Студопедия — Глава 22. Добравшись до Гвика, Дона без колебаний направилась к маленькому домику, притаившемуся в лесной чаще ярдах в ста от дороги
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава 22. Добравшись до Гвика, Дона без колебаний направилась к маленькому домику, притаившемуся в лесной чаще ярдах в ста от дороги






 

Добравшись до Гвика, Дона без колебаний направилась к маленькому домику, притаившемуся в лесной чаще ярдах в ста от дороги. Она почему-то сразу решила, что это именно то, что ей нужно. Проезжая здесь однажды в карете, она обратила внимание на молодую красивую девушку, стоявшую в дверях, и заметила, как Уильям, правивший лошадьми, поднял руку и помахал ей в знак приветствия кнутом.

Как там говорил Годолфин? "До нас дошли печальные слухи… многие местные женщины попали в беду…" Она улыбнулась, вспоминая залившуюся румянцем девушку и изысканный поклон Уильяма, не подозревавшего, что за ним наблюдают.

Домик казался совсем заброшенным. Дону на секунду охватило сомнение: а что, если она ошиблась? Тем не менее она соскочила с лошади, подошла поближе и постучала в калитку. В садике за домом раздался какой-то шум, в дверях мелькнула женская фигура. Затем дверь с грохотом захлопнулась и послышался звук запираемых засовов. Дона постучала еще раз и, не получив ответа, крикнула:

– Не бойтесь! Я Дона Сент-Колам, хозяйка Нэврона.

Прошло несколько минут. Наконец дверь приоткрылась, и на пороге появился Уильям. Из-за его плеча выглядывало румяное женское лицо.

– Это вы, миледи, – проговорил Уильям, не спуская с нее глаз.

Ротик его дрогнул, и Дона испугалась, что он сейчас разрыдается. Но он уже взял себя в руки и широко распахнул перед ней дверь.

– Иди наверх, Грейс, – сказал он девушке, – нам с ее светлостью нужно поговорить.

Девушка послушно двинулась к лестнице, а Дона, пройдя вслед за Уильямом в тесную кухоньку, села у низкого очага и внимательно посмотрела на своего слугу.

Рука его все еще висела на перевязи, голова была забинтована, но в целом вид у него был совсем такой, как раньше, когда, стоя возле ее кресла, он ожидал указаний по поводу ужина.

– Пру мне все рассказала, – проговорила Дона и, видя, что он растерялся и не может вымолвить ни слова, ободряюще улыбнулась.

Он потупил голову и неуверенно произнес:

– Я знаю, миледи, я поступил очень дурно. Вместо того, чтобы защищать вас, я, как последний трус, всю ночь провалялся в детской.

– Ты не виноват, Уильям, – сказала она. – Ты ослаб и потерял много крови, а твой противник оказался слишком хитер и ловок. Я ни в чем тебя не упрекаю и пришла сюда вовсе не для этого.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Нет, нет, Уильям, – покачала она головой, – не надо никаких вопросов. Я знаю, что тебя интересует. Как видишь, я жива и здорова, а об остальном лучше не вспоминать. Договорились?

– Хорошо, миледи, если не хотите, я ни о чем не буду спрашивать.

– Сегодня после обеда сэр Гарри, Пру и дети уехали в Лондон. Самое главное для нас теперь – спасти твоего хозяина. Ты знаешь, что с ним случилось?

– Да, миледи, я слышал, что кораблю и команде удалось скрыться, а хозяина отвезли к лорду Годолфину и заточили в башню.

– Верно, Уильям, и времени у нас осталось очень мало. Лорд Годолфин и его друзья могут расправиться с ним в любую минуту, не дожидаясь, пока прибудет конвой из Бристоля. Нам надо торопиться, у нас в запасе всего одна ночь.

Она показала ему на табурет, стоявший перед очагом, и, когда он сел, достала спрятанные в складках платья пистолет и нож.

– Пистолет заряжен, – сказала она. – Сразу от тебя я поеду к лорду Годолфину и постараюсь добиться, чтобы он пропустил меня в башню. Надеюсь, это будет нетрудно – его светлость, к счастью, не отличается особым умом.

– А дальше, миледи?

– Дальше мы будем действовать в соответствии с тем планом, который придумает твой хозяин. Он, конечно, не хуже нас понимает серьезность своего положения, и я почти уверена, что он попросит нас раздобыть лошадей и ждать его в условленном месте.

– О лошадях не беспокойтесь, миледи. У меня есть на этот счет одно соображение.

– Я всегда полагалась на твою находчивость, Уильям.

– Молодая особа, приютившая меня…

– Прехорошенькая молодая особа, Уильям!

– Вы очень любезны, миледи… Так вот, эта особа знает, где достать лошадей. Думаю, что я смогу ее уговорить.

– Я в этом не сомневаюсь, Уильям. Наверное, ты и Пру уговорил так же быстро, пока меня не было?

– Клянусь, миледи, я и пальцем не дотронулся до Пру!

– Хорошо-хорошо, оставим это. Итак, первый шаг как будто ясен. Сейчас я еду к лорду Годолфину, затем возвращаюсь сюда и рассказываю тебе все, что удалось сделать.

– Да, миледи.

Он распахнул перед ней дверь. Прежде чем выйти в крохотный заросший садик, она остановилась на пороге и с улыбкой посмотрела на него.

– Не волнуйся, Уильям, все будет в порядке. Не пройдет и трех дней, как ты снова увидишь скалы Бретани, вдохнешь упоительный воздух Франции.

Ему, очевидно, тоже хотелось о чем-то ее спросить, но она уже шагнула на дорожку и быстро двинулась по направлению к лошади, привязанной под деревом. Странное оцепенение, охватившее ее после ужасных событий в Нэвроне, растаяло без следа, сомнения и колебания остались в прошлом. Она снова была полна сил и энергии, снова видела перед собой ясную цель и была готова бороться до конца. Коренастая лошадка бодро трусила по грязной ухабистой дороге. Через несколько минут впереди показалась усадьба Годолфина: парк, массивные ворота, а за ними – серая громада дома и мощные стены приземистой башни, пристроенной сбоку к одному из углов. Приблизительно в середине, между основанием башни и зубцами, идущими поверху, зияло узкое оконце.

Сердце у Доны заколотилось – она поняла, что это и есть окно его темницы.

Может быть, именно сейчас, заслышав стук копыт, он подошел к нему и смотрит на нее сверху.

Она подъехала к дому. Навстречу ей выбежал слуга. Принимая лошадь, он с недоумением взглянул на знатную госпожу, прискакавшую в полном одиночестве, без мужа, без грума, по самой жаре, на неказистой деревенской кляче.

Она ступила в длинную прихожую и, ожидая, пока слуга доложит о ее приезде, подошла к высокому окну, выходящему в парк, и выглянула наружу.

Перед ней, в самом центре лужайки, в отдалении от своих собратьев, стояло высокое – гораздо выше остальных – дерево. На одной из толстых ветвей сидел работник и, переговариваясь с какими-то людьми, стоявшими внизу, орудовал пилой.

Дона отвернулась. В глазах у нее вдруг потемнело, по спине пробежал холодок. В ту же минуту в прихожей раздались шаги, и перед ней вырос взбудораженный и растерянный лорд Годолфин.

– Простите, что заставил вас ждать, сударыня, – проговорил он. – К сожалению, ваш визит несколько несвоевремен: в доме полный переполох. Дело в том, что у моей супруги начались роды… мы как раз ждали врача.

– Ради Бога, извините меня, дорогой лорд Годолфин, – воскликнула Дона.

– Я ни за что не осмелилась бы беспокоить вас в такую важную минуту, но Гарри срочно вызвали в Лондон и он просил меня заехать к вам и все объяснить. Он уехал сегодня вместе с детьми.

– Гарри уехал в Лондон? – недоуменно спросил лорд Годолфин. – Как же так? Ведь мы специально устроили казнь пораньше, чтобы он тоже смог присутствовать. Соберется почти вся округа. Мы даже дерево уже выбрали – вон то, видите? Гарри так хотел посмотреть, как вздернут этого мерзавца!

– Вы должны простить его, сударь, – проговорила Дона. – Дело, по которому его вызвали, не терпит отлагательств. Насколько я поняла, речь идет о поручении его величества.

– О, в таком случае, конечно, конечно, сударыня, я ничего не имею против. Но все-таки жаль, что Гарри не увидит казнь. Мы одержали большую победу, и ее стоит отпраздновать как следует. К тому же, если все сложится удачно, мы могли бы отметить заодно и второе приятное событие.

И он кашлянул, преисполненный чувства собственного величия. Во дворе затарахтела карета. Годолфин отвернулся от Доны и выжидательно посмотрел на дверь.

– Это, наверное, врач, – нетерпеливо проговорил он. – Вы не возражаете, если я схожу посмотрю?

– Ну что вы, конечно, – с улыбкой ответила Дона и, повернувшись, направилась в небольшую гостиную, расположенную по соседству. Она стояла, прислушиваясь к голосам и перешептыванию, доносящимся из прихожей, и лихорадочно обдумывала, что делать дальше. Годолфин совсем потерял голову от волнения, сейчас он, наверное, даже не заметил бы, если бы у него снова стащили парик. Она выглянула из окна: ни на аллее, ни возле башни часовых не было, очевидно, все они находились внутри. Через минуту послышались тяжелые шаги и в гостиную вошел Годолфин, еще более взволнованный, чем прежде.

– Доктор поднялся к ее светлости, – объяснил он. – Он считает, что до вечера ничего не случится. Странно, а мне казалось, что уже вот-вот…

– Подождите, дорогой лорд Годолфин, – сказала Дона. – Когда вы в десятый раз станете отцом, вы поймете, что младенцы – ужасно ленивые созданья и вовсе не торопятся появиться на свет. Оставьте ненужное беспокойство, я уверена, что вашей супруге ничто не угрожает. Расскажите лучше о своем пленнике. Где вы его держите? Как он себя ведет?

– Он содержится вон в той башне, сударыня, и, если верить охранникам, коротает время, малюя птиц на обрывках бумаги. Сразу видно, что этот тип – просто сумасшедший.

– Бесспорно, – откликнулась Дона.

– Соседи превозносят меня до небес, – продолжал Годолфин, – поздравления сыплются со всех сторон. Скажу без ложной скромности, что похвалы эти не лишены оснований. Ведь именно я, в конце концов, сумел обезоружить негодяя.

– Наверное, это было очень трудно?

– Н-нет, не слишком. Собственно говоря, он сам отдал свою шпагу… Но ведь отдал-то все-таки мне!

– Вы настоящий герой, сударь. Я непременно расскажу королю о вашей смелости. Если бы не вы, пирата ни за что не поймали бы. Вы были истинным вдохновителем всей операции!

– Вы мне льстите, сударыня.

– Нисколько. Я уверена, что Гарри целиком разделяет мое мнение. Было бы очень кстати, если бы я могла продемонстрировать его величеству что-нибудь из вещей этого страшного разбойника. Как вы думаете, не согласится ли он отдать мне один из своих рисунков?

– Да хоть дюжину! Они у него разбросаны по всей камере.

– К счастью или к несчастью, – вздохнув, проговорила Дона, – но подробности той ужасной ночи почти изгладились из моей памяти, так же как и облик самого пирата. Помню только, что это был огромный черный детина, невообразимо уродливый и свирепый.

– Ну что вы, сударыня, он вовсе не так безобразен, как вы думаете.

Фигура у него скорей сухощавая, чем плотная, он, к примеру, гораздо худее меня. А лицо, как и у всех французов, даже не лишено приятности.

– Жаль, что я не могу посмотреть на него. Мне бы так хотелось поподробней описать его внешность королю.

– Разве вы не будете присутствовать на казни?

– К сожалению, нет. Я должна ехать вслед за Гарри и детьми.

– Ну что ж, – проговорил лорд Годолфин, – думаю, не случится ничего страшного, если я разрешу вам один разок на него взглянуть. Правда, Гарри говорил, что после недавних печальных событий вы не можете без дрожи слышать его имя, что этот негодяй так напугал вас…

– Но это совсем другое дело, дорогой лорд Годолфин. Теперь я нахожусь под вашей защитой, а у француза нет ни шпаги, ни пистолетов. Зато представьте, с каким удовольствием я буду описывать королю эту выразительную сцену: знаменитый пират, наводящий ужас на всю округу, схвачен и обезоружен доблестным корнуоллцем, преданным вассалом его величества.

– Именно так, сударыня, именно так. Я до сих пор не могу без содрогания вспоминать, какой опасности вы подвергались, находясь рядом с ним. Да за одно это его стоило бы вздернуть на первом суку! Не говоря уже о том, что именно эти ужасы могли повлиять на состояние моей супруги и резко ускорить течение событий.

– Вполне возможно, – серьезно ответила Дона и, видя, что он снова собирается пуститься в рассуждения о "положении своей супруги", о котором ей, слава Богу, было известно гораздо больше, чем ему, торопливо прибавила:

– Тогда давайте не будем терять времени и отправимся в башню, пока доктор осматривает вашу жену.

И, прежде чем он успел возразить, она уже прошла через гостиную и прихожую и шагнула на крыльцо. Годолфин поневоле должен был последовать за ней. Остановившись на ступеньках, он поднял голову и бросил взгляд на окна второго этажа.

– Бедная Люси! – воскликнул он. – Как бы я хотел избавить ее от этих мучений!

– Раньше надо было думать, милорд, – заметила Дона, – девять месяцев назад.

Он ошарашенно уставился на нее и забормотал что-то о наследнике, которого всегда мечтал иметь.

– Не сомневаюсь, что рано или поздно вы его получите, сударь, – улыбнулась Дона, – хотя, возможно, и не сразу, а после десятерых дочек.

Они подошли к башне и, открыв дверь, ступили в тесную комнатку с каменными стенами. Двое часовых с мушкетами стояли перед входом, третий сидел на скамейке у стола.

– Леди Сент-Колам изъявила желание взглянуть на заключенного, – проговорил Годолфин, обращаясь к стражникам.

Человек за столом поднял голову и усмехнулся.

– Самое время, милорд, – заметил он. – После завтрашней церемонии ни одна леди уже не захочет на него смотреть.

Годолфин расхохотался.

– Ты прав, приятель, поэтому я и разрешил ее светлости навестить его сегодня.

Охранник двинулся вверх по узкой каменной лестнице, на ходу снимая висящий на цепи ключ. Дона шла следом, отмечая про себя, что в темницу ведет одна-единственная дверь, а внизу, под лестницей, постоянно дежурят часовые.

Охранник повернул ключ в замке, и она снова почувствовала то нелепое, боязливое волнение, которое всегда охватывало ее перед встречей с ним. Дверь распахнулась, и она вошла в камеру. Следом за ней протиснулся Годолфин.

Охранник вышел, заперев за собой дверь. Француз сидел у стола, точь-в-точь как в тот раз, когда она впервые его увидела. Вид у него, как и тогда, был сосредоточенный и отрешенный, он с головой ушел в свое занятие. Оскорбленный такой непочтительностью со стороны своего узника, Годолфин стукнул кулаком по столу и сердито воскликнул:

– Извольте встать, когда к вам заходят посетители!

Дона знала, что в рассеянности француза нет ничего напускного, он просто увлекся рисованием и не сумел отличить шаги Годолфина от шагов охранника. Отложив в сторону рисунок – она заметила, что это набросок кроншнепа, летящего над устьем реки по направлению к морю, – он поднял голову и увидел ее. В лице его не дрогнул ни один мускул; он молча встал и поклонился.

– Леди Сент-Колам не сможет присутствовать завтра на вашей казни, – сурово проговорил Годолфин. – Поэтому она пожелала взглянуть на вас сегодня, а заодно взять один из ваших рисунков. Она хочет показать его королю как напоминание о дерзком разбойнике, так долго терроризировавшем его преданных слуг.

– Я буду рад оказать леди Сент-Колам эту услугу, – произнес узник. – Последнее время у меня не было других занятий, кроме рисования, поэтому выбор у ее светлости будет богатый. Какая птица вам нравится больше всего, сударыня?

– Я плохо разбираюсь в птицах, – ответила Дона. – Может быть, козодой…

– Вот козодоя-то у меня и нет, – промолвил француз. – Несколько дней назад я имел возможность увидеть козодоя вблизи, но так уж получилось, что в это время я был занят более интересным делом и не хотел отвлекаться.

– Другими словами, – мрачно уточнил Годолфин, – вы в очередной раз грабили кого-то из моих друзей и были настолько увлечены, лишая честного человека его законной собственности, что не помышляли ни о чем другом?

– Поверьте, милорд, – ответил капитан "Ла Муэтт", отвешивая его светлости глубокий поклон, – я никогда еще не слышал более деликатного определения тому занятию, о котором я упомянул.

Дона наклонилась над столом и начала перебирать рисунки.

– Мне нравится вот эта чайка, – сказала она, – хотя оперение, по-моему, прорисовано недостаточно тщательно.

– Рисунок не закончен, сударыня, – ответил француз. – Кроме того, у этой чайки действительно не хватает одного пера. Она потеряла его, поднимаясь в воздух. Впрочем, чайки, как известно, никогда не залетают далеко в море. Вот и эта, скорей всего, кружит сейчас где-нибудь в десяти милях от берега.

– Да, конечно, – подхватила Дона, – и, может быть, уже сегодня вечером она вернется, чтобы подобрать потерянное перо.

– Позвольте заметить, сударыня, – вмешался Годолфин, – вы плохо разбираетесь в орнитологии. Ни чайки, ни другие птицы не подбирают потерянных перьев.

– В детстве у меня был матрас, набитый перьями, – быстро заговорила Дона, с улыбкой глядя на Годолфина. – Однажды он распоролся и перья разлетелись по комнате. А одно, выпорхнув из окна, опустилось прямо в сад.

Конечно, окно в моей спальне было гораздо больше, чем эта узкая бойница.

– Вот как? – слегка озадаченно переспросил Годолфин и с сомнением посмотрел на нее: похоже, ее светлость еще не до конца оправилась от болезни и сама не понимает, что говорит.

– Скажите, а не вылетела ли часть перьев под дверь? – спросил француз.

– Вряд ли, – ответила Дона. – Щель была настолько узкой, что ни одно, даже самое крохотное, перышко не смогло бы проскользнуть сквозь нее. Хотя, кто знает, если бы вдруг потянуло сквозняком… или образовался сильный поток воздуха, какой бывает при выстреле из пистолета… Но я так и не выбрала рисунок! Вот этот, пожалуй, подойдет. Это ведь песчанка, не правда ли? Думаю, что она понравится его величеству. Что такое, кажется, во дворе простучали колеса? Вы слышите, милорд? Наверное, врач уезжает.

Лорд Годолфин досадливо прищелкнул языком и покосился на дверь.

– Не может быть, он обещал поговорить со мной перед отъездом. Вы действительно слышали стук колес, миледи? Я, знаете ли, немного туг на ухо.

– Конечно, – ответила Дона, – так же ясно, как слышу сейчас вас.

Годолфин кинулся к двери и забарабанил по ней кулаками.

– Эй! – заорал он. – Живо отоприте дверь! Мне срочно нужно выйти!

Снизу послышался ответный крик охранника. Затем по лестнице зашуршали шаги. Дона, не мешкая, выхватила из складок амазонки пистолет и нож и протянула французу, который схватил их и быстро спрятал под кипой рисунков.

Стражник наконец добрался до темницы и распахнул дверь. Годолфин повернулся к Доне.

– Ну сударыня, – спросил он, – вы выбрали рисунок?

Дона нахмурилась и нерешительно поворошила рисунки.

– Я в полной растерянности, – проговорила она, – никак не могу решить, что лучше: то ли эта чайка, то ли песчанка… Не ждите меня, милорд, вы ведь знаете: мы, женщины, бываем иногда ужасно медлительны. Я выберу рисунок и тут же спущусь.

– Надеюсь, вы простите меня, сударыня, – сказал Годолфин. – Мне в самом деле необходимо срочно увидеться с врачом. Останься с ее светлостью, – приказал он, обращаясь к стражнику, и ринулся вниз по лестнице.

Стражник снова запер дверь и встал у порога, скрестив руки на груди и с понимающей улыбкой глядя на Дону.

– Знатный завтра будет денек, сударыня, – проговорил он, – целых два события придется отмечать.

– Да, – откликнулась Дона. – Если родится мальчик, сэр Годолфин, надо полагать, не поскупится на пиво.

– Как? – удивился узник. – Значит, я не единственный виновник завтрашнего торжества?

Стражник рассмеялся и кивнул на окно.

– К полудню про вас и думать забудут, – сказал он. – Вы еще будете болтаться на суку, а мы уже поднимем кружки за здоровье молодого наследника.

– Жаль, что ни мне, ни вашему узнику не удастся отпраздновать это радостное событие, – с улыбкой проговорила Дона. Затем достала кошелек и, швырнув его охраннику, добавила:

– Так, может быть, сделаем это сейчас, пока лорд Годолфин беседует с врачом? Думаю, что и ты не откажешься выпить с нами. Как-никак это приятней, чем торчать на страже у запертых дверей.

Стражник ухмыльнулся и подмигнул узнику.

– Ну что ж, я не прочь, – ответил он. – Мне не впервой распивать по чарочке с приговоренным к смерти. Правда, с французом я еще никогда не пил.

Говорят, французы на виселице долго не мучаются – шеи у них, что ли, тоньше, чем у англичан? – только вздернешь, и сразу концы отдают.

Он снова подмигнул и, отперев дверь, крикнул своему напарнику:

– Принеси-ка нам кувшин с пивом и три стакана!

Как только он повернулся спиной, Дона быстро взглянула на француза, и тот прошептал одними губами:

– Сегодня в одиннадцать.

Она кивнула и шепнула в ответ:

– Я и Уильям.

В этот момент стражник обернулся.

– А что, если его светлость надумает снова сюда зайти? – проговорил он. – Влетит мне тогда по первое число.

– Не волнуйся, – успокоила его Дона. – Через несколько дней я буду при дворе и замолвлю за тебя словечко. Уверена, что его величество одобрит твой благородный поступок. Как тебя зовут?

– Захария Смит, миледи.

– Хорошо, Захария Смит, если это все, что тебя тревожит, обещаю похлопотать за тебя перед королем.

Стражник довольно разулыбался. Через несколько минут его напарник принес поднос с пивом. Стражник запер за ним дверь и подошел к столу.

– Пью за ваше здоровье, сударыня, – проговорил он. – А также за то, чтобы в кошельке у меня никогда не переводились деньжата, а на столе – – сытная еда. Ну а вам, сударь, желаю быстро и без хлопот перебраться в мир иной.

Он разлил пиво по стаканам. Дона взяла свой стакан и, чокнувшись со стражником, сказала:

– За здоровье будущего лорда Годолфина!

Стражник откинул голову и, причмокивая, принялся потягивать пиво. Узник тоже поднял стакан и, с улыбкой взглянув на Дону, произнес:

– А также за здоровье леди Годолфин, которой сейчас, наверное, приходится несладко!

Дона осушила стакан и собралась уже поставить его на стол, как вдруг в голове ее промелькнула смелая мысль. Она посмотрела на француза и, встретившись с ним глазами, поняла, что и он подумал об этом же.

– Скажи, Захария Смит, – спросила она, – ты женат?

Стражник ухмыльнулся:

– Дважды, сударыня. И четырнадцать раз становился отцом.

– Тогда тебе должны быть понятны переживания его светлости, – улыбнулась она. – Впрочем, с таким опытным врачом, как доктор Уильямc, бояться ему нечего. Ты ведь знаешь доктора Уильямса?

– Нет, миледи. Я родом с северного побережья, а доктор, говорят, живет в Хелстоне.

– Да, доктор Уильямc… – задумчиво протянула Дона. – Такой забавный худой коротышка. Я как сейчас его вижу: круглое серьезное личико, ротик-пуговка и при всем при том большой любитель пива.

– Остается только пожалеть, что его нет сейчас с нами, – промолвил узник, опуская свой стакан. – Но, может быть, покончив с делами и наградив лорда Годолфина долгожданным наследником, он не откажется пропустить по кружечке пива?

– Боюсь, что это случится не раньше полуночи. А ты как считаешь, Захария Смит? У тебя ведь в этом деле большой опыт?

– Да, миледи, полночь – самое благоприятное время для младенцев.

Девять моих сыновей появились на свет именно в ту минуту, когда часы били двенадцать раз.

– Ну что ж, – сказала Дона, – как только я увижусь с доктором Уильямсом, я непременно передам ему, что Захария Смит, который может похвастаться тем, что детей у него чертова дюжина и еще на одного больше, приглашает его распить по кружке пива в честь знаменательного события.

– Это будет самая памятная ночь в твоей жизни, Захария, – добавил узник.

Стражник поставил стаканы на поднос и, подмигнув, ответил:

– Это уж точно, сударь. Если у лорда Годолфина родится сын, в замке начнется такое веселье, что к утру, глядишь, и про вас забудут.

Дона взяла со стола рисунок чайки.

– Я выбираю вот это, – сказала она. – Идем, Захария, мне кажется, нам лучше спуститься вместе, чтобы лорд Годолфин не заметил в твоих руках поднос. А узник пусть снова возвращается к прерванному занятию. Прощайте, сударь, желаю вам покинуть завтра эти места так же легко и незаметно, как перышко, выпорхнувшее из моего окна.

Француз поклонился.

– Это зависит от того, сударыня, сколько кружек пива сумеют одолеть Захария Смит и доктор Уильямс.

– Ну, уж меня-то ему не перепить, какой бы он там ни был выпивоха, – проговорил стражник и распахнул перед Доной дверь.

– Прощайте, леди Сент-Колам, – сказал узник.

Дона остановилась на пороге и посмотрела на него. Ей вдруг со всей очевидностью стало ясно, что предприятие, затеянное ими, гораздо рискованней и опасней всех его предыдущих операций и что в случае провала спасти его от виселицы будет уже невозможно. Но он неожиданно улыбнулся – той самой затаенной улыбкой, которая всегда казалась ей выражением сути его характера, улыбкой, за которую она полюбила его и которую уже никогда не забудет. И, глядя на эту улыбку, она снова вспомнила "Ла Муэтт", потоки солнечного света, заливающие палубу, ветер, гуляющий на морских просторах, тенистые заводи ручья, костер на берегу и глубокую, ничем не нарушаемую тишину. Она вскинула голову и, не оглядываясь, сжимая в руке рисунок, вышла из комнаты.

"Никогда, – думала она, – никогда я не смогу рассказать ему, в какую минуту я любила его больше всего".

Она спускалась вслед за стражником по узкой лестнице, чувствуя, что сердце ее ноет от мучительной тоски, а руки и ноги дрожат от пережитого волнения. Стражник задвинул поднос под лестницу и с усмешкой произнес, обращаясь к ней:

– Первый раз вижу, чтобы человек так спокойно встречал собственную смерть. Говорят, французы вообще народ бессердечный.

Дона с трудом выдавила улыбку и, протянув ему руку, сказала:

– Ты добрый малый, Захария. Надеюсь, на твою долю достанется еще немало кружек пива, в том числе и сегодня ночью. Я обязательно пришлю к тебе доктора Уильямса. Запомни: щуплый коротышка с крошечным ротиком.

– И с глоткой, в которую вмещается по меньшей мере целый жбан пива, – захохотал стражник. – Хорошо, сударыня, я дождусь его и помогу ему утолить жажду. Только ничего не говорите его светлости.

– Не волнуйся, Захария, я никому не скажу, – серьезно ответила Дона и вышла из темной караульни на залитую солнцем аллею. Не успела она пройти и двух шагов, как увидела Годолфина, торопливо бегущего ей навстречу.

– Представьте себе, сударыня, – проговорил он, вытирая мокрый лоб, – карета и не думала выезжать со двора – доктор все еще находится у моей супруги. Он решил, что Люси будет спокойней, если он останется у нас на ночь. Бедняжка совсем упала духом. Так что вы, к сожалению, ошиблись.

– Ах, какая досада! – воскликнула Дона. – Я заставила вас напрасно бегать по лестнице. Ради Бога, простите меня, сударь. Но вы ведь знаете: женщины бывают порой так бестолковы! Вот, взгляните, я все-таки выбрала чайку. Как вы думаете, понравится она его величеству?

– Полагаю, сударыня, что вкус его величества известен вам гораздо лучше, чем мне, – ответил Годолфин. – Ну а что вы скажете о пирате?

Согласитесь, что он вовсе не так страшен, как вы ожидали.

– Наверное, содержание под стражей пошло ему на пользу. А может быть, он просто смирился, поняв, что из-под вашего зоркого ока ему уже не ускользнуть. Во взглядах, который он бросал на вас, я прочла уважение и преклонение перед более сильным противником.

– Вот как? Вы считаете, что его взгляд выражал преклонение? А мне, признаться, показалось, что это нечто совсем противоположное. Ну, да этих иностранцев сам черт не разберет. Они непредсказуемы, как женщины.

– Вы правы, сударь, – ответила Дона.

Они подошли к крыльцу. Дона заметила стоявшую неподалеку карету врача, а рядом с ней свою коренастую лошадку, которую слуга все еще держал под уздцы.

– Не желаете ли перекусить перед дорогой? – осведомился Годолфин.

– Нет-нет, благодарю вас, – ответила она, – я и так слишком задержалась. У меня еще столько дел перед отъездом! Жаль, что не удалось попрощаться с вашей женой, но ей сейчас, конечно, не до меня. Передайте ей мои наилучшие пожелания. Надеюсь, до наступления темноты она уже порадует вас вашей крошечной копией.

– В этом, сударыня, я целиком уповаю на милость Божью, – важно изрек Годолфин.

– Уповайте лучше на лекаря, – ответила Дона, садясь в седло, – как-никак у него в этом деле немалый опыт. Прощайте, милорд.

Она махнула рукой и поскакала прочь, что есть силы нахлестывая коренастую лошадку, которая от испуга припустила галопом. Подъехав к башне, она натянула поводья и, глядя вверх, на узкую бойницу, просвистела несколько так-тов любимой песенки Пьера Блана. Прошла минута, и из бойницы вдруг выпорхнуло маленькое белое перышко – крошечный клочок пуха, оторванный от гусиного пера, – и плавно, будто снежинка, полетело к земле. Дона подхватила его и, не заботясь о том, что Годолфин может ее увидеть, продела за ленту своей шляпы. Затем еще раз взмахнула рукой и, смеясь, поскакала прочь по дороге.

 







Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 339. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Понятие о синдроме нарушения бронхиальной проходимости и его клинические проявления Синдром нарушения бронхиальной проходимости (бронхообструктивный синдром) – это патологическое состояние...

Опухоли яичников в детском и подростковом возрасте Опухоли яичников занимают первое место в структуре опухолей половой системы у девочек и встречаются в возрасте 10 – 16 лет и в период полового созревания...

Способы тактических действий при проведении специальных операций Специальные операции проводятся с применением следующих основных тактических способов действий: охрана...

Типовые примеры и методы их решения. Пример 2.5.1. На вклад начисляются сложные проценты: а) ежегодно; б) ежеквартально; в) ежемесячно Пример 2.5.1. На вклад начисляются сложные проценты: а) ежегодно; б) ежеквартально; в) ежемесячно. Какова должна быть годовая номинальная процентная ставка...

Выработка навыка зеркального письма (динамический стереотип) Цель работы: Проследить особенности образования любого навыка (динамического стереотипа) на примере выработки навыка зеркального письма...

Словарная работа в детском саду Словарная работа в детском саду — это планомерное расширение активного словаря детей за счет незнакомых или трудных слов, которое идет одновременно с ознакомлением с окружающей действительностью, воспитанием правильного отношения к окружающему...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.015 сек.) русская версия | украинская версия