивало из стороны в сторону. Абхай сидел на деревянной скамье мрачного, грязноватого купе, зажатый между другими пассажирами третьего класса, самодовольно разглядывавшими друг друга. Поезд с лязгом и грохотом мчался вперед, в раскрытые окна несло встречным ветром сажу и пыль. За окнами однообразно тянулся вал из камней, наваленных друг на друга, в неглубокой придорожной канаве покачивались на высоких стеблях фиолетовые раструбы колокольчиков. Водяные буйволы и быки паслись вдоль дороги или тянули плуг, погоняемые одиноким крестьянином.

Абхай ехал в Джханси — не по делам, для проповеди. Месяц назад, в октябре 1952 года, когда Абхай приезжал по делам в Джханси, господин Даби, владелец тамошней больницы, пригласил Абхая на лекцию в Гита Мандир. В Джханси многих интересовали религиозные и гуманитарные предметы - и неважно, обсуждались ли идеи ваишнавов, теософов, майавади, политиков или кого-то еще - люди считали «дхармой» практически любой путь, лишь бы он вел к благочестию или общественному благосостоянию. В свое время Г-н Даби с интересом прочел несколько статей из журнала «Назад к Богу» - поэтому и предложил Абхаю выступить. Абхай же только этого и ждал. У аудитории, состоявшей, в основном, из молодых студентов-медиков и выпускников местного аюрведического училища, обнаружился острый интерес к теме выступления.

Абхаю было пятьдесят шесть, и его внушительная манера говорить о сознании Кришны произвела огромное впечатление на молодых, религиозно настроенных жителей Джханси. Директор Колледжа Санскрита и Веданты, двадцатипятилетний Прабхакар Мишра, и главный врач Аюрведического Университета заметили в Абхае сильное желание распространять сознание Кришны. Д-р Мишра признал в нем своего рода гуру, хотя и в одежде белого цвета. «Какой он смиренный, — думал д-р Мишра, — Настоящий садху!».

Невысокий, коренастый д-р Шастри, молодой врач, только-только начавший карьеру в аюрведической медицине, был человеком живым и деятельным. Чистота Абхая и его мечта о всемирном Движении, распространяющем индийскую культуру, произвели на него глубочайшее впечатление. Старшие (например, высокий, обходительный Рамчаран Хайхаран Митра, торговец посудой, который писал стихи и носил белую пилотку, как Неру) тоже хотели побольше узнать от Абхая про Господа Чайтанью. После лекции доктор Малик, возглавлявший Гита Мандир, доктор Сиддхи из Университета и их жены подошли к Абхаю, чтобы искренне попросить его снова посетить Джханси.

Абхай приехал сюда не как торговец медикаментами или человек, обремененный семейными заботами, а только лишь как преданный Господа Чайтаньи Махапрабху. Хотя принципы сознания Кришны - то, как их представлял Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, - были незнакомы собравшимся, его наставления их заинтересовали, и чем дальше Абхай излагал это учение и говорил о своем стремлении распространять послание Кришны, тем большую поддержку находил он у аудитории. Некоторые из слушателей посоветовали ему начать свою миссию именно в Джханси и даже обещали в этом помочь. Доктор Шастри пригласил Абхая жить к себе, познакомил его с некоторыми влиятельными людьми города и организовал его лекции в разных общественных местах Джханси.

Пробыв в этом городе десять дней, Абхай вернулся в Аллахабад, но воспоминания о Джханси мешали ему сосредоточиться на делах. Его ум был занят более важной темой: необходимостью создать общество преданных, которые будут по всему миру проповедовать теорию и практику сознания Кришны. Гаудия Матх терзали постоянные расколы —духовные братья Абхая организовали собственные ашрамы в разных местах, и, казалось, оставались глухими к любым призывам к объединению — однако необходимо было что-то предпринимать, чтобы противостоять влиянию всепроникающей атмосферы безбожия. Должен был появиться союз проповедников, действующий по всему миру… Как это предвидел Шрила Бхактисиддханта Сарасвати!

Страны мира, пытаясь прийти к единству, создали Лигу Наций, (а позже — Организацию Объединенных Наций). Лига потерпела неудачу, и то же ожидает ООН, если она не признает духовное единство и равенство всех живых существ, равенство, вытекающее из личных отношений каждого с Верховной Личностью Бога. Абхай не ждал ничего хорошего от подобных организаций - несмотря на то, что все они стремились к миру и единству, их попытки были всего лишь новым проявлением безбожия. Нет, восстановление мира и единства было задачей вайшнавов.

Абхай думал, что подходящим местом для основания такой организации мог бы стать Джханси. Город был небольшой, но, по крайней мере, в нем нашлись неравнодушные люди. Студенты не просто слушали и соглашались, но и обещали помочь. Правда, в их восхищении Абхай иногда ощущал некоторый недостаток искренности, порой замечая в слушателях сентиментальность… Это заставляло немного усомниться в их серьезности, — но если бы ему удалось найти несколько… или хотя бы одного серьезного слушателя, - этого было бы уже достаточно для начала. Он хотел проповедовать — это было делом его жизни. Кроме того, уже приближалась старость — уж если и начинать что-то, то прямо сейчас, не откладывая. Поэтому он едет в Джханси один и собирается остаться там на неопределенный срок.

Не очень беспокоясь о делах в Аллахабаде, он поручил свой бизнес заботам сына и племянника, сообщив им, что отправляется в Джханси.

Подъезжая к станции, Абхай увидел доктора Шастри, энергично машущего рукой. Вместе на танге они отправились в его приемную. По дороге эмоциональный, разговорчивый доктор посулил Абхаю много возможностей для проповеди и бесед. Шастри рассказал несколько легенд о Джханси: территория нынешнего города раньше была частью леса, в котором многие тысячи лет назад вел жизнь аскета Сам Господь Рамачандра. Здесь жили Пандавы во время изгнания, здесь строили свои жилища многие мудрецы ведических времен… Джханси был родиной индийской героини, Лакшми Бхаи, в середине девятнадцатого века положившей начало движению за освобождение Индии от британского правления. Скульптуры и изображения Лакшми Бхаи, скачущей на коне с поднятым мечом, можно было увидеть повсюду. Но Джханси 1952-го года был обычным густонаселенным бедным городом, с грязными улицами и практически без всяких бытовых удобств.

Доктор Шастри снимал двухэтажный дом в районе Сипри Базара. Он жил один. На первом этаже размещалась его больница, а на втором —однокомнатная квартира, которую он был готов разделить с Абхаем. Молодой, но известный и влиятельный врач был как раз тем человеком, который мог (и к тому же сильно хотел) представить Абхая отзывчивым горожанам Джханси. Энергичный и дружелюбный, он без труда общался с жителями города, и очень уважал Абхая, который был вдвое старше его, за твердость в философских убеждениях и ваишнавском образе жизни. Сочтя своим долгом помогать ему, доктор охотно представлял его друзьям и организовывал лекции.