Октября, среда

 

Сегодня утром мама позвонила папе в «Плазу», чтобы он прислал лимузин – отвезти меня к врачу. Она позаботилась об этом, потому что, когда мне померили температуру, градусник показал 40 градусов. Ровно столько, сколько было у бабушки в день ее бракосочетания.

Однако (это я могу утверждать со всей уверенностью) танцевать мне не хотелось. Я и оделась‑то с трудом. Ничего не соображая из‑за температуры, надела то, что лежало на виду. А сверху лежали вещи, которые недавно подарила мне бабушка. Все от «Шанель». Ну и вид был у меня, наверное: в умопомрачительной одежде, вся в поту, глаза опухшие. Папа вошел в комнату и прямо отпрянул, наверное, подумал, что перед ним не я, а бабушка.

Хотя я намного выше ее. А прическа у нее намного больше.

Так случилось, что доктор Фанг оказался одним из немногих жителей Америки, который еще не слышал, что я принцесса, и поэтому нам пришлось сидеть в приемном покое не меньше десяти минут, пока он не принял меня. Отец все это время болтал с секретаршей, одетой в маечку, открывающую пупок, несмотря на то что сейчас уже практически зима.

И хотя отец уже совершенно лысый и вместо нормальных джинсов носит костюмы, было очевидно, что секретарша влюбилась в него с первого взгляда.

Ларс сидел рядом со мной и читал то, что нашел на столике, – «Журнал для родителей». Ему бы, конечно, больше понравился номер «Солдата удачи», но врачи не подписываются на такие издания.

Наконец доктор Фанг пригласил меня. Он измерил мне температуру (39,9°) и ощупал гланды. Затем попытался взять мазок для проверки на какую‑то инфекцию. Но когда он засунул палочку ко мне в горло, то напрочь перекрыл кислород, и я страшно закашлялась. Еле вырвавшись из его рук, я попросила глоток водички. Графин стоял на другом столе. Я встала, но, вместо того чтобы подойти и налить себе воды, вышла из кабинета. Не могу сказать почему – видимо, совсем перестала соображать из‑за температуры. Кое‑как добравшись до лимузина, я села в него и сказала шоферу, чтобы он немедленно вез меня в «Планету Эмеральд», потому что мне необходимо развеяться.

К счастью, шофер сообразил, что, во всяком случае, без телохранителя меня никуда везти не следует. Он включил рацию, что‑то сказал, и из двери поликлиники выбежали мой папа с Ларсом. Папа начал кричать, что за чертовщина происходит, что я делаю, не сошла ли я с ума.

Я хотела сказать, что он тоже сошел с ума, раз болтает с секретаршей, у которой в пупке сережка. Но говорить было слишком больно.

Доктор Фанг проявил милосердие. Он больше не возобновлял попыток взять анализ из моего горла и просто выписал мне несколько антибиотиков и сироп с кодеином от кашля. Правда, пришлось еще ждать, когда он сфотографируется со мной в лимузине – какая‑то медсестра бегала за фотоаппаратом. На стенку он, что ли, эту фотографию повесит?

Помню, что слышала, словно сквозь туман, как он рассказывал о снимках, где он жмет руки другим своим знаменитым пациентам – Роберту Гулету и Лу Риду. И что фото теперь висят у него на стене.

Сейчас жар немного спал. И когда я вспоминаю сегодняшний день, то вижу, насколько нерациональным было мое поведение. Этот визит к доктору наверняка был одним из самых глупых случаев в моей жизни. Конечно, в моей жизни немало моментов и ситуаций, о которых я не люблю вспоминать, потому что испытываю стыд. Думаю, что сегодняшний поступок можно сравнить с тем случаем, когда у Лилли на дне рождения я уронила на ковер тарелку с жареной рыбой и все присутствующие случайно наступали на нее.

 

ПЯТЬ САМЫХ ГЛУПЫХ СЛУЧАЕВ, ПРОИЗОШЕДШИХ КОГДА‑ЛИБО С МИА ТЕРМОПОЛИС:

1. Джош Рихтер поцеловал меня на виду у всей школы, а все стояли и смотрели.

2. Когда мне было шесть лет, бабушка приказала обнять ее старшую сестру Джин Марию, а я начала плакать, потому что испугалась усов Джин Марии, и это ранило ее чувства.

3. Когда мне было семь лет и бабушка заставила меня прийти на коктейль, который она устроила для своих друзей, мне было так скучно, что я собрала со всего стола фигурки рикш, вырезанные из слоновой кости, и начала катать их по кофейному столику, издавая звуки, напоминающие китайскую речь. Доигралась до того, что рикши с ужасным грохотом посыпались на пол, и все, кто находился в комнате, посмотрели на меня. Сейчас, когда я об этом вспоминаю, мне еще больше стыдно, потому что теперь я знаю, что передразнивать китайскую речь – это очень грубо, не говоря уже о том, что неполиткорректно.

4. Когда мне было десять лет, бабушка взяла меня и моих кузин на пляж. Я забыла верхнюю часть купальника, и бабушка не разрешила мне сбегать за ним обратно во дворец. Она сказала, что это Франция и я могу спокойно разгуливать топлесс, как и все окружающие, но я так и не решилась снять с себя футболку. И все рассматривали меня, потому что, наверное, думали, что у меня под футболкой сыпь, или уродливое родимое пятно, или усохший зародыш сиамского близнеца.

5. Когда мне было двенадцать лет и у меня случились первые в жизни месячные, я была у бабушки. Мне пришлось сказать ей, потому что у меня не было с собой всего, что при этом необходимо. А когда я спускалась к ужину, то услышала, как она рассказывает обо мне во всеуслышание и все гости шутят на эту тему.

 

Теперь, когда я вспоминаю все эти события, мне кажется, что большинство глупых ситуаций возникало по вине бабушки.

Интересно, а что родители Лилли сказали бы обо всем этом, ведь они оба психоаналитики.

 

ТЕМПЕРАТУРНЫЙ ГРАФИК:

17.20–39,3°

18.45–39,2°

19.52–39,1°

Неужели температура спадает? Это катастрофа. Если я поправлюсь, придется давать это ужасное интервью…

Необходимо предпринять самые жесткие меры: ночью приму душ и высуну мокрую голову из окна. Будут знать.